Глава 10
Разочарование было безграничным. Только мелькнул луч надежды, что диверсантов можно поймать, – и вдруг такое… Новость о случившемся мгновенно разлетелась по окрестным районам. План «Перехват» результатов не дал, преступники сбежали и растворились в пространстве. Через час на улице Кожевникова было многолюдно. Мигали проблесковыми маячками кареты «Скорой помощи», давились милицейские машины, военные. Место преступления оцепили, выставили посты, хотя зевак было немного – район трудно назвать перенаселенным. Из Луганска прибыл начальник милиции (покрутился и уехал) и несколько депутатов парламента, считавших погибшего своим другом. Все бледные, нервно курили. Бойня была нешуточная, погибли семь человек, никто не выжил. Работали мастера. Эксперты еще возились рядом с разбросанными телами. Уже определили – стреляли со второго этажа ближайшего барака. Один из стрелявших засел на мусорке. Опросили местных бомжей. Кто-то видел, как из барака выбежали люди в масках, завернули за угол и скрылись в глубине необитаемых дворов. В квартире наверху нашли еще один труп – зарезанного местного алкаша. В принципе все было ясно. Засели в квартире, ждали, пока появится колонна…
Полковник Порохов мрачно вышагивал между разбитыми машинами. Он примчался из Проклова, едва лишь поступил сигнал. Все признаки указывали на то, что работали неуловимые снайперы. Он без остановки курил, исподлобья смотрел на работу криминалистов. Затарахтел двигатель, подъехал открытый джип со спецназовцами. Бойцы вышли, мрачно осмотрелись по сторонам. Подошел Никита Турченко, козырнул, обменялись с Пороховым рукопожатием, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Угрюмо уставились на сцену побоища. Криминалисты закончили работу. Задним ходом подъехала труповозка. Санитары в грязных халатах загрузили в нее носилки. Один из них неловко перехватил, носилки дрогнули, повисла женская рука, украшенная простеньким обручальным кольцом.
– Сволочи, – пробормотал мнущийся сзади Копылов. – Женщину-то зачем? Кому навредила? Я понимаю, когда мужиков, которых ты считаешь врагами, но женщин… Это роботы какие-то, у них и сознания, наверное, нет…
– Не поверишь, Леха, у них даже семьи есть, – вздохнул Семен Гончар. – Жены, которых они любят, дети, с которыми они играют в мяч на лужайке перед домом. Дальше этого мораль не распространяется. Заплати им сколько надо, они бы и детский садик на воздух подняли…
– Хорошие были люди, – вздохнул Порохов. – Реально хорошие. Черт… Опять не уследил, Турченко? – Он резко повернул голову.
Никита не смутился.
– Как скажете, товарищ полковник. Работаем по двадцать четыре часа в сутки. Видно, мало, надо по двадцать пять.
– Не изгаляйся, – поморщился комбриг. – Ты вчера вроде вышел на их след?
– Да, мы выяснили номер машины. Бойцы, их остановившие, имели мало опыта в подобных задержаниях. Все четверо погибли. После этого преступники сменили номера и ушли с основных трасс. Мы физически не можем искать иголку в стоге сена, товарищ полковник…. Мы не знали, в какую сторону они едут, на какое время назначена акция, кто жертва…
– Ты уверен, что здесь работали американцы? – Он кивнул на покосившееся здание барака.
– В этом нет сомнений, Григорий Андреевич. Шубин был первой мишенью, Рогач – второй. Тот же почерк – бьют в голову, если ничто не мешает. Проведение акции – отход. Депутат Рогач был важной фигурой в руководстве ЛНР. Он направлялся с женой на переговоры в Минск, где имел реальную возможность добиться уступок и мира.
– Мало того, он был лицом парламента, – скорбно заметил Порохов. – Честный человек, не жлоб, не выскочка. Грамотный дипломат-переговорщик, имевший крепкие связи и в России, и на Западе. Киев его ненавидел со страшной силой. Рогач прекрасно знал, что представляет собой нынешняя украинская власть – президент, премьер, члены кабмина, Рады. Он имел информацию обо всем, что они творили, он ведь сам когда-то работал в этом гадюшнике, сохранив репутацию порядочного человека… Ты представляешь, какой это удар по нашему имиджу и по нашей дееспособности?
– Не суйте голову в пепел, Григорий Андреевич, – сказал Турченко, – что произошло, уже не изменить. У наемников все получилось, они справились с мелкими препятствиями и выполнили две поставленные задачи. Теперь они на третьем уровне, планируют следующую акцию, а мы все еще топчемся. Есть несколько зацепок, надеюсь, в ближайшее время удастся их реализовать. Что-нибудь известно об обстоятельствах случившегося?
