– Главную ценность, – пояснил Бубнов, наблюдая за тем, как бумаги кочуют из рук в руки, – представляют, конечно, открытки с угрозами. Открытки, о которых до этого времени никто не знал. Кроме Глеба, адресаток и убийцы, разумеется. Именно из-за открыток мы перестали подозревать Софью.
– Почему она не могла послать открытку самой себе? – спросил Артем, против воли заинтересованный обсуждением.
– Потому что если бы она написала открытку сама себе, то понесла бы ее в милицию, а не Стрелецкому! – заявил Кумарикин. – Вы вообще задумывались над тем, зачем убийце понадобилось писать эти самые открытки? Это так театрально, так вызывающе. Рядовой убийца, желающий избежать поимки и правосудия, никогда не стал бы так рисковать, давая в руки следствию дополнительные зацепки. Да, открытки с угрозами, безусловно, улики. Но улики сфабрикованные. И сфабрикованы они были против Аллы. Глеб Николаевич нашел первоисточник, из которого были вырезаны слова для составления текстов, в мусорной корзинке своей жены. Из-за чего стал ее подозревать.
– На обрезках журнала отпечатки ее пальцев! – сказал Глеб, избегая смотреть на Аллу. – Что еще я мог подумать?
– Если бы ты мне доверял, то просто поговорил бы со мной! – возмутилась та. – Вот Женя доверял мне с самого начала!
– Ах, он у тебя уже Женя? Не слабо. Выходит, ты предала меня первой!
– Смешно слышать после того, как все узнали, что у тебя на фирме было три любовницы! А я-то еще сомневалась – уходить от тебя или нет.
– Так что там с открытками? Почему вы перестали подозревать Софью Елизарову? – вернулся Смиренко к тому, что его интересовало больше всего.
– Потому что, обнаружив записи Стрелецкого и ознакомившись с ними, мы пришли к выводу, что некто фальсифицировал улики конкретно против Аллы. Но улики эти должны были стать известны следователю, а они сгинули в сейфе Стрелецкого. Будь убийцей Софья, она бы первой дала им ход. Раз предыдущие жертвы не понесли открытки с угрозами в милицию, она сама должна была сделать это. Должна была бросить тень на Аллу, рассказав, что та приходила к ней с разборками, скандалила. Тут же проболталась бы, что Глеб – ее бывший любовник. И так далее. Почему же она этого не сделала?
– Потому что была невиновна, – ответил Артем. – Ей это было не надо.
– Именно к такому выводу мы и пришли, – кивнул Бубнов.
– Так кого же вы тогда подозревали?
– В том-то и дело, что мы не знали, кого подозревать, – горячо заговорил Кумарикин. – А время поджимало. Близился день рождения Софьи Елизаровой. И существовала реальная опасность того, что ее убьют.
– Вы так отчетливо видели эту опасность, – с недоверчивыми интонациями проговорил Артем, – и ничего не предприняли? Я-то охранял ее сам не знаю от чего. Я думал, все это так, перестраховка Глеба Николаевича.
– Позже вы все поймете, – пообещал Кумарикин. – Дайте мне договорить. Или нет, пусть лучше рассказывает Бубнов. Он все распутал, ему и карты в руки.
Бубнов не стал возражать.
– Давайте попытаемся представить себе убийцу, – предложил он собравшимся. – Что мы о нем знаем?
– То, что он отлично осведомлен о таких вещах, о которых, на первый взгляд, могли знать только Стрелецкий и его жена, – медленно проговорил Смиренко, который оказался самым внимательным слушателем из всех.
– Прекрасно. Значит, это кто-то очень близкий либо одному, либо другому члену семьи. Самым близким человеком для Аллы Вадимовны был Кумарикин. Он, естественно, отпадал. Тогда я обратил свой взор на Глеба Николаевича. А что, если у него тоже есть любовница? – подумал я. – Свеженькая и глубоко законспирированная. Евгению Михайловичу моя догадка очень понравилась.
– Еще бы! – воскликнул возмущенный Глеб. – Я вижу, ему вообще импонирует всякий бред! Лишь бы он меня компрометировал!
– Исходя из того, что мы о вас узнали, Глеб Николаевич, – возразил тот, – это была здравая мысль. До настоящего времени у вас постоянно была дама сердца – молоденькая и хорошенькая.
