Таких не убивают - Кир Булычёв 12 стр.


Гроб поставили на тележку. Толику кто-то вручил венок из института, где раньше работал Сергей. Толик нес его за гробом. Он был в черном костюме и, несмотря на жару, при галстуке. Видно, специально оделся к похоронам. Положительный человек.

Если он здесь, то у него, должно быть, возникли какие-то соображения. Знает ли он о романе Даши с Сергеем? Ведь эта информация проливает совсем другой свет на возможное поведение Руслана. Его рассказ, если отнестись к нему без эмоций, почти признание в собственной вине. Руслан – единственный человек, заинтересованный в том, чтобы Сергея не стало. Правда, остается еще Нина Абрамовна. Возможно, ей удастся унаследовать квартиру или хотя бы мебель – наверное, она уже об этом позаботилась. Но не станет же она из-за этого убивать Сергея? Тем более что муки ревности давно уже рассосались. Что же здесь делает Толик?

– Кто это? – спросила Марина, перехватив внимательный взгляд Лидочки.

– Наверное, и тебе еще предстоит с ним встретиться. Если дело не закроют раньше.

– Не поняла.

– Это уполномоченный, милицейский сыщик.

– Следователь?

– Следователь будет потом. Это просто Толик…

– Толик?

– Анатолий Васильевич Голицын собирает все сведения, а потом они решат, передавать ли дело следователю.

– Ты у него уже была? – спросила Марина.

– Была. Не только из-за Сергея, но еще из-за одного человека.

– Из-за кого?

– Я потом тебе расскажу, хорошо?

– Только не забудь.

Они прошли в здание крематория следом за Лизой и Дашей. Уже в дверях Марина не удержалась и прошептала на ухо Лидочке:

– А если меня вызовут, можно не говорить про роман?

– О чем не говорить?

– Про роман Даши и Сергея.

– Говори, если хочешь, только это же, наверное, выдумано. Но не хочешь – не говори!

– Я сохраню спокойствие Даши, правильно?

Они вошли в светлый, обжитой зал крематория. В нем было столько маленьких вещей, бюстов, табличек, надписей, цветов, что казалось, будто люди приходят сюда не ради похорон, а как бы в краеведческий музей странного, нереального края.

Когда похоронная процессия, большая или маленькая, вливается в этот зал, даже самые случайные и равнодушные люди спохватываются – это же конец! Вон там, впереди, раздвинутся плиты в полу, и гроб уйдет вниз, в геенну огненную. Лидочке вдруг кощунственно показалось, что она находится в процессии восточной древности, в Карфагене или Финикии, в храме Ваала, готового поглотить очередную жертву.

Нина Спольникова встала у гроба так, чтобы помешать подойти к нему тем, кого она допускать не хотела. Но Лиза обошла гроб с другой стороны, и они с Ниной оказались лицом к лицу над телом Сергея. Их руки, протянутые к его лицу, чуть было не встретились.

И тут, оттолкнув мать, к гробу кинулась Даша, она стала истерически целовать Сергея, рыжие волосы рассыпались по белой простыне… Лиза принялась оттаскивать Дашу, ей на помощь пришел Толик, подбежала неизвестная бабушка с таблетками и стаканом воды, Дашу отвели в сторону, она рыдала, захлебываясь слезами.

Речей не было – представитель института хотел было сказать нечто официальное. Расправляя и складывая бумажку, он вышел к изголовью гроба.

Нина обернулась, заметила его и сухо велела отойти.

У Сережи было умиротворенное, «как положено», лицо, словно он прислушивался к тому, что происходит вокруг, но не мог открыть глаза.

Когда гроб опускался в пропасть, Даша попыталась снова рвануться к нему, но теперь Толик, уже как бы на правах родственника, крепко удержал ее за локоть. Даша была на голову выше приземистого милиционера. Но, конечно же, Толик был сильнее, к тому же он знал, как надо держать людей.

Все потянулись к выходу. На солнцепеке, у ступенек, стоял Руслан. Словно знал, что может понадобиться. Он сделал шаг навстречу Толику и его пленнице. Толик не удивился, он поздоровался с Русланом и передал ему Дашу. Даша тут же повисла на Руслане.

Лиза остановилась на нижней ступеньке, глядя вслед дочери, словно раздумывая, куда же ей самой теперь идти, хотя на самом деле все было не так – Лидочка знала, что Лиза приготовила, накрыла у себя дома стол. Институтские, общие знакомые Лизы и Сергея, потянулись к ней.

