"Хватит! — одернул он себя. — Придется работать одному! А что делать?! С голоду помирать?!
Еще и Танька навязалась на мою шею, боже ты мой… — Он вспомнил, что обещал купить платье, если она найдет адрес… — Вот и нашла, теперь я ее должник. Умеют бабы плести паутину! Кажется, держишь их на расстоянии, а они незаметно добиваются своего… — Он оглядел брюки. — Будто вагоны разгружал… Ну, ничего, Танька выстирает. Пусть отрабатывает то, что я на нее трачу".
Он поймал себя на том, что злится на девушку.
Хотя казалось бы — чем она перед ним провинилась? Услужливая, хозяйственная, симпатичная.
Не задает лишних вопросов. И кажется, любит!
Вечной любовью или нет — это уж не его головная боль, но что она к нему очень неравнодушна — сразу видно. «Так чего я на нее злюсь? — подумал он, лениво бредя к метро „Чистые Пруды“. — Она мне просто не по душе. Вот в чем дело. Ни черта такая не поймет!.. Сядет на шею, и все! Ей бы все деньги, да посуда, да телевизор, да чистые рубашки… А кто вообще поймет?»
Ни одной женщине на свете Иван не рассказывал, чем добывает себе средства к жизни. Началось, конечно, с того, что пришлось все скрывать от матери. Потом продолжалось с каждой девушкой, с которой его сталкивала судьба. Ему и не хотелось рассказывать. Зачем их пугать?
И проболтаются — обязательно проболтаются.
Скажут лучшей подруге, что живут с киллером.
«Машка, только ты никому!..» А Машка скажет Дашке, Дашка — Петьке, а Петька — майору милиции… Ну их всех! Иван привык говорить по душам только с Серегой. До Сереги у него был другой напарник, но они неудачно сработались.
Одно дело чуть не завалили — пришлось разбегаться в разные стороны. Иван отсиживался в городе Жуковский Московской области целых два месяца — чуть с тоски не околел… А когда стал искать напарника, оказалось, что тот уехал наемником в Чечню. И скатертью дорога!
Тогда Иван нашел Серегу. Знакомы они были довольно давно, и Серега внушал ему известное уважение — умный парень, и у него много нужных знакомств. Правда, Ивану не нравилась излишняя осторожность нового напарника. Например, бросать оружие после каждого дела, а потом обзаводиться новым — это была Серегина выдумка. Впрочем, может быть, он был прав. Так они и не попались…
«Осторожный он был, это верно, — подумал Иван. — А все же кто-то его убил. И бабку его убили. Да ладно бы — гранату кинули! Укол поставили и ему и ей! Это же какое доверие нужно иметь к человеку, чтобы разрешить вкатить себе укол!»
Он уже почти дошел до метро и тут заметил, что идет очень медленно. Слишком медленно. И понял, что ехать ему отсюда никуда не хочется.
Парень остановился, достал еще одну сигарету, чтобы выиграть время у самого себя. Усмехнулся этой уловке — сколько ни кури, сколько не изобретай поводов задержаться, но факт останется фактом — он желает вернуться. Да, вернуться в тот дом, в тот переулок, пройти весь путь заново!
Он бросил под ноги едва раскуренную сигарету, растоптал ее на мокром асфальте.
Решено! Он вернется! Дурак он — надо было не удирать, а сразу бежать обратно, только с парадного входа! Ведь Дана осталась в квартире, и ее необходимо как следует потрясти! Он был уверен, что того, кто в него стрелял, там уже нет. Сбежал, голубчик! Конечно, сбежал! А Дана сидит там одна и трясется! Думает, наверное, что он сейчас вернется с ментами. Откуда же ей знать, что менты ему самому не нужны… Надо туда вернуться и поговорить с женщиной начистоту. Ведь она все наврала! Про соседей, которых там отроду не было, про Алию. Алия померла — это надо же придумать! А он ее слушал, дурак… Да еще и сочувствовал — бедненькая, слепенькая… Иван был страшно зол на самого себя. Вот сейчас он вернется и спросит с этой хитрющей бабы за все! И за вранье, и за выстрелы! Ведь еще бы чуточку — и снесли бы ему половину черепа… Наплевать, что он все еще не вооружен, это даже лучше! Он что — пацан?! С женщиной не справится?! Надо еще проверить — такая ли она незрячая, какой хотела прикинуться!
