— Сеньор Диас, — молодой человек улыбнулся, сверкнув белизной зубов, — я так вам благодарен за дополнительные кредиты. Дело идет лучше, чем ожидалось.
— Очень рад, — банкир благосклонно кивнул. — Однако о делах позже.
Сеньор Диас остановил взгляд на щегольском наряде Мигеля, созданном известным кутюрье. В глазах его мелькнуло неодобрение.
Молодой человек, между тем, продолжал оживленно рассказывать об успехах своего бизнеса.
— …Это оказалось очень выгодно, сеньор Диас. Кредиты вашего банка могут быть возвращены даже досрочно. В мире стремительно растет спрос на декоративные растения. Вот и последняя рекламная акция с плавучей выставкой…
— Именно об этом я и хотел поговорить, — прервал Мигеля сеньор Диас.
— Вы сомневаетесь в коммерческом успехе мероприятия? — На лице молодого человека отразилась обида.
— Не спеши. Я внимательно слежу за твоими делами, но речь пойдет о другом.
Лицо молодого человека застыло в недоумении.
— Пришел твой черед, Мигелито, — пояснил банкир.
Молодой человек замер. Бронзовое лицо его с крупными, чуть вывернутыми губами и слегка раскосыми глазами словно окаменело.
— Ты готов? — спросил сеньор Диас. Молодой человек судорожно сглотнул, кивнул и хрипло ответил:
— Да.
— Тогда слушай. Для начала ты должен понять, что никому не нужны лишние расходы. Никто не хочет подвергать опасности жизни других людей. Но выхода нет. Она уже побывала в падающем самолете, правда, это вышло случайно. Побывала она и в машине, терпящей аварию. И это заслуга Диего.
— Да-да, я понимаю, — кивнул Мигель. Банкир сделал паузу.
— Боюсь, еще раз повторить то же самое не удастся, — продолжил он. — Девушка ведь не глупа. Будет опасаться. А этого допустить нельзя. У нее должно быть соответствующее состояние, которое может разрушить даже легкая тревога. Что же касается подробностей твоей миссии…
Банкир принялся подробно излагать план. Мигель слушал, нервно ломал пальцы рук и бледнел.
— Но это невозможно! — воскликнул в конце концов он. — Я понесу огромные убытки. Дело всей моей жизни!
— Твоя жизнь — ничтожная кроха в круговерти мироздания, — философски заметил сеньор Диас. — Кроме того, ты ведь еще так молод.
Мигель попытался возразить, но банкир резко прервал его.
— Плохо укрепил я твой дух, Мигелито! — прогремел он. — Личные интересы ты ставишь выше долга. Благосостояние не пошло тебе на пользу. Иди! Совет объявит решение.
Панический ужас заметался в глазах юноши.
— Нет!! — хрипло вскрикнул он, покрываясь испариной. — Нет!
— Совет объявит решение, — уже спокойно повторил банкир.
Руки Мигеля рванули воротник баснословно дорогой рубашки — пуговицы разлетелись в стороны.
— Вы не правильно поняли, сеньор Диас. Я… Я готов. Но кредиты? Их ведь нужно вернуть. Сам я могу жить и нищим, но…
— Слишком много но, Мигелито, — сурово сказал банкир. — По-моему, ты все-таки не готов.
— Готов! Клянусь, готов! Простите! Клянусь, если и сказал лишнее, так это от неожиданности. Я понимаю, вы оказываете мне честь!
Сеньор Диас внимательно вгляделся в лицо Мигеля.
— Что ж, — резюмировал он, — будем считать, тебе удалось преодолеть себя. Это хорошо. Он бросил на стол бумаги.
— Здесь страховка и документы по погашению займов. Зря ты беспокоился о бизнесе. Необходимо обеспечить безопасность людей, — продолжил он. — Никто не должен пострадать. Укомплектуй выставку дополнительными средствами спасения и безопасности.
— Да, конечно.
Сгорая от стыда, молодой предприниматель взял бумаги, гарантирующие ему возмещение потерь. Белоснежным носовым платком он вытер выбритую голову странной удлиненной формы.
— Но главное, Мигелито, это она, — повышая голос, напомнил банкир. — За ее жизнь и безопасность ты отвечаешь головой.
— Но ведь она бессмертна! — воскликнул предприниматель.
— Да, — подтвердил банкир. — И все же… лучше не рисковать. Посвящения еще не было.
