– Я звоню, чтобы вас проинформировать, – сказал Толик, – на случай принятия мер личной безопасности.
– Ах вот в чем дело! – воскликнула Лидочка. – Он сообразил, что выследили его по моему рисунку, и очень осерчал?
– Ну, в некоторой степени…
– Теперь я не должна открывать дверь незнакомым мужчинам!
– Никогда не надо открывать дверь незнакомым.
– И это единственное, что вы могли сделать для меня? Кроме букета на мою могилку?
– Не шутите так, Лидия Кирилловна, – возразил Толик. – Я принял и другие меры. Серьезнее, чем предупреждение.
– Что же за меры?
– Отдыхайте спокойно.
– Спасибо, – сказала Лидочка. – Спокойной ночи.
Ни вечером, ни ночью Руслан не пришел сводить счеты с доносчицей.
Зато утром, в несусветную рань, часов в семь, позвонила Ольга, соседка Сергея по Челушинской.
– Вы простите, Лидия Кирилловна, что я вас беспокою, но я обещала, что, если что случится, я вам обязательно позвоню. Вот пришла на работу и звоню.
– Вы уже в семь библиотеку открываете?
– А то как же? Люди на службу идут, заглядывают.
– И что же случилось?
– Можно сказать, что я видела привидение, – сообщила Ольга, правда, без трепета в голосе.
– Именно этого мне не хватало! И что оно делало?
– Привидение ночью было в том доме.
– Почему вы так уверены?
– Я какой-то шум слышала. Несильный шум, но доносился он оттуда.
– Во сколько?
– Уже на рассвете, – сказала библиотекарша. – Какое-то шуршание… или треск. Не знаю что. Я вышла из дома. Пошла по саду, к забору поближе. Самый рассвет начинался. Там одно место есть между сараями, я поглядела – вроде бы в доме слабый огонек. Кто-то там был.
– А дом заперт?
– Дом, конечно, заперт. И окна закрыты.
– И опечатан?
– Опечатан, но одна дверь опечатана, а другая нет. Они же формально к этому относятся. А если вам хочется, можете залезть в окно. Я Толику говорила, что это безобразие.
– А вы не пошли на тот участок?
– А вы бы пошли, Лидия Кирилловна?
– И в милицию позвонить…
– Телефона у меня нет, а в пять утра кто побежит в милицию?
Лидочка согласилась с Олей, что бегать ей было не с руки.
– А утром вы на участок к Спольникову не заходили? Из любопытства?
– Я Валентину Дмитриевичу Верескову сказала, мы вместе с ним ходили. Но ничего не увидели – всюду трава, если кто-то и был, то ушел.
– А капитану вы скажете?
– Толику? Обязательно скажу. Только он ругаться будет, что я не подняла тревогу. А вернее всего, мальчишки забрались чем-нибудь поживиться.
– В пять утра мальчишки по домам не лазят.
– Я скажу Толику, обязательно скажу.
Только Лидочка положила трубку, как в дверь позвонили. А вдруг это злобный Руслан?
Лидочка босиком подбежала к двери, спросила: кто там? Оказалось, что принесли журналы.
Так начался еще один после убийства день.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Лидочка вышла на улицу, оглядываясь, как затравленный сицилийский свидетель, посмевший поднять голос против мафии. Она даже метнулась было обратно в подъезд, увидев мирно гуляющего с собакой толстого кинорежиссера из соседнего подъезда. Потом, уже ближе к Большой Грузинской, ей показалось, что Руслан стоит за стволом дерева. Лидочка остановилась и стала смотреть на ствол. Вскоре от ствола отделился мужчина алкашного вида, который справлял за деревом малую нужду.
Нет, так нельзя! Ты попадаешь в какой-то несуществующий мир, извлеченный сознанием из телевизионного ящика, и начинаешь жить по его идиотским правилам. Сейчас я закричу на всю улицу: нас не убивают! И тут же перебежками, с воображаемым автоматом в руке брошусь к ближайшей подворотне.
Да плевала я на эти опасности и угрозы! Я иду в Дом кино, у меня там свидание с Алексеевским, я должна передать ему фотографии для сборника памяти Ильи Авербаха, я сейчас загляну в подвальчик, чтобы купить конфеток для внучки Калерии Ивановны из Союза, я обыкновенный человек, окруженный подобными мне маленькими человечками…
Лидочка миновала 88-е отделение милиции с доской, на которую были пришпилены фотографии разыскиваемых преступников. Преступники внимательно проводили Лидочку зловещими взорами.
