– А что это за фифа? – ревниво заострила вопрос «одноклассница», упорно не возвращая фотографий.
– Это? Это представительница одной очень известной фармацевтической компании, она тут в командировке, – быстро нашелся Медведь. – А я провожал в аэропорт одного нашего клиента. Встретились, поговорили. У меня фотик был с собой, вот я и щелкнул их на память.
– Что-то одета она как-то странно для представительницы компании, – усомнилась ревнивица, но дальше развивать тему не стала – подошла дочка и требовательно потянула ее за руку.
– Простите, – обратился к ней Иван уже на правах знакомого, – я больше Олега ждать не могу, я ведь так, без приглашения сегодня, а он, может быть, на работе сидит. Фотографии всего лишь сувенир. У меня дело к нему: хороший клиент наклевывается, один не потяну.
– Да вы позвоните ему.
– Он мобильный выключил, а дело срочное, в течение часа-двух надо дать ответ.
– Так подъезжайте к нему в офис, это в центре.
– Я знаю, вот только адрес точный не помню, визитка в конторе осталась. Конечно, стоило бы попробовать... – Медведь замялся, словно соображая, как ему поступить, и при этом мысленно заклинал свою неожиданную спасительницу: «Ну, давай, родная, колись!»
– Я точного адреса тоже не помню, но описать, где это, могу.
Забрав наконец фотографии и раскланявшись, Медведь едва ли не бегом направился к метро – разыскать офис «коллеги» теперь уже особого труда не составляло. То, что он сильно наследил в логове врага, его особенно не заботило. Мало ли кто мог «пасти» частного сыщика!
Однако после разговора с соседкой Абражникова ему в контакт с объектом лучше не вступать. Эти свои соображения он высказал Лайме и Корнееву, которые поджидали его в штаб-квартире.
– Ждать до утра не будем, – решил Корнеев. – Нужно заглянуть в офис Олега Абражникова немедленно. Может быть, он привык там ночевать: не такая уж редкость для людей столь сложной профессии.
– Ну, а если действительно ночует? – задался вопросом Медведь. – Что мы с ним сделаем?
Несмотря на недюжинную силу, а возможно, и благодаря ей, Медведь был миролюбив, как голубь. Его коробило от одной мысли о применении силы. Дрался он только в чрезвычайных обстоятельствах.
– Наша задача – обнаружить Абражникова и сесть ему на хвост, – успокоила его Лайма. – Только так мы сможем узнать, есть ли у него контакт с Сандрой Барр. Или он встретил ее в аэропорту и передал кому-нибудь другому.
– Существуют и другие пути, – поправил ее Корнеев. – Еще мы можем подключиться к телефонам в доме и в офисе. Правда, это потребует времени и определенной сноровки.
– Если он опытный сыщик, то обнаружит прослушку в два счета, – заметил Медведь.
– Он может не ожидать такого поворота событий. В общем, все зависит от того, какую позицию занимает фигура Абражникова на нашей шахматной доске.
Глава 4
Машину оставили на платной стоянке, откуда до офиса Абражникова еще минут десять нужно было идти пешком.
– Слишком далеко, – сокрушался Корнеев, оглядываясь через плечо на любимое средство передвижения. – Что, если придется удирать?
– От кого? – удивилась Лайма. – Мы ведь всего лишь на разведку идем.
– А вдруг увидим Сандру Барр, которая садится в лимузин и уезжает за горизонт? Я себе этого не прощу.
– Да что ты, Евгений! – воскликнула еще не накопившая оперативного опыта Лайма. – Сейчас полночь. Что может делать Сандра Барр в полночь в офисе Абражникова?
– Мы вообще не знаем, что она может делать в Москве, – парировал тот. – Допустим, она специально прилетела, чтобы вскрыть в его офисе полы, потому что у этого парня там бриллианты спрятаны.
Лайма тут же замолчала, обдумывая предложенную версию. Они шли рядом, нога в ногу, не обращая внимания ни на шикарную ночь, наполнившую город глицериновой прохладой, ни на штучные витрины, освещенные дизайнерскими светильниками, ни на рекламу – бегающую, мигающую, сверкающую, искрящуюся, сыплющую огни вниз, на черные тротуары. Навстречу то и дело попадались парочки и группки гуляющих – они говорили и смеялись нарочито громко, как будто их пугала тишина в городе.
