— И ее ответ?
— Откровенный. Абсолютно ничего. Повторила, что она ничего не замечает вокруг себя, когда погружена в свои мысли.
— Вам не показалось по ее тону, что она нервничала?
Слоан нахмурился:
— Она скорее показалась мне подавленной. Сказала, что закончила свою книгу и чувствует себя совершенно опустошенной. Собирается остаться в постели весь день, чтобы ее прочесть еще раз, а затем отослать издателю.
Барнс с силой ударил кулаком по столу:
— Почему, черт возьми, Коллинз не сообщил нам, что оставляет свой пост? Ему для этого понадобилось бы не более тридцати секунд.
— Может быть, у него не было этих тридцати секунд, сэр?
— А может, это даже не пришло ему в голову. Черт возьми, Сэм был одним из наших лучших людей. Он спас десятки жизней, бросившись на эту бомбу. Джек, эта старая женщина, которую навещала Джудит Чейз, что точно она вам сказала.
— Совершенно ничего, сэр. Ни одной связной мысли. По словам старшей сестры, у нее бывают периоды просветления, но чаще всего она по целым дням не воспринимает ничего вокруг. Мне удалось лишь узнать, что сразу же после ухода Джудит Чейз миссис Блоксэм рассказала сестре о двухлетних близнецах Саре и Полли, которые звали ее Блэмми.
— Близнецы! — Инспектор Линч подпрыгнул на своем стуле, мгновенно забыв об усталости. — Сэр, как вы знаете, Джудит Чейз нашли в Солсбери, когда ей было два года. Никто никогда не предъявлял на нее своих прав, хотя она и была очень хорошо одетым ребенком. Может, сейчас она пытается найти или уже нашла своих родных? И встретилась со своей сестрой-близнецом?
Барнс прикусил нижнюю губу и нетерпеливым жестом отбросил упавшую на лоб прядь волос.
— Сестра-близнец, — задумчиво проговорил он, — которая, возможно, связана с какой-нибудь экстремистской организацией? А что, в этом есть смысл. Господи, послезавтра выборы. Нам надо покончить с этим делом как можно скорее. Джудит разговаривала с этой женщиной только два дня назад. Судя по всему, она пока не нашла то, что искала. Так что мы не можем предположить, что она уже связалась с людьми, которые могли ее знать в прошлом. И если это так… если нам удастся узнать, кто они, мы сможем уберечь от всего этого и ее и сэра Стивена. Или она все-таки их нашла и попала, так сказать, в дурную компанию. Мне надо это знать до того, как сэр Стивен станет премьер-министром. Джек!
Слоан поднялся:
— Сэр?
— Поезжайте снова в этот дом для престарелых! Разыщите какого-нибудь психиатра. Объясните ему, что вам надо узнать. Может, ему удастся ее расспросить. Джудит также задавала вопросы жене консьержа в Кент — Хаусе позавчера?
— Да.
— Повидайтесь с ней еще раз. И еще. Я хочу, чтобы вы поговорили с теми из ветеранов, кто был вчера вечером на месте. Узнайте, не было ли у кого-нибудь из них посетителей, которые могли уйти около половины девятого. Поговорите с этими посетителями. Может, кто-нибудь из них заметил Коллинза и того, за кем он шел. И, ради Бога, проследите, чтобы Джудит Чейз и шагу не могла ступить без сопровождающего!
На столе Барнса громко зазвонил телефон. Это была его секретарша, которая задыхающимся от волнения голосом проговорила:
— Извините, что прерываю вас. Босс хочет, чтобы вы знали, что сэр Стивен созвал срочное совещание с целью узнать, как идет расследование.
Джудит провалилась в глубокий тяжелый сон перед самым рассветом. В девять утра ее разбудил своим звонком Стивен. Услышав его голос, она сжала трубку в руке. У нее было такое чувство, будто она плывет в теплой черной воде, изо всех сил пытаясь добраться до берега. Тряхнув головой, она заставила себя окончательно проснуться и пробормотала его имя.
— Я в машине, дорогая, в десяти минутах езды от твоего дома, — сказал он. — Еду на срочное совещание в Скотланд — Ярд, а оттуда отправлюсь сразу же за город. Но как насчет чашки кофе для человека, который ужасно по тебе соскучился?