День готовился стать снова жарким и влажным – сколько это может продолжаться? Люди уже перестают говорить о политике, науке и личных делах – все говорят о том, что такого климата раньше не было.
Когда Лидочка, купив конфет, поднималась из подвального магазина, она увидела на той стороне знакомую фигуру. Знакомая фигура метнулась за угол.
К счастью, это был не Руслан, а его сообщница Даша Корф. Неужели она наводит Руслана на несчастную Лидочку? Нет, немыслимо, хотя бы потому, что Руслану это не нужно.
Лидочка уверенно поспешила к углу дома, чтобы поймать Дашу.
Даша почему-то не догадалась, что ее будут ловить, и осталась стоять у качелей между Домом кино и итальянским супермаркетом. Она была в изумрудном, чересчур коротком платье, и глаза ее, углубив свою зелень отсветом ткани, блистали как тигриные.
– Даша, что вы здесь делаете? – спросила Лидочка голосом тети, встретившей во дворе малышку из соседнего подъезда.
– Ой, здравствуйте, – сказала Даша.
– Вы не ожидали меня увидеть?
– Нет.
– Ложь не украшает, – сказала Лидочка.
– Честное слово…
– Давайте посидим на лавочке, – предложила Лидочка. – Поговорим. Если вы, конечно, не очень спешите.
Даша оглянулась, словно искала пути к бегству, но не нашла и покорно опустилась на скамейку.
Она достала сигареты, предложила Лидочке, та отказалась. Даша закурила, Лидочка не торопила ее. Она понимала, что, чем дольше длится молчание, тем неувереннее чувствует себя Даша. Сейчас она не выдержит и заговорит первой.
– Вы не думайте, то есть не думайте так, как вы думаете, – сообщила Даша, затянулась, махнула рукой и закончила: – Я просто за вас боялась.
– Почему?
– Потому что он совершенный псих. Такому место в Кащенке, а не среди нормальных людей. Я его всегда боялась. Даже когда он клялся, что я его госпожа, что мне достаточно мигнуть, чтобы он кинулся со Спасской башни… Я знаю, что он непредсказуемый.
– Дашенька, я ничего не понимаю, – сказала Лидочка. – Поставьте себя на мое место. Что бы вы сейчас подумали?
– На вашем месте я бы подумала… ну, что я вас охраняю, что я за вас боюсь.
– Как же вы меня охраняете?
– При мне он не посмеет на вас напасть, – сказала Даша.
– Он – это Руслан?
– Конечно, Руслан.
– И давно вы меня охраняете?
– Как только вы из дома вышли. Вы не заметили меня. Хоть и оглянулись. Вы его боитесь, да?
– Вы не первый человек, который предупреждал меня об опасности, – призналась Лидочка. – Мне звонил Голицын и сказал, что Руслана освободили под подписку о невыезде.
– Я знаю, он вчера уже у меня побывал.
– И он все еще злится на меня?
– Он считает, что вы его выдали. Он боится, что его посадят в тюрьму, чтобы не искать настоящего убийцу.
– Даша, скажите мне, только честно, вы всегда можете отказаться от своих слов, – вы думаете, что Руслан убил Сергея Романовича?
– Нет, я так не думаю. Хотя поклясться не могу.
– Если бы возникли обстоятельства, он бы мог убить?
– Он никого не убивал. Но от страха все может случиться.
– Чего же он боялся?
– Он боялся… он боялся за пистолет.
– Какой еще пистолет?
– Тот самый. Из которого убили Сергея.
– А где был этот пистолет?
Даша кинула окурок на землю, наступила на него. Ей было трудно решиться на признание, но она внутренне уже сделала его, да и не могла она так долго хранить страшную тайну.
– Я не могу сказать, – неожиданно произнесла Даша. – Если он узнает, он и меня убьет.
– Тогда я буду вас охранять, – сказала Лидочка.
Даша даже не улыбнулась. Затем она поднялась. Лидочка попыталась сохранить принятый ею тон:
– Вы отказываетесь меня охранять?
