Может, им даже предложат в приказном порядке свернуть деятельность «Стилобата», чем черт не шутит?
Больше других меня мучил вопрос: почему Овчаренко с Борщевым не передали болгарам деньги? Допустим, по каким-то соображениям передумали. Почему, в таком случае, Юрий Анатольевич не поставил в известность свою жену?
Что-то, подсказывал мне инстинкт, здесь было не так. Я была склонна поставить в один ряд два этих факта – таинственную непередачу денег болгарам и не менее таинственное исчезновение Овчаренко и Борщева.
Глава 4
Таксист все еще парился в своей тачке. Кончики его роскошных, соломенного цвета усов уныло опустились книзу. Я достала из кармана фотографию, врученную мне Людмилой Григорьевной перед моим уходом, на которой Овчаренко и Борщев стояли рядом со входом в офис «Стилобата», и вышла из машины.
– Шеф, свободен? – склонилась я к открытому окну такси.
– Куда едем? – Он словно выплыл из жаркой полудремы и посмотрел на меня оценивающим взглядом.
– Никуда. Просто человека одного разыскиваю. Ты вчера с вечернего московского никого не подвозил? – Я показала ему фотографию.
Он разочарованно отвернулся, даже не взглянув на нее, и пожал плечами. Пришлось вынуть из кармана десятирублевку. На шорох купюры усатый среагировал, словно подружейная собака на дичь.
– Дай-ка взглянуть, – он запихал червонец в кармашек солнцезащитного козырька и взял протянутую фотографию. – Этих педиков Витек подцепил.
– Какой Витек? – Я насторожилась.
Усач сильно наморщил лоб, будто собирался выдавить из-под черепной коробки фамилию своего приятеля. Я достала еще одну десятку. Она быстро исчезла вслед за первой.
– Виктор Зарубин, – тут же вспомнил усатый, – он сегодня тоже в первую смену. Если подъедешь в два часа к шестому таксопарку, наверняка его застанешь. Погоди-ка, – он вгляделся в фотографию, которую продолжал держать в руке, – вот этот точно тот самый, – он ткнул коротким, толстым, как сарделька, пальцем в Борщева, – а второй какой-то не такой вроде.
– Что значит, не такой? – нахмурилась я. – Ты не ошибаешься?
– Не, – водитель осклабился, – у меня профессиональная память. Раз увижу – никогда не забуду.
– Ладно, спасибо, – я забрала фото и направилась к своей машине.
– Витьке скажи, – крикнул мне вслед таксист, – что тебя Володька усатый прислал, а то он тебя обдерет как липку!
Устроившись за рулем, я закурила и выехала со стоянки. Горячий воздух врывался в открытое окно, принося хоть какое-то облегчение. Минут через десять я затормозила на Казачьей перед отреставрированным двухэтажным зданием начала века, в котором располагался офис «Стилобата».
Слева от закрытой стальной двери, выкрашенной серой краской, я обнаружила кнопку звонка и позвонила. Мне открыл высокий охранник с длинным лицом, одетый в темные брюки и голубую рубашку навыпуск с короткими рукавами. На поясе у него висела резиновая дубинка, рубашка на бедре была оттопырена кобурой пистолета.
Он молча смотрел на меня немигающим взглядом.
– Мне нужно в «Стилобат».
– Начальства нет, – он уже собирался закрыть дверь, но я остановила его.
– Мне не к начальству.
– А к кому? – произнес он невозмутимо.
– К главному бухгалтеру.
– Документы есть? – с механической интонацией робота сказал он.
Порывшись в карманах, я протянула ему свою лицензию частного сыщика, которую недавно получила. Подняв глаза, он посмотрел на меня, сверяя фото с оригиналом. В его взгляде сквозило недоверие и заинтересованность.
– Войдите, – он пропустил меня в застеленный фисташкового цвета ковролином холл и закрыл за мной дверь.
Ну и охрана у них тут! Наверное, они думают, что это очень круто. Хотя я бы, например, уже несколько раз могла вывести из строя этого дылду.
Дылда положил мое удостоверение на стол, открыл журнал и, переписав в него мои данные, вернул «корочки» мне.
– Второй этаж, третья дверь налево, – сухо объяснил он.
