– Попробуйте вот это, – сказала консультант.
Жанна скользнула по ней взглядом, на секунду сфокусировав взгляд на светлой коже, бровях вразлет и волосах цвета воронова крыла. Парикмахер Жанны постоянно говорила ей, что черный цвет старит, но девушка была столь свежа и юна, что радикально черный цвет не портил, а лишь подчеркивал молочную белизну ее кожи и легчайший румянец.
– Попробуйте. Вам пойдет, – повторила консультант.
Жанна взяла в руки бирюзовое платье из шелка, невесомое, со шнуровкой на спине.
– Спасибо, – кивнула Жанна.
Консультант дружелюбно улыбнулась. Дима в леопардовом кресле, казалось, заснул – он сопел. Складывалось впечатление, что он вот-вот захрапит. Жанна мерила платье за платьем, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что бирюзовое действительно сидит намного лучше, чем все остальные.
Марина слегка наклонилась вперед и сжала виски.
«Мариночка, никогда не трогай свое лицо руками. Это очень вредно», – все время повторяла ей косметолог.
На столе лежал лист бумаги со словами «Смерть близка». Марина была уверена, что записка попала к ней не просто так. Ей тридцать два года. У нее муж, риелторское агентство, две квартиры, загородный дом, дача в Крыму и полтора миллиона долларов на личном счету. Плюс красота и молодость. Марина привыкла к тому, что ей завидуют. Если бы они знали, что ей пришлось пережить для того, чтобы оказаться в выгодном и комфортном положении, в котором она сейчас пребывала! Все это не свалилось с неба, а было результатом упорного труда.
«Смерть близка».
Люди, которые это писали, явно не знали, сколько раз за Маринину жизнь смерть была к ней близка. Но все же она пока жива.
Марина встала и прошлась по кабинету.
Конкуренты? Недовольные подчиненные? Кто-то из родных? Кредиторы? Сестра? Кто за ней следит?
Она покинула кабинет, вышла на улицу и отправилась к машине.
– Пообедаем? – спросила Жанна.
Дима кивнул.
– Почему ты никогда ничего не рассказываешь? – спросила Жанна. – Ну хоть что-нибудь рассказал бы.
Он взглянул на нее с удивлением.
– Например, что?
– Ну, допустим о работе.
– Не вижу смысла, – сказал Дима. – Я же тебя об опере не прошу рассказать.
Жанна оскорбилась:
– Ты считаешь меня дурой?
Дима не стал отвечать. Вместо этого он заказал себе пасту «Нептунито», хлеб «Фокаччо» и лосося на гриле. Жанна взяла зеленый чай.
– Я на диете, – сказала она, жеманно хлопая ресницами.
Дима кивнул. Жанна посмотрела на его толстые пальцы. Ей стало нехорошо, но потом она вспомнила о бирюзовом шелковом платье, и снова стало просто отлично.
– Ну, тогда что-нибудь о машинах, – попросила Жанна, отхлебывая безвкусную зеленую жижу, в которой плавали белые ошметки цветов. – У тебя же «Мерседес».
Дима устремил на нее взгляд. Впервые в его глазах мелькнули какие-то эмоции.
– Это уже третий, – сказал он, – первые два были той же модели и того же цвета.
«Зануда, – подумала Жанна, – хорошо, хоть не сообщил, что до меня у него были две девушки, как две капли похожие на меня».
– И что с ними? Ты их продал?
– Разбил. Оба всмятку.
– А ты? Не пострадал?
– В первый раз ничего, а во второй раз удар на часы пришелся.
«Были бы мозги, было бы сотрясение», – зло подумала Жанна.
– Ты превышал скорость? – спросила Жанна, демонстрируя эрудицию и знание правил дорожного движения.
– Да. Ехал сто тридцать семь километров в час в зоне, где максимум – сорок.
Жанна хихикнула.
– Ты такой смелый, – сказала Жанна, захлопав ресницами.
На лице Димы появилось утомленное выражение.
– Я больше так не делаю, – сказал он.
Жанна едва сдержалась, чтобы не зевнуть.
Сестра открыла дверь не сразу.
– Кто? – спросила она.
– Лена, это я, – отозвалась Марина.
Дверь открылась на две ладони. Посередине болталась толстая цепочка.
– Что? – спросила Лена.
– Открой.
Сестра распахнула дверь. На ней был мятый халат с пятнами кетчупа.
