– Сейчас выясним, – пробормотала Диана.
Сделав еще несколько шагов по направлению к мужикам, она севшим от волнения голосом поинтересовалась:
– Эй, что тут происходит?
Мужики обернулись, но, так ничего и не ответив, снова взялись за лопаты.
– Я вас спрашиваю! – В голосе Дианы появились металлические нотки.
Мужики без интереса посмотрели на нее, затем положили лопаты на землю, вынули папиросы и закурили. Один перед этим сплюнул в их сторону. Процесс происходил при полном их молчании.
– Мне вмешаться? – шепотом поинтересовался у Дианы Шургин.
– Нет, я сама, – тоже почему-то шепотом ответила Диана.
Но тут вдруг один из мужиков развернулся к ним и, вынув «беломорину» из щербатой пасти, пробасил:
– Ну что ты, девка, пристала? Что происходит, что происходит... Беда тут у нас!
– Какая беда? – упавшим голосом спросила Диана.
– А ты, чай, не слышала? Весь город говорит. В общем, покойница из могилы сбежала. Приходит утром наш смотритель – могила разрыта, а покойницы и след простыл. Да. Бегает, значит, туда-сюда. В этот раз вернуться под утро не успела, затаилась где-то, ночи ждет. А нам тут порядок наводи!
Тут Диана издала такой вопль, что от неожиданности у мужика выпала папироса из руки, а Шургин выронил собранный по дороге букет полевых цветов. Диана, развернувшись, стремительно бросилась по тропинке назад, завывая так, будто за ней гналось стадо вампиров. Шургин кинулся за ней, но догнать ее смог лишь у самых кладбищенских ворот. И то лишь потому, что Диана споткнулась о торчащий из земли корень и упала.
– Да что с вами, что случилось?
Шургин одним ловким движением поднял ее с земли, но руку уже не выпускал – вдруг опять рванет куда-нибудь?
– Ы-Ы-Ы, – выла Диана и больше никаких членораздельных звуков не издавала.
«Жаль, воды нет, надо бы ей в лицо брызнуть», – подумал Шургин. Приходилось действовать подручными средствами – и он слегка пошлепал ее по щекам. Подействовало – выть Диана перестала, зато начала горько плакать.
Он усадил ее на одинокую лавочку у ворот и стал ждать, когда же с ней можно будет поговорить, выяснить, что все-таки произошло.
В это время у могилы тети Любы происходило следующее. Молчавший все это время второй мужик сказал:
– Ну и дурак ты, Витя! Зачем девку перепугал?
– Да так. Я, понимаешь, люблю подшутить над такими зелеными. Не знал же, что она дура нервная. Плевать! Так мы сам-то памятник устанавливать сегодня будем? Или завтра?
– Давай сегодня. И цветник тоже. До вечера должны успеть, – ответил второй мужик, поднимая с земли лопату. – Очень уж Зинаида, соседка моя, просила.
– И что это за цирк? – Олег выжидательно посмотрел на хлюпающую носом Диану.
– Это не цирк, – всхлипывая, ответила она, глядя в пространство глазами, полными слез. – Это ужас.
– Какой ужас? Два идиота с похмелюги какую-то пургу несут, а вы...
– Поверьте, я не могу вам всего рассказать, но это – серьезно.
– Что серьезно – бегающие туда-сюда покойники?
– Я не могу всего рассказать!
– Нет уж, будьте добры – рассказывайте! А то вас еще что-нибудь и в самый неподходящий момент приведет в дивное состояние, которое я имел счастье только что лицезреть.
– Вы решите, что я сумасшедшая.
– Этого вы уже можете не бояться...
– Издеваетесь?
– Вот, так лучше. Что, собственно, происходит?
– Сама толком не пойму. В общем, я... видела тетю Любу.
– Естественно.
– Как раз нет. Я ее видела после похорон. Живую. Думала – с ума сойду. Ничего не поняла, старалась забыть. А тут – сами слышали.
– Ладно, поехали в Москву. Если проблемы станут множиться с такой скоростью, мы будем погребены под ними заживо. Все обдумаем по дороге. Насчет тети Любы – не знаю, что или кого вы видели, но уверен, что не тетю.
– А как же этот, на кладбище?
– Забудьте. Попросим Зинаиду Петровну разобраться, она человек деятельный, решительный, у нее и живой-то не очень забалует.