Он развернулся и почти бегом бросился в обратный путь. На этот раз парень не блуждал — сразу зашел со двора, поднялся на второй этаж, решительно нажал звонок на двери с номером шесть…
Вскоре он услышал мужской голос:
— Кто?
Иван оторопел. Но все же ответил:
— Я к Дане Сулимовой.
Ему открыли. Он увидел паренька лет двадцати, долговязого, нескладного, в дешевом тренировочном костюме и тапочках. Паренек крикнул во все горло, обращаясь к двери той комнаты, где жила Дана:
— К ва-ам!
И скрылся в коридорчике, ведущем на кухню.
Иван оторопело ступил в прихожую. Огляделся. Из двери напротив комнаты Даны неслись звуки работающего телевизора. Шел какой-то бесконечный сериал, и визгливый женский голос нудно разжевывал какое-то пустячное происшествие. «Крыша у меня едет, что ли? — подумал он. — Откуда тут люди?!»
Из комнаты, где работал телевизор, вышла девушка в потрепанном длинном халате. Она появилась с таким сварливым видом, будто хотела с кем-то поругаться, и уже открыла было рот… Но тут увидела Ивана, заморгала, смутилась и немедленно исчезла в своей комнате. Иван торопливо подошел к комнате Даны и открыл дверь, даже не постучавшись.
Он застал все в том же виде — окно настежь раскрыто, над крохотным столиком горит лампа в желтом абажуре, в пепельнице — скрюченные окурки, в шкафчике — старые игрушки… Хозяйки не было. Иван вышел в коридор и пошел по квартире, поражаясь, как тут все изменилось за какие-то полчаса, пока он отсутствовал. В коридоре горел свет, из кухни неслись аппетитные запахи жареного мяса, яростно переругивались молодые голоса…
Иван вошел на кухню, надеясь увидеть Дану, но ее и тут не оказалось. Студенты-молодожены, с которыми он успел повидаться, стояли возле плиты и ожесточенно ссорились. Девушка, взяв прожженное полотенце, держалась за ручку сковородки с мясом, стоявшей на огне. И вид у нее при этом был такой, будто мясо вот-вот полетит в лицо ее суженому. Суженый держал себя без особого достоинства — съежился, скрючился, спина выгнулась горбом, как у худого кота, но при этом он почем зря отчитывал жену:
— У кого было пять пар — у тебя или у меня?! Кто работает — ты или я?!
— Ну и что?! — Девушка чуть не подскочила на месте. — Работаешь?! Я тоже не часто отдыхаю!
— Ужин не можешь сделать к моему приходу! — орал парень.
— Да лучше бы ты вообще не приходил! Сокровище какое! — крикнула та, и тут они вдруг заметили Ивана.
Иван дипломатично улыбнулся, помахал им, будто говоря: «Сейчас уйду, и вы сможете продолжать!» И спросил:
— Дану не видели?
— Она моется, — быстро ответила девушка и снова обернулась к мужу. Только теперь она не кричала, а шипела:
— Сессия через месяц, а у тебя ни одного конспекта, кто тебе все будет доставать?
Кто тебе билеты будет писать? Я, наверное? Или кто-то еще.? Да как у тебя совести хватает говорить, что ужин не готов?! Я в библиотеке просидела до закрытия! Думаешь — не хотелось есть?! А потом в магазин…
Иван ушел, предварительно бегло осмотрев кухню. Все последствия разгрома были ликвидированы. В патрон под потолком была ввинчена новая лампочка, более сильная — прежняя была ватт на шестьдесят… Осколки с пола убраны, исчез также точильный камень. Только вот отбитый пулей кусок кафеля не спрячешь — на полу теперь серело безобразное пятно. Дверь на черный ход была заперта на крюк. Тихо, мирно, будто и не было ничего.
Выйдя в коридор, он остановился у комнаты напротив. Отсюда в него стреляли. Ох, как ему хотелось бы поймать того, кто это сделал! В нем все больше разгоралась ярость. Иван подергал ручку двери. Дверь не поддалась. Он заглянул в кухню и увидел, что там больше не ссорятся. Студенты вместо этого переключились на гостя — им явно не понравился тот факт, что он интересовался дверью…
— Кто тут живет? — спросил их Иван, указывая на дверь.
— Сейчас никто, — ответила девушка. — А что? Вам кого?
— Я вас спросил — кто тут живет? Кто тут прописан? Куда этот человек делся?