Марина вошла в прихожую.
– Чаем угостишь?
Елена кивнула.
В квартире было не убрано. Везде валялась одежда, на полу стояли грязные тарелки, по углам висела пыль и паутина.
– Почему ты не ищешь работу? – спросила Марина, стараясь не глядеть по сторонам.
– За гроши? – спросила Лена с вызовом.
– С чего-то надо начинать, – сказала Марина.
– Мне предлагают работу в супермаркете. Тебе не понять, – зло сказала Лена. – Я не хочу… без перспектив… с утра до вечера.
Марина молча села на стул. На спинке этого стула висела мятая одежда. Пахло чем-то немытым и нестираным.
– А это все почему? – спросила Марина, обводя взглядом бардак. – Ты же ничего не делаешь, на работу не ходишь, детей у тебя нет. Почему бы порядок не навести?
– Это мое личное дело! – процедила Лена. – Как хочу, так и живу. Тебя не касается. Я тебя в гости не звала. И вообще, не всем же жить во дворцах.
– Пойми, – сказала Марина, наклоняясь вперед, – я свои дворцы заработала. Я дневала и ночевала в своем первом казино. Я открыла бар и сама круглые сутки стояла за стойкой. Я выращивала лук. Я сделала ремонт в квартире и сдала ее, когда у меня был полнейший финансовый коллапс, а сама мерзла зимой на дачном участке в щитовом домике. В моем первом ресторане был пожар, все сгорело дотла, у меня по суду забрали помещение, которое я купила для магазина запчастей. Тебе ненамного меньше лет, чем было тогда мне, но ты сидишь, сидишь и жалуешься… Ты бы хоть пять процентов сделала от того, что провернула я.
– Не задирай нос, – сказала Лена, морщась. – У тебя был стартовый капитал.
– У меня ничего не было! Откуда? Мы же сестры! У нас все было одно и то же. Ты могла взять те же кредиты, что и я. А лук я выращивала вообще почти бесплатно, только за кусок земли!
– Тебе везло.
– Блин. Ты ничего не понимаешь. Сделай хоть что-нибудь. Пока ты будешь сидеть дома, точно ничего не произойдет. Езди. Общайся. Ищи друзей-бизнесменов. Читай книги о бизнесе, наконец. Неважно, что делать! Начни хоть с чего-нибудь. Голову, наконец, помой.
Марина сделала глубокий вдох и хлебнула чаю. Чай был отвратительным – вода из-под крана плюс пакетированная пыль. Не спасал даже сахар.
– Спасибо, – сказала Марина, отставляя чашку в сторону.
Она встала и ушла. Сестра проводила ее ненавидящим взглядом из-под жирной челки.
Марина толкала перед собой тележку.
– Туалетная бумага, – строго сказала она сама себе. – Туалетная бумага, и все! Ну, может, еще мыло.
Она прихватила с полки бутылочку жидкого мыла «Мед и молоко». Мягкое, матовое, оно нравилось Марине запахом и консистенцией. Затем в тележку отправилось несколько упаковок мыла марки «Чистая линия». Прозрачное, плотное, оно напоминало большие карамельки.
«Вообще-то он энтомолог, но с тех пор, как потерял очки, охотится на слонов», – вспомнила Марина старый анекдот.
Секунду спустя Марина подумала, что ей не помешал бы новый шампунь, мгновенно тающая маска для волос, бальзам и спрей, который наносится на влажные волосы и обеспечивает им впоследствии дополнительный блеск.
– Это все очень нужно, – убедительно сказала Марина вслух.
Цепкие пальчики схватили зубную пасту Colgate с экстрактом облепихи. Новая зубная паста была Марине совершенно ни к чему, и вообще она не пользовалась пастой Colgate, предпочитая Lacalut. Но упаковка с оранжевыми ягодами облепихи выглядела столь ярко и притягательно, что Марина решилась.
На следующей полке стояли ряды хорошеньких баночек с солью для ванн. Персиковая, хвойная, с чередой, с календулой, с лавандой, с ромашкой и еще чисто-белая – натуральная. Марина мгновенно представила, как это замечательно – лежать в ванне в теплой морской воде, вдыхать аромат соснового леса и читать какой-нибудь глянцевый журнал. Или женский детектив.
«Вечером так и сделаю», – решила Марина, складывая в тележку соль с хвоей и лавандой.