Сеньор Диас подошел к стене, набрал на панели код, достал из сейфа небольшую вещицу.
— Возьми, — протянул он ее Мигелю. На ладони банкира блеснул нефритовый браслет. Древний резчик придал ему вид пернатого змея, свернувшегося в кольцо.
— Ты знаешь истинную цену этой вещи? — спросил банкир.
— Да, — кивнул Мигель, осторожно принимая браслет. — Она получит его.
— Тогда иди.
Сеньор Диас кивком попрощался с предпринимателем и уткнулся взглядом в бумаги разложенные на столе.
* * *— Папа, — девушка шаловливо прикрыла ладошкой документ, лежащий перед инженером, — устрой мне праздник души.
Горов устало протер глаза.
— Ты же знаешь, — с легким укором сказал он дочери, — у нас валюты осталось — кот наплакал. Мы с тобой и так уже почти ничего не едим.
— Ерунда, — отмахнулась девушка, — я позвоню Диего, и он отвезет меня туда, где еда почти ничего не стоит.
— Дочка, — встревожился Горов, — ты же знаешь, наши не приветствуют тесных контактов с местными. У меня могут быть неприятности.
— Но Диего таксист, а не разведчик, — недоуменно возразила девушка. — Что ж тут такого?
— И все же, лучше тебе держаться от Диего подальше.
Она обиженно сморщила носик.
— Я скоро уезжаю, а еще ничего не видела. Мне подругам даже нечего будет рассказать. Представляешь, экскурсантов три часа катают по Мексиканскому заливу! А растения, — она закатила глаза.
Осознав, что сопротивление бесполезно, Горов спросил:
— И сколько нужно?
— И-и-и! Всего двести песо, — восторженно взвизгнула девушка. — Это входная плата. А покупать я ничего не буду.
— Всего? — возмутился инженер. — Ты считаешь двести песо ничтожной суммой?
Однако, взглянув на горестную мордашку дочери, Горов махнул рукой.
— Ладно, возьми, — вздохнул он. — Но Диего звонить не стоит, — тон инженера стал строгим. — Ты не понимаешь…
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! Девушка грациозно протанцевала вокруг прячущего улыбку отца и выпорхнула из его кабинета.
Она уже успела побродить по залам и палубам старого судна, превращенного в гигантскую оранжерею-выставку, перемещающуюся от порта к порту. Закончив беглый осмотр, девушка решила насладиться тропической роскошью. Упиваясь звучной латынью названий, она бормотала:
— Mandevilla, родина Мексика, цветочки розовые, листья округлые… Prestonia, родина Мексика… Acrocomia, родина Мексика, пальма, листья перистые…
Корабль уже давно отошел от причала. Мексиканский берег с палубы его виделся тонкой голубой линией.
— В этом зале действительно собраны растения из тропической Америки, — раздался голос за спиной девушки, — но мы пишем, что родина их Мексика. Наверное, потому, что сами мексиканцы. Нам так приятнее.
Девушка обернулась. Элегантный молодой мужчина склонился в почтительном поклоне. Модный костюм его несколько диссонировал с традиционной соломенной шляпой, прикрывающей голову.
— Вы гид? — спросила девушка.
— В некотором роде, — усмехнулся незнакомец.
То ли спросил, то ли констатировал:
— А вы из Европы…
— Из России, — уточнила девушка.
— О! — он изобразил приятное Изумление. — Мне повезло. Осмелюсь обременить вас незначительной просьбой.
Она растерялась:
— Что же я могу?
Незнакомец поклонился.
— Мигель Эррерос, — представился он. — Владелец фирмы «Флора лимитед инкорпорейшн».
Девушка посмотрела на него с интересом. До сих пор ей никогда не приходилось общаться с таким молодым симпатичным настоящим владельцем фирмы.
— Не желает ли прекрасная сеньорита выпить бокал шампанского? — любезно предложил Мигель. — У нас прекрасный ресторан. Я имел бы возможность изложить свои ничтожные нужды.
Он заговорщицки улыбнулся.
— Я бизнесмен! Я всегда учитываю интересы партнеров. Вы тоже будете довольны. Девушка колебалась.
— Я бы рада, — сказала она наконец, — но мне хочется осмотреть выставку. Боюсь, не успею все обойти…
— Выставка продлится еще долго, — успокоил ее Мигель. — Вы можете приходить хоть каждый день. Я даже осмелюсь предложить вам мой автомобиль, чтобы легче было добраться. У вас будет собственный экскурсовод.
