- Я понял, о чем ты подумала. Полина Андреевна не убивала девушек. У нее больное сердце, и она дальше нашего магазина никуда не ходит, сразу появляется одышка. Так что силенок у бабушки маловато. На роль маньяка не тянет.
- Но разве не странно: четверо из пяти убитых девушек снимали у нее комнату. - Меня возмущало, что они не допускают даже мысли о причастности старушки к преступлениям.
- Все, Настя, не искушай судьбу, уезжай. Я тебе сказал свое мнение. - Егор Петрович устало потер ладонями лицо.
Я заметила на столе стопку фотографий поверх папок.
- Это снимки девушек, погибших от руки маньяка?
- Да. Я попытался обнаружить между ними хоть что-то общее. Непонятно по какому принципу он выбирает свою жертву. Все девушки из разных мест и внешне между ними нет никакого сходства. Их связывает только одно: все они жили на квартире у Полины Андреевны. Но пропадали в разных местах района.
- Можно, я взгляну?
Следователь протянул мне фото.
Я посмотрела на миловидную девушку с длинными светлыми волосами. Даже смерть не смогла изуродовать ее прекрасное лицо.
- Ольга Широкова из Перми, - пояснил Егор Петрович. - Ее он убил первой и бросил в реку.
На следующем снимке в яме среди веток лежала симпатичная девушка с короткой стрижкой, совершенно не похожая на первую жертву.
- Это Елена Котова. Детдомовка. Приехала на экскурсию из Саратовской области. Ее и Ирину Санаеву, - следователь показал на третий снимок девушки с длинной роскошной косой, - похоронили на кладбище в Вереево. Ирина собиралась выйти замуж за местного и жила до свадьбы у Полины Андреевны. После ее смерти несостоявшийся муж упросил родителей не увозить покойницу домой, а похоронить здесь.
"Вот почему девушек похоронили на местном кладбище. А тело Ольги увезли родители домой.
- Не верю в совпадения, - заявила я. - Вы сами сказали, что Светлана погибла в том же месте, что и другие.
Александр Васильевич улыбнулся:
- Это было давно, но мне помнится, что она покончила с собой в начале мая, а девушек маньяк убивает в июле.
Я смутилась.
- Да, немного неувязочка выходит, но все равно Чертов лог связывает всех.
Мужчины встревоженно переглянулись. Мне показалось, они что-то скрывают от меня. Егор Петрович попросил:
- Будь добра, придержи эти мысли при себе и не озвучивай их нигде, а то посажу в кутузку.
Пришлось пообещать, но пальцы на руках я на всякий случай скрестила. Интересно, что еще утаивает от меня следователь и участковый? Боюсь, многое. А посмотрела на Владимира. Он отвел глаза и покраснел.
"Вот жук, - возмутилась я, - никому нельзя верить".
ГЛАВА 4
Я шла по улице, бормоча себе под нос, разглядывая симпатичные деревенские дома, утопающие в садах. А ничего село, аккуратные улицы, маленькие палисадники возле заборов, правда, дорога и тротуары узкие, но это уже мелочи. Вереево окружено лесом, чистый и свежий воздух, никаких тебе промышленных предприятий и загазованности. Дыши - не надышишься. Жаль, что в этом красивом месте вершится зло. Я прислушалась к себе. Боюсь ли за свою жизнь? Да. Мне немного не по себе. Но тут я вспомнила потерянный мамин взгляд, несчастное лицо отца, опустившего руки и не верящего в возмездие. Я должна найти убийцу Алены ради моих родителей. Мы не были близки с сестрой. Имели разные вкусы в одежде, музыке, подходе к жизни, читали разные книги, смотрели различные фильмы, но она моя сестра, и этим все сказано.
Будучи подростком, я очень обижалась, когда слышала: "До чего же девочки разные: старшая красавица, а младшая никакая".