В голове была приятная легкость. Шопинг не всегда был любимым развлечением Марины, у нее случались и тяжелые времена – безденежье, одиночество, отчаянная борьба за бизнес.
Тем слаще ей сейчас.
– Почему ты покупаешь все в обычном супермаркете? Простенькое мыло, зубная паста, ты же можешь приобретать все самое дорогое, – иногда говорил Виталик.
– Непрактично, – пожимала плечами Марина. – Я обожаю хорошие вещи, но чувствую разницу между комфортом и качеством, а бессмысленно выбрасывать деньги на ветер не люблю. Я же их заработала, они мне потом и кровью дались, а не с неба свалились. Вспомни Сергея Брина, миллиардера, основателя компании Google. Заработал почти двадцать миллиардов долларов, а продолжал жить в съемной квартире и ездить на старенькой «Тойоте».
– На зубной пасте много не сэкономишь. Особенно если учесть твою страсть к платьям, золоту, бриллиантам и дорогим машинам, – пожал плечами Виталик.
– Легко сэкономишь, – не согласилась Марина, – именно такие мелочи съедают большую часть средств. Поверь мне.
В такие моменты она особенно остро и с сожалением чувствовала, что Виталик понимает ее не на сто процентов.
«Главное – любовь, – говорила себе Марина. – Он меня любит, это важнее всего».
– Дорогой, мне больше всего нравятся вот эти, – сказала Жанна, приторно улыбаясь и показывая на алые босоножки с плетеным ремешком и стальной пряжкой.
Игорь задумчиво смотрел на ряды обуви. В его высокой фигуре в черном пальто чудилось нечто демоническое.
– Примерь, – кивнул он.
Консультант на мгновение замешкалась, глядя на Жанну. Ей казалось, что у нее дежавю, но потом она потерла пальцем лоб и пошла за нужным размером.
– И еще вот эти, – Жанна тронула пальчиком белую лаковую туфлю с золотистой пряжкой.
– О’кей, нет проблем.
Жанна внутренне торжествовала. Она оглядела магазин, но шоколадных босоножек со стразами на каблуке не увидела. Раскупили.
«Ничего, пусть хотя бы белые и красные купит», – подумала она.
Консультант принесла две коробки, внутри которых в ворохе тонкой шуршащей бумаги пряталась обувь, приятно пахнущая кожей, слегка клеем и чуточку краской. Этот запах Жанна просто обожала.
– Прекрасно. Восхитительно. Я так о них мечтала! – приговаривала Жанна, примеряя алые босоножки и белые туфли.
– Я рад.
На лице Игоря появилось подобие улыбки.
– Ты не поверишь, дорогой, но я опять не купила туалетную бумагу, – сказала Марина.
– Не волнуйся, сейчас съезжу, – сказал Виталик. – И вообще, я мог бы ездить за покупками, а ты бы больше отдыхала.
Он отнес пакеты в холл и накинул куртку на широкие плечи.
– Я люблю делать покупки. Это для меня развлечение, – сказала Марина, сбрасывая туфли и утопая в мягком ворсистом ковре. – Только раз за разом забываю про туалетную бумагу.
– Девушка должна быть слегка легкомысленной, – сказал Виталик, выходя на лестничную площадку.
Марина подошла к окну и выглянула на улицу. Хлопнула дверь подъезда, ее муж направился к машине. Марина видела, как он открыл дверь, сел за руль, а потом снова вылез и взял какой-то лист, лежавший на лобовом стекле под «дворником». Марина видела, как он читал. Потом Виталик принялся вертеть лист, изучая его с разных сторон.
«Смерть близка»?
И Виталику тоже?
Муж пошел к мусорному баку, смял и выбросил бумажку.
– Перекрась мне ногти в глубокий винный цвет, почти черный такой, – сказала Жанна Юле.
– Давай что-нибудь другое, – покачала головой Юля, – а то получится цвет засохшей крови, а вовсе не винный.
Жанна растерялась.
– Давай тогда уж банальный розовый, – предложила Юля. – Или белый. Раз уж ты не хочешь ничего изобразить. Может, я все-таки нарисую тебе какую-нибудь картину? Ренуара? Мунка? Дали?
– Нет, ничего не надо, – ответила Жанна. – Может, чисто белый сделаем? Перламутровый?