Студенты явно струсили. Они стали мягче шелка и как-то разом сплотились, потянулись друг к другу. Инициативу взял на себя юноша:
— Тут вроде бы какая-то Наташа жила с ребенком, — сказал он. — Но они уехали.
— Мы их даже не видели… — вставила словечко его жена.
— Комната сдается? — строго спросил Иван. И неожиданно поймал себя на том, что подражает манере говорить Дмитрия Александровича, своего незабвенного участкового!
— Нет, комната не сдается, — услужливо ответил парень. — Там пусто.
— Пройдите-ка со мной! — кивнул ему Иван.
В этот миг даже Дмитрию Александровичу было далеко до него. Парень послушался и вышел из кухни. Его жена чуть не ревела от страха.
Иван прошел дальше по коридору и подергал ручку очередной двери. Тут тоже было заперто.
— Тут кто? — спросил он.
— Бабка, — услужливо ответил парень.
— Что за бабка?
— Старая, лет восемьдесят… Кажется, Юлия Павловна ее зовут… Она прописана тут… У нее две комнаты.
— Где она сейчас?
— Да она тут почти не появляется. Живет у детей, она инвалид…
— Давно ее не было?
— Так, — припоминал парень. — Мы тут полгода живем. — Она уехала.., в июле, что ли? И больше ни разу ни приезжала.
— Эти комнаты сдаются?
— Нет…
— Значит, в квартире живете только вы и Сулимова? — строго уточнил Иван.
— Да, только мы и она… А что случилось, простите?
— Кое-что случилось, — важно ответил Иван. — Вы давно пришли?
— Минут десять… — протянул парень. — Только что переоделись…
— Кто вам открыл?
— Сами. У нас ключи есть… — Парень совсем уже перепугался.
— А на кухне все было, как сейчас? — допытывался Иван.
— То есть… Как это?
— Свет горел? Пол был чистый?
Тут уж к ним присоединилась и девушка. Наверное, ей показалось, что мужа пытают. Она решительно ответила:
— Все было в порядке, только лампочка другая. Посильнее, чем та. Мы сразу обратили внимание, как только свет зажгли.
— И кто ее вкрутил? — спросил у нее Иван.
— Кто же, кроме Даны?
— Зачем слепой лампочка? — задал Иван свой коронный вопрос. Дмитрий Александрович позеленел бы от зависти.
— О-о-о… — протянула девушка и даже чуть расслабилась. — Вы Дану не знаете… Она такая ответственная… Если бы она ненароком разбила лампочку — обязательно бы вкрутила новую и все прибрала. И потом… Она не любит, когда про нее говорят — слепая.
Иван подошел к двери ванной. Ребята следовали за ним, как дети за фокусником. Он прислушался. В ванной шумела вода, было слышно, как лихорадочно работает слив, засасывая излишки…
Давно пора бы закрыть краны, слив явно не справляется с задачей, вода может перелиться. Слепая этого не увидит.
Девушка проговорила ему в спину:
— Видите? Она зажгла в ванной свет. А зачем ей свет?
— Но она всегда зажигает свет, — вставил и парень.
— Мы платим за электричество пополам…
Иван встревоженно подергал ручку ванной. Конечно, заперто.
— Слушайте, — сказал он. — Когда вы пришли — она была в ванной?
— Да.
— Не слишком долго она моется?
— Ну, быстро ей трудно… — покачала головой девушка. — Пока нашарит, что нужно…
— Дана! — закричал Иван, приникнув ртом к щели между дверью и косяком. — Дана! Вы меня не слышите?
Никакой реакции — "все так же бурно шумит вода, все так же захлебывается сток. Девушка вдруг встревожилась:
— Что же она молчит? Она всегда отвечает…
— Дана! — снова закричал Иван. — Выключите воду! Вы меня слышите?!
Он злобно обернулся:
— Инструменты есть?
— Какие? — ахнул парень.
— Стамеска, отвертка, топор, долото — все пригодится!
— Есть, на кухне…
— Тащи сюда!
Девушка впала в панику. Теперь она тоже кричала тонким пронзительным голоском, который бы и мертвого поднял:
— Дана! Дана! Откройте!
Парень принес инструменты, и Иван взялся проталкивать долото в щель. Ничего не вышло.
Парень сбегал за ножом, и с помощью ножа Иван достиг лучших результатов — просунул его в ванную и провел вдоль косяка, ища, нет ли задвижки.
