— Пока нет.
Это было заявление из репертуара Энтони Сансоне. Преступление оставляет шрамы на выживших; Сансоне и Лили, обоих преследуют личные трагедии насилия. Для них мир навсегда останется местом, полным опасностей.
— Следуйте за мной, — сказала Лили, снова усаживаясь в гольф-кар. — До замка еще несколько миль по дороге.
— Разве Вам не нужно закрыть ворота?
— Они закрываются автоматически. Если Вам понадобится выехать, на этой неделе код системы безопасности — сорок пять девяносто шесть, как для ворот, так и для входной двери школы. Число меняется каждый понедельник, мы объявляем его за завтраком.
— Выходит, ученики тоже его знают.
— Конечно. Ворота не для того, чтобы удержать нас внутри, доктор Айлз. Они для защиты от внешнего мира.
Маура забралась обратно в «Лексус», и пока она проезжала между двумя колоннами, двери уже начали закрываться. Несмотря на заверения Лили, что ворота не заточат ее внутри, кованые железные прутья наводили на мысль о тюрьме строгого режима. Двери захлопнулись с металлическим лязгом и, казалось, запертый вход смотрит ей вслед.
Гольф-кар Лили вел ее за собой по однополосной дороге, извивающейся через густой лес. В тени этих деревьев выделялись невероятно яркие оранжевые лишайники, облепившие ствол древнего дуба. Наверху в лесном пологе порхали птицы. Красная белка[34] сидела на ветке, подергивая хвостом. Какие еще существа появляются после наступления темноты в недрах этих Мэнских лесов?
Лес уступил место открытому небу, и перед Маурой распростерлось озеро. Вдалеке за непроницаемо темными водами виднелось здание «Ивенсонг». Лили назвала его замком, именно так и выглядело здание, стоящее на гранитном хребте. Построенные из такого же серого камня стены тянулись вверх, словно прорастая из самого хребта.
Они въехали во двор через каменную арку, и Маура припарковала свой «Лексус» возле стены, покрытой мхом. Всего час назад царил летний денек, но когда она вышла из машины, воздух был холодным и сырым. Глядя на высокие гранитные стены и покатую крышу, она представила летучих мышей, кружащих в высокой башне над ее головой.
— Не беспокойтесь насчет багажа, — сказала Лили, доставая чемодан из багажника «Лексуса». — Мы оставим его здесь на ступеньках, и Роман отнесет его в Вашу комнату.
— Где все ученики?
— Большинство учеников и преподавателей разъехались на летние каникулы. Здесь всего пара десятков детей и основная команда преподавателей, которая находится тут круглый год. А на следующей неделе Вы и Джулиан обнаружите, что тут станет по-настоящему тихо, когда мы повезем остальных детей в Квебек[35]. Давайте я проведу для Вас небольшую экскурсию, прежде чем позову Джулиана. Сейчас он на занятиях.
— Как у него дела? — спросила Маура.
— О, он и вправду расцвел, попав сюда! Джулиан по-прежнему не в восторге от занятий в классе, но он изобретателен и замечает то, что упускают остальные. И он защищает младших детей, всегда приглядывает за ними. Истинный хранитель. — Лили помолчала. — Однако понадобилось некоторое время, прежде чем он стал нам доверять. Думаю, Вы понимаете, почему. После всего, через что он прошел в Вайоминге.
Да, Маура понимала. Потому что она и Джулиан вместе пережили это, когда боролись за свою жизнь и не знали, кому доверять.
— А Вы, Лили? — спросила Маура. — Как Вы поживаете?
— Я там, где и должна быть. Преподаю этим замечательным детям.
— Джулиан рассказывал, что Вы строили на уроке Римскую катапульту.
— Да, пока изучали осадные войны. Ученики отлично справились с заданием. К сожалению, разбив при этом окно.
Они поднялись по каменным ступеням к такой высокой двери, что через нее мог бы спокойно пройти великан.