– Вот этот дом, – сказал Корнеев, замедляя шаг. – Давай пройдем мимо и посмотрим, где вход в офис.
Вход они обнаружили очень быстро – между маленьким магазинчиком подарков и фотостудией. Это была простенькая, наскоро покрашенная дверь с большой металлической ручкой, опущенной вниз. Дверь оказалась слегка приоткрытой. Окна, предположительно принадлежавшие конторе Абражникова, были наглухо закрыты жалюзи.
– Там кто-то есть, – шепотом сказала Лайма и схватила Корнеева за руку, как девица, которую кавалер привел в кинотеатр на фильм ужасов. Рука его оказалась напряженной и горячей. Значит, он тоже нервничает не меньше ее.
– Мне это не нравится, – откликнулся Корнеев и потащил свою спутницу вперед.
Они свернули в первый же переулок и сразу остановились. Напротив, через дорогу, сиял огнями большой супермаркет, и в самом начале переулка было достаточно светло.
– Вот где следовало оставить машину! – воскликнула Лайма и пальцем указала на стоянку для покупателей.
– Нет, – покачал головой Корнеев. – Светиться нам пока ни к чему. Мы ведь не знаем, что за личности опекают Сандру Барр. Ну что, командир, я пойду на разведку?
– Прямо туда?!
– Конечно. Абражников – кто? Охранник, сопровождающий и сыщик в одном лице. И на его двери нет таблички с часами приема. Может, у меня дело горит? Придумаю что-нибудь, если он окажется на месте. В крайнем случае, испугаю его удостоверением.
Лайма справедливости ради хотела предложить пойти вместо него, но, представив, что толкает приоткрытую дверь и оказывается нос к носу с незнакомым мужчиной, почувствовала неприятный холод в животе.
– Иди, – разрешила она. – Я тебя подожду в супермаркете. Или нет, – она сразу же отказалась от непродуктивной мысли. – В супермаркете я теряю над собой контроль и покупаю все подряд. Подожду тебя вон в том ресторанчике, я там однажды была, он тоже круглосуточный.
Корнеев молча кивнул. Он выглядел сосредоточенным, а лоб у него сделался влажным и блестел, словно его протерли масляной тряпкой. И тут Лайма подумала – не лучше ли было запустить к Абражникову Медведя? Ведь если Корнеева выведут из строя, группа сразу лишится мозгов. Останется пустая голова и сильное тело. Хоть ее и назначили командиром, ни одно важное решение без Корнеева не принималось.
– Может, вместе пойдем? – трусливо предложила Лайма. Но он только отмахнулся и похлопал себя по боку. Очевидно, проверял, на месте ли оружие.
Оружие! Оно должно было придавать уверенности в себе, но на самом деле только пугало. Корнеев молча отсалютовал, сделал несколько упругих шагов и исчез за поворотом. Прежде чем вслед за ним выйти из переулка, Лайма оглянулась назад – просто так, повинуясь инстинкту самосохранения. Переулок хоть и ответвлялся от оживленной улицы, так и не разжился ни одним стоящим фонарем. Только далеко впереди, там, где он еще раз выныривал на свободу, болталась на уровне второго этажа слабенькая, убранная в решетчатое гнездо лампочка. Посреди переулка угадывались здоровущие мусорные баки, громадные и черные, как остовы кораблей. И возле этих баков что-то лежало.
Сердце Лаймы мгновенно ухнуло в пятки, как будто она оказалась в скоростном лифте и тот взлетел с нижнего этажа на верхний одним мощным рывком. Возле баков лежал человек. Совершенно точно – человек. Его силуэт едва можно было различить на угольно-черном асфальте. Лайма хотела закричать, позвать на помощь, но тут услышала тихий стон. Стон был хлипенький и плохонький – женский.
Покрывшись, подобно молодому огурцу, с ног до головы пупырышками, Лайма сделала два осторожных шага, приблизивших ее к лежащей женщине. Силуэт сделался более четким, как будто его взяли в фокус, и стало различимо пестрое платье и маленькие светлые сандалии – одна подле другой. Ни ног, ни рук, ни тем более лица все еще толком не было видно.