Порохов лаконично выложил полученную информацию.
– Их было четверо, – кивнул Турченко, – вполне укладывается. Трое наемников и местный проводник. Думаю, это он возил американцев на серой «Ниве». Сейчас, что совершенно очевидно, перестал это делать из соображений безопасности… По выполнении акции где-то во дворах их ждала машина… Вы в курсе, Григорий Андреевич, что в руководстве вверенной вам бригады засел «крот»? Мало нам Терехова, так еще один. Размножаются, как плесень… Это может быть кто угодно, но явно человек с должностью, располагающей к получению информации, способный без подозрений перемещаться по району, выправить себе любые документы, менять внешность…
«Возможно, это тот, кого видела на дамбе с наемниками Анна Васильевна Решко, – подумал Турченко. – Или его доверенное лицо».
– В нашей бригаде не меньше сотни офицеров, – проворчал Порохов. – Не считая штабных, служб обеспечения, всяких-разных материально ответственных, примкнувших к ним гражданских…
– Я полагаю, в личных делах имеются их фото? – предположил Никита. – Хорошо бы их размножить, не поднимая шума, и выдать мне.
– У тебя реально есть зацепка? – с надеждой посмотрел ему в глаза Порохов.
– Бледная и неказистая, – признался Турченко, – но лучше, чем никакая.
Подъехал микроавтобус. Из него выбежали несколько людей в штатском, в основном женщины, бросились, громко плача, к труповозу, куда грузили последние носилки. Видимо, родственники убитых, которым с опозданием сообщили страшную новость. Никита отвернулся. Он бы с удовольствием сейчас заткнул уши и провалился сквозь землю…
Они не успели доехать до Аметиста, как на связь снова вышел полковник Порохов.
– Турченко, быстро разворачивай свои оглобли и дуй ко мне в штаб. Я уже здесь. Есть информация.
Джип, не доезжая до предместий Аметиста, развернулся и покатил к развилке, в километре от которой начинались кварталы опрятных зданий Проклова. Город находился в плотном кольце бронетехники. «Хорошо хоть своя, а не украинская», – ухмылялся Лебеденко, лавируя между чадящими БТРами, гаубицами и минометами, прицепленными к тягачам. Техника прибывала с запада и явно была ответом на сосредоточение лязгающей стальной армады у границ самопровозглашенных республик. В штабе бригады царило напряжение. Носились штабисты, покрикивали заместители комбрига. Но в кабинете у Порохова было тихо. В помещении, помимо Григория Андреевича, присутствовал начальник разведки Варгин – он выглядел придавленным, смотрел на Турченко совершенно без злобы. Комбриг с раздраженной миной сидел за столом и перелистывал донесения подчиненных.
– Надо же, – фыркнул он. – В прифронтовой Головец по железной дороге прибыл эшелон с тридцатью британскими бронемашинами «Саксон» – их передало в безвозмездный дар Украине британское правительство. Машины переоборудованы под медико-эвакуационные и командно-штабные.
– Приданое прислали? – хмыкнул Варгин. – А что, теперь, будучи порядочной девушкой, Европа просто обязана жениться на Украине.
– Но мы не об этом. – Комбриг захлопнул папку, отбросил на край стола и пристально уставился на капитана. Усталость уже сказывалась. Безудержно хотелось зевать, а не вытягиваться по стойке смирно.
– Снова назревает большая война, товарищ полковник? – поинтересовался Турченко.
– Назревает, – согласился Григорий Андреевич. – А теперь, когда на минских переговорах у нас не останется никакого шанса, война просто неизбежна. Большая, изнуряющая, с тысячами невинно загубленных душ. Но мы опять не об этом. Из СВР пришла шифрограмма. Наши специалисты ее расшифровали. Агенту СВР в Москве удалось раздобыть информацию по искомым наемникам. Это господа Генри Хардинг – руководитель группы, Томас Фуллертон и Джерри Янг. Прилагаются фото. Их куратор в Киеве известен – некий полковник СБУ Павел Константинович Масловский. Зарубежный куратор всей этой теплой компании – Пауль Горман, бригадный генерал в отставке, глава частной военной компании «Старт». Все трое трудятся на данную компанию, имеют богатый опыт, когда-то все служили в американской армии. Есть их адреса в Америке, состав семей, послужные списки… но нам это, как говорится, не пришей куда седло. Имя проводника неизвестно, данными сведениями информатор не располагает, известно лишь, что это офицер СБУ, много лет прожил в нашем районе и знает его как свои пять пальцев. В Луганской области у группы три задания. Жертвы известны. Потом они поедут с гастролями в Донецк – на этот счет сведений пока нет…
– Кто третья жертва, Григорий Андреевич? – встрепенулся Турченко. Порохов молчал, с усмешкой смотрел на него и нервно постукивал по столу. Никита прозрел. – Черт возьми, товарищ полковник… Выходит, я был прав? Третья жертва – это… вы?