– У меня никого нет! – возмутился Глеб. – Я был так потрясен гибелью девушек, что это заставило меня воздержаться от новых увлечений.
– Врешь, – сказала Алла. – Обычно в промежутках между своими романами ты увлекался мной. Про последние месяцы я этого сказать не могу. Учитывая твой бурный темперамент... И как я сама не подкинула эту мысль Жене? Вот балда!
– Ничего-ничего, – ободрила ее Рита, похлопав по руке. – Ваш Женя и так все выяснил. С помощью моего шефа, конечно.
– Ты знала, что это не моя дочь! – озлился на нее Глеб. – И как искусно притворялась! Никогда больше не стану верить актрисам.
– Флаг тебе в руки, – усмехнулась Алла. – А про Риту, кстати, мне сказали только сегодня. Так что можешь волком на меня не смотреть.
– Если это вас утешит, я приношу свои извинения, – встряла Рита. – Но ведь благодаря этой маленькой лжи раскрыли целых три убийства! Так что вы не внакладе.
– А я не верю, что их раскрыли! – злобно сказал Глеб. – Где же тогда убийца?
– Ну имейте же терпение! – возмутился следователь Смиренко, который сейчас был похож на слушателя курсов повышения квалификации. Он даже принялся делать пометки в блокноте.
– Итак, законспирированная любовница, – возвестил Бубнов, закидывая ногу на ногу. – Я был увлечен этой идеей, хотя абсолютно все ее опровергало. Как вы обратили внимание, я легко завоевываю доверие женщин.
– Да уж, в «Техноконсульте» вы порезвились! – ехидно заметил Глеб.
– Я собирал дамские сплетни, – пояснил Бубнов. – Про вас не ходило ни одной. И все же я был уверен, что любовница существует. Потому что только она идеально подходила на роль убийцы. Во-первых, у нее был мотив. – Смиренко громко перевернул страницу блокнота. – Ей, пожалуй, больше, чем жене, могло не нравиться, что вы взяли на себя, так сказать, социальное обеспечение всех трех девиц, которые уже и прав-то на вас никаких не имеют. Это задевало не только ее материальный интерес, но и женскую гордость. Она решила избавиться от них раз и навсегда. Подозреваю, что прежде она предлагала вам сделать это самому. Решить дело миром. Но вы отчего-то отказались.
– Глупости. – Расстроенный Глеб принялся покусывать костяшку большого пальца, неотрывно глядя в пол. – Это ваши домыслы.
– Во-вторых, как мы уже говорили, только близкая семье женщина могла знать такие подробности ваших взаимоотношений с женой, какие знала она. А теперь рассмотрим подробнее улики, которые были сфабрикованы против Аллы. Самое главное – это вырезки из журналов с отпечатками пальцев.
– Журнал выкрали! – возразил Глеб. – Его могла вынести из дому наша экономка. Да мало ли что!
– Да-да, верно, – охотно согласился Бубнов. – Но исходя из того, что ваша экономка женщина весьма скупая на эмоции и нелюбопытная, вряд ли она могла знать, что Алла Вадимовна читает «Женские штучки» от корки до корки и особенно уважает короткие детективные рассказы. И вряд ли она могла просчитать, таким образом, что на полях останутся отличные отпечатки ее пальцев.
– Вы думаете, это я отдал журнал своей любовнице и рассказал, на каких страницах лучше всего искать отпечатки пальцев моей жены? – взорвался Глеб, который не находил себе места от нервного напряжения.
– Ничего такого я не думаю, – ответил Бубнов. – Будьте любезны, не сбивайте меня с мысли. Теперь что касается наезда на Софью Елизарову. Знаете, на какой машине был совершен наезд? На машине Кумарикина!
– Боже мой! – воскликнула Алла. – Это ужасно!
– Итак, убийца знала про отношения Аллы Вадимовны и Кумарикина. Позже, когда милиция докопалась бы до их романа, следователи должны были выяснить, что Алла воспользовалась транспортным средством своего любовника. Вполне логичное предположение. Убийца заранее подогнала машину Кумарикина поближе к ресторану, где вовсю праздновали юбилей фирмы, чтобы в нужное время она была у нее под рукой. Хозяин не должен был ее хватиться, ведь в ресторане он рассчитывал как следует погулять, поэтому поехал туда на такси. Кстати, о ресторане. Там я нашел первые стоящие зацепки. Во время вечеринки случилось одно происшествие, которое дало мне пищу для размышлений.