Затем вышла Нина Абрамовна. Она была бледна, но отлично владела собой. Лидочке было неприятно ее хладнокровие.

Лидочка с Мариной пошли по аллее к выходу. И было несправедливо, какой чудесный стоит день, как вымыты дождем деревья и памятники, а от асфальта поднимается легкий пар. Солнце стояло посреди неба, чтобы как можно скорее высушить землю.

– Здравствуйте, Лидия Кирилловна, – сказал Толик, догоняя их.

И Лидочка вдруг поняла, что в нем естественно живет ощущение причастности к этому грустному событию. Он здесь не чужой, не милиционер из Подмосковья, а как бы дальний родственник.

Они пошли рядом.

– Как Дарья плакала, – сказал он неожиданно. – Так переживала!

Лидочка не поняла, остается ли он сострадающим членом семьи, либо в нем уже проснулся сыщик.

– Еще бы, – сказала она. – Даша знала Сергея почти с пеленок.

– Это преувеличение, – Толик вдруг обнаружил глубокое знание семейных отношений Сергея, – знакомство Сергея Романовича с Дашиной мамой произошло, когда Даша уже ходила в школу.

Марина подняла брови. Она еще не имела чести беседовать с сыщиком и не знала, какой он методичный и тщательный в поступках человек. Лидочка сообразила, что дело смерти Сергея не закрыто, и Толик не намерен от него отказываться и не верит в случайного грабителя. Иначе зачем ему ехать из-за города на похороны? Просто он полагает, что сможет чего-то разузнать, приглядевшись к людям, которые и не подозревают о присутствии милиционера.

Толик обернулся к Марине и спросил:

– А вы кем приходитесь покойнику?

Слово «покойник» выдало недостаточное знакомство капитана с русским литературным языком. Обычно в таких случаях употребляют более благородное слово «покойный».

Марина растерянно обернулась к Лидочке. Она смутилась оттого, что знала, кем и где служит Толик.

– Марина Сергеевна работает редактором в издательстве, где должна выйти книга Сергея. Она готовила к печати его предыдущие книги, – сказала Лидочка.

– Мы были с Сергеем Романовичем хорошо знакомы, – произнесла Марина дрогнувшим голосом, словно опасаясь, что ее выгонят со сцены трагедии как случайную прохожую.

«Да не смотри ты, капитан, на мышку так строго, – мысленно приказала ему Лидочка. – Человеку и без тебя тошно. Смотри, у нее следы слез на щеках».

– Я была там, на даче, – сказала Марина, словно решила наконец-то сознаться в страшном преступлении. – В последний вечер его жизни.

– Очень интересно, – согласился Толик. – Может быть, мне придется с вами побеседовать. Как вас найти?

Марина остановилась, достала из висевшей через плечо сумки маленький кошелек с визитными карточками. Марина в отличие от Лидочки была цивилизованным человеком. Она протянула Толику визитную карточку с золотым обрезом.

– Спасибо, – сказал Толик. Его мнение о Марине резко выросло, а в голосе вдруг прозвучали виноватые нотки: – Я все собираюсь карточки заказать и даже начальнику говорил. Очень современно. А они помирятся, – сказал Толик, неопределенно кивнув вперед, куда удалились остальные.

– Если они ссорились, – ответила Лидочка.

– Если не ссорились, незачем ему было на дачу лезть и притом таиться. Ну подумайте, Лидия Кирилловна.

Лидия Кирилловна не ответила, признала правоту капитана.

Они дошли до ворот. Там стояли две кучки людей. Та, что окружала Лизу, была многочисленней.

Нина стояла ближе, и Лидочка подошла к ней попрощаться.

– Я не приглашаю на поминки, – сказала Нина. – Я не признаю этих варварских обрядов. Умер человек и умер. Главное – наказать виновного.

Она посмотрела на остановившегося в стороне Толика, словно угадала в нем вершителя правосудия. Толик послушно кивнул.

– Кстати, – продолжила Нина и сделала знак рукой, как бы щелкнув пальцами, но в самом деле не щелкнув. Молодой человек в очках и модном черном костюме, стоявший частью фона за ее спиной, сделал шаг вперед и передал Нине большой пластиковый пакет. Пакет был тяжелый. – Передайте, пожалуйста, этой… – Имени «этой» Нина выговорить не могла. И никогда не выговорит.