Но задвижки не было, а дверь все-таки закрыта…
— Как запирается ванная? — спросил он.
— Там крюк!
— Сейчас он не заперт. Что же там такое?
Девушка обратила его внимание на замочную скважину — старую, узкую, ржавую:
— Поглядите. Может, ключом закрыли?
— У кого из вас есть ключ? — Теперь Иван едва владел собой.
— Да ни у кого! — развела руками девушка. — Кто же ванную запрет на ключ? Этот замок тут приделали в старые времена…
— Может, у Даны был ключ? — спросил ее муж.
Она пожала плечами. Иван взялся за топор. Он вырубил порядочный кусок косяка рядом с замком, прежде чем удалось открыть дверь. Когда он распахнул ее, ему под ноги уже бежал веселый ручеек. Вода наконец перелилась через бортик ванны. Он чуть не задохнулся в горячем влажном пару. Ванная была большая, около десяти квадратных метров. Ее загромождал всякий хлам — сломанные стиральные машины, ржавые тазы, ведра, швабры с тряпками, щетки и дырявые резиновые перчатки…
Ему не хотелось заглядывать в ванну. Он так и видел, как на дне лежит маленькая хрупкая женщина, захлебнувшаяся горячей водой… И где-нибудь на ее теле обязательно найдется…
— А тут ее нет! — удивленно воскликнула девушка, подбежавшая к ванной раньше него.
— Нет?!
Все трое встали рядком у бортика, тупо глядя в воду. Девушка закрыла краны, засучила рукав халата и вытащила пробку… Вода медленно начала убывать. Девушка суетилась — она схватила швабру, стала елозить ею по полу, отгоняя мужчин:
— Ой, уйдите! Уйдите, кому я сказала?! Сейчас мы всех зальем! Нам же никогда не расплатиться! Я так этого боялась, так боялась!
— Что за черт? — Иван вышел в коридор и достал сигареты. Предложил парню:
— Куришь?
— Спасибо…
Они закурили. Парень оживленно болтал, после стресса на него напала охота поговорить:
— Куда же она делась, а? Дверь на ключ закрыли. Я и не знал, что ключ имеется. А воду зачем пустила? Ну, если мы внизу кого-то залили — платить не будем, даже пополам не будем. Пусть сама платит! Она же виновата, разве нет? Вы свидетель — воду не мы открывали…
Иван, не слушая его, прошел до конца коридора и открыл дверь в туалет. Там тоже никого не оказалось. Он повернулся к парню:
— Ключи от остальных комнат у тебя есть?
— Откуда?!
— А кто тебе комнату сдал?
— Дана…
— Она, что ли, хозяйка?
— Она.
— У нее две комнаты?
— Две… Она меняться хочет, все время ищет варианты… Мы боимся — когда найдет — нам придется отсюда съезжать. А неохота. Уже прижились тут. И все-таки — центр…
— Значит, нет других ключей?
— Только от входной двери и от своей комнаты.
Из ванной появилась девушка. Она вся взмокла, будто сама искупалась.
— Хорошо, что вы дверь сломали, — обратилась она к Ивану. — Воды немного было… Еще бы чуточку — и она бы обязательно просочилась.
Она спустила засученные рукава халата, и вдруг до нее что-то дошло. Она спросила Ивана:
— А вы из милиции?
— Нет, — резко ответил Иван и подумал: «Начинается…»
— Нет? — удивилась девушка.
— Я знакомый Даны, — пояснил Иван. И чтобы перевести разговор на более существенную тему, резко, сердито спросил:
— Где она может быть? Она вообще из дома выходит?
— Еще как выходит, — ответил парень. — Да она не как все слепые, все сама делает. Готовит, стирает, гладит… В магазин сама ходит — только вместо палочки берет зонтик. А магазин тут рядом — супермаркет. Только там дорого, мы туда не ходим. А ей вполне по карману. Деньги-то у нее водятся… — закончил он с явной завистью.
— Откуда же деньги? — спросил Иван. — Вы ей сколько платите?
— Сто двадцать долларов в месяц.
— Не дороговато?
— По нынешним ценам — нормально. Это же центр. И комната в приличном виде — обои чистые, потолок не ободранный. Мы так намучились с этими комнатами… Пока найдешь приличный вариант — рехнешься… И еще неизвестно, как с соседями уживешься. А она — идеальная соседка.