– Если вы имеете в виду Вареникова... – горячо начал Глеб.
– Боже мой! – перебила его Алла. – С этим Варениковым надо что-то делать! Это может кончиться белой горячкой.
– Ладно-ладно, я пошутил, – пошел на попятный Глеб.
– Смотрите, какое возникло противоречие. Убийца прилагает массу усилий, чтобы поставить под подозрение жену Стрелецкого. А потом совершает третье убийство в тот самый момент, когда та резвится в ресторане на глазах у огромного количества народа! Нонсенс?
– Она должна была сделать так, чтобы на время третьего убийства у жены Стрелецкого не оказалось алиби, – заявил гордый собой следователь Смиренко.
– Совершенно верно. Поэтому Аллу на время убийства выманили в безлюдное место. Установив время наезда на Софью, я стал расспрашивать жену Стрелецкого о том, почему она ушла из ресторана столь внезапно, да еще в самый разгар грозы. Тут-то и обнаружилась совершенно новая фигура – девушка в плаще с капюшоном. По странной прихоти судьбы я видел эту девушку в ресторане и даже разговаривал с ней. Ну, разговаривал – сильно сказано. Однако незнакомка произнесла целую фразу, и ее выговор сразу же навел меня на мысль о том, что она не из Москвы. В тот момент я, естественно, не обратил на это обстоятельство особого внимания. И лишь позже, когда выяснилось, что именно она увела из ресторана Аллу, я занялся ее личностью вплотную.
Бубнов на секунду замолчал, чтобы перевести дух. Все присутствующие к этому моменту так увлеклись рассказом, что не сводили с частного сыщика глаз. Даже Рита окончательно перестала клевать носом. Они с Аллой держались за руки, словно подбадривающие друг друга подружки. Стрелецкий страшно нервничал и ерзал в кресле, периодически порываясь что-то сказать. Однако все время откладывал выступление.
– Вот как я рассуждал, – продолжал Бубнов, воодушевленный столь явной заинтересованностью аудитории. – К кому могла обратиться убийца за помощью? Вряд ли у нее были настоящие сообщники, это слишком опасно. Нанимать кого-то она тем более бы не рискнула. Значит, помогал ей человек близкий, какового можно попросить об услуге, не особо вдаваясь в подробности. Если незнакомка в плаще не москвичка, можно допустить, что убийца тоже родом из другого города. Там у нее все близкие и знакомые. Вкус Стрелецкого мы знаем: четвертая его любовница, то бишь убийца, должна быть по меньшей мере молода и привлекательна. После наезда на Софью Елизарову я отправился просматривать личные дела сотрудниц «Техноконсульта». Действовал методом исключения. Сначала отобрал всех женщин в возрасте до тридцати лет. Затем из этих оставшихся выбрал тех, кто родился не в Москве. Таких оказалось буквально раз-два и обчелся.
– Не проще ли выколотить из моего мужа фамилию? – спросила Алла, не выдержав напряжения.
– Да можно, конечно, – пожал плечами Бубнов. – Но мне хочется завершить дело, а не просто дать следователю путеводную нить. Для этого одной фамилии мало.
– Вы хотите припереть убийцу к стене силой своей логики? – спросил Смиренко.
– Что-то вроде того. Это красивое дело. Я хочу красиво обставить финал.
– Думаю, все уже догадались, кто убийца, – подала голос Рита. – Не знаю, чего она до сих пор сидит и не шевелится.
Бубнов закатил глаза и сказал:
– Я тебя когда-нибудь пристукну, бестолочь такая.
Поскольку, кроме Аллы и Риты, в кабинете находилась еще только одна женщина, все на нее и уставились. Наташа сидела с совершенно глупым видом и стучала ручкой по передним зубам.
– Она не может быть Глебовой любовницей! – первой отреагировала Алла. – Они друг друга не переваривают.
– Ну конечно! – засмеялся Бубнов. – Верьте им. Это не что иное, как отвлекающий маневр – постоянно цапаться на глазах у персонала. Не знаю, кто автор идеи, но придумано бесподобно.
– Вы хотите сказать, – ахнула Наташа, – что всю ту ерунду, которую я стенографировала, говорили про меня?
– Конечно, – сказал Бубнов. – Вы откуда родом? Из Ростова, не так ли? Евгений Михайлович, доставайте фотографию.
