Основные подвалы института были вполне обжиты: в них обитала прислуга - швейцары, полотеры, посудомойки и прочие необходимые Смольному институту работники. Сейчас, после прекращения процесса обучения их число поуменьшилось, но все равно людей, не слишком вовлеченных в революционно-подрывную работу в огромном здании Смольного хватало. Но собственно жилые подвальные помещения боевиков не интересовали - отставных лакеев беспокоить не имело ни малейшего смысла. Имелись в институте и иные подвалы, складские - вот о них-то и шла речь.
Алексей Иванович счел, что всей группой рисковать неразумно. Направились вдвоем с Шамонитом - Петр Петрович как инженер и химик в данной ситуации был незаменим. Гранда оставили на квартире, хотя Игорь требовал права участия в срочной разведке.
- Проверим оружие, - Алексей Иванович достал браунинг. - Признаться, если мы найдем то, что ищем, искушение войти в Смольный, отыскать главарей и разрядить пистолет в их дьявольские лбы будет поистине непреодолимым.
- Желание понятное, но заведомо проигрышное с математической точки зрения. Подстрелят-с мигом, - тихо и весело засмеялся Шамонит. - Их много, дорогой мой Алексей Иванович. Именно в этом основная сложность выводимой нами формулы. Да и не для стрельбы мы идем. Четыре револьвера и две гранаты - слабый раздражитель для толстокоих революционный телес.
Инженер был прав.
Боевики осторожно шли во тьме: слабые огни из окон почти ничего не освещали.
- Электростанция издыхает, - прошептал Шамонит. - Скоро погрузимся в первобытную тьму. Вот тогда и отыграемся.
- Перестаньте! Какие игры?! Черт, что это?!
Где-то играл граммофон, чудились женские голоса.
- Институтки?! - ужаснулся Алексей Иванович.
- Вряд ли, - инженер-боевик с интересом прислушивался. - Едва ли смолянки способны так сквернословить. Да и Центр утверждал, что успел эвакуировать институток в Крым. Скорее, кто-то из прислуги. Или уже новые веселые жилицы.
- Давайте, обойдем...
Разведчики вышли к зданию с тыла.
- Где-то здесь, - прошептал Петр Петрович. - Ведите себя уверенно, мы свои, пролетарские.
Понедельник глубже сунул руки в карманы солдатской шинели, сжал пистолет. Шинель и особенно папаха нестерпимо воняли дикостью, кислым потом и, видимо, вшами. Скифы, мать их... Боже, убьют, вот как валяться в этом рваном саване?! Должно быть, даже в морг не свезут, поленятся.
Первый вход в подвал нашли по свету и оживлению.
- Постойте здесь, Алексей Иванович, - потребовал Шамонит. - У вас, извините, физиономия насквозь барская и брезгливая. С товарищами нужно поприветливее, по-свойски.
Инженер распахнул шинель с очевидными следами споротых погон - нитки торчали цыганской бахромой - зверски скомкал в ладони фуражку и громоподобно затопал вниз по ступенькам. Сунулся в дверь:
- Товарищи, Иванов, случаем, не здеся?
- Здеся, как не быть. Макарыч, к тебе!
- Чаго тябе?
- Тьфу ты, да разве это наш Иванов?! - возмутился Шамонит. - Наш с саперного.
- С саперного у нас Ивановых нэма.
- Ну, звиняюсь. Ежели забредет, скажите я ему башку откручу. Наше время запропасть... - Шамонит, топоча и ворча матерное, поднялся наверх.
- Черт возьми, в вас, Петр Петрович, пропадают очевиднейшие актерские способности, - пробормотал Понедельник. - У вас даже физиономия этакая, премерзко-революционная. Даже щегольские усики не мешают.
- Благодарю. Усы непременно сбрею. А что касается подвала - так очевидное зеро - газетенки пачками и иная агитационная дрянь. В углу мебель навалена, но спрятать там, то, что мы ищем невозможно.
- Что ж, посмотрим далее...
Следующую дверь пришлось взламывать. Алексей Иванович стоял на "стреме", как выразился соучастник, а Шамонит возился внизу, поддевая замок коротким ломиком. Инструмент инженер принес с собой, и сейчас конструкторская предусмотрительность пришлась весьма кстати.