Эти слова запомнились мне надолго, я долго считала себя серой мышкой. Спасибо Сережке Углову, в восьмом классе он вдруг обратил внимание на мою незначительную персону, да так, что это заметили все одноклассники. Он сидел за школьным столом впереди меня, развернув стул вполоборота, и не сводил своих чернущих глаз с моего лица. Сначала меня это жутко смущало, потом стало забавлять, и я начала подкалывать его. Несмотря на свою неприметную внешность, оказалось, что я влюбчива. С первого класса мне нравились разные мальчишки. Симпатии мои менялись и от времени, и от обстоятельств. Меня могло разочаровать грубое слово, плохой поступок, даже грязная шея избранника могли напрочь погасить мои нежные чувства. Повышенное внимание к мальчишкам выражалось в насмешках и подколках с моей стороны. В пятом классе мне нравились сразу три одноклассника, и я на полном серьезе не могла определиться, кому из них уделять больше внимания. Теперь мне смешно вспоминать. Понравившийся мальчик становился жертвой моих розыгрышей и приколов. Он искренне не понимал: за что я возненавидела его. Отсутствием фантазии я не страдала и счастливчикам, на которых вдруг обратила внимания, доставалось больше всех. По-другому свои чувства выразить не умела и не хотела. Я хорошо бегала, и на уроке физкультуры легко обгоняла одноклассников, быстрее всех взбиралась на канат, не тряслась от страха на бревне, как другие девчонки. Меня магнитом притягивает любая высота. Когда я гляжу вниз, сердце замирает от восторга. Хочется прыгнуть вниз, раскрыв руки, как крылья. По всем предметам я училась ровно, не напрягаясь, на четверку. Злило то, что особого таланта за собой не замечала, умение хорошо танцевать не считала чем-то особенным. Для меня танцевать так же естественно, как дышать. Все мои влюбленности были поверхностны, как пузырьки шампанского, они делали мою жизнь бурлящей, воздушной и интересной. Настоящее чувство не затрагивало мою спящую душу. Безмолвный поклонник Сережка заставил ее проснуться. А произошло это эпохальное событие так. Он как обычно смотрел то на меня, то в мою тетрадь и ловко списывал контрольные задачки. Нежные чувства ко мне не мешали ему пользоваться моими знаниями. За два года я так привыкла к тому, что он таращится на меня и при этом не предпринимает никаких попыток к сближению. Моя душенька чувствовала себя в полной безопасности. В тот день у меня было хорошее настроение, подняв голову, натолкнулась на его взгляд. Из чувства протеста не стала, как всегда, поспешно отводить глаза, продолжила смотреть на него и вдруг почувствовала тягучее томление в груди и животе. Потом внутри меня все замерло и онемело, как перед прыжком с парашютом. Я тонула в его черных глазах и, не выдержав, первая отвела взгляд. За какие-то две минуты, что мы смотрели, не отрываясь друг на друга, все изменилось. Я осознала: какой желанной выгляжу в его глазах. В тот момент во мне родилась женщина. А Сережка понял, что разбудил во мне что-то, но совсем не для себя. После этого казалось бы незначительного эпизода, я заново начала познавать мир. Трава стала зеленее, небо выше, музыка прекраснее, а желание танцевать превратилось в способ выразить свои мысли и чувства. Я поняла: хочу танец сделать своей профессией. Заглянуть Сережке в глаза я больше не отважилась, ибо сообразила: он затронул совсем не душу, а пробудил во мне чувственность. Только мне это еще не нужно было. Предметом своих грез я выбирала совершенно разных мальчишек. Они отличались характером, внешностью: среди них были и рыжие, и блондины, и брюнеты. Но в каждом моем избраннике я находила то, что отличало их от других мальчишек. Прежде всего, это выражалось в некотором бесстрашии, умении постоять за себя, чувстве юмора и уме. Я не переношу, когда парень, ничего не представляя собой, "гнет пальцы" и пыжится выглядеть значительнее, чем есть на самом деле. Все мои увлечения длились недолго, я быстро охладевала и так же быстро находила новый предмет обожания. Мне нравилось само состояние эйфории и влюбленности. Самое интересное: большинство мальчишек даже не догадывались, что нравились мне. Почему-то противоположный пол побаивался меня и считал злоязыкой врединой. Может, так оно и было, но я-то в душе считала себя трепетной ланью. В старших классах мои одноклассницы вовсю крутили любовь с парнями, а я оставалась одна. Как-то так получалось: те, к кому я испытывала симпатию, не подходили ко мне, а те, кто приставал, не устраивали уже меня. Совпадения все не случалось и не случалось, вот и получилось, что в школе я не гуляла ни с кем. Все мои влюбленности оказались легкими, без продолжения, проходили быстро, как простуда, не расстраивая меня понапрасну. Так называемой первой любви я не испытала и даже целовалась из интереса всего три раза. Однажды родители оставили меня гостить у бабушки, папиной мамы, на целый месяц. Тетя Соня сестра папы, для компании привезла свою дочь Аллу, мою ровесницу. Я помнила двоюродную сестру худым нескладным подростком, теперь предо мной стояла крупная рослая девушка, ее волосы рваными асимметричными прядями нависали на густо подведенные глаза, красивый большой рот кривился в усмешке. На моем лице, видимо, отразилась целая гамма чувств. Алла выплюнула жвачку и лениво произнесла:
- Привет, сеструха, не узнала? А ты, как была шкетом, так и осталась?
