У Даши летняя практика была в Москве, а Руслан поехал во Львов. Прошастав две недели с этюдником, Руслан, никому ничего не сказав, примчался на аэродром, взял билет до Москвы и появился с букетом львовских роз.
Был вечер. Руслан еще позавчера говорил с Дашей по телефону и поэтому был уверен в том, что она в Москве. А Елизавета, как он знал, уехала на неделю в Латвию к подруге. Так что Даша дома одна, рассудил он… Руслан множество раз представлял себе эту встречу и даже убедил себя в том, что растроганная его прилетом Даша станет его любовницей…
Черт знает что иногда останавливает человека в двух шагах от цели. Но, подойдя к дому, где жили Даша с Лизой, Руслан не отправился, как намеревался, к двери и не позвонил, а сначала решил поглядеть на ее окна на третьем этаже. Он отлично знал эти окна.
Свет в окнах не горел.
Сначала это не встревожило Руслана. Он решил, что Даша задержалась где-то и скоро приедет. Было более десяти, начало июня, еще не темно, но уже стали зажигать свет.
Конечно, Даша могла сидеть и без света, может, она смотрит телевизор? Руслан чего-то ждал. Сам проклинал себя за нерешительность, за подозрения, но стоял за кустами и, когда поблизости проходили собачники, прятал лицо за букетом.
В одиннадцать свет зажегся. Окно было желтым на фоне сиреневого в сумерках дома. К окну подошел мужчина, он был в одних трусах. Свет освещал мужчину сзади, и Руслан не сразу узнал Сергея. И, узнав, почувствовал облегчение, потому что понял, что Сергей пришел к Лизе. А Даши, значит, дома нет…
И тут Даша вышла из глубины комнаты, она была в халатике, она подошла к Сергею сзади, обняла его за плечи и стала целовать в ухо и висок. И Руслан уже не мог убедить себя, что это Елизавета. Ведь Елизавета брюнетка, а Даша рыжая, белая, на полголовы выше матери, вся в барона Корфа, так по крайней мере считали в семье.
Если бы у Руслана в тот момент была на то возможность, он, без сомнения, убил бы любовников. Но он стоял неподвижно и глазел, не думая о том, как выглядит со стороны. Он видел, как их фигуры то выплывали из глубины комнаты к окну, то вновь исчезали в глубине комнаты. Вот Сергей надел майку, потом постоял перед окном, натягивая рубашку. Зажегся свет на кухне. Возникла Даша, она подошла к плите и поставила чайник. Волосы ее были распущены. За ней вошел Сергей и сказал что-то смешное, Даша засмеялась, он походя поцеловал ее в щеку и открыл холодильник.
А Руслан все стоял.
Одетый Сергей казался Руслану таким же отвратительным, как и обнаженный. Борода его сбилась набок, сквозь редкие волосы поблескивала лысина, мягкий нос свешивался к усам – отвратительная физиономия! И как же он раньше этого не замечал?
Впрочем, он и видел-то Сергея раза два-три во время цивилизованных визитов, когда Лиза не скрывала своей неприязни к Руслану. Сергей старался как-то сгладить вырывающиеся у Лизы грубости, а Даша уводила маму на кухню, и там они ругались вполголоса.
Вернее всего, понял Руслан, Сергей не останется там на ночь. Иначе не было смысла повязывать галстук. Но он долго не уходил – возлюбленные уселись пить чай. Руслан уговаривал себя, что все ему померещилось, – ведь это кровосмешение… ну, не кровосмешение, но наверняка это моральное преступление. И Даша ни в чем не виновата. Но то, что он видел в окне, подрывало его надежды, потому что Даша не раз подходила к Сергею, ластилась к нему, словно не была уверена, что Руслан все достаточно разглядел.
Руслан понял, что он сделает: он дождется, когда Сергей будет выходить, и тогда убьет его. Задушит, загрызет – убьет.
Ждать пришлось еще полчаса. Лишь в двенадцать свет на кухне погас, потом любовники перешли в большую комнату и исчезли из глаз – возможно, сели на диван у дальней стены…
Руслан тупо воображал, что они сейчас делают…
Потом вдруг увидел, что Даша подошла к окну, совсем одна, задернула штору, и вскоре зажегся верхний свет.
Руслан кинулся вокруг дома к подъезду.
И у подъезда понял, что упустил Сергея – тот ушел.