Я поднялась по шикарной дубовой лестнице и, найдя дверь с надписью: «Главный бухгалтер», постучала.
– Войдите, – услышала я приятный высокий голос.
Я толкнула прихотливо изогнутую золоченую ручку и вошла в кабинет. В комнате было прохладно – работал кондиционер. Перед экраном монитора и грудой больших разноцветных папок за черным столом из разряда офисной мебели сидела молодая миловидная женщина с копной светло-русых волос и открытым лицом. Кудряшки красиво обрамляли ее покатый лоб, а орехово-зеленые глаза смотрели приветливо и благосклонно. В первую минуту, однако, в них мелькнуло озадаченное выражение.
– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я, – меня зовут Евгения Охотникова, я – частный детектив, по поручению семьи Овчаренко расследую обстоятельства исчезновения Юрия Анатольевича. Мне необходимо поговорить с главным бухгалтером «Стилобата».
Все это я выпалила на одном дыхании, стараясь тем не менее четко и ясно артикулировать звуки.
– Здравствуйте, – несколько растерянно отозвалась женщина, – главбух – это я, проходите, присаживайтесь. Я что-то не совсем вас понимаю. Вы сказали, что Юрий Анатольевич пропал, но ведь он в командировке!
Она указала мне на неудобное офисное кресло рядом со своим столом. Я села.
– Спасибо. Клара Ивановна, если не ошибаюсь?
Она молча кивнула и, поправив манжет голубой блузки, обратила ко мне свое полное ожидания лицо.
– Вчера он должен был вернуться, но исчез. И поэтому мне придется вам задать несколько вопросов, а вас попрошу честно и как можно подробнее на них ответить. Хорошо?
– Хорошо.
– Вы давно работаете в «Стилобате»?
– Три года.
– А семью Овчаренко хорошо знаете?
– Ну, как вам сказать, – она слегка наморщила гладкий лоб и пожала плечами, – прилично...
– Как они вам?
– То есть? – удивленно округлила Клара Ивановна глаза.
– Мне хотелось бы, чтобы вы поделились своими впечатлениями о них.
– А почему бы вам не побеседовать с Людмилой Григорьевной?
– Я уже беседовала с ней. Теперь мне интересно выслушать мнение тех, кто работает с Овчаренко, вы меня понимаете?
– Понимаю, – растерянность Клары Ивановны миновала, уступив место спокойной задумчивости, – с чего же начать?
– При каких обстоятельствах вы познакомились с Овчаренко?
– Предприятие, где я работала до «Стилобата», обанкротилось. Я потеряла работу, и мне нужно было срочно куда-то устроиться... Моя мама была классным руководителем у Никиты, сына Овчаренко.
Она каким-то образом узнала, что им срочно требуется бухгалтер, и порекомендовала меня. Вначале я работала простым бухгалтером, а спустя полгода главбух «Стилобата» уволилась в связи с переездом в другой город, и Овчаренко предложили мне занять ее должность. При устройстве я, несмотря на знакомство моей мамы с Людмилой Григорьевной, прошла собеседование и выдержала конкурс.
– Понятно. Вы всегда ладили с Овчаренко?
– В основном я имею дело с Людмилой Григорьевной. Характер у нее, ни для кого не секрет, серьезный... – Клара Ивановна замялась.
– То есть вы хотели сказать: суровый? – попробовала уточнить я.
– Можно сказать и так. Людмила Григорьевна – очень требовательный человек, но ведь быть другой в таком деле, как наше, недопустимо! Ответственность-то какая! Вспыльчивая она, но, как мне кажется, незлопамятная, хотя, если что не по ней, и оскорбить может, и выгнать в два счета.
– А Юрий Анатольевич?
– Безобидный человек, талант, рассеянный только вечно ходит, сто раз об одном и том же спрашивает. Для него такая жена и коллега, как Людмила Григорьевна, – находка!
– Находка?
– Конечно, все хозяйственные дела на ней, Юрий Анатольевич занимается только архитектурой.
– А Борщев чем занимается?
– Вячеслав Михайлович? – Она округлила брови.
– А что, есть еще какой-то Борщев?
– Да, то есть нет, – она потупилась, – он регулирует финансовые вопросы: договаривается о цене, составляет сметы...