– Я передам, – сказал Толик, протягивая руки.

– Я была на квартире у Сергея, там всякие вещи, которые мне не нужны, – продолжала Нина. – Они не имеют ко мне отношения.

Нина повернулась и ушла. За ней последовала группа ее родственников и друзей. Среди них, наверное, были и родственники Сергея, хотя он никогда Лидочке о них не говорил. Впрочем, жили они не в Москве – Сергей был родом откуда-то издалека.

Теперь пришла пора переходить к другой группе. Оттуда ревниво наблюдали за общением Лидочки с Ниной и ждали.

– Это вам, Лиза, – сказала Лидочка, она давно не видела Лизу, но та почти не изменилась. Такая же цыганистая, кареглазая соблазнительница, которая сбила с пути истинного немало мужчин, но своего счастья так и не отыскала. Теперь уж вряд ли отыщет.

– Что это? – Лиза не решалась взять пакет у Толика, словно в нем могла таиться бомба.

– Ничего, – сказал за Лидочку Толик. – Я посмотрел. Я так думаю, что это ваша переписка и всякие сувениры, которые Нина Абрамовна собрала и не стала выбрасывать. Наверно, вам это интереснее. Честно говоря, я от нее этого не ожидал. Редкая жена, даже бывшая, стала бы думать о вас.

Резким движением Лиза вырвала у Толика пакет. Лидочка сообразила, что Лиза считает Толика спутником Лидочки или Марины, которая остановилась в шаге позади.

– Это милиционер, Анатолий Васильевич, – объявила Даша. – Я вчера у него на допросе была.

– Вот это да! И никто мне ни слова, – почему-то обиделась Лидочка. Хотя капитан милиции имел полное право выбирать себе собеседников, не советуясь с Лидочкой.

– Вам было не до этого, – сказала Даша.

Лидочка поняла, что Даша уже взяла себя в руки и теперь будет утешительницей и поддержкой матери. Лиза же полностью расклеилась, руки ее дрожали, она никак не могла сообразить, что же делать дальше, кажется, она даже забыла о пакете… Нет, не забыла. Лиза вдруг обернулась к дочери и спросила:

– Я пойду скажу ей спасибо, хорошо?

– Ты ей скажешь спасибо по телефону, завтра, если она захочет с тобой говорить, – разумно ответила Даша.

– Правильно, – тихо заметил Толик. – Нина Абрамовна человек интересных решений.

Лидочка поняла, что он косвенно обвиняет Нину в возможном убийстве Сергея. Ничего подобного Толик, конечно же, не сказал, но Лидочка именно так его поняла.

Даша произнесла слова, которые должна была сказать ее мать.

– Попрошу вас к нам, – сказала она. – Будем рады, если помянете с нами Сергея Романовича.

И тут Лидочка сообразила, что они стоят в окружении дюжины или более людей, ожидающих приглашения. Так как автобус заказывала Нина, все пошли к машинам на стоянке.

– Ты поедешь? – спросила Марина.

– Да.

– А я не поеду.

– Почему?

– Я никогда ее раньше не видела, для меня это чужой дом… и даже как-то нехорошо, что я приду в чужой дом, а я чужой человек…

– В такой день не бывает чужих, – заметила Лидочка.

– Я себя буду чувствовать чужой. И не уговаривай меня. Мне надо побыть одной, честное слово… Я ведь еще не смирилась с этой потерей.

Марина пошла к автобусу. Остальные расселись по машинам, еле поместились. Толик оказался с Лидочкой в одной машине. Он твердо вознамерился присутствовать на поминках.

Он сидел рядом с Лидочкой, локоть упирался ей в бок. Лидочка тихо спросила его:

– А вам можно, Анатолий Васильевич?

– Не понял вашего вопроса, – вежливо прошептал в ответ капитан.

От его костюма попахивало нафталином и пылью. Видно, его редко вытаскивали из шкафа.

– Вы же находитесь при исполнении, а едете в гости.

– Я не еду в гости, – строго поправил Лидочку милиционер. – Во-первых, просто хочу посидеть, отметить память о хорошем человеке. Я же его знал, мы с ним встречались, разговаривали. Я к Ольге часто захожу, вот и познакомились. Я Сергея Романовича очень уважал. У меня есть его книга с дарственной надписью.

– Чего же вы мне раньше не сказали!

– Почему я должен все вам говорить? – удивился капитан. – Я вам расскажу, а вы с ума сойдете от удивления.