– Собственной персоной. Любуйся, пока жив, – пошутил Порохов. – А у тебя неплохая интуиция, капитан Турченко…
Примерно полминуты в кабинете властвовала тишина. Полковник был внешне спокоен, но чувствовалось, что его разъедает червячок. Ситуация неприятная, без сомнения. Варгин смотрел на него с сочувствием.
– Товарищ полковник, мы вовсе не собираемся хоронить вас раньше времени. – Турченко почему-то решил, что добрая шутка разрядит обстановку. – Предупрежден – значит, вооружен, согласны? Если вы знаете, что на вас готовится покушение, то куда уж проще его избежать. Держу пари, наемники и их кураторы не знают, где вас можно подловить, и поэтому выполнение третьего задания растянется на неопределенный срок. Не желаете быть убитым – не выходите никуда. Это элементарно. Больше охраны и меньше движений. Съездите в Россию – в командировку или на отдых. Это не затянется, товарищ полковник. Все кончится, когда мы ликвидируем банду.
– И что ты меня успокаиваешь? – проворчал Порохов. – Ты же не думаешь, что я боюсь?
– Никак нет, товарищ полковник. Разве есть причина бояться? – Он отвел глаза. И смех, и грех – что-то булькнуло в горле.
– А ты чего лыбишься? – окрысился комбриг на начальника разведки. Тот сразу сделал постное лицо.
– Все в порядке, товарищ полковник, мы с вами, вам нечего бояться. – И тоже не выдержал, прыснул.
– Так, я не понял, почему веселье?! – разозлился комбриг и треснул кулаком по столу. – Что обрадовались? Не дождетесь! Ладно, давайте к делу. – Григорий Андреевич насупился. – Выкладывай свои соображения, капитан.
– Пока лишь предварительные, – замялся Турченко. – В ближайшие дни, я думаю, покушения не будет, если сами не подставитесь. Наемникам нужен удобный случай. Не будет случая – не будет покушения. «Крот» в обозримом будущем активничать тоже не станет, у него есть опасения, что он засветился. Сбежать не должен, да и куда бежать от гнева своих киевских хозяев и их заокеанских друзей. Не забудьте, товарищ полковник, мне нужны фото. Все. И наплюйте на режим секретности, он сейчас не актуален. Дайте мне полномочия допрашивать любого солдата и офицера нашей бригады. Полагаю, наемники базировались в Верховце и оттуда ездили на дело. Облава там была поверхностная, хозяин берлоги, где они отлеживались, их просто качественно спрятал. Устраивать вторую облаву считаю бессмысленным. Они теперь настороже, и «крот» настороже, уверен, что место базирования они сменили. Но обещаю, товарищ полковник, что хату в Верховце, которую, видимо, посещал и «крот», мы вычислим. Дайте мне несколько дней, и я принесу вам всю компанию на блюдечке с голубой каемочкой…
Анны Васильевны Решко в доме не было. Турченко тряс разболтанную калитку, колотил кулаком в почтовый ящик, похожий на скворечник, начинал потихоньку закипать от злости. Товарищи в этом маразме не участвовали, стояли, прислонившись к джипу.
– Головой постучи, – посоветовала соседка из дома напротив. Она перевесилась через штакетник и с интересом разглядывала подтянутого офицера. Остальные в компании тоже были парни видные, но она раздевала взглядом именно Никиту.
– Поможет? – спросил он.
– Нет, – покачала головой соседка. – Нету Анны Васильевны, полчаса назад к дочери в Свиту ушла. Может, я чем сгожусь?
– Никита, сгодится, сгодится… – зашептал, делая страшные глаза, Леха Копылов. – Секи, какая фемина ладная.
«Фемина» действительно была в соку – высокая, фигуристая, не старая. Возможно, вдова, возможно, сама по себе одинокая.
– Спасибо, – улыбнулся Турченко, – к вам, гражданочка, у нас вопросов нет.
– Жалко, – вздохнула соседка. – А то страшно временами одной. Сидишь одна, кукуешь и боишься, что опять на тебя бомба упадет или еще что… Может, все-таки чайку?