- Не поддается, пакость этакая, - сопел Шамонит. - Примитивно, но дьявольски надежно. Когда все закончится, изобрету резак, будет резать запоры тепловым лучом, мгновенно и надежно. У меня, черт его возьми, задуман замечательный проект...
- Наверняка озолотитесь, - Алексей Иванович нервно озирался. - Так что там с замком?
В ответ пронзительно взвизгнуло выдираемое железо. Алексей Иванович машинально присел на корточки и зажмурился. Фу, детство какое.
Шамонит выругался и принялся на что-то звучно плевать.
"Смазывает петли" - догадался Понедельник и спрятал выхваченный пистолет. "Боже, чем мы здесь занимаемся?!"
Снова скрипнуло.
- Спускайтесь, господин словесник, - пригласил Шамонит, прикрывая луч электрического фонарика. - Вскрыта преисподняя, милости прошу.
Следующие полчаса боевики блуждали в лабиринте мануфактуры и пыльных ящиков со стеклом. "Штуки" бязи, льняного полотна и мешковины, громоздились почти до потолка, а пыльное стекло в дощатых коробах казалось мертвыми бесконечными сотами.
- Не тем большевики заняты, - Петр Петрович стер с вспотевшего лица паутину. - Здесь мануфактуры на миллионы.
- У товарища Троцкого и компании планы куда шире, миллионов им и на булавки не хватит, - Понедельник освободил полу шинели, зацепившуюся за гвоздь ящика. - Но оружия здесь определенно нет.
- Да, зря только батареи сажали, - инженер мигнул фонариком. - Идем дальше.
Боевики остановились у следующего входа в подвал, закурили. Мимо прошла группа матросов и вооруженных мастеровых, шныряли какие-то лохматые, анархического вида личности, но разведчики осмелели и игнорировали опасность.
- Слушайте, а ведь нет здесь ничего, - предрек Шамонит, коротко посветив вниз. - Здесь неделю гарантированно никто не отпирал.
- Да, насрано изобильно, - морщась, согласился Алексей Иванович. - Но нужно же убедиться. Дело серьезнейшее.
- Извольте. Второй фонарик вам дать?
Внутренне стоная, бывший литератор спустился вниз - поставить сапог было решительно негде. Стараясь не дышать, Алексей Иванович посветил на замок - пыль, даже легкая ржавчина. Несомненно, с лета никто не открывал.
- Откровенно говоря, я доволен, - Шамонит натянул зверски измятую фуражку на темноволосую голову. - Не так уж изощрены разумом наши революционные друзья. Не додумались. Я уж было восхитился их цинизму и фантазии.
- Прекратите ерничать. Слухи не могли взяться ниоткуда. Следовательно, чудовищная идея витает в воздухе.
- Мы убедились, что пока это гипотетическая идея. Вам, как талантливому писателю и сочинителю, должно быть ясно, что далеко не каждая бредовая идея воплощается в жизнь, даже романную. К счастью! Еще раз повторяю - с технической стороны предположение о подобной атаке весьма неправдоподобно.
- Ну и, слава Богу...
Но радоваться разведчикам было рано.
- Эй, граждане-товарищи, а гдэ здесь водочки взять? На марафет смэняю, - окликнула их мутная широкоплечая бородатая личность в шинели, интимно облапившая вторую личность - поплюгавее ростом. Обе революционера вывалились из-за деревьев, и не слишком твердо держались на ногах.
- Да кто б знал, браток, - сходу откликнулся Шамонит. - Сами заплутали. Вторая рота здеся или тама?
- Здеся-здеся, - вот онэ! - захохотал бородач, крепче обжимая спутника.
Алексей Иванович осознал, что мелкое существо в шинели принадлежит к женского полу, разглядел конопатое некрасивое лицо, тронутые помадой распутно-вялые губы.
- Ух, вторая бабскэя братвой уж вовсэ разагитирована, - щербато улыбался отвратительный дикарь. - Любэзные-е-е онэ, доброволки.
Понедельника, не выносившего грязных беспутных баб, передернуло.