Руслан бросился к метро. Он бежал по улице Аксакова, по широкой пешеходной дорожке вдоль невысоких саженцев. Дважды в темноте он принимал за Сергея других мужчин, ликовал, как охотник, настигающий добычу, и оба раза оказывалось, что он ошибся. Так он и не догнал Сергея.
Руслан возвратился к дому Даши. В ее окне все еще горел свет.
После получаса пустых попыток он отыскал работающий автомат.
– Ты откуда? – спросила Даша. – Ты в Москве?
– Я у твоего дома, – сказал Руслан. – Можно к тебе подняться?
– Нет, – сказала Даша, – я не готова тебя принять.
– У тебя другой мужчина?
– Не будь глупым, у меня никого нет.
– Он ушел?
– Руслан, ты хочешь скандала?
– Я хочу поговорить с тобой.
– Позвони завтра, ты пьян.
– Я пьян?
– Я сказала – позвони завтра!
Она бросила трубку.
Руслан вернулся во двор. Окно горело. Даша стояла у окна и смотрела на темный двор. Руслан решил, что она его не видит. Потом Даша отошла от окна.
Руслан спохватился, что все еще таскает с собой веник из роз.
Выкинуть?
Нет, влюбленные так не поступают. Влюбленные поднимаются пешком на третий этаж и кладут отвергнутый букет, подобно своему кровоточащему сердцу, у ее дверей. Что Руслан и сделал.
За бессонную ночь, которую Руслан бродил по улицам, он понял, что лишь с холодным сердцем можно спастись. Холодным сердцем и твердой рукой. Он должен стать снежным королем.
До половины следующего дня он не звонил Даше, потом позвонил, и Даша разговаривала с ним веселым и ровным голосом.
– Я все знаю, – сказал Руслан. – Я видел, кто от тебя выходил ночью.
– Кто бы ни выходил, тебя это не касается.
– Я его убью.
– Не говори глупостей.
– Мне надо тебя увидеть.
– Сначала приди в себя.
Все же Руслан добился встречи. Не на первый и даже не на второй день. Даша боялась его. Он подстерег ее у дома, и она согласилась посидеть на скамейке в соседнем дворе.
Даша была холодна. Она призналась ему, что не только любит Сергея, но уже второй год как позволила ему себя соблазнить. Вот именно, я сама этого хотела. И я хочу, чтобы он женился на мне. Да, я понимаю, что он – мое проклятие. Но он самый милый, самый добрый человек, и я буду любить его и заботиться о нем. Он старше тебя на тридцать лет! Для меня это не играет роли. А я? Ты же целовалась со мной! Я даже думала, что ты мне нравишься… У нас был конфликт с Сергеем… Он боялся маминой ревности. Не ты один догадался о нашей связи. Мама тоже узнала об этом с опозданием. Почему? Потому что ей не хотелось такое допускать даже в самых страшных фантазиях. Она была в бешенстве – ей было оскорбительно увидеть соперницу в дочери. И хоть Сергей перестал с ней… жить после того, как это случилось у нас, она все равно была потрясена… Она бы выдержала его измену с чужой женщиной, но не с собственной дочерью. Я ее понимаю! Мама выплакала все глаза, и мы с Сергеем обещали, что не будем связывать наши жизни, как мы того хотели… мама даже согласилась, чтобы я вышла за тебя, Руслан. Смешно, правда? Ты в самом деле так его любишь? Я никогда больше никого не полюблю!
Как ни странно, они продолжали встречаться. Руслан вернулся было на практику, но потом снова сбежал в Москву. И может быть, утешился бы, успокоился, как почти успокоилась Лиза Корф, но тут случилось, что один знакомый пьяница предложил ему купить пистолет с обоймой. И Руслан купил.
– Зачем вы это сделали?
– Я ничего плохого не имел в виду… Дешево предложил, я и купил. Каждый мужчина хочет иметь оружие. Купил и положил… а потом взял его с собой на свидание с Дашей.
На одно из тех безнадежных свиданий, которые ничем, кроме нервотрепки, не кончаются, которых он добивался, сам не зная, на что рассчитывал, и готовил к ним убедительные монологи, которые рассыпались раньше, чем он начинал их произносить. И она ходила на эти свидания то ли из жалости, то ли из какого-то девичьего мазохизма, подсознательного стремления к страданию… Как-то он взял пистолет с собой почти случайно и в запале вытащил его, уверяя, что покончит с собой. Да, да, именно покончит с собой. И тогда Даша отобрала у него этот пистолет. Он отдал его покорно, как будто пистолет уже выполнил свою функцию. Даша взяла его, потому что испугалась за Сергея, а не за Руслана. На следующем свидании Руслан попытался получить оружие обратно. Он расхотел оставлять его Даше. Мало ли что может случиться – кому тогда отвечать?.. А она призналась, что отвезла пистолет Сергею – боялась вернуть его Руслану, боялась выкинуть, боялась держать дома и отвезла на дачу Сергею.