Но капитан уже торопил своих бойцов – нечего тут стоять и ржать.
«И почему я так обрадовался, когда узнал, что Анна Васильевна в Свиту пошла? – невольно задумался он. – К чему бы это вдруг?»
Товарищам возбужденное состояние командира показалось необычным. Они рассаживались в машину и подозрительно на него смотрели.
«Не вздумай покраснеть», – приказал себе Никита.
– Ну, все, понравилась нашему парню одна дивчина, – догадался Серега Терновский. – То ли разведенка, то ли вдова… Он и в прошлый раз на нее влюбленными шарами смотрел и сегодня – во как возбудился! Давай, командир, – без единого выстрела и сразу в койку…
– Вы что, обалдели? – покрутил он пальцем у виска. Но наблюдательные товарищи только посмеивались. Никакого уважения к авторитету командира! Они и в машине продолжали балагурить, за что Турченко чуть не вышвырнул Копылова на дамбе. А как только доехали до нужного дома в Свите, сразу стали серьезными, сосредоточились на работе.
– Батюшки, – сказала Анна Васильевна, открывая им дверь, как свою собственную. – Это снова вы, ребята?
– Снова мы, – кивнул капитан, – вы чаще бываете здесь, Анна Васильевна, чем в своей Вордовке. Почему бы вам с дочерью не объединить свои дома и не кочевать между деревнями?
Из дома послышался тихий смех, заставивший Никиту по-новому взглянуть на мир и на текущий день.
– Зачахнет она тогда, – произнесла из горницы Наталья. – Маме постоянно нужно куда-то бежать, оказывать помощь, проходить в день не меньше десяти километров… Вы заходите, не стойте на пороге, сейчас мы вам чай заварим. Вас много? Чайника хватит?
Турченко наотрез отказался пить чай, тем более в компании ухмыляющихся подчиненных. Молодая женщина стояла у рукомойника и мыла посуду. Искоса глянула на подтянутого офицера, улыбнулась. Крошка с золотыми кудряшками, сидящая на коврике посреди комнаты, отложила в сторону покусанного мишку (у нее имелась целая коллекция покусанных плюшевых мишек – от вполне симпатичных до невообразимо страшных) и уставилась на Никиту со всей серьезностью «состоявшегося» двухлетнего человека.
– Проходите, молодые люди, садитесь, – хлопотала Анна Васильевна, выставляя стулья. – Ведь в ногах правды нет, настоитесь еще…
Мужем здесь не пахло определенно. Никаких фотографий с траурными лентами, предметов, способных навести на размышления. По всему выходило, что ребенок у Натальи был рожден от Святого Духа.
– Анна Васильевна, попробуйте сосредоточиться, – сказал Турченко, – лично вам и вашей семье никакая опасность не угрожает. Скажу больше – она бы угрожала, держи вы информацию при себе. Сейчас я покажу вам три фото. Это граждане иностранного государства. Здесь они изображены в военной форме. Попробуйте вспомнить, не видели ли вы их недавно. Без формы. Это очень важно.
Лично он опознал наемников сразу. Снимки были сделаны несколько лет назад, янки выглядели моложе и как-то элегантнее. Именно эту публику он гнал по полю. Генри Хардинг на его глазах застрелил Максима Агранова. Джерри Янг там тоже был – прикрывал отход своих коллег, не переставая жевать резинку. Лица Томаса Фуллертона он не разглядел, но скорее всего это был он.
– Да, я же говорю вам, это те самые! – взволнованно заговорила Анна Васильевна. Она держала фото Хардинга осторожно, за краешек, словно тот мог укусить. В свои 65 она прекрасно видела без очков. – Он был в первый раз, когда они садились в машину. С ним был еще один… здесь его нет. Потом он был в большой компании, когда я опять с ними встретилась. Еще там был вот этот и вот этот. – Она ткнула в улыбающиеся физиономии Янга и Фуллертона.
– Спасибо, Анна Васильевна. Тот парень, которого нет на этих фотографиях, – вы его видели дважды?
– Точно, – согласилась женщина. – На дамбе тоже был он.
– Описать сможете? Пожалуйста, Анна Васильевна, напрягите память. – Турченко украдкой посмотрел в сторону. Наташа вымыла посуду и пересыпала в контейнеры крупы из бумажных пакетов. Рядом на столе лежали очки и книга. На лбу у девушки было черным по белому написано, что она получила высшее образование. Во всяком случае, пыталась. Почему она здесь? Откуда взялся ребенок?