Реакция Шургина подвела. Он увидел непонимающий взгляд Дианы, устремленный ему за спину, услышал крадущиеся шаги, но обернуться не успел – голова словно раскололась надвое, брызнули цветные искры, и наступила ночь.
– Ты мешки приготовил?
Это было первое, что он услышал, придя в себя.
Голос оказался мужским, молодым и бодрым.
– Приготовил. Только в траве найти не могу.
Это ответил человек постарше, вроде даже с одышкой. Голос хрипловатый, как у курильщика с многолетним стажем.
Говорили громко, не таясь – значит, не боятся, уверены, что никто их не видит и не слышит. Или, что вероятно, их и впрямь никто не слышит!
Шургин попробовал чуть шевельнуться, чтобы ощутить происходящее и понять, для начала, собственную диспозицию. Диспозиция эта, как он догадался очень быстро, была незавидной. Он лежал на земле, лицом вниз. Руки вывернуты назад и связаны, хотя пальцами и даже кистями шевелить можно. Ноги тоже связаны. Голова болела, но не сильно, зато противно ныло где-то в области затылка – наверное, там, куда его ударили. Глаза и рот по неизменной гангстерской моде были залеплены чем-то противным с резким химическим запахом – скотч или еще что-нибудь в том же роде. Причем глаза ему заклеили плоховато – липкая лента прилегала неплотно, а проверить напавшие на них неизвестные еще не догадались. Или заняты другим.
Голоса стали удаляться, переругиваясь между собой: их обладатели искали утерянные хриплым ротозеем мешки. «Господи, – подумал Шургин, – и эти тоже ничего сделать нормально не могут». Думать о мешках, предназначенных явно для чего-то недоброго, ему не хотелось. Он попытался сосредоточиться на главном. А главное сейчас – выяснить, куда делись Алекс и Диана. Все остальное – кто да почему – он оставлял на потом. В контексте того, что с ними происходило в последнее время, корыстные и сексуальные мотивы он исключил. Это была явно спланированная акция. Скорее всего, за ними тщательно следили, коли сумели подобраться и напасть так неожиданно и стремительно.
И тут справа от него раздалось яростное мычание и сопение. Следом послышалось шуршание и еще какие-то звуки, идентифицировать которые Шургин не смог.
На шум явился обладатель молодого голоса.
– А, ты не угомонился? – поинтересовался он, из чего стало понятно, что мычит и шуршит Душкин. «Жив, слава богу, – подумал Олег, – теперь бы еще понять, где Диана».
Тут раздался звук глухого удара, стон, и все стихло. Удаляющиеся шаги свидетельствовали, что неизвестный вновь отправился на поиски мешков.
Похоже, у похитителей была вполне конкретная задача, исполнение которой затруднило лишь временное отсутствие тары для упаковки пленников. В том, что мешки предназначены для них, Шургин не сомневался.
Необходимо было что-то срочно предпринять. Сильно выгнув спину, он попытался осторожно покрутить головой, и это ему отчасти удалось. Тогда он стал тихонько тереться правой стороной лица о землю, стараясь отодрать липкую ленту. «Только бы они подольше не приходили, – мысленно взмолился Олег, – только бы не приходили!»
Наконец его титанические усилия увенчались успехом – кусочек ленты справа безвольно повис, приоткрыв для обзора правый глаз. «Отвалиться целиком скотч не должен», – лихорадочно соображал Олег. Теперь ему предстояло осмотреться и понять, что можно предпринять для освобождения. Пока ничего умного в голову не приходило.
Солнце светило, значит, без сознания они пробыли не так уж и долго. Если, конечно, он очнулся в тот же день. Если сегодня еще сегодня, а не завтра. На них напали прямо среди бела дня. Что же эти гады замыслили сделать, даже не дождавшись ночи?
Что-то путное увидеть, лежа лицом вниз, он не мог, поэтому стал тихонько переворачиваться сначала на левый бок. Это было не то место, где на них напали. Олег увидел довольно густой лес, окаймляющий скромную лужайку. Тут же стояли старенькие вишневого цвета «Жигули», развернутые боком к нему, так что номеров он не увидел. Зато увидел двух мужчин, бродящих в окрестностях машины. Они были далековато, но своим единственным свободным глазом Шургин разглядел фигуры – большую и маленькую, – одетые во что-то темное. Для полноты информации он, превозмогая острую боль в связанных руках, также осторожненько перевернулся на другой бок. Ему открылась чудесная панорама неизвестной речки, к которой вел от лужайки пологий спуск. Вот теперь картина становилась ясной, хотя и жуткой. Было похоже, что пара помещенных в мешки тел с грузом на ногах в обозримом будущем отправится на дно этой красивой провинциальной речушки.