– Простите, вы правы, – согласилась с ним Лидочка.

– А во-вторых, – продолжал шептать ей на ухо капитан, – я нахожусь на работе, я наблюдаю. Мне люди интересны. Это дело, скажу вам, не такое простое, как вам кажется.

– Мне оно и не кажется простым.

– Тем более мне нужно на людей посмотреть в другой обстановке, может, они раскроются.

– А пить будете?

– Пить не буду. Одну рюмку за память Сергея Романовича.

Лидочка вдруг сообразила, как молод ее собеседник. То есть она знала об этом и раньше, но иногда, как сейчас, его молодость бросалась в глаза. Бывают такие мальчики, чрезмерно серьезные, прямо маленькие дедушки. И рассуждают, и спорят, как взрослые. А потом, когда никого рядом нет, начинают прыгать или кувыркаться через голову.

* * *

Лиза с дочерью жили далеко, на улице Аксакова, в одном из скучных новых домов, которые за какие-то десять—пятнадцать лет состарились, не испытав зрелости. Одинаковые дома в одинаковых кварталах на одинаковых улицах – память о постхрущевском мире очередей за колбасой и дешевого общественного транспорта.

Народу набралось не так много, человек двадцать, все разместились за столом, не пришлось устраиваться в коридоре.

Руслан сидел рядом с Дашей, но был тих и незаметен, насколько это ему удавалось. Лиза занималась хозяйством, уходила на кухню, ей помогали две незнакомые женщины, ее подруги. Раз Лидочка встала из-за стола, чтобы достать носовой платок из своей сумки в прихожей, она увидела Лизу, сидящую на кровати в маленькой комнате. Перед нею лежал тот самый пакет, а рядом его содержимое – большей частью разные бумаги. Лиза рассеянно перебирала листки. Лицо у нее было заплаканное. Лидочке стало неловко подглядывать, и она ушла.

Толик сидел рядом с Лидочкой. Все выпили по рюмке, потом еще по одной и стали закусывать, так как проголодались. В комнате было жарко. И Лидочка представила себе, как Сергей стоял возле этого окна, а Руслан смотрел на него снизу… А ведь это было совсем недавно…

Толик, наверное, угадывал ее мысли.

– Тут что-то странное в отношениях, – сказал он. – Между Дарьей и этим Русланом. Она мне показала, что Руслан ее жених, и он хотел поговорить с Сергеем Романовичем об их женитьбе. Вы в это верите?

Так как Лидочка не отвечала, он продолжал, будто получил подтверждение своим мыслям.

– А почему он сам не захотел об этом сказать? И чего он испугался при людях зайти? Испугался, но домой не уехал, а шатался вокруг дачи до темноты. Только для того, чтобы спросить совета? Не верю я им! Дарья его, конечно, выгораживает, каждая девушка своего парня будет выгораживать… А сегодня он вел себя не как жених. Я же больше всего ради этого и приехал – мне надо было посмотреть, как будут себя вести жених и невеста на похоронах маминого друга. А они, обратите внимание, встретились только после похорон. А где этот Руслан был до этого? Почему не пришел попрощаться как человек с человеком? Вроде бы уважал его, ездил к нему советоваться. Эх, мне бы найти пистолет, тогда бы они перестали у меня врать. Как вы думаете?

– Разумеется, – испуганно сказала Лидочка. – Но сейчас, наверное, не время говорить об этом?

– Это я думаю вслух, – сказал милиционер. – В вашем присутствии. Как бы ищу ваших советов. А вы их мне не хотите давать.

– Мне кажется, что Руслан не убивал Сергея.

– Почему? – Вопрос громко вырвался у Толика.

Соседи за столом обернулись. Но почти никто не знал, кто этот молодой человек в таком жарком черном костюме.

Лидочка пожала плечами.

В комнату возвратилась Лиза. Глаза у нее были красные. Постепенно гости теряли горестное состояние – водка возвращала всех к жизни, к воспоминаниям. Какой-то человек с длинной черной бородой начал рассказывать, как они с Сергеем лет тридцать назад ходили в поход на байдарках. Следующий оратор ждал своей очереди, чтобы поведать о кандидатской Сергея, за которую следовало бы дать докторскую, но Слонимский ее зарубил из зависти. Кто-то стал защищать давно усопшего Слонимского. Руслан наливал Даше минеральную воду, а та требовала водки.

Назад Дальше