– Она написала мне записку, а я ее понять не могу. – Лайма слегка перефразировала и зачитала: – Пошла к сейфу добавить информацию. И где она сейчас может быть?..
– Так у Сейфа же! – расхохотался Денис. – Ой, это просто прикол. Сейф – человек. Честное слово. Парень с феноменальной памятью. Талант! Он сейчас занимается юриспруденцией. Но память у него – супер. Он немножко того... Ну, вы понимаете. Гении всегда кажутся странными.
– Как его имя? – полюбопытствовала Лайма.
– Толик Топчинский. Он в одном дворе с Анькой живет, совсем рядом. Дом восемь, квартира шесть. Если хотите сохранить информацию в надежном месте – доверьте ее Толику. Он запомнит навсегда.
– Прямо так и навсегда?
– Ну, конечно! Потому и феномен.
Лайма решила, что выбивать из Толика информацию придется Медведю. Гении действительно все немножко того. На гения удостоверение сотрудника ФАСБ может не произвести никакого впечатления. А вот мускулы Медведя – наверняка произведут.
Медведь был несказанно рад избавиться от папок с записями Абражникова и с удовольствием свалил их перед Корнеевым. Сел в машину и помчался по указанному адресу.
– Вот и я! – радостно заявил он Лайме, которая впервые заметила на его лице выражение преданности.
«Мы так сплотились, – с нежностью подумала она. – Настоящая дружная команда». Если бы Медведь мог слышать ее мысли, он бы смутился.
– Вот, смотри. – Лайма показала ему записку Ани Петушковой. – Видишь, она тут пишет про сейф. Это не просто сейф. Это сейф с большой буквы. И у этого сейфа есть имя – Толик Топчинский. Ты должен убедить Толика поделиться с нами информацией.
– Не вопрос, – пожал могутными плечами Медведь. – Куда он денется? Поделится.
Пока они поднимались по лестнице, он вслух недоумевал:
– Ну, надо же такое придумать. Человек – сейф! Я бы никогда не догадался.
Толик Топчинский оказался высоким, осанистым и респектабельным молодым человеком с черной гривой волос. Вероятно, он куда-то собирался, поскольку был облачен в костюм и галстук, а в руках держал массивный портфель. На его переносице сидели очки с округлыми линзами, которые делали его похожим на известного итальянского певца.
– Чем могу служить? – спросил Топчинский, и взгляд его сделался напряженным, как у снайпера, заметившего объект.
Переговоры взяла на себя Лайма, а Медведь обеспечивал молчаливую силовую поддержку.
– Мы из Федеральной антитеррористической службы безопасности, – сообщила она королевским тоном и показала удостоверение.
Топчинский ни чуточки не испугался, а просто склонил голову набок, словно любопытный скворец, и спросил:
– Чем могу быть вам полезен? Фирма «Юркон» уже десять лет работает с частными лицами и...
– Нас не интересует фирма, – перебила Лайма. – Нас интересуете вы. И не как юрист, а как сейф.
– О! – только и сказал Толик Топчинский. – Понимаю. Пожалуйста, пройдите сюда. И лучше на кухню, там мы сможем спокойно пообщаться.
Медведь, который понял, что никаких препятствий на пути к нужной информации нет, откровенно расслабился и, устроившись на хрупенькой табуретке, спросил:
– Вы и в самом деле запоминаете все подряд?
– Если дам себе установку, – кивнул Топчинский. – Моему мозгу постоянно требуется пища.
– А вам не кажется это опасным – запоминать, что попало? Можно крупно вляпаться.
– Намекаете, что я уже?..
– Нет, пока нет. Мы получим необходимые сведения и оставим вас в покое. – Лайма достала из сумочки диктофон и нажала на кнопку. – Нас интересует то, что говорила вам Аня Петушкова.
– Рая Метелица ходила в интернет-кафе и общалась в чатах с разными людьми.
– Рая? – переспросила Лайма, моргнув. – Вы сказали – Рая? Метелица? А при чем здесь она?
– Я вам повторяю то, что в меня Анюта заложила, – без всякого раздражения пояснил сейф Толик Топчинский. – Она говорила, я запоминал.
– Хорошо, хорошо, продолжайте.