Теперь понятно, почему они не таятся: место безлюдное, кого сюда купаться занесет – это ведь не Черноморское побережье.
По телу побежал неприятный холодок, и Шургин решил вновь перевернуться, чтобы иметь возможность наблюдать за действиями бандитов.
– Вот они, – раздался знакомый хриплый голос. Маленький бандит поднял над головой свою находку.
– Наконец-то, – молодой голос принадлежал большому, – надо скорее оформлять их, сюда сейчас московская братва подъедет. За бабой.
– А кто из наших с ними?
– Не твоя печаль. Лодка где?
– Привязана у берега, в кустах.
– Тащи на берег веревки и груз, а я гостей встречу.
Маленький полез в багажник машины, достал оттуда смотанную веревку и, подхватив другой рукой какой-то внушительный округлый предмет, с видимым усилием поволок его через лужайку к берегу. Когда он проходил мимо Олега, тот с удивлением обнаружил, что это классическая спортивная гиря пуда в два весом. Обремененный такой тяжестью, обладатель хриплого голоса не обратил на Шургина никакого внимания.
В этот момент раздался ровный и мощный шум мотора, и на лужайку, видимо, с какой-то лесной дороги, вкатился традиционный бандитский джип с наглухо затонированными стеклами.
Он плавно затормозил рядом с «жигуленком», причем так, что лучше не придумаешь. Шургин хорошо разглядел прибывший экипаж. Теперь хоть какая-то зацепка – марка и модель машины, номер. Хотя номер мог быть и фальшивый... И не очень понятно, как этим можно распорядиться, будучи кандидатом в утопленники.
Из джипа вылезли трое. Двое, одетые в летние светлые костюмы, оказались молчаливы и неторопливы в движениях. Похоже, обещанные москвичи. Третий, судя по его дикому наряду, был местным деятелем.
– Так, мальчики, – распорядился он, подходя к «Жигулям», – быстро перегружаем бабу, нашим гостям некогда.
– Сейчас, Колян вернется, он на берег пошел...
– Какой, на хрен, Колян! Ты что, девку не можешь поднять, бугай такой? Говорят тебе, людям некогда.
Пока молодой бандит корячился, вынимая бесчувственное тело Дианы из вишневого салона и перекладывая его на сиденье джипа, московские гости курили и равнодушно наблюдали за происходящим.
Когда процесс был завершен, они так же молча погрузились в свою роскошную тачку, развернулись и уехали. Вместе с ними отбыл и местный деятель, предварительно предупредив своих вассалов – долго не возиться. И все тут потом убрать – чтобы чисто было.
– Да кто их здесь искать-то будет? – раскрыл было рот вернувшийся с берега Колян, но получил быстрый ответ:
– А ты вякнешь еще, составишь им компанию. – Он кивнул в сторону Шургина и Алекса. – Третьим будешь.
Джип скрылся за деревьями, а маленький Колян потащил на место предполагаемой казни еще одну гирю.
«Да, капитально подготовились. И куда же они Диану повезли? Зато точно известно, что она жива». Стало полегче, но не намного. И по-прежнему было непонятно, что делать. Ждать, когда их потащат к реке? Каким-нибудь образом выпрыгнуть из лодки, пока не привязали гирю к ногам, и поплыть? Но как можно плыть со связанными руками и ногами, Олег себе представить не мог.
Если даже исхитриться и ударить одного, второй тут же добьет смутьяна. Даже топить не будет – пристрелит. Или прирежет.
Может быть, стоит подползти к Алексу, пока есть еще немного времени? Нет, нереально – заметят. Да и вообще: Алекс лежит без движения, не подавая признаков жизни.
Время тянулось томительно медленно. Молодой курил, опершись задницей на капот, Колян застрял где-то на берегу. Шли минуты, но ничего не происходило. Докурив третью сигарету, молодой двинулся в сторону берега на поиски приятеля.
Олег попытался, отвернув лицо, скрыть свой контрабандно открытый глаз. Но на Шургина молодой даже не посмотрел, а вот на Душкина почему-то сначала плюнул, а потом пнул его ногой в бок. Видимо, невзлюбил особенно – то ли инстинктивно, то ли за его глупое поведение. Алекс вдруг снова замычал и даже попытался извернуться, после чего оказался на боку, лицом к обидчику.