- Ты чэго? - удивился бородач, вгляделся и с внезапной догадливостью радостно протянул: - Брееееезгуэшь? Ишь, мурло гладкоэ, кадэтское. Ты, сука, что здэсь ходишь?! Шпи-ииион, тэ-эк?!
Голос волосатого дикаря чудовищно нарастал, вот уж торжествующе загремел под пологом голых ветвей. Оскалились щербатые зубы, лапы, черные, казалось, с огромными кривыми когтями, потянулись к зачарованному ужасом Алексею Ивановичу, намертво вцепились в борта шинели. Тряхнули так, что голова бывшего писателя чуть не оторвались.
...Приглушенный хлопок, второй... Бородатый упырь вздрогнул, с собачьим наивным недоумением заглянул в глаза Понедельника, и начал заваливаться назад...
Рядом с лицом Алексея Ивановича мелькнул револьверный ствол - толстый и неуклюжий из-за целиндра глушителя. Шамонит с величайшим хладнокровием приставил оружие к голове мерзавца-бородача, и выстрелил в третий раз...
От спасительного хлопка Алексей Иванович словно ожил, с яростью рванулся из лап нечисти, успел ударить рукоятью браунинга по страшным когтям - убитый завалился на спину.
- Ой! Ой... ой, - залепетала, пятясь, гулящая девка в солдатском. Боевики обернулись к забытому свидетелю.
- А ну, стой! - зашипел Петр Петрович.
- Ой! - пискнула триклятая девица, повернулась, и нелепо выворачивая ноги, кинулась бежать.
Что-то понять и предпринять Алексей Иванович не успел. Рядом хлопнул бесшумный револьвер - беглянка споткнулась, сделала движение, словно собираясь поймать слетевшую папаху, но не дотянулась, упала и замерла без движений.
"Притворяется!" - догадался Понедельник.
Боевики подбежали к лежащей, склонились. Петр Петрович рванул за рукав шинели, переворачивая дрянную бабенку...
- Гм, как утку - влет. Точно в затылок. Я же говорю - отличный револьвер, - пробормотал Шамонит.
Лицо лежащей казалось чуть удивленным, но спокойным. Левый глаз слегка прищурен. Удивительно, но печать слабоумия, столь отчетливо подмеченная Алексеем Ивановичем на конопатой роже несколько секунд назад, уже исчезла. Обычное, пусть не юное, женское лицо. Даже слегка миловидное.
- Кто это? - трудно спросил Понедельник, отводя взгляд от неумело накрашенного рта.
- Видимо, ударница. Они тут в каком-то корпусе полу-ротой квартируют. Сущий Ноев ковчег нынче этот несчастный Смольный...
- Эй, товарищи, случилось что? - басисто окликнули от аллеи.
Алексей Иванович чуть не выстрелил на голос. Шамонит успел перехватить его руку, сердито и громко ответил:
- Да напился умелец, лыка не вяжет, на ногах не стоит. Нашел, тоже, время, ирод.
- Вот верно! Решающие дни, а никакой сознательной дисциплины, - согласились на аллее. - Вы все ж отволоките дурака в тепло, а то вовсе замерзнет.
- Да вот и тащим, - мрачно ответил Петр Петрович. - Тяжел, чисто колода.
Басовитый самаритянин покачал головой, но предлагать помощь не стал, направился по своим революционным делам в сторону корпуса.
Алексей Иванович перевел дух - просто чудом миновало.
Мертвецов оттащили за кусты.
- До утра на тела не наткнутся, - отдуваясь, заверил Шамонит. - Идемте, Алексей Иванович.
- Но как это получилось?!
- Понимаю ваши чувства, но что мне было делать? - едко поинтересовался инженер. - Такая мадмуазель не хуже корабельного ревуна способна нашуметь. Расстреляли бы нас вот у той стены, и дело с концом. Я, изволите ли видеть, не настолько рыцарственен. Вопрос стоял однозначно: или она, или мы.
- Я не об этом, - прошептал Понедельник, сам не зная о чем, собственно, вопрошал, стоя над мертвецами.
- Хватит философствовать, Алексей Иванович. Идемте. Не ровен час...