Лили снова ввела защитный код. Массивная деревянная дверь легко открылась и, переступив через порог, они вошли в зал, где высокие арки подпирали старинные балки. Высоко над головой висела кованая люстра, а из арки на них смотрело круглое витражное окошко, похожее на разноцветный глаз. В этой сумеречной второй половине дня оно пропускало лишь мутные отблески.
Маура остановилась у подножия огромной лестницы и залюбовалась гобеленом на стене с выцветшим изображением двух единорогов, отдыхающих в окружении виноградной лозы и фруктовых деревьев.
— Это и вправду замок, — произнесла она.
— Построен в 1835 году мегаломаном[36] по имени Сирил Магнус, — Лили передернуло от отвращения. — Он был железнодорожным магнатом, охотником «большой пятерки»[37], коллекционером произведений искусства и полным ублюдком, по мнению большинства окружающих. Это здание задумывалось его личным замком. Спроектировано в готическом стиле, которым он восхищался, разъезжая по Европе. Гранит добывался в пятидесяти милях отсюда. Древесина — старый добрый мэнский дуб. Когда тридцать лет назад «Ивенсонг» купила эту собственность, здание находилось в отличном состоянии, поэтому большинство из того, что Вы видите — подлинное. С годами Сирил Магнус продолжал расширять дом, что сделало его немного запутанным. Не удивляйтесь, если заблудитесь.
— Этот гобелен, — сказала Маура, указывая на переплетшихся единорогов, — он на самом деле выглядит средневековым.
— Так и есть. Он из флорентийской виллы Энтони.
Маура видела сокровищницу с полотнами шестнадцатого века и венецианскую мебель, которые Сансоне хранил в своей резиденции в Бикон-Хилл.
Она не сомневалась, что его вилла во Флоренции окажется не менее грандиозной, чем это здание, а предметы искусства еще более впечатляющими. Но тут не было тосканских стен оттенка теплого меда, здешние серые камни излучали холод, который не развеять даже солнечному дню.
— Вы там были? — спросила Лили. — В его доме во Флоренции?
— Меня никто не приглашал, — ответила Маура.
«Видимо, в отличие от тебя».
Лили задумчиво взглянула на нее.
— Уверена, это всего лишь вопрос времени, — ответила она и повернулась к тому, что выглядело как стена, обшитая панелями. Лили толкнула одну из панелей, и та распахнулась, обнаружив за собой дверь.
— Это проход в библиотеку.
— Вы прячете книги?
— Нет, это просто одна из особенностей здания. Думаю, старый Сирил Магнус любил сюрпризы, потому что это не единственная дверь в доме, замаскированная под что-то другое.
Лили вела ее по коридору без окон, где полумрак подчеркивался темными деревянными панелями. В конце концов, они вышли в комнату, где последние серые лучики дневного света пробивались через высокие арочные окна. Маура изумленно уставилась на библиотеку с галереей книжных полок, которые поднимались до куполообразного потолка с изображением пушистых облаков на голубом небосводе.
— Самое сердце «Ивенсонга», — проговорила Лили. — Эта библиотека. В любое время дня и ночи ученики могут прийти сюда и взять с полок любую книгу, пока они обещают относиться к ней с уважением. А если не смогут найти то, что ищут в библиотеке…
Лили подошла к двери и распахнула ее, открыв взгляду комнату с десятком компьютеров.
— На крайний случай всегда есть Доктор Гугл, — на этих словах она снова поморщилась и закрыла дверь. — Но, в самом деле, кому нужен Интернет, когда прямо здесь находятся настоящие сокровища.
Лили показала на три яруса с книгами.
— Мудрость веков собрана под одной крышей. У меня слюнки текут от одного взгляда на них.
— Говоришь, как истинный учитель классики, — усмехнулась Маура, изучая корешки книг. «Женщины Наполеона». «Жития святых». «Египетская мифология». Ее взгляд задержался на одном из названий, выбитых золотом на темной коже. «Люцифер». Казалось, книга звала Мауру, требовала внимания. Она вытащила томик и уставилась на потертый кожаный переплет с тисненым изображением сидящего на корточках демона.
— Мы считаем, что запрещать знание все равно что ограничивать разум, — негромко произнесла Лили.