– Я надеюсь, он не рассеянный человек?
– Нет, ну что вы! А что, он тоже пропал?
– Почему вы так решили?
– Ну, они ведь вместе уехали, я подписывала командировочные удостоверения.
Я не стала отвечать на ее вопрос.
– Вы знали, что Овчаренко с Борщевым должны были передать болгарам крупную сумму денег?
– Нет, – она отвела глаза в сторону.
– Клара Ивановна, – сказала я жестким тоном, – лучше бы вам не врать, у вас это плохо получается. Еще раз спрашиваю: вы знали про деньги?
– Я узнала об этом совершенно случайно! Вы же знаете, как сейчас проводятся все расчеты.
– Не знаю, – я покачала головой из стороны в сторону.
– Чтобы уйти от налогообложения, через бухгалтерию проводится только какая-то часть денег, а основная сумма идет неучтенной наличкой.
– И как же вы узнали о наличке?
– Я вышла в туалет, – Клара Ивановна деликатно опустила густо накрашенные ресницы, – прохожу мимо кабинета Людмилы Григорьевны, а у нее дверь была приоткрыта, ну я и услышала, как Юрий Анатольевич ей про деньги говорит.
– Что дальше?
– Ничего. Я пошла в туалет, а когда возвращалась, дверь уже была закрыта.
– Вы кому-нибудь говорили о деньгах?
– Нет, никому.
– Подумайте хорошенько, – я вперила в нее свой самый пронзительный взгляд, хотя чувствовала, что на этот раз она говорит правду.
– Никому не говорила! – Она замотала головой так, что ее кудряшки веером разлетелись.
– Хорошо, Клара Ивановна, я верю вам, – успокоила я ее, – давайте теперь вернемся к Борщеву. Что он за человек?
– Деловой человек, Людмила Григорьевна была им довольна.
– У них с Людмилой Григорьевной были близкие отношения?
– Что вы имеете в виду?
– Они были любовниками, если вам так понятнее?
– Вот уж не знаю, – фыркнула Клара Ивановна, – свечку не держала...
– Ну зачем вы так, это же обычное дело, – я даже не прореагировала на ее выпад, – такое часто случается в коллективах. Тем более Борщев – мужчина импозантный. Может быть, он не в ее вкусе?
– Мне кажется, Людмилу Григорьевну вполне устраивает Юрий Анатольевич, – произнесла Клара Ивановна, глядя в бумаги, разложенные на столе.
– А я думаю иначе... – пробормотала я скорее для себя, чем для Клары Ивановны. Этот диалог начинал меня раздражать.
– Что вы сказали? – встрепенулась она.
– Ничего. Мне пора идти. Спасибо за откровенность. И последний вопрос. Как могло такое случиться, что вы не знали о платеже болгарам заранее, а узнали это, как вы говорите, случайно?
– Я и не говорила, что не знала о платеже, – прямо глядя мне в глаза, ответила она, – только сумма, проводимая по кассе, была почти в десять раз меньше. Налоги, понимаете ли.
* * *Выйдя на улицу, в просвете между зданиями я увидела кусочек неба у горизонта, где собирались небольшие серые облака. Хоть бы дождь пошел!
Я подошла к машине, открыла все окна и, пока проветривался салон, набрала номер междугородки.
– Девушка, я хочу заказать Софию.
– Минуточку.
Какое-то время трубка молчала.
– Вам простой или срочный?
– Давайте срочный.
– В три раза дороже.
– Не имеет значения, клиент оплачивает.
– Номер в Софии...
Я продиктовала.
– Ваш номер...
Я снова продиктовала.
– Кого пригласить?
– Христо Стоянова.
– Заказ принят, ждите.
– Сколько ждать-то? – попыталась уточнить я, но операционистка уже повесила трубку.
* * *Фирма с претенциозным названием «Арх-Модерн» занимала пятый этаж восьмиэтажного здания. Раньше оно принадлежало одному проектному институту. Я подошла к лифту, и тут у меня в кармане запиликал сотовый. Не прошло еще и пяти минут, неужели так быстро соединили? Но это был Никита.
– Сегодня в «Рондо» презентация боди-арта Шнайдера.
– Ну и что? – Его звонок был сейчас совершенно некстати.