Узнав об этом, Руслан пришел в бешенство – еще этого не хватало! И он вспомнил, что слышал в каком-то разговоре, что Сергей живет в Челушинской на Школьной улице. Дом пять. Разговор о его отъезде туда происходил давно, в начале лета, еще до всех драматических событий. Руслан отправился в Челушинскую, чтобы отыскать дачу и потребовать обратно свой пистолет. И столкнулся с Лидочкой.
Он остался там, он ждал, пока все разъедутся, конечно, он не мог стоять возле дачи – кто-нибудь бы его заметил. Он ушел в лес, где с горя, усталости и волнений заснул. Проснулся в два часа ночи. Комары заели. Он снова отправился к дому Сергея. Свет там не горел. Но ночь была лунная, светлая. Руслан забрался через открытое окно и в гостиной наткнулся на тело Сергея. Сергей был убит. Руслан чиркнул зажигалкой. Он вдруг испугался, что убийца мог воспользоваться его оружием, и тогда по пистолету выйдут на Руслана и заподозрят его… Но пистолета нигде не оказалось – значит тот, кто застрелил Сергея, унес пистолет с собой.
– Почему вы уверены, что это был тот же пистолет?
– А какой же еще? – Для Руслана подобное предположение было новостью. Он уже свыкся с мыслью, что Сергея убили из его пистолета. – Разве много пистолетов по дачам лежит?
– Вряд ли пистолет лежал на видном месте. А о том, что он есть на даче, знали только Даша и вы.
– Клянусь, я его не убивал!
– Тогда это был грабитель, и он мог залезть со своим собственным пистолетом.
– А где же мой пистолет?
– Не знаю.
Руслан выдохся. Он был бледный, потный, усталый.
– Простите, что я отнял у вас так много времени, – сказал он.
– Ничего. Вам надо было выговориться…
– Нет, не это! Мне важнее другое. Мне важнее, чтобы вы поверили, что если я и хотел убить Сергея, то потом это прошло. Остались горечь, оскорбление, обида, что меня держали про запас, для развлечения. Убивают только сгоряча, правда? А потом уже не убивают.
– Может, вы и правы.
– Мне нужно, чтобы вы мне поверили. Милиции я очень гожусь: не москвич, бродяга, волосы не стриженые, и пистолет могут отыскать. Я не уверен, что Даша будет молчать. Она может и сказать… Кто я ей, в конце концов?
– Может, теперь вы для нее значите больше?
– Нет, мы уже чужие!
Это было сказано с излишним пафосом, и Лидочка Руслану не поверила. Тем более что помнила, как Даша старалась выгородить Руслана.
– Я хочу, – повторил Руслан, – чтобы вы были моим союзником. И если этот Голицын будет вас допрашивать, вы не настаивайте, что видели меня вечером у дома, хорошо?
– Разве это поможет?
– Я так не хочу в тюрьму! Я же хороший художник, честное слово. А меня они в тюрьме убьют, я же толстый!
– Мне хочется вам верить, – сказала Лидочка.
– Я знал, что так будет… Даша – мое проклятие. Но это несчастье… оно так сблизило нас. Вы меня понимаете?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
День похорон, пятница, 21 июля, после ночного дождя выдался парным. Природа несколько раз вспоминала, что не выполнила дождевой нормы, и дождь начинался вновь, но вскоре заканчивался на полукапле. Похоронами распоряжалась Нина Абрамовна, впрочем, это всем было ясно заранее, а Лиза Корф, полагавшая, что у нее больше прав на посмертные отношения с Сергеем, сдалась уже в первый день. Нина мобилизовала неизвестных Лидочке родственников Сергея, они доставали, организовывали и принимали меры. Нина же хозяйничала в квартире Сергея. Лиза неистовствовала, потому что там были ее письма и подарки, и она понимала, что Нина из ревности все уничтожит. И потом наживется, захватив квартиру. Смерть Сергея стала теперь для Лизы особенно несправедливой, словно он сделал ей гадость, нарочно погибнув, когда от него еще столько всего ожидалось. В омраченном горем сознании Лизы все перепуталось, и она даже заявила:
– Я ему этого никогда не прощу! – к счастью, слышала ее одна Даша.