— Знание? — Маура поставила книгу на полку и посмотрела на молодую женщину. — Или суеверие?
— Книга поможет понять и то, и другое, не считаете?
Маура прошлась по комнате, разглядывая ряды длинных деревянных столов и стульев, каждый из которых был старее предыдущего.
— До тех пор, пока Вы не преподнесете это как факт, — возразила она, остановившись, чтобы рассмотреть карту мира 1650 года с искаженными очертаниями континентов, где отсутствовали огромные неизведанные и неизвестные на тот момент территории. — Это суеверия. Миф.
— Вообще-то, мы учим детей Вашему мировоззрению, доктор Айлз.
— Моему мировоззрению? — с недоумением посмотрела на нее Маура. — И какому же?
— Науке. Химии и физике, биологии и ботанике. — Лили бросила взгляд на антикварные напольные часы. — Вот чем занимается Джулиан прямо сейчас. И в эту минуту его занятия как раз закончились.
Они покинули библиотеку, вернувшись по тому же коридору с темными панелями в холл, и поднялись по массивной лестнице. Когда они проходили мимо гобелена, Маура заметила, как тот колышется, обнажая каменную стену, словно в здание ворвался порыв ветра. Казалось, единороги ожили и затрепетали под пышными фруктовыми деревьями. Ступеньки повернули к окну, и Маура приостановилась, чтобы полюбоваться видом на лесистые холмы. Джулиан говорил ей, что школа окружена лесом и от ближайшей деревни ее отделяют многие мили. Только теперь она увидела, насколько изолированной на самом деле была «Ивенсонг».
— Ничто здесь не может до нас добраться, — неожиданно близко от себя услышала Маура тихий голос.
Лили стояла, наполовину скрытая в тени арки.
— Мы выращиваем собственную еду. Разводим кур ради яиц, коров для молока. Отапливаемся своей древесиной. Нам абсолютно не нужен внешний мир. Это первое место, где я на самом деле почувствовала себя в безопасности.
— Здесь, в лесу с медведями и волками?
— Мы обе знаем, что за воротами существует множество вещей гораздо опаснее медведей и волков.
— Разве Вам не стало легче, Лили?
— Я по-прежнему каждый день думаю о том, что случилось. О том, что он сделал с моей семьей, со мной. Но пребывание здесь во многом помогает.
— Помогает ли? Или эта изоляция лишь усиливает страхи?
Лили посмотрела ей в глаза.
— Разумный страх перед миром — то, что помогло некоторым из нас выжить. Этот урок я выучила два года назад.
Она снова стала подниматься по ступеням мимо мрачной картины, изображающей трех мужчин в средневековых одеяниях, — несомненно, еще один вклад из семейной коллекции Энтони Сансоне. Маура подумала о буйных учениках, которые каждый день проносились мимо этого шедевра, и задумалась, сколько миллисекунд эта картина продержалась бы в любой другой школе. Ученики «Ивенсонга», должно быть, представляли собой неординарное сборище, раз им и впрямь доверяли такие сокровища.
Они поднялись на второй этаж, и Лили протянула руку вверх:
— Жилые помещения находятся на третьем этаже. Комнаты учеников в восточном крыле, преподавателей и гостей — в западном. Вы будете жить в самой старой части западного крыла, с прекрасными каменными каминами в комнатах. Летом это лучшее место во всем доме.
— А зимой?
— Они непригодны для жилья. Конечно, если у вас нет желания всю ночь подбрасывать дрова в огонь. Мы закрываем крыло, когда наступают холода.
Лили проводила ее в холл на втором этаже.
— Давайте взглянем, закончил ли уже старый Паски.
— Кто?
— Профессор Дэвид Паскуантонио. Он преподает ботанику, цитобиологию и органическую химию.
— Довольно продвинутые предметы для старшеклассников.
— Старшеклассников? — Лили расхохоталась. — Мы начинаем изучать эти предметы еще в средних классах. Двенадцатилетние гораздо умнее, чем о них думают.
Они миновали пустые двери и открытые классные комнаты. Она заметила человеческий скелет, покачивающийся на подставке, лабораторный стол, штатив для пробирок и огромную настенную карту с основными этапами развития всемирной истории.