– Итак, Рая через Интернет познакомилась с молодым мужчиной по имени Олег. Они долго переписывались и наконец решили встретиться. И Рая влюбилась. Ее избранник оказался архитектором, был красив и умен. Говорил ей, что не женат. Однако она в этом с самого начала сомневалась и однажды решила за ним проследить. И увидела, как он повстречался в кафе с красивой женщиной, поговорил с ней и поцеловал ее на прощание как-то уж очень по-семейному. Рая решила, что красивая женщина – его жена. Подошла к ней и с помощью нехитрой уловки выяснила, что это действительно так. Олег оказался женат! Она решила немедленно выяснить отношения. Был поздний вечер. Рая знала, что Олег собирается отправиться на ночь к себе на дачу, причем без машины, на последней электричке, потому что машина забарахлила. Она поехала на ту самую станцию, чтобы подождать его там и объясниться. На следующий день я узнала, что Рая попала под поезд и погибла.
– Вы – «узнала»? – перебил его недогадливый Медведь.
– Это слова Анюты, от первого лица, – пояснил Топчинский и продолжил: – Все думали, что это несчастный случай, тем более что нашлись свидетели – поздние пассажиры, которые видели девушку незадолго до трагедии. Она стояла на железнодорожном мосту. Одна. Но последняя электричка из Москвы к тому времени еще не пришла...
Я не поверила в несчастный случай...
Медведь ничего не смог с собой поделать и хихикнул. Лайма бросила на него суровый взгляд, и он тут же нахмурился.
– Я абсолютно уверена, что Раю убил ее новый возлюбленный. Рая любила устраивать грандиозные скандалы, все драматизировала. Может быть, они поссорились, и в пылу ссоры Олег толкнул ее под поезд? А потом просто сбежал. Мы с Раей всегда были как сестры, и я решила выяснить правду. Чего бы мне это ни стоило!
Рассказывая мне про Олега, Рая никогда не вдавалась в подробности. Вот то немногое, что я знаю об убийце. Когда он целует женщину, одной рукой держит ее за подбородок, а второй берет за волосы на затылке. Рая находила это очень волнующим. И еще. Совершенно ясно, что дача Олега находится недалеко от той самой станции, где погибла Рая. Я знаю, как найти дом. Рая упоминала о том, что на его остроконечной крыше установлен флюгер в виде стрелки. Я решила обойти все дачные поселки вокруг станции, найти дом с флюгером и выяснить, что за человек там живет. Это и будет Олег. Хотя, допускаю, что зовут его по-другому. Завтра я поеду на станцию Кокорино.
– Куда?! – завопила Лайма, подскочив на стуле, как крышка на свистнувшем чайнике. – Станция, где погибла Рая Метелица, называется Кокорино? Это по Рижской дороге?!
– Я не в курсе, по какой дороге. – Толик даже испугался ее реакции. – Я вам повторяю то, что мне сказала Анюта.
– Она собиралась заглянуть сюда и добавить информацию. Заглядывала? – спросила Лайма, испытывая страстное желание немедленно позвонить Корнееву и выложить новости.
– Нет, не заглядывала. Приходила только один раз, когда затевала поиски убийцы. А что?
– Ничего, – нахмурилась Лайма. – Судя по всему, она его нашла.
Когда дверь квартиры Толика Топчинского захлопнулась за ними, Лайма потянулась к кнопке вызова лифта, но Медведь задержал ее руку.
– Подожди, – попросил он. – Дай-ка мне ту записку, которую ты в квартире у Ани Петушковой обнаружила.
– Там нет больше ничего интересного, – сказала она, но записку все-таки достала. – Вот, смотри сам.
– Тут есть и второй пункт, про мультивитамины, – не согласился Медведь.
– Ну и что? – нетерпеливо спросила Лайма. – Совершенно ясно, что девушка собиралась зайти в аптеку и приобрести упаковку мультивитаминов. Наверное, следила за своим здоровьем. А может, просто купилась на рекламу.
– Но если Сейф – это человек, почему Мультивитамины тоже не могут быть людьми?
Лайма погладила его по руке и сочувственно сказала:
– Иван, тебе нужно как следует выспаться.
* * *– Она его нашла! – объясняла Лайма Корнееву. – Тот самый дом с флюгером в виде стрелки. И выяснила, что он принадлежит не одному какому-то человеку, а двум братьям по фамилии Леджер. Кто-то из них был Олегом. Имя придуманное, это ясно. В Интернете все придумывают себе имена.