– Это чепуха, – сказала Даша. – Конечно же, он вас не убьет. Просто мне очень страшно. Может, мне самой хотелось спрятаться. Самой страшно… Но он вчера так плохо о вас говорил – он говорил, что вы единственная свидетельница, что отпечаток следа – это несерьезно, а вот вы – единственная свидетельница. Может, это черный юмор?
– Ну, его и Глущенко видел, мой приятель, который сзади шел.
– Он был далеко, он ничего не сможет доказать.
Даша была права. Женя был далеко.
– Пока вы живы, он находится под гильотиной.
Лидочка заподозрила, что последняя фраза была цитатой из школьного учебника истории.
– Зачем же он у меня дорогу спрашивал?
– А откуда ему знать, что вы с той же дачи? Разве на вас написано? Он потом проклинал себя… такое вот невезение! Ну, я пошла, хорошо?
– Нет, – сказала Лидочка, – не хорошо. Вы меня испугали, а теперь уходите. Если вы были настолько обеспокоены моей судьбой, что с утра приехали меня защищать, значит, опасность существует не только в вашем воображении.
– Уезжайте куда-нибудь, – предложила Даша. – Уезжайте хотя бы к своим приятелям, к Глущенкам. А мне пора…
Но Даша продолжала сидеть. Даже достала из пачки новую сигарету и закурила.
– Тогда расскажите мне о пистолете, – обыденно попросила Лидочка.
– О каком пистолете? – Даша сделала вид, что удивилась. Хотя, видно, ждала этого вопроса.
– Наверное, о том, из которого убили Сергея и теперь хотят убить меня.
– Вас? А где же он найдет пистолет? – Это прозвучало искренне.
– Вы как-то связываете Руслана и пистолет. Разве не так?
– Так, – убитым голосом произнесла Даша.
– Вы сказали, что он на меня зол и хочет избавиться от свидетеля, так?
– Но у него нет пистолета! – воскликнула Даша.
– А раньше был?
Даша опять замолчала. Она не решалась на последний шажок. Кого она выгораживала? Себя, Руслана или кого-то еще? И насколько она правдива?
– У него давно нет пистолета, – сказала Даша.
– Даша, милая, объясните мне хоть что-нибудь. А то получается глупый разговор: ах, я такое знаю, но вам не скажу! Как в пятом классе средней школы!
– У него на самом деле не было пистолета, – сказала Даша. – Вернее, у него был пистолет, но я отобрала. Мне стало страшно, что он что-нибудь натворит. Тогда он твердил, что не хочет убивать Сергея, лучше сам застрелится. Ну, я ему не верила – у него не поймешь, в самом ли деле он хочет застрелиться или застрелит Сергея.
– Ты отобрала пистолет?
– Я украла пистолет. И мне его надо было выкинуть. Но он был такой настоящий и тяжелый, что я не посмела его выкинуть.
– И что ты сделала?
– Я отдала его Сергею.
– Почему Сергею?
– А кому бы вы отдали на моем месте?
Лидочка не стала выспрашивать Дашу о ее отношениях с Сергеем. Ее сейчас больше интересовало другое:
– А Руслан узнал, куда делся пистолет?
– Он догадался. Когда Руслан хватился, он набросился на меня, чуть не задушил. И я призналась, что пистолет у Сергея.
– И что дальше?
– Дальше он поехал на дачу, чтобы отобрать пистолет. Оказывается, он брал пистолет взаймы, и его надо было вернуть.
– Неправда!
– Почему? – Даша удивилась. Ей, видно, не пришло в голову поставить под сомнение слова Руслана.
– Если он собирался застрелиться, как бы он возвратил пистолет?
– Наверное, он думал, что, когда застрелится, все будет до лампочки.
– Вы украли пистолет и отвезли его Сергею. А что сказал Сергей?
– Сергей испугался за меня. Испугался, что я ездила по железной дороге с пистолетом. Он обещал его спрятать. И к тому же ему очень не нравился Руслан.
– Я его понимаю, – сказала Лидочка.
– Вы ничего не понимаете, – отрезала Даша, сверкнув зелеными глазами.
– Чего я не понимаю?
– Самого главного. Человеческих отношений!
Убедившись, что одержала моральную победу, Даша решилась наконец уйти. Она легко поднялась. Лидочка хотела ее удержать, но опоздала. Даша быстро удалялась.