– Можно слегка розоватый. Жемчужный, – предложила Юля.
– У меня будет бирюзовое платье. Легкое такое, шелковое, со шнуровкой на спине и двумя карманчиками впереди.
– Платье с карманами?
– Сейчас это последний писк моды, – кивнула Жанна. – Я видела в ELLE.
– Ну, если платье бирюзовое, то жемчужный цвет ногтей подойдет, – сказала Юля. – С бирюзовым будет красиво. А туфли какие?
– Белые лаковые.
Юля взяла руку Жанны и слегка помассировала.
– А куда ты идешь?
– На показ Вивьен Вествуд. Мне Дима достал приглашение. Вернее, не достал, а так… Ему дали, а ему ни к чему. Он мне и отдал.
– Он с тобой пойдет?
– Этот сухарь ничем, кроме своей работы, не интересуется. Конечно, не пойдет! И, в общем, хорошо, а то он не слишком красив, ты же знаешь.
Юля села рядом с Жанной на пуфик.
– Ты играешь с огнем.
– Игорь ни о чем не догадывается. Я убеждена. У меня на будущей неделе день рождения, так он мне купил красные босоножки, белые туфли и то платье бирюзовое. Стал бы он покупать, если бы хоть в чем-то меня подозревал?
– Это может закончиться в любой момент. Не думай, что ты самая умная.
Жанна раздраженно пожала плечами.
Виталик вернулся домой не в духе. В руках он держал пакет, а в пакете лежала туалетная бумага и ничего, кроме туалетной бумаги.
– Привет, – сказала Марина. – Я поражаюсь твоему умению сконцентрироваться только на том, что нужно. Я так не умею. Только не знаю, хорошо это или плохо.
– Хорошо, – ответил Виталик, пытаясь выдавить псевдоамериканскую улыбку. – Все, что ты делаешь, хорошо и правильно.
– Не улыбайся, – сказала Марина, – я же вижу, что ты нервничаешь. Скажи, а что было напечатано на листочке, который ты нашел под «дворником» на лобовом стекле своей машины?
– Э-э-э, – протянул муж, растерявшись.
– «Смерть близка»? – спросила Марина.
Виталик удивленно взглянул на нее.
– Это не мои шуточки, можешь на меня не смотреть, – сказала Марина, – просто мне такая же записка пришла.
Виталик сел на пуфик, стоящий в прихожей.
– Ну надо же, – сказал он. – И тебе тоже?
Он сморщился, лицо стало похожим на печеное яблоко.
– Ха-ха, – серьезно ответила Марина.
– Надо позвонить в милицию, – сказал Виталик, все еще сидя на пуфике.
Марина тоже села и положила ногу на ногу.
– Не паникуй, – сказала Марина. – Надо подумать, что бы это значило. Кому мы вдвоем можем мешать. Пока я не вижу в этом никакого смысла.
– Может, соседи? – неуверенно спросил Виталик. – Потому что ты регулярно занимаешь «Хаммером» два места? Или твоя сестра?
Марина задумалась.
– Я, возможно, глупость сейчас скажу, – произнес супруг, – но ее зависть к тебе переходит все границы. У тебя и бизнес, и муж, и красота, а у нее ничего.
– Я в свое время сделала большую ошибку, – сказала Марина. – Когда Лене было семнадцать и она не поступила в институт, я взяла ее на работу в свое первое казино. Кассиром. Она была на особом положении – еще бы, младшая сестра хозяйки. Деньги в карман рекой потекли. Потом казино у меня отобрали, мне пришлось бежать, сестра, разумеется, потеряла работу. И вот с этого момента Лена уже ничего не хочет делать. Она все время вспоминает: «Ах, как мне тогда было хорошо». Говорит: «Я не собираюсь работать за гроши» и прочую чушь. Но я ни секунды не верю, чтобы она подбрасывала нам с тобой записки или что она хочет моей смерти.
– Но смотри, – сказал Виталик, – если мы умрем, кому достанутся наши деньги?
– Наши родители разделят все между собой. Лена не получит ничего.
– Да, ты права, – сказал Виталик. – Кстати, ты проверяла, в прошлом месяце предкам деньги перевели?
– Звонила, они все получили.
– Если не соседи из-за «Хаммера» и не Лена, то я не знаю кто, – сказал супруг. – У меня вообще никаких идей. Предлагаю все же позвонить в милицию.