У Ани был только один способ понять, кто из Леджеров встречался с Раей. Из рассказов подруги она знала, как этот тип целуется. Одной рукой держит женщину за подбородок, а второй берет за волосы.
– Эротично, – похвалил Корнеев. – Думаю, это легко выяснить. Поговорить с их бывшими женами.
– Кстати, а жена? – спохватился Медведь. – Откуда взялась жена, если оба в разводе?
– Думаю, Рая наткнулась на бывшую жену одного из Леджеров. Возможно, та решила позлить девицу и не сказала, что они с Леджером давно в разводе. Мало ли, как там мог повернуться разговор.
– Да уж, – со знанием дела заметил Медведь. – Есть даже такая шуточка. Будущие жены – прекрасны, настоящие – несчастны, а бывшие – опасны.
– Ваня, ты просто юное дарование, – хмыкнул Корнеев. – А вообще это философский вопрос, про жен. Вот скажи, Лайма, они бывшие, потому что вредные? Или вредные, потому что бывшие?
– У вас хватает пороху шутить? – возмутилась Лайма. – Я уже готова идти и целоваться с Леджерами по очереди, чтобы выяснить правду.
– Правда в том, что или Леонид, или Алекс убил Раю Метелицу и ее подругу Аню Петушкову, – подвел черту Медведь.
– По логике вещей это Алекс, – высказал свое мнение Корнеев. – Зачем бы Леониду обращаться к частному сыщику? Чтобы попросить найти девушку, которую он сам же и прикончил?
– Это может быть ход, – не согласилась Лайма. – Отвести от себя подозрения.
– Но его никто не подозревал! Все думают, что Рая Метелица покончила с собой, бросилась под поезд!
– А зачем он в таком случае убил Аню? Ведь она ничего не могла доказать. Глупость какая-то.
– Глупость, что мы вообще этим занимаемся! – в который уже раз вспылил Медведь. – У нас совсем другое задание! Сандра Барр похищена, находится неизвестно где, а мы что же, будем проверять, как целуются какие-то там братья?!
– Так вот что тебя волнует, – пробормотал Корнеев. – Как бы Лайма не принесла себя в жертву оперативной работе! Ты совсем с катушек слетел, как я погляжу.
– Я не собираюсь целоваться с братьями! – вознегодовала Лайма, пропустив мимо ушей намек Корнеева на то, что Медведь слишком трепетно к ней относится. В конце концов, у нее есть Шаталов, и они оба об этом осведомлены. – Выяснить, кто из Леджеров назвался Олегом, следует каким-нибудь другим способом.
– У нас два немотивированных убийства, – заявил Корнеев. – Но зато мы можем с уверенностью сказать, что убийца – Леджер. Алекс или Леонид.
– Нет, все-таки это не Леонид. Что же получается? Он бросил под поезд Раю, а потом, – продолжила Лайма, – нанял сыщика, который запросто мог его разоблачить. Бред какой-то.
– Чего-то мы тут не учитываем... – протянул Корнеев.
– Сандра Барр сейчас, может быть, страдает! – напомнил Медведь. – Кстати, я же вам так и не показал записку. Которую я в очечнике у бабушки Барровской нашел.
И он с гордостью продемонстрировал коллегам текст, написанный бабушкой явно в большой спешке: «Белый хрю».
– Какие-то глупые улики нам попадаются, – пожал плечами Корнеев. – Разве нет?
– Я спать хочу, – неожиданно заявила Лайма. – И есть хочу. И у меня в квартире брошенный кот.
О женихе она говорить не стала. Однако и Корнеев, и Медведь, отправляя ее домой, воображали теплую встречу Лаймы вовсе не с котом.
* * *В шаталовскую квартиру Лайма ввалилась злая, как вохровская овчарка. И ведь было от чего! Для начала, задумавшись о вкривь и вкось идущих делах, она проделала весь путь до собственного жилища и лишь перед подъездом вспомнила о твердом обещании продолжить поэтапный переезд к любимому для дальнейшего успешного развития их непростых отношений. Помнила она и о том, что в обоснование серьезности своих намерений оставила Шаталову заложника – несчастного серого котенка, который вот уже несколько суток своей недолгой котярской жизни путешествовал с рук на руки, как переходящее красное знамя какого-то безумного социалистического соревнования.