– Подождите!
Даша остановилась на безопасном расстоянии и сказала:
– Я вас очень прошу – уезжайте куда-нибудь на пару дней. Я же не могу его удержать! Он обезумел от страсти ко мне!
– А если его не посадят?
– Тогда всем будет хуже! – Сделав еще три шага, Даша снова обернулась. – Я хочу надеяться, что убил не он. Но очень боюсь, что убил другой человек.
– Так кто же? – Лидочка растерялась перед таким сложным логическим построением. Даша пожала плечами.
– Я не желаю об этом думать!
– Разве кто-то еще знал о пистолете?
– Не знал, но мог узнать. Сергей совершенно не умеет хранить тайны!
Они стояли метрах в шести друг от друга. Приходилось говорить в полный голос. Но когда Лидочка шагнула к девушке, та быстро отступила, как щенок, не желающий возвращаться с прогулки.
– Но его же застрелили!
– А разве один пистолет на свете?
– В этом случае похоже, что один, – сказала Лидочка. – Если он был на даче, а потом исчез, то, вернее всего, выстрелили из него. Кто еще знал о том, что пистолет у Сергея?
Даша заплакала. Нос ее дернулся, губы задрожали, и глаза стали наполняться слезами.
– Кто? – почти крикнула Лидочка.
Даша всхлипнула.
– Мама… – И голос ее сорвался. – Мама не могла этого сделать!
И Даша побежала прочь. Она бежала, отталкиваясь ногами в стороны, она, видно, никогда не была хорошей физкультурницей. Но фигура у нее была отличная. Особенно ноги.
Лидочка отнесла фотографии Алексеевскому, который уже отчаялся ее дождаться, и от радости, что все-таки дождался, стал подробно рассказывать о макете альбома. Лидочка слушала его вполуха, потому что думала о том, как пойдет обратно домой, и представила себе, что с ней может случиться, – вариантов было немало. Она решила было бежать в восемьдесят восьмое отделение и просить защиты без всякой надежды ее получить – вряд ли ее опасения там примут всерьез. Можно вот отсюда, с автомата, попробовать дозвониться знакомому сыщику Шустову, которого перевели работать в управление на Петровке. Но как отыскать человека в каком-то управлении? Может быть, взять машину и умчаться на вокзал, а потом на электричке под защиту Толика Голицына?
А могу ли я доверять Даше? Не была ли встреча разыгранным представлением? Ведь Даша уже устроила одно представление на кухне у Лидочки, когда проводила эксперимент, узнает ли Лидочка Руслана.
– Ты меня слушаешь? – спросил Алексеевский, и Лидочке пришлось отвлечься от невеселых мыслей, чтобы несколько минут изображать профессиональное внимание и удивляться при том, насколько можно стать равнодушной к любимой работе, если тебе угрожают пистолетом.
Разговаривая с Алексеевским, Лидочка все же отвлеклась на планы собственного спасения и решила пойти на компромисс: она зайдет сейчас в отделение милиции и спросит у дежурного, куда переведен Шустов. Придумает какой-нибудь предлог. Может, он собирался поступить на вечерние курсы… английского языка? А вот теперь она смогла его устроить, и надо ему об этом сообщить.
Нет, с курсами получается не очень убедительно. Может, придумать Шустову желание купить дачу? А она вот так продает садовый участок? Главное – дозвониться Шустову и напомнить о себе – два года назад мы с вами встречались. Больше у меня нет знакомых сыщиков. Скажите, пожалуйста, что мне делать, чтобы меня не застрелил один злобный убийца?
Лидочка настолько углубилась в воображаемые поиски Шустова, что, выйдя из Дома кино, остановилась на Васильевской, пытаясь сообразить, что же ей надо сделать на самом деле?
И поняла, что ей лучше всего вернуться домой, забрать свою рабочую сумку и ехать в Ботанический сад, где распустились орхидеи. Работа отвлечет от неприятных опасностей, а дела уголовные пускай подождут до завтра.
Лидочка дошла до дома, никто за ней не следил и не преследовал.
С каждым шагом бестолковые речи Даши скатывались в прошлое и все меньше отношения имели к ней, к Лидочке. Их место занимали мысли деловые, трезвые и обыкновенные.