Они благополучно вышли на Ярославскую. В кармане шаровар раскачивалась бомба, увесисто шлепала по ляжке. Бывший писатель придерживал бутылку из жести и пытался понять. Как?! Как это получилось?! Почему город темен и полон предсмертной тоски? Отчего между монастырем и институтом бродят бесчисленные упыри в обнимку с падшими девками, обряжеными в грязные шинели, и почему убивая этих, в сущности, невинных блядей, честные люди не испытывают жалости? Одна тоска. Господи, какая смертная, невыносимая тоска. Не будет больше в мире приличных женщин, музыки, танцев, ветчины "по-пармски" и хороших папирос, не будет вагонов первого класса и литературных "четвергов". Не будет порядка и чистоты. Все сгинет в бунте грязных, нечесаных и вшивых скифов. Мучительная гибель цивилизации, агония, стыдная кончина пред этими самыми "раскосыми и жадными очами". Черт возьми, что все же в этой строфе не так?
Хотелось выпить водки. Ледяной водки. Рюмка за рюмкой, пока большой запотевший графин не опустеет.
На квартире Алексей Иванович сразу прошел к телефонному аппарату. Ответили немедленно.
- Редакция "Новые времена". Слушаю вас.
- Вычитка прошла. Читали внимательно, но эпизод пустой, - сказал Понедельник.
- Тем лучше. Благодарим вас. Ждите новые рукописи.
Алексей Иванович вернулся в гостиную. Петр Петрович чистил бесшумный револьвер и рассказывал Гранту о грязном походе.
- Господа, нас благодарят из Центра, - сообщил Понедельник. - Велено ждать. Видимо, до утра. Пожалуй, я прогуляюсь. И выпью водки. Мне нужно успокоиться.
- Да уж, вечерок выдался не из лучших, - согласился Шамонит. - Для отдыха рекомендую "Берлогу". Дорого, зато спокойно, относительно прилично, и дамы там чистенькие.
Глава шестая. Светская жизнь
3-й Рождественский
Три дня до дня Х.
Не сон, а натуральная пытка. На нарах и то удобнее. Комната пуста - соратницы по шпионству и след простыл. Видимо, отлучилась по срочным иномировым делам. Катрин злобно натянула неудобное платье, умылась и почистила зубы сомнительным порошком с игривым намекающим названием "Чао-Чао"...
Оборотень гоняла чаи с хозяйками. Точнее, Лоуд сидела, с чувством дула на блюдце и втирала хозяйке что-то о цветоводстве, а младшая отеле-управительница, высунув от усердия язык, разрисовывала лист упаковочной бумаги. Причем фломастерами. Экая творческая личность, вон - даже про надкусанный пряник забыла.
Катрин поздоровалась, чуткая л-племяница тут же пододвинула яйца, сваренные вкрутую, вазочку с вареньем и вафли:
- Извиняюсь, хлеба так и не завезли-с. Но с голоду пока не помрем. А я тут объясняю про хризантемы. Опять же, энта глорская-пунцовая против крымской-прибрежной, все равно, что блесна супротив донки...
- Я поняла, поняла, - поспешно заверила Лизавета, пришибленная изобилием цветоводческих тонкостей. - Как спалось, Екатерина Олеговна?
- Средненько мне спалось, - призналась Катрин, чистя яйцо. - Все о деле своем размышляю. Откажут ведь с прошением.
- Вам, тетушка?! Откажут?! Да никогда! - л-племяница негодующе взмахнула кусочком колотого сахара. - Вашим малахитовым глазкам вообще отказать невозможно. А уж по совершенно справедливому прошению... Пойдем и вытребуем!
- Да, надо идти, - "тетушка" глотнула чаю - иное дело, вполне можно потреблять напиток. - Кто рано встает...
...- у того и клюет, - подтвердила ведающая и в рыбозаготовках цветочница, со свистом всосала чай с блюдца и подскочила. - Все, идем! Лизавета, будем к вечеру, не скучайте.
Накинув пальто, шпионки вывалились из гостеприимной каморки.
- Ты чего здесь расселась и людей смущаешь? - поинтересовалась Катрин.
- Сугубо из утилитарный побуждений, - немедленно оправдалась оборотень. - Город полон опасностей, того и гляди застрочат пулеметы и бабахнут крейсера. И подрываться в такой исторический момент на пошлом примусе вообще неинтересно. Я осмотрела прибор и решила не рисковать.