– Сволочь, – взорвался бандит, – я тебе все ребра переломаю!
Но тут Алекс, словно воплощая мысли Шургина, исхитрился связанными ногами в модных ботинках ударить по бандитской ноге, точно угодив в коленную чашечку. От неожиданности и дикой боли молодой упал на траву и стал кататься по ней, держась двумя руками за травмированное колено. Произошло невероятное, учитывая, что удар наносился вслепую.
Но еще более невероятное произошло дальше. Шургин увидел, как от кромки леса отделилась темная фигура и приближается к ним, стремительно пересекая лужайку. Сначала Олегу показалось, что это Колян, но нет, это был не он. Быстро подойдя к молодому, незнакомец нанес ему удар рукой куда-то в область шеи, отчего тот мгновенно затих, распластавшись на земле. Затем неизвестный обошел Алекса сзади, опустился на одно колено, разрезал ему путы на руках и сорвал с глаз и рта липкую ленту. Ту же процедуру он спустя минуту проделал и с Олегом.
При ближайшем рассмотрении неожиданный спаситель оказался невысоким мужчиной неопределенной внешности. Единственная деталь, которая бросилась в глаза, – длинные темные волосы, собранные сзади в конский хвост; такие прически были некогда в моде у рок-музыкантов.
Обалдевшие от происходящего Шургин и Алекс не успели произнести ни слова, а их неизвестный спаситель уже развернулся и рванул в сторону леса, где и скрылся буквально через минуту.
Они изумленно смотрели ему вслед, а потом в недоумении уставились друг на друга.
– Вот тебе и ну, – прошептал потрясенный Алекс. – Кто это был?
– Откуда я знаю, – отозвался Шургин. – Слушай, нам бы убраться отсюда, пока не появились новые желающие утопить нас в реке. Ты как, идти можешь?
– Могу бежать, если только скажешь куда. А мучителей наших прибить нужно. Кстати, где второй?
– Могилу нам готовит, задерживается.
Алекса передернуло:
– Вот сволочи. Давай того вырубим да и свяжем их, как они нас. Я этому гаду, – он водрузил ногу в ботинке на поверженного врага, – не только глаза и рот – я ему еще и нос залеплю. Пусть чем хочет учится дышать.
Освобожденные руки болели и не хотели слушаться, но все же Шургин с Алексом связали молодого скотчем, найденным все в том же багажнике «Жигулей». Затем, под прикрытием растительности, они двинулись на берег. Предосторожности оказались напрасными – распластавшись аккурат между двумя гирями, на песке лежал Колян.
– Наш благодетель постарался, – задумчиво протянул Алекс.
– Еще надо понять, что это за благодетель, откуда он тут взялся и каковы его конечные цели, – хмуро процедил озадаченный Шургин.
Коляна пришлось приволочь обратно на лужайку, где его положили рядышком с молодым, предварительно обмотав липучкой. Затем сели в машину – совещаться.
– А там, возле кладбища, ты не видел, как они на нас напали? – поинтересовался Шургин.
– Не помню ничего. Я спал, слышу, подошли к машине, глаза открываю, и тут мне чем-то брызнули прямо в лицо. И все. Очнулся уже связанный, попытался освободиться – меня вырубил этот, молодой. Я его по голосу узнал. Потом очухался – стал осторожно готовиться к побегу или к драке. Решил, что тебя прикончили. Тут этот опять топает. Ну, думаю, пусть только подойдет. Он и подошел.
– Ловко ты его, – одобрил Шургин, – я бы с завязанными глазами не попал.
– Случайность, – самокритично заметил Алекс. – Но я очень обрадовался, когда тебя увидел.
Шургин поведал ему обо всем, что сам видел и слышал за это время, затем сказал:
– Итак, вечер воспоминаний подошел к концу. Надо срочно выручать Диану. Логика подсказывает, что ее оставят в живых. Но с бандитами никогда ни в чем нельзя быть уверенным.
– Поесть бы сначала, попить, – начал было Алекс, но Шургин категорически возразил:
– У них машина – зверь. И они минут сорок уже как едут. Часа через три – три с половиной будут в Москве, и видали мы их как свои уши. Нам бы в дороге перехватить гадов, но вот куда они мою машину дели? Небось продали уже или на запчасти отдали.