— Сейчас летние каникулы, я удивлена, что вы все еще проводите занятия, — заметила Маура.
— Альтернативный вариант — пара десятков учеников, мающихся от скуки. Нет уж, мы пытаемся заставить их серые клетки активно работать.
Они завернули за угол и натолкнулись на огромного черного пса, растянувшегося перед закрытой дверью. Увидев Мауру, его голова вздернулась, и пес ринулся к ней, яростно виляя хвостом.
— Стой! Медведь! — засмеялась Маура, когда тот подпрыгнул. Две гигантские лапы опустились на ее плечи, а влажный язык облизал лицо. — Вижу, твои манеры не улучшились.
— Он явно счастлив снова увидеть Вас.
— И я тоже рада тебя видеть, — прошептала Маура, обнимая собаку. Медведь опустился на четвереньки, и она могла поклясться, что он улыбается ей.
— Тогда я оставлю Вас здесь, — сказала Лили. — Джулиан с нетерпением ждал Вашего приезда, так почему бы Вам не заглянуть к нему?
Маура помахала ей на прощание и так тихо проскользнула в класс, что никто не заметил ее появления. Она встала в уголке, разглядывая лысого учителя в очках, который тонкой рукой в пигментных пятнах выводил на доске расписание на неделю.
— В восемь часов утра мы собираемся на берегу озера, — провозгласил он. — Если опоздаете, останетесь здесь. И упустите шанс увидеть редкий образец Аманита биспоригера[38], который вырос после прошедшего дождя. Захватите сапоги и дождевики. Может быть грязно.
Даже со спины Джулиан «Рэт» Перкинс сразу выделялся среди двух десятков учеников, которые стояли вокруг демонстрационного стола профессора Паскуантонио. В свои шестнадцать лет Рэт уже был сложен, как широкоплечий мужчина, и стал еще мускулистее, чем когда она его видела последний раз. Прошлой зимой она опиралась на эти самые плечи, когда они вместе боролись за выживание в горах Вайоминга, и эта битва создала между ними глубокую и прочную связь. Джулиан был Мауре ближе сына, которого у нее никогда не было, и она с гордостью наблюдала, как прямо он стоял и каким внимательным выглядел, даже когда профессор Паскуантонио забубнил голосом, напоминающим жужжание комара.
— В пятницу все должны сдать доклад о ядовитых растениях до того, как большинство из вас отправится в Квебек. И не забудьте, в среду у вас будет контрольная по видам грибов. Урок окончен.
Развернувшись к выходу, Джулиан заметил Мауру, и его лицо озарила улыбка. Он шагнул к ней, поднимая руки для объятия. Но в последний момент мальчик понял, что одноклассники наблюдают за ними и замешкался, решив, что лучше будет быстро чмокнуть ее в щеку и неуклюже похлопать по плечам.
— Наконец-то ты здесь! Я ждал тебя весь день.
— Ну, теперь у нас есть целых две недели, которые мы проведем вместе.
Маура откинула темную челку с лица мальчика, и ее рука задержалась на его щеке, пораженная тем, что нащупала первый намек на щетину. Он рос слишком быстро.
Джулиан покраснел от этого прикосновения, и она догадалась, что некоторые ученики не вышли из класса, а стояли вокруг, наблюдая за ними. Большинство подростков игнорировало само существование взрослых, но одноклассники Джулиана, казалось, заинтересовались вторжением этой чужеродной посетительницы в их привычный мир. Их возраст варьировался от средних классов до выпускников, так же как и их одежда — от девочки-блондинки в драных голубых джинсах до мальчика в слаксах[39] и оксфордской рубашке[40]. Все они разглядывали Мауру.
— Вы судебно-медицинский эксперт, — заявила девица в мини-юбке, — мы слышали, что Вы приедете.
Маура улыбнулась.
— Джулиан упоминал обо мне?
— Да постоянно. Вы будете преподавать?
— Преподавать? — она взглянула на Джулиана. — Вообще-то не планировала.