— Стивен, это просто чудесно! Конечно же, приезжай!
Она опустила трубку на рычаг и спрыгнула с кровати.
В ванной, бросив на себя взгляд в зеркало, она увидела, что глаза ее совершенно опухли от сна, а на щеке явственно проступала царапина. «Я выгляжу просто ужасно», — подумала она. Она быстро сбросила с себя рубашку, натянула на голову купальную шапочку и, включив душ, пустила сначала горячую, а потом холодную воду, чтобы прийти в себя.
Она замазала царапину тональным кремом, подрумянила бледные щеки и быстро расчесала волосы. Мягкий шерстяной халат с яркими оранжевыми, голубыми, сиреневыми и красными разводами на черном фоне еще больше освежил ее. Она поспешила на кухню, поставила на плиту кофейник и начала накрывать на маленький столик у окна. Она заметила что-то на полу и, наклонившись, подняла кусок провода. «Откуда он мог здесь взяться?» — подумала она с удивлением, — бросая его в мусорное ведро. В коридоре раздался звонок домофона. Поспешив туда, она нажала кнопку переговорного устройства:
— Кофе готов, сэр. Можете подниматься.
Не успела она открыть дверь, как они со Стивеном бросились друг другу в объятия.
Пока они пили кофе и ели тосты с мармеладом, Стивен рассказал о том, как поразила его новость о взрыве в Ройял-хоспитал.
— Я работала допоздна, — сказала Джудит, — и не включала телевизор. Стивен, кем же это надо быть, чтобы подкидывать бомбы в дом ветеранов?
— Не могу себе этого даже представить. Обычно какая-нибудь организация берет на себя ответственность за совершение террористической акции. Когда же этого не происходит, преступника довольно трудно поймать. Даже Букингемский дворец на этот раз официально выразил глубокую озабоченность и соболезнования семьям погибших.
— Как все это может отразиться на результатах выборов?
Стивен покачал головой:
— Дорогая, мне чертовски не хотелось бы думать всю свою оставшуюся жизнь, что мне удалось заполучить этот пост благодаря преступнику, устраивающему в Лондоне взрывы, но занятая мною твердая позиция в отношении необходимости казни для террористов несомненно влияет на данные опроса. Лейбористы так и не изменили свою точку зрения в этом вопросе. Однако их требования о пожизненном заключении без права освобождения для террористов кажутся весьма неэффективными подавляющему большинству англичан, которые должны поминутно задаваться вопросом, а не взорвут ли их детей, когда они отправятся в следующий раз на какую-нибудь экскурсию, или лягут в больницу, чтобы удалить гланды.
Пять минут, на которые, как сказал ей Стивен, он мог рассчитывать, превратились в тридцать. Прощаясь наконец, он сказал:
— Джудит, я действительно думаю, что мы одержим победу на выборах. Если это произойдет, меня вызовут в Букингемский дворец и Ее Величество возложит на меня обязанность сформировать новый кабинет. Тебя я не могу взять с собой, это было бы не совсем удобно, но не могла бы ты поехать со мной до дворца в машине?
— Нет ничего, чего бы мне хотелось больше.
— Обо мне этого не скажешь, мне хотелось бы гораздо большего, но это будет хорошим началом нашей будущей семейной жизни.
Стивен снова ее поцеловал и взялся за ручку двери. Повинуясь внезапному порыву, Джудит схватила его за руку и повернула к себе.
— Слышал ли ты когда-нибудь эту старую песню: «Позволь мне остаться, позволь мне остаться в твоих объятиях?» — спросила она внезапно погрустневшим голосом.
На мгновение он привлек ее к груди, и Джудит про себя взмолилась, сама не зная кому: «Пожалуйста, пусть ничто этого не испортит. Пожалуйста…»
После ухода Стивена она налила себе еще чашку кофе и вернулась в кровать. «Похоже, я подхватила какой-то вирус, — подумала она. Поэтому-то и чувствую себя так отвратительно. — Было ясно, что сегодня у нее ничего не получится с поездкой в Йоркшир. — Я денек отдохну, решила она, — и закончу редактирование рукописи. Мне не хочется чувствовать себя так безобразно, когда я встречусь с Полли».