Лайма полезла в сумку за пистолетом – рука ходила ходуном, а сердце стучало высоко в горле, словно примеривалось выпрыгнуть изо рта. От тяжести пистолета в руке страх не ушел, но тело стало слушаться лучше. Она сделала еще несколько шагов, а потом быстро пошла в темноту.
Возле мусорных баков лежала старушка. Она была крохотная, будто игрушечная – и живая. Было слышно, как она постанывает.
– Вам плохо? – спросила Лайма, присев на корточки. – Вы меня слышите?
И в этот момент в переулке появился еще один человек. Он двигался с той, дальней, стороны и приближался очень быстро – прыжками. Длинными высокими скачками – так по лугу несутся ошалевшие от свежего воздуха дети. Это было так необычно, так страшно, что Лайма присела, выставив перед собой пистолет. Однако человек тоже заметил ее и перешел на обычный шаг. И тогда она крикнула:
– Эй, люди! Помогите! На помощь!
Силуэт выплыл из черноты и оказался молодым мужчиной. Даже в этом темном пространстве, где все выглядело призрачным, словно на дне океана, ей удалось заметить, что незнакомец очень модно и дорого одет. А вот выражение лица у него было растерянным – вероятно, он вовсе не ожидал, что его окликнут в таком месте.
– Кто это здесь? Ни черта не видно!
– Тут бабушке плохо, – ответила Лайма строгим голосом. – Она у мусорных баков лежит. Давайте вызывать «Скорую». Вы ведь можете вызвать?
– Сейчас, – ответил мужчина. Достал из кармана сотовый и начал набирать цифры, пробормотав: – И что она делала тут ночью, эта старушенция? Дома им не сидится, старым перечницам. Шастают, как мыши, повсюду. Кстати, врачи еще могут и не приехать. Вызываем их неизвестно куда – к мусорным бакам!
– Тогда лучше сначала в милицию позвонить, – предложила Лайма, вороватым движением спрятав пистолет обратно в сумку. – Или вообще вынести бабушку отсюда к супермаркету – он большой, там, может, и медпункт какой-нибудь есть. Здесь даже не видно ничего.
– Хотите, чтобы я ее туда отнес? – с неудовольствием спросил мужчина. Подумал и вздохнул: – Ну, ладно, отнесу. – И пробормотал себе под нос: – Отнесу, куда ж я денусь?
Он легко поднял старушку, а Лайма поискала вокруг и нашла маленькую сумочку с застежкой «поцелуйчик» и двумя короткими ручками. Сумочка была крохотной, как раз под стать хозяйке, и Лайма торопливо засунула ее в свою, удобную и вместительную, – чтобы не потерять впопыхах. Повесила сумку на плечо и побежала вслед за незнакомцем, который двигался широкими шагами к выходу из переулка.
– Куда ее? – спросил он, не оборачиваясь. – Прямо ко входу в магазин, что ли?
Когда они вышли на свет, первое впечатление Лаймы подтвердилось – тип действительно оказался одет дорого: льняные штаны, умопомрачительные штиблеты из тисненой кожи, шелковая рубашка и сверхмодные часы. Волосы пострижены затейливо и уложены парикмахером. Мужчина был смугл, белозуб и недружелюбно настроен. Как будто ему специально подсунули старушку, чтобы сбить его с намеченного пути.
– Называется, выскочил за сигаретами! – сетовал он. – Меня дома целая компания дожидается.
– Чего же у вас тут так темно? – спросила у него из-за спины Лайма.
– Да черт его знает! Кому объяснять, где фонари вешать? Ну, так куда бабусю?
– Не знаю, – растерянно ответила Лайма. – Может быть, вот сюда, на скамейку пока положить? Бедная, бедная бабушка! Я побегу, попрошу помощи.
– Ну, бегите, – согласился мужчина.
Лайма помчалась навстречу охраннику, который увидел процессию еще издали и вышел из своей тесной будки, похожей на школьный пенал. Пока они объяснялись, незнакомец тихо исчез. Лайма расстроилась – ей не нравилось, что она оказалась главным действующим лицом уличного инцидента. И теперь трусливо озиралась по сторонам, раздумывая, как бы и ей тоже улизнуть незаметно.
Однако вокруг уже собралась небольшая толпа, состоящая из ночных посетителей супермаркета и гуляющей молодежи. Лайма оказалась в самом центре, словно лев, выпущенный на арену цирка. Тут как раз приехали врачи, уложили бабушку на носилки, занесли в машину и велели Лайме отправляться с ними.