Бедный Кларитин скорее всего был голоден и страдал от жажды, так как Геннадий не обещал стать заботливым хозяином. Даже во имя великой любви к ней лично Шаталов был согласен лишь терпеть кота. И, опять же, только при наличии постоянно пребывающей в квартире Лаймы.
– Достаточно, что я предоставляю ему крышу над башкой и персональное место в туалете, – буркнул он, исподлобья глядя на Кларитина, играющего с его тапком. – И чтоб в мой кабинет ни ногой, а то убью. – И, жалостливо посмотрев на Лайму, добавил: – Будет продолжать гадить в коридоре или на кухне – тоже убью.
Лайма сочла за благо не заводиться сразу, а лишь миролюбиво сказала: «Поживем, увидим!» – решив все разборки оставить до более подходящего случая. В конце концов, если наступит момент, когда ей придется бросить Шаталова, ее гордый уход с котом на руках будет выглядеть куда эффектней, чем с банальным чемоданом или спортивной сумкой. Она стала думать о такой возможности с тех самых пор, как в первый раз обманула любимого. Рано или поздно он захочет полного и безраздельного владычества, и вот тогда начнутся настоящие неприятности. Однако неприятности можно и отсрочить.
Вбежав в свою квартиру, она быстренько покидала в подвернувшийся под руку пакет пару детективов в дешевых бумажных обложках – Агату Кристи и Гарднера, – а также случайно попавшую к ней (забыл кто-то из слишком умных посетителей центра) красиво изданную книгу «Речь о человеческом достоинстве», автором которой был неведомый ей Пико делла Мирандола. Кто это такой – Лайма понятия не имела, но, как всякий интеллигентный человек, догадывалась о высоком предназначении подобной литературы и надеялась когда-нибудь прочитать книгу и приобщиться к сокровищнице человеческой мысли. Вот только ее новая работа заставляла усомниться в том, доживет ли она вообще до того счастливого времени, когда у нее появится возможность читать что-нибудь, кроме расшифровок чужих телефонных переговоров.
Затем в пакет полетели дурацкая вазочка непонятного предназначения, большая небьющаяся кружка, подаренная ей кем-то в очередной Международный женский день. Чем еще можно обозначить свое присутствие в квартире вероятного супруга? Лайма ненадолго задумалась и затем положила в пакет древние видеокассеты с фильмами «Греческая смоковница» и «Эммануэль», которые выбросить рука не поднималась – пригодились все-таки!
Теперь настала очередь одежды, и в пакет отправились: поношенная футболка, стопка нижнего белья, джинсы, которые были ей маловаты, блузка дурацкого зеленого цвета и почти такого же цвета юбка, надетая ею один раз вместо фартука, чтобы перемыть нечеловеческое количество посуды после бурно проведенного с коллегами Нового года у нее дома.
Время было позднее, и следовало поторапливаться – кот если еще не издох, то уж точно на грани физического истощения. Чего-то все равно не хватало. Лайма еще раз задумчиво повертела головой и вспомнила. В безобразно раздувшийся пакет она втиснула зубную щетку, которую брала с собой в поездки, старую мыльницу с древним обмылком и болгарскую зубную пасту «Поморин», купленную ее запасливой мамой еще в эпоху тотального дефицита.
Слегка утрамбовав пожитки, Лайма рванула вниз, к машине. Проехав полдороги, она вдруг припомнила, что ключи от шаталовской квартиры забыла на столике в прихожей. Пришлось возвращаться, и хорошего настроения это ей не добавило. «Да уж, Геннадий, я тебе такую совместную жизнь устрою, мало не покажется», – размышляла голодная и злая Лайма.
В квартире Шаталова было тихо – Кларитин мирно спал, обняв лапками хозяйский тапок. Тускло поблескивала маленькая лужица у вешалки. «Придется повозиться, приучить к месту, а то ведь и правда квартиру загадит», – вяло подумала Лайма.
Геннадия дома не было – он делал доклад в рамках «круглого стола» «Социальная ответственность среднего и мелкого бизнеса». Эпохальное мероприятие, как водится, завершалось грандиозной пьянкой, организованной социально озабоченным бизнесом. Именно здесь в непринужденной дружеской обстановке и решались многие волнующие вопросы, заключались мировые и объявлялись войны, плелись интриги с дальним прицелом. Пропустить такое было бы верхом легкомыслия, а Шаталова легкомысленным назвать уж никак нельзя.