В полдень зазвонил телефон. Доктор Патель хотел знать, когда она собирается поехать в Беверли.
— Не раньше, чем завтра, — сказала ему Джудит. — Я решила отложить сегодня поездку. Похоже, я немного простудилась. У меня все болит. Но будьте уверены, я позвоню вам сразу же, как только с ней повидаюсь.
— Джудит, — он прилагал все силы, чтобы не выдать своего волнения, — вы настоящий эксперт в том, что касается семнадцатого века. В своих исследованиях вам, случайно, не приходилось встречать имени леди Маргарет Кэрью?
— Конечно. Поразительная женщина. Судя по всему, она уговорила своего мужа подписать смертный приговор Карлу I. Позже, после возвращения и коронации его сына, Карла II, она, оставаясь ярой сторонницей парламента и мстя за потерю единственного сына в одном из величайших сражений Гражданской войны, и пыталась убить короля. Он пришел из-за этого в такую ярость, что приказал ее казнить, и сам присутствовал при ее казни.
— Вам известна дата казни?
— Она где-то у меня записана, но зачем это вам?
Патель был готов к вопросу:
— Помните тот день, когда мы с вами встретились в портретной галерее? Там был один из моих друзей, которому показалось, что он узнал леди Маргарет на групповом портрете. Во всяком случае, она необычайно похожа на женщину, от которой когда-то отреклась его семья. Он просто заинтересовался.
— Хорошо, я посмотрю свои записи, но, думаю, ему лучше забыть о ней. От леди Маргарет всегда были одни только неприятности.
Повесив трубку, Патель повернулся к Ребекке:
— Понимаю, что это рискованно, но у нас единственная надежда — отправить Джудит назад, к моменту казни леди Маргарет. И для этого мне необходимо знать точную дату ее смерти. Не волнуйся, Джудит ничего не заподозрила.
У Ребекки Уэдли было такое чувство, будто отныне ей суждено вечно играть роль Кассандры[26].
— В этот час завтра, откроется она Полли или нет, Джудит, возможно, уже будет знать, что она нашла не просто родственницу, но и сестру. Зачем же ей снова подвергать себя гипнозу? Ты что, собираешься сказать ей правду?
— Нет! — воскликнул Патель. — Ни в коем случае! Ты что, не понимаешь, что это значило бы для Джудит? Как бы я ни старался убедить ее в обратном, она несомненно будет чувствовать себя морально ответственной за все, что произошло. Мне надо все сделать так, чтобы она ни о чем не догадалась.
Перед Ребеккой на столе лежали утренние газеты с фотографиями окровавленных жертв взрыва в Ройял-хоспитал.
— Тогда не затягивай то, что ты задумал, — сказала она. — Нравится тебе это или нет, но ты стал сейчас соучастником преступления, укрывающим убийцу.
Проведенный в постели за чтением рукописи день не принес Джудит облегчения. Исправляя мелкие ошибки и убирая повторы, она поняла, что, хотя на сегодня это была ее лучшая книга, в ней явно чувствовалась большая предвзятость в отношении Карла I и Карла II. «Я привела здесь весьма веские доказательства в защиту парламента, — подумала она, — и чтобы что-нибудь изменить сейчас, мне пришлось бы переписать заново всю книгу». Почему-то она не испытывала никакой радости или облегчения, которые обычно чувствовала, когда заканчивала книгу.
В эту ночь сон ее был опять беспокойным, и в пять утра она окончательно проснулась. «Что со мной происходит, — вновь и вновь спрашивала она себя, лежа с широко открытыми глазами в набитой мебелью крошечной спальне леди Ардсли. — Шесть месяцев назад, когда я приехала в Англию, у меня не было здесь ни одной родной души. Сейчас же я собираюсь выйти замуж за человека, которого люблю, и сегодня я увижу свою сестру. Почему же я плачу?» Она с раздражением смахнула внезапно выступившие на глазах слезы.
В половине седьмого она поднялась, решив поехать в Беверли восьмичасовым поездом. «Это все нервы, — сказала она себе, принимая душ и одеваясь. — Я хочу увидеть Полли и в то же время боюсь ее увидеть».