— Как же — долго? — изумилась девушка. — Везде написано, что сегодня последний день. Завтра корабль уходит.
— Последних дней, — улыбнулся Мигель, — может быть сколько угодно. В конце концов я ведь хозяин этого корабля и всего, что на нем есть.
— Вы? — Девушка отступила в изумлении. Хозяин корабля! Да еще владелец всех этих прекрасных цветов! Какая же девушка устоит перед таким предложением?
— Пожалуйте, сеньорита, — Мигель галантно протянул ей руку, воодушевленный явным успехом.
И в этот момент подошел служитель, одетый в морскую форму.
— Вас к телефону, — кланяясь, сказал он.
На лице Мигеля Эррероса проступила досада.
— Сеньорита! — воскликнул он. — Тысяча извинений! Прошу вас подождать одну минуту. Обещаете не уходить?
Девушка кивнула. Мигель поспешно удалился. Задумчиво глядя ему вслед, она неловко повернулась. Задела плечом цветочный горшочек, непрочно закрепленный в изящном кашпо. Прикрыв глаза, ахнула.
— Вот, пожалуйста…
Знакомый голос заставил ее открыть глаза. Перед ней стоял, смущенно улыбаясь, тот самый белокурый молодой человек, который в лавке древностей спас от гибели нефритовое шило.
— Не волнуйтесь, вы ничего не разбили.
Юноша протянул девушке цветок, пойманный им у самого пола.
— Поставьте, пожалуйста, его на место, — смущенно попросила она. — Все время я что-то роняю. Он улыбнулся:
— Но пока ничего не разбили.
— Да, — усмехнулась она и подумала: «Какие красивые у него глаза».
«Никогда не видел таких красивых глаз», — подумал и он.
Оба смущенно замолчали. Молчание явно затягивалось, и он и она понимали это и не знали, что сказать. Все казалось таким незначительным в сравнении с этими глазами, с восхищенным любопытством глядящими на мир. Он смотрел на нее, она на него и…
— Святая Мария! Сеньорита! — раздалось за ее спиной. — Я в отчаянье. Как мог я вас оставить? Какая оплошность.
Голос Мигеля прозвучал так внезапно, что девушка вздрогнула. Эррерос осторожно взял ее под локоть. Одновременно к молодому человеку подошел служитель в матросской форме. Что-то сказал ему, указывая на выход из зала.
Мигель увлек девушку к другому выходу. Она обернулась, тщетно ища глазами белокурого юношу.
«Какая жалость, — подумала она. — Почему я не спросила, как его зовут?»
Расстроенная, она послушно пошла за Мигелем Эрреросом. Увидев за широкой стеклянной дверью стойку бара и разноцветные столики, она свернула к залу ресторана.
— Нет, нет, сеньорита, — испуганно преградил ей дорогу Мигель. — Не в этот зал. Сюда, сеньорита, напротив.
— Какая разница? — грустно пожала плечами девушка, жалея, что сразу не ушла с тем милым и привлекательным молодым человеком, со своим соотечественником.
«Ах, даже познакомиться не успела», — с досадой переживала она.
— Нам уже накрыли столик, — пояснил свое поведение Мигель. — Прошу вас!
Они расположились под открытым небом. Официант в белоснежной форме принес и ловко открыл бутылку французского шампанского в серебряном ведерке. Водрузил на стол вазу с фруктами. Мигель Эррерос сам разлил шампанское по бокалам.
— За встречу, прекрасная сеньорита, — провозгласил он, тревожно оглядываясь.
— Корабль, сеньор Эррерос, корабль!
Выбежавший на ресторанную палубу служитель был бледен.
— Он сошел с ума! Нужно спасаться! В этот миг плавучую оранжерею потряс страшный удар. Ржавый сухогруз протаранил борт плавучей выставки. Вода хлынула в трюмы. Палуба накренилась.
— Сеньорита! Сеньорита! — взывал Мигель, пытаясь настигнуть девушку, скатывающуюся к борту.
Ему удалось схватить ее, поставить на ноги и увлечь к выходу. Они преодолели крутую, больше похожую на трап лестницу, свернули в узкий коридор, направляясь к спасательным шлюпкам. Вслед за ними с искаженным лицом скатился бармен.