- Ничего себе шкет! - возмутилась я. - Сорок три кило чистого веса.
- Идеальный бараний вес, - хмыкнула она и тряхнула челкой. - Месяц без присмотра родителей. Ох и погуляем, Настена.
В первый же день на песчаном пляже у реки мы познакомились с двумя местными ребятами. Амур в тот день не спал и все сделал правильно, возникшие симпатии были обоюдными. Мы купались, болтали. Ребята пригласили нас в кино, а после сеанса и на дискотеку. Фильм я не помню. Танцы же обожала - с новыми друзьями плясала до упаду. Домой парни провожали нас разными тропинками. Игорь смущался. Разговор то и дело затухал. Мы оба мучительно искали тему для разговора. Вчетвером было проще. У бабушкиного дома присели на лавочку, полускрытую кустами сирени. Светила полная луна, прохладный ветерок шевелил листья сирени, тоненько посвистывала ночная птица. Глаза Игоря с отблесками лунного света показались мне очень красивыми. Он взял мою руку и приложил ладонь к своей щеке. С тех пор прошло много лет, а я до сих пор помню: меня поразила мягкость и упругость его горячей кожи. До этого я не представляла, что у парней тоже нежная кожа. Хотя мне не с чем сравнивать: при всей свой любвеобильности, я, что называется, ежик. Терпеть не могу девчачьих объятий и поцелуев. Родители у меня тоже не любители нежных ласк, не помню случая, чтобы они целовали или обнимали меня. Может, совсем маленькую, тогда я это просто забыла. У нас в семье не принято бурно выражать чувства. Теперь-то понимаю, что на меня произвело впечатление: я не ожидала от юноши нежности. Мы посидели так некоторое время, мне не хотелось убирать руку, но Игорь отпустил ее. Взял мое лицо в ладони и нежно коснулся моих губ своими. Я почувствовала его легкое дыхание на лице. Мне показалось, стук наших сердец раздавался на всю улицу. Послышался голос Аллы, мы отпрянули друг от друга. На следующий день мы снова встретились на пляже. В компании Игорь вел себя смелее: шутил, смеялся, рассказывал анекдоты, но я не могла представить произошедшего поцелуя днем. Вечером волшебство вернулось, он чуть смелее обнял меня и прильнул к моим губам. Я испытывала противоречивые чувства, понимая, что-то здесь не так. Игорь умница, запечатлел поцелуй, словно поставил на мне клеймо и больше не прикасался. Мы проговорили до полуночи. Я впервые узнала, парней волнуют те же проблемы, что и нас девушек: непонимание родителей, предательство друзей, страх перед будущим. После третьего вечера и третьего поцелуя у меня открылись глаза. К Игорю я испытывала физическое влечение, влюбленностью здесь и не пахло. Это открытие смутило и сбило меня с толку. Не знаю, как дальше развивались бы наши отношения, но все оборвалось в один день. Какая-то беда стряслась в его семье, и он уехал домой на Дальний Восток. Игорь прибежал попрощаться, взял номер моего телефона, обещал звонить, а я слушала его и чувствовала печаль напополам с облегчением. На этом мое трепетное знакомство с противоположным полом закончилось. В институте пару раз я принимала приглашение однокурсников сходить в театр, кино, но неожиданно обнаружила: мне неприятны их поцелуи. Я невольно сравнивала их с давними волшебными поцелуями в юности. Теперь же не чувствовала ни того волнения, ни того физического отклика. Совсем ничего. После небольшого размышления сообразила: придется искать мужчину и внешне физически привлекательного для меня и подходящего на другом, тонком уровне. Моя вредная натура жаждала найти ту самую неуловимую половинку. Как бы мне не пришлось искать ее до глубокой старости.