– В больницу поедем, девушка, – строго сказала очкастая докторша. Полы ее накрахмаленного халата хрустели, как капустные листья.
– В какую больницу? – воспротивилась Лайма.
Докторша объяснила, в какую. Номер больницы назвала и улицу, где она расположена. И заверила, что это совсем недалеко.
– Я не могу, – уперлась Лайма. – Что я в вашей больнице делать буду? Я просто мимо проходила!
Куда она поедет? Она же вроде как на шухере стоит. В этот миг зазвонил ее сотовый, она приложила трубку к уху и услышала голос Корнеева:
– Послушай, мы сейчас в том самом ресторане, про который ты говорила. Жди меня в машине. Сама не звони и не подходи ко мне, поняла? Мой спутник не должен тебя видеть, ясно? Ты мне можешь все испортить.
И он отключился. Лайма посмотрела на трубку негодующе, будто та сама только что безапелляционным тоном отдавала ей приказы.
– Вам следует поехать с нами, – наседала докторша, приближаясь к Лайме. – Это же вы пострадавшую нашли, как мы можем вас отпустить? Женщину по голове стукнули, понимаете?
– Разве у нее не сердечный приступ? – опешила Лайма. – Я думала... Ну, ладно, – якобы сдалась она, решив самым наглым образом скрыться с места происшествия. На бабушку, которую уложили внутри машины, она старалась не смотреть. – Сейчас, только мужа предупрежу.
Она бросилась через дорогу и оказалась прямо напротив двери в офис Абражникова. Дверь по-прежнему была приоткрыта. «Интересно, с кем Корнеев пошел в ресторан? С самим сыщиком? Или он встретил в его офисе кого-то другого? Но почему они, уходя, дверь не заперли?» И тут же в голову ей пришла продуктивная мысль – прямо здесь и спрятаться. Она на всякий случай стукнула в дверь кулачком, но никто не отозвался. Отлично, просто отлично. Вероятно, там предбанник, или общий коридор, или еще что-нибудь в том же духе.
Лайма нырнула внутрь с улыбкой на губах – вот как ловко отделалась от неприятной обязанности! – однако улыбка тут же померкла. За дверью оказалось абсолютно темно, хоть глаз выколи. Не слишком приятное чувство. В поисках выключателя Лайма похлопала по стене сначала справа, потом слева и неожиданно угодила прямо по клавише. На потолке зажглась негостеприимная лампочка – тусклая и пыльная, втиснутая в треснувший плафон. Лампа светила еле-еле, как будто с минуты на минуту собиралась отдать концы.
Лайма огляделась. Совершенно пустая квадратная комнатка, в которой может поместиться разве что коврик для собаки. Наполовину застекленная дверь, ведущая непосредственно в офис, закрыта. Лайма подошла и нажала на ручку.
Не просто так нажала, а с умыслом. Если и эта дверь не заперта, она тут немножко поработает. Вероятно, Корнеев не смог как следует осмотреться в офисе. Он пришел, наткнулся здесь на Абражникова, наплел ему что-то и отправился с ним в ресторан. А вот она, Лайма, сейчас все тут аккуратненько обследует. И, может быть, даже сфотографирует. Корнеев вручил ей недавно крохотный цифровой фотоаппарат размером с пудреницу, который она всегда носила с собой. Правда, еще ни разу им не пользовалась в интересах дела. Два раза просто так сфотографировала Медведя, но ему снимки не понравились.
Дверь таинственно скрипнула и легко отошла к стене, показав Лайме сумрачное нутро офиса частного сыщика. Запах здесь стоял какой-то странный, удушливый, как в оранжерее, где выращивают экзотические цветы. Выключателя не оказалось ни справа, ни слева – вероятно, он был спрятан где-то между многочисленными полками. Тогда, чтобы не терять времени на поиски, Лайма решила зажечь настольную лампу.
Стол стоял у противоположной стены, справа от входа, и выглядел массивным, словно положенный на бок шкаф. Неплохой психологический ход – сразу же поразить клиента основательностью. Лайма сделала несколько шагов в его направлении и протянула руку к лампе. И неожиданно всей кожей ощутила, что в комнате, кроме нее, есть кто-то еще.