– Мама, что ты несешь! – сказала Даша. Даша была спокойна, подтянута, ничем не выказывала своего горя, и Лидочка даже усомнилась, правду ли рассказал ей Руслан, а может, это плод его необузданного творческого воображения? Даша успокаивала мать, разговаривала со знакомыми и вела себя как воспитанная наследница имения на званом вечере.
Лидочка почему-то решила, что где-то в густых кустах Донского крематория должен прятаться несчастный слонопотам, но его не увидела.
Произошло неизбежное разделение групп, в зависимости от отношений с Ниной или Лизой. Лидочка оказалась на нейтральной территории, они с Мариной выразили соболезнования Нине, затем, стараясь не выглядеть демонстративно, подошли к Лизе. Именно тогда у Лизы и вырвалось это неудачное восклицание.
Долго ждали очереди на кремацию, произошла какая-то накладка с оформлением документов. Лидочка с Мариной отошли на боковую аллею.
– Ты знаешь, что у Сергея был роман с Дашей, с дочкой Елизаветы? – вдруг спросила Марина.
– Почему ты так думаешь?
До этого момента Лидочка полагала, что она – единственный хранитель взрывчатой информации.
– От Сергея, – сказала Марина. Она обернулась – кто-то прошел по аллее, разглядывая памятники. – Я ему поверила, хоть и не одобрила.
– Странно, – сказала Лидочка, не зная, как реагировать на такую новость. Одно дело – услышать ее от полного эмоций участника событий, а тут к тебе приходит с такой же новостью отдаленный свидетель.
– Ты не веришь?
– У меня нет к этому отношения, – сказала Лидочка. – А как он тебе сказал об этом?
– Я прочла. – Марина чуть улыбнулась, и ее глаза вдруг блеснули, как будто она заглянула невзначай в шкатулку и увидела там сверкающее ожерелье. – Я прочла об этом в его романе.
– В романе Сергея?
– Я не могла об этом говорить, пока он был жив, хотя роман – это роман, и ты не сможешь долго хранить секрет. Но пока роман не напечатан, выдумка, лежащая в его основе, остается собственностью автора. Ты меня понимаешь?
Марина говорила как отличница из провинциальной школы. Она старалась строить фразы как можно правильнее, так, ей представлялось, говорят лучшие люди столицы, а порой получалось курьезно, потому что лучшие жители столицы не следуют нормам.
Марина вытянула тонкую шейку и поглядела поверх кустов.
– Ждут, – сказала она. – Еще не начали.
В очередной раз заладил дождь. Тяжелые капли застучали по листьям. Женщины отошли под укрытие старой липы. Солнце решило не прятаться за тучку ради столь короткого дождя и продолжало светить. Капли сверкали в его лучах.
– Мне так неловко говорить об этом, – сказала Марина.
Она была одета скромно, но не в траурное. Серый костюм, черная сумка через плечо, лаковые черные туфли. Марина потянулась, сплетя перед собой пальцы. Пальцы хрустнули. Она боролась между необходимостью деликатно молчать и почти физиологическим стремлением выговориться, крикнуть тростнику, что у царя Мидаса ослиные уши.
– Я тебе доверяю. Это не означает, что я нарушаю слово или обманываю кого-то. Тайны здесь нет. Если есть, то редакторская. А скоро об этом будут знать все. В книге он написал о своем романе с Дашей. Правда, не в реалистическом, а в эзотерическом разрезе.
– Почему ты решила, что это имеет отношение к действительности?
– Когда человек, разменяв полсотни, пишет эзотерический роман, можно ожидать, что он вложит в него свой жизненный опыт.
– Он мог написать роман о событиях тридцатилетней давности, – возразила Лидочка, стараясь припомнить, что означает слово «эзотерический».
– Нет, все слишком совпадает. Когда будет верстка, я тебе ее покажу, и ты мне поверишь. Это роман о том, как мужчина полюбил дочь своей любовницы. Конечно же, все имена изменены, обстоятельства тоже… это художественная проза. Очень необычная, не всем по зубам… – Марина заговорила быстрее, потому что они увидели сквозь листву, как люди, пришедшие проститься с Сергеем, стали подтягиваться к автобусу. Уже открыли заднюю дверцу и к ней подкатили тележку для гроба.
Среди друзей и близких мужчин было мало. Анатолий Васильевич Голицын помогал вытаскивать гроб из автобуса. Сначала Лидочка отметила в сознании этот факт и только через минуту сообразила, что этого быть не должно. Что делать сыщику на кладбище?