Кумарикин открыл жесткую папку, которая все это время лежала у него на коленях, и достал коллективный широкоформатный снимок.
– Посмотрите, Алла, никого не узнаете?
Той потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти знакомые физиономии.
– Как же! Вот, Глеб, твоя секретарша, а вот – боже мой! – медиум. Эта Ирина. Она! Прямо как живая!
– Снимок выпускного класса, – пояснил Бубнов. – Две закадычные подружки-ростовчанки. С «медиумом» в Ростове я лично не общался, но, думаю, для следователя это не проблема.
Внезапно ожил заледеневший в своем кресле Стрелецкий.
– Подождите! – воскликнул он раздраженно. – Но ведь я нашел обрезки того растерзанного журнала дома, в комнате жены! Как они оказались в ее корзинке для бумаг, если не сама Алла их туда бросила?
– Алла Вадимовна, – наклонился в ее сторону Бубнов, – когда Наташа в последний раз была у вас в доме?
– Да вот только что! – воскликнула та. – Она приехала, сказала, что Глеб забыл дома важный документ. Мы искали его по всем комнатам минут тридцать, не меньше.
– И, конечно, не нашли, – утвердительно сказал Бубнов.
– Не нашли.
– Глеб Николаевич, вы посылали секретаршу к себе домой за забытым документом?
Глеб еле слышно прошептал:
– Нет... – И взглядом побитой собаки поглядел на Наташу.
– Подождите, – сказала Наташа. – Глеб Николаевич, не надо делать такие глаза. Вы ведь посылали меня за документом. С вашей стороны нечестно запутывать этих людей. Да, мы с вами не очень хорошо ладим, но это не повод делать из меня убийцу. И еще этот бред, что мы любовники. Мой жених погиб всего месяц назад, я до сих пор в себя не могу прийти...
– Кстати, о вашем женихе, – светским тоном сказал Бубнов. – Я навел о нем справки. Он, кажется, год отсидел в тюрьме за угон машины? И еще баловался наркотиками? Так, слегка? И вдруг в один прекрасный день наглотался «колес» под самую завязку и разбился на своих «Жигулях»?
– К чему это вы клоните? – спросила Наташа, насупившись.
– Думается мне, именно на этих самых «Жигулях» вы и сбили Ксению Бажанову. Очень примечательно, что на следующий день после наезда на Ксению какой-то тип, по описанию весьма напоминающий вашего жениха, крутился возле гаража некоего Константина Волошкина. У этого Волошкина жена Стрелецкого арендовала на время «Волгу». На этой «Волге» она и ездила в тот день, когда задавили Ксению. Вот что вы придумали. Если эту «Волгу» угробить, милиция, когда начнет вплотную заниматься Аллой, наверняка решит, что она сделала это специально, чтобы скрыть улики. Вы попросили своего дружка выкрасть и разбить «Волгу». Для отвода глаз. Как профессиональный угонщик он сделал это без проблем. А прямо на следующий день очень кстати наглотался таблеток и свалился под откос уже на своих собственных «Жигулях», которые, я уверен, были настоящим, говоря образно, орудием преступления.
Глеб хотел было что-то сказать, но вместо этого так и остался сидеть с раскрытым ртом.
– Ну вот что, – сказала Наташа, внезапно поднимаясь и с шумом отодвигая стул. – Мне надоело выслушивать весь этот бред. Пойду-ка я отсюда. Тем более у вас нет ни одного доказательства!
– А как же свидетельница? – спросил Бубнов.
– Ваша «ясновидящая» Ирка? Какая она свидетельница? Когда вы с ней поговорите, то поймете, что у нее голова пустая, как бидон.
– Я имею в виду не эту свидетельницу, – возразил Бубнов. – А главную свидетельницу. Ту, которая видела вас на месте последнего преступления.
– Очень смешно, – сказала Наташа и направилась к выходу из кабинета, вызывающе покачивая бедрами.
– Вы двигаетесь в верном направлении, – поощрил ее сыщик. – Свидетельница в приемной. Сейчас вы столкнетесь с ней лицом к лицу, и все сразу встанет на свои места.
Не успел он договорить, как дверь кабинета начала медленно открываться. Наташа резко остановилась. А секунду спустя невольно попятилась. Потому что на пороге стояла живая и невредимая Софья Елизарова и смотрела прямо на нее.