– Ты должна меня сопровождать, – безапелляционно заявил Никита.
– В какое время?
– Начало в девять вечера, выходим в восемь тридцать.
– Ладно, жди, – я отключила телефон и села в лифт, который в это время распахнул передо мной свои отделанные пластиком двери.
Я вышла на пятом этаже, у лифта чуть не столкнувшись с огромного роста парнем в спортивной амуниции. Даже не взглянув на меня, он вошел в кабину и быстро нажал на одну из кнопок на табло.
В коридоре было тихо и, на удивление, прохладно. Время еще не перевалило за полдень, поэтому в помещении можно было надеяться на некоторое послабление жары.
Затормозив перед дверью, на которой была прикреплена табличка с надписью: «Ген. директор Давнер Виктор Захарович», – я деликатно постучалась.
– Да, да, – ответил мне молодой звонкий голос.
Я толкнула дверь и очутилась в светлой просторной комнате, где за обычным полированным столом сидела симпатичная девушка в очках и красно-белом брючном комбинезоне на тонких лямках. Вдоль стены замерла вереница стульев-кресел на металлических ножках, с черными матерчатыми сиденьями.
– Здравствуйте, – я приблизилась к столу, на котором светился цветной экран монитора, – мне нужно увидеться с Виктором Захаровичем.
– По какому вопросу? – бодро спросила востроносенькая секретарша.
– Меня прислала Овчаренко Людмила Григорьевна... – начала было я, но девушка меня перебила.
– Так вы из «Стилобата»? – улыбнулась она, обнажая в улыбке мелкие, но крепкие зубы.
– Да. Виктор Захарович у себя? – Я кивнула в сторону отделанной темным деревом двери.
– Подождите минутку, я ему доложу, – секретарша набрала трехзначный номер на внутреннем телефоне и проговорила в трубку: – Виктор Захарович, – интонация ее голоса стала не то чтобы мягкой, а прямо-таки подобострастно-сюсюкающей, – к вам здесь из «Стилобата».
Прошло несколько секунд, в течение которых секретарша внимательно слушала то, что говорил ей шеф, и, наконец, зажав трубку ладонью, обратилась ко мне:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Охотникова Евгения.
Видно, мое имя и фамилия ничего не сказали Давнеру, но еще через секунду, повесив трубку, секретарша кивнула мне.
– Проходите, пожалуйста, Виктор Захарович примет вас.
– Спасибо, – я взялась за латунную ручку темной двери, ведущей в кабинет гендиректора.
– Здравствуйте, – я застыла на пороге, с интересом разглядывая сидящего передо мной за массивным столом мужчину.
Ему можно было дать лет пятьдесят. Высокий лоб, особый рельеф которому придавали тугие околовисочные вены и несколько глубоких поперечных морщин. Седеющие и редеющие курчавые волосы. Густые и тоже наполовину седые брови, мясистый нос, хитро улыбающиеся глазки неопределенного цвета, дежурная улыбка. Внешность Давнера не вызвала во мне симпатии.
– Добрый день, – еще шире улыбнулся он, в то время как его маленькие проницательные глазки беспокойно забегали, – с кем имею честь?
Повелительно-любезным жестом он пригласил меня присесть. Он рассчитывал, что я ограничусь стульчиком у противоположной стены, но я с достоинством заняла большое кожаное кресло у его стола. Он с интересом посмотрел на меня, видно соображая, кем я могу числиться в «Стилобате».
– Меня зовут Евгения Охотникова...
– Это я знаю, – неучтиво перебил он меня.
Или он не такой уж интеллигентный, как его представила мне Людмила Григорьевна, или мой маневр с креслом пришелся ему не по вкусу.
– Дело в том, что я – частный детектив, провожу расследование, связанное с таинственным исчезновением Овчаренко Юрия Анатольевича.
Я сделала паузу, почти открыто наслаждаясь произведенным эффектом. Дурацкая покровительственная улыбочка, свидетельствующая о намерении ее хозяина со снисходительной благосклонностью внимать словам собеседника, мигом слетела с лица Виктора Захаровича, уступив место настороженно-сосредоточенной гримасе.
Глаза не хуже двух супертвердых сверл впились в мое лицо, на которое я в спешном порядке натянула маску невозмутимости и наивного простодушия.