До пятого класса свою правоту я отстаивала кулаками. В шестом, увидев себя со стороны, глазами новенькой девочки, глядевшей на меня с презрением и ужасом, прекратила это. В восьмом я завидовала одноклассницам. У Гали Антоновой, например, была высокая грудь и полные ноги. Они красиво смотрелись в резиновых сапожках осенью и кожаных ботиночках зимой. А мои худые ноги болтались в голенищах сапог, и никаких округлых форм, приятных глазу, в ближайшее время не намечалось. К одиннадцатому классу кое-что появилось и у меня. Я перестала завидовать, хотя до пышных фигур иных девочек мне было ох как далеко. Зато, наконец, я оценила легкость и гибкость своей фигуры. От размышлений меня отвлек чей-то голос. Через дорогу ко мне шел Матвей.
- Ау! Не спать. Что за тяжкие думы в ясный день.
"Вблизи он еще привлекательнее", - досадовала я.
Хорошая фигура атлета, глаза цвета зеленого крыжовника и умопомрачительные губы.
"Интересно, как он целуется? Тьфу, какие глупости лезут в голову", - разозлилась я и ехидно осведомилась:
- Тебе что-то нужно?
- Нужно. Вижу, ты трезвая и чистая. - Ангел оглядел меня с ног до головы.
Предательская краска залила лицо и шею, но я не осталась в долгу.
- А ты без эскорта из поклонниц.
- Я ищу тебя. Баба Поля сказала: ты ушла гулять по селу.
Вот удивил, так удивил. Интересно, зачем я ему понадобилась?
Матвей сложил руки на груди.
- У меня к тебе деловое предложение. Ты ведь студентка и лишние деньги тебе не помешают?
В моей голове заиграла дурацкая песенка: "О Боже, какой мужчина..." У Ангела оказались густые длинные, будто накрашенные ресницы. Нет, ну вы скажите: это честно! Зачем парню девичьи ресницы. Я преувеличенно спокойно произнесла:
- Деньги еще никому не помешали. Тем более лишние. В чем суть предложения?
- Твои танцы пришлись по душе туристкам, они просят дать им несколько уроков. Что если ты организуешь у нас на турбазе танцкласс? Ты ведь свободна до сентября?
Я кивнула.
- За полтора месяца сможешь хорошо заработать. Как тебе моя идея?
- Дело в том, что у меня в Вереево есть одно дело...
- Знаю я твое дело, говорил с участковым только что.
- Знаешь? Наводил обо мне справки? - Мне надоело задирать голову, и я отступила от собеседника на два шага назад.
- Конечно, наводил. Все встречи с тобой были прямо скажем...необычные... И впечатление ты произвела, мягко говоря, двойственное.
- Алкоголички и чокнутой, - подсказала я и отступила еще на шаг, Матвей на этот же шаг приблизился.
- Скорее ты походила на человека, попавшего в беду и нарывающегося на еще большие неприятности...
Я не желала слушать его дальше потому, что начала млеть от него не хуже девушек с турбазы.
- Сколько? - поинтересовалась я сердито.
- Что сколько? - Он сделал еще шаг ко мне.
- Сколько платить будешь? - Я снова отступила. Интересно, он слышал о зоне комфорта? - И пожалуйста, не подходи близко, из-за твоего роста я чувствую себя неуютно.
- Тебе семьдесят процентов от оплаты уроков танца. О сумме я договорюсь с твоими будущими ученицами. Мне кажется, они думают, что вернувшись домой, поразят воображение друзей умением сплясать цыганочку. Им даже не приходит в голову, сколько для этого нужно учиться.
- Хорошо. Я попробую. А теперь мне нужно в магазин.
- Занятия лучше проводить вечером.
- Договорились.
На ступеньках магазина я столкнулась с Лешим. Он угрюмо оглядел меня.
- А постоялица тети Поли. Видел тебя у нее. Нравится у нас?
Не знаю, какой черт толкнул меня под руку, заставив произнести:
- Так себе. Не люблю, когда петухам режут головы для забавы, а не для пропитания.
- Чего? Кто тебе сказал?!
Глаза Лешего зло засверкали, но он тут же справился с собой.
- Меньше слушай досужих старух. Небось, баба Зоя накляузничала. Приходила вчера в гости, пыталась жизни учить.
Б-р-р, мороз по коже, какой мерзкий тип. Я попыталась обойти его, но он схватил меня за руку и прошипел:
- Ходи и оглядывайся.
- Да пошел ты, курощуп, колдун липовый!
- Дура, не знаешь, с кем связалась, - пригрозил он.
В магазине я купила замороженные пельмени, йогурт, сметану и молочные ириски. Люблю их с детства. Выйдя из магазина, увидела у ступенек Матвея.