Она решила было ехать в темно-зеленой накидке, капюшон которой скрывал большую часть ее лица, но почему-то эта мысль вызвала у нее мгновенный внутренний протест. Она надела «берберри» и, сунув руку в верхний ящик комода, достала теплый большой платок и повязала его на голову. В случае, если они с Полли окажутся очень похожими друг на друга, платка и черных очков будет вполне достаточно, чтобы сестра ее не узнала.
По дороге на вокзал она зашла сделать копию рукописи и отправила по почте своему агенту в Нью — Йорке оригинал, присовокупив к нему краткую записку. Затем поспешила на Кинг — Кросс[27], чтобы не опоздать на поезд.
Джудит подумала о той давней бомбежке на вокзале Ватерлоо. Действительно ли она помнила ее или все это ей только привиделось? Ее рука, инстинктивно ищущая материнскую ладонь, кричащая рядом Полли, темнота, топот бегущих ног и она сама, бредущая следом в полной уверенности, что мамочка ее бросила… Входя в вагон, она поняла, какими огромными должны были показаться ступени двухлетнему ребенку. Усевшись у окна, она вспомнила — или вообразила, что вспомнила, — как накренился вагон, когда они выезжали со станции Ватерлоо. Под ней еще тогда лежал какой-то твердый мешок с острыми углами, на котором она никак не могла устроиться. Судя по всему, это был почтовый вагон, так как мешки и тюки заполняли его доверху… Она была настолько погружена в свои мысли, что не обратила никакого внимания на сидевшего через проход от нее мужчину лет сорока с узким худым лицом. Делая вид, что читает газету, инспектор Линч не сводил с нее внимательного взгляда.
В Скотланд — Ярде дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Коммандер Слоан вновь посетил дом для престарелых в Бате, застав на этот раз миссис Блоксэм в здравом уме и твердой памяти. Дрожащим от волнения голосом старушка рассказала ему о двух красивых девочках-близнецах, которые жили со своей овдовевшей матерью в соседней с ней квартире, о том, как эта мать, Элейн Парриш, погибла во время бомбежки на вокзале, когда собиралась отвезти девочек в деревню, и как тело маленькой Сары так никогда и не было найдено. Сообщила она ему и о том, что у Полли Парриш был сейчас собственный книжный магазин в Беверли, Йоркшир. Восторг, который испытал при этом известии коммандер Слоан, несколько поутих, когда по возвращении в контору он узнал, что Джудит была на пути в Йоркшир и за ней следил инспектор Линч.
— Жаль, что нам не удалось проверить эту Полли Парриш до ее встречи с Джудит Чейз, — сказал он, услышав эту новость, комиссару Барнсу.
Ему рассказали также еще об одном достижении, если его можно было так назвать. Опрос посетителей, которые были в Ройял-хоспитал в вечер взрыва, дал все-таки какие-то результаты. Человек, уходивший оттуда где-то в половине девятого, придержал входную дверь для женщины в темно-зеленой накидке, которая промчалась мимо, не поблагодарив его за проявленную любезность даже кивком головы. Он вспомнил, что заметил у нее на руке яркий багровый шрам. В двух шагах за ней следовал крупный мужчина, который, судя по описанию, был явно Коллинзом.
— Итак, мы снова встречаем женщину в темно-зеленой накидке и со шрамом, — сказал Барнс. — Завтра мы пригласим сюда Джудит Чейз.
— Под каким предлогом? — спросил удивленно Слоан.
— Ни под каким. Мы просто скажем ей, что подозреваемая нами женщина чрезвычайно на нее похожа, после чего спросим, не нашла ли она каких-нибудь своих родственников в Англии. А потом зададим ей вопрос, не знает ли она женщину по имени Маргарет Кэрью.
— И если окажется, что она ее знает?
— Завтра день выборов. Мы посоветуем сэру Стивену держаться от нее подальше. Хотя, если кто-нибудь из газетчиков уже пронюхал о их романе, ему, возможно, придется уйти в отставку, и премьер-министром станет кто-то другой.
— Какая трагедия для него и всей страны! — вырвалось у Слоана.
— Еще большей трагедией было бы, если бы оказалось, что эта леди в накидке с ее черными делами, кем бы она ни была, каким-то образом с ним связана.