— Пожар! — диким голосом заорал он.
В узкий коридор ворвались дымные языки пламени.
Девушка оцепенела от ужаса. Мигель Эррерос нагнулся, подхватил с пола ковровую дорожку, перочинным ножом надрезал ее, оторвал большой кусок и завернул в него почти бесчувственную девушку. Словно куль взвалил ее на плечо. Грузно побежал к выходу, охваченному огнем.
Преодолев пылающий барьер, Мигель вылетел на палубу. Дымилась одежда, но ему удалось достичь борта. Мигель столкнул в воду ящик со спасательным плотиком, бросил за борт девушку и прыгнул следом за ней. Оказавшись в воде, он помог девушке удержаться на плаву. Вскоре они устроились на надувном плотике.
Энергично работая маленькими веслами, Мигель отплыл от накренившегося судна. Он все греб и треб, пока девушка не пришла в себя.
— Утонул, — тихо и отрешенно сказала она. Он обернулся. Корабля не было. Лишь крутая волна качнула спасательный плотик. Мигель Эррерос взял безжизненную руку девушки, ласково сказал:
— Ничего. Судно застраховано. Не нужно расстраиваться. Вы со мной, а значит, ничего не случится.
Он извлек из кармана обгоревшего пиджака резной браслет.
— Теперь вам не скоро доведется посмотреть мою выставку. Я так виноват. В компенсацию примите этот маленький подарок.
Удерживая руку девушки, он попытался надеть браслет на ее тонкое запястье.
— Нет! — вскрикнула она, не зная почему и от чего отказывается. — Нет!
Но Мигелю все-таки удалось надеть браслет — пернатый змей ласковым кольцом охватил руку девушки. Как ни странно, но она тут же успокоилась. Даже щечки ее чуть порозовели, хотя нервная дрожь продолжала сотрясать тело.
— Я расскажу вам древнюю сказку моего древнего народа, — поглаживая ее руку, сказал Мигель. — Это вас успокоит.
И звуки удивительного языка, насыщенного согласными, поплыли над морем. Девушка перестала дрожать, вслушиваясь в чарующую музыку этой речи. Совершенно непонятной и… такой понятной.
* * *Четыре реки легли к ногам Мастера. Холод вод обнял душу творящего лики богов. Ощутил он текучесть жизни.
Подарили потоки злато, заструились с плеч Атуэя.
Сколько вод утечет в безвестность? О, сколько вод!
Забурлили гневные реки. Промыли четыре каньона в теплом пепле души Атуэя, по утраченной воле стеная.
Сердце Мастера объял холод. Каждый смертный к нему приходит.
Сколько холода в водах мира? О, сколько холода!
Четыре реки притекли к Атуэю. Четыреста лунных дней ждал их Мастер. Рыдала Земля Любви обреченно.
Четыре реки — рубцы души Атуэя.
Четыре реки!
Первая — дочь забвенья.
Сколько вод может смыть память? О, сколько вод!
Вторая — дитя надежды.
Сколько лун погасят надежду? О, сколько лун!
Третий поток — сын грусти.
Сколько грусти падет листвою? О, сколько грусти!
Четвертый — дитя разлуки.
Сколько вод от встречи до встречи? О, сколько вод!
Прекрасным днем полнолунья, в день Пернатого Змея. В день скорби. Роздал душу свою Мастер. Роздал, любовь утратив. Утратив надежду.
Забурлили потоки пенно. Устремились к морям сверкая.
Омылся взгляд Атуэя.
Сколько лун отразилось в водах? О, сколько лун!
Влились в моря реки. Океан их пленил берегами.
Сколько лун шел усталый Мастер к океану, бурлящему пеной?
О, сколько лун!
Тщетно молил Мастер отпустить на свободу душу.
Не знают тепла воды!
Тысячу мер нефрита принес к берегу Мастер.
Рассмеялся морей владыка.
— Как отыскать душу? Так глубоки воды!
Может быть, унесла. Мастер, душу та, что с ладьи бежала. Рабыня с бронзовой кожей.
Сверкнул океан солнцем.
У вод нет состраданья!
По следам памяти предков направил парус свой Мастер. На острове Вечной Печали он отыскал беглянку.
Отвернула лицо рабыня.
— Сколько лун ждала тебя, Мастер? О, сколько лун!
Не за мной ты спешил, Мастер! Может быть, ты искал Забаву?