Мы с Холмсом решили, что, по всей вероятности, нам понадобится отвлекающий маневр, и я рассудил, что лучшим раздражителем станет хороший взрыв, который мне вполне по силам устроить.
Я уже закончил подготовку, когда молодой Уиггинс подкрался ко мне сзади и положил руку на плечо.
– Прошу прощения, – прошептал он. – Этот упрямый осел Джонсон заявил, что у него хватит сил добраться до места и привести сюда Майкрофта. И я подумал, что вам могут понадобиться лишние руки.
– Учитывая то, что я едва не лишился своих, когда вы заставили меня вздрогнуть, глупо отказываться от вашего предложения, – признал я. – Покараульте здесь, пока я буду протягивать бикфордов шнур.
Очевидно, эти помещения когда-то использовались под склад. Теперь пол во всех комнатах был завален битым кирпичом и штукатуркой. Мне вовсе не хотелось устраивать здесь новые разрушения, ведь обломки могли засыпать нас с Уиггинсом, а заодно и преградить дорогу Майкрофту с подкреплением. Поэтому я и решил установить несколько зарядов в разных местах, надеясь устроить серию небольших взрывов, достаточных для того, чтобы вызвать панику.
– Он их запер, – сообщил Уиггинс. – Поторопитесь, он может в любую минуту вернуться сюда.
– Все готово, старина. Могу я попросить вас пригнуться? – ответил я и поджег шнур.
Джонсон
Надо ж так, еще до места не дошли, а меня уже укусила эта проклятущая акула с ногами! Я серьезно говорю, еще немного, и мерзкая тварь сделала бы из меня что-то среднее между китайской едой и моей тещей. Точно сделала бы. И заметьте, кинулась она не на кого-нибудь, не на здоровяка-профессора, а именно на меня, понимаете?.. «Шинуэлл Джонсон, это, случайно, не ваша откушенная нога? – О да, это она».
Конечно же, я выстрелил прямо ей в пасть. Но думаю, она не наелась одной пулей. Знавал я одну женщину, которая не могла пройти мимо выпечки. Крупная была девочка. Мы называли ее… ладно, неважно, как мы ее называли, вряд ли эти слова подходят для ваших ушей, хотя, возможно, вы, с позволения сказать, тоже в свое время любили мучное. Не хотел вас обидеть, хотя не могли же вы вырасти таким большим на одних школьных завтраках.
В общем, эта тварь бросилась на меня, и я выстрелил ей между зубов. Рад бы прицелиться куда-то еще, но, лопни мои глаза, я не видел ничего другого, кроме клыкастой пасти.
Думаю, она была уже мертва, когда отхватила от меня кусок, хотя собиралась урвать гораздо больше. Маленькое, но все-таки утешение, да? Возьми она чуть правее, и я сделался бы Шейлой Джонсон, лишившись своего естества.
Так, где это мы? О да… я все-таки добрался до места. Теперь сюда, поворачивайте направо и идите вперед, пока не услышите крики. Видите пролом в стене?
Черт возьми, да шевелитесь же! Или вы хотите всю ночь проболтаться в этой вонючей дыре?
Холмс
– Лучше бы вы остались на Бейкер-стрит, – продолжил Митчелл искаженным голосом, который был приглушен натянутой на голову шкурой. – Теперь я могу сделать с вами все, что только пожелаю. Прекрасный материал для новых опытов. Вы полностью в моей власти и можете надеяться лишь на мое милосердие!
Которого от него, разумеется, ждать не приходилось.
На месте Митчелла я велел бы Кейну завести нас куда-нибудь поглубже в подземелье, заставил гоняться за призраками, а затем напустил бы на нас своих монстров. Теперь же, если что-то вдруг пойдет не так – а тот, кто имеет дело со мной, конечно, должен учитывать такую вероятность, – получится, что он сам привел врага к парадному входу своего дома. Это было, если выражаться предельно мягко, неразумным решением. Но трудно ожидать гениальных мыслей от человека, который вместо шляпы носит свиную голову. Подобные люди попросту лишены искры божьей.
– Что бы ни произошло, сохраняйте хладнокровие, – напомнил я своим спутникам.
Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы кто-нибудь из нас попытался сбежать и привел тем самым монстров в бешенство. Что это были за чудища! Человек с конской головой, о котором рассказывал Феллоуз, леопард, баран с изогнутыми рогами, существо с лисьей головой и белой шкурой, как у Canis lupus arctos[6] (в моей коллекции собрана шерсть всего семейства псовых, а не только домашних собак. Не так уж и глупо, согласны?).
– Что вы там говорите о хладнокровии? – спросил Митчелл. – Вы как последний болван, не заслуживающий своей славы, позволили обвести себя вокруг пальца.
Ну уж нет, я не собирался выслушивать подобное.
– Как последний болван? Разумеется, вы ошибаетесь. В этом деле у меня почти не было возможности продемонстрировать свои способности, но это еще не является доказательством моей глупости.
Впрочем, вынужден признать, что мне следовало обратить внимание на некоторые детали. Сначала пропали дрессировщик грейхаундов и парижский меховщик, за ними – повар Андре Лекруа, наиболее известный своим фуа-гра, рецепт которого больше похож на перечень издевательств над животными. – Ватсон полагал, что я тогда его не слушал, но это не совсем справедливо. Я все слышал, но не придал должного значения. – Очевидно, кто-то начал охоту на людей, прославившихся жестоким отношением к животным. Полагаю, именно останки Андре Лекруа нашли в мешке у стены «Ароматной розы»?
Митчелл, несомненно, был ошеломлен таким внезапным поворотом разговора, и я всегда с удовольствием наблюдаю за этим эффектом.
– Это все, что осталось после того, как мои друзья пообедали им.
– Согласен, весьма символично. Полагаю, мы должны поблагодарить вас за то, что вы не стали сдирать кожу с меховщика, а всего лишь заковали его в кандалы перед казнью.
– Он действительно легко отделался.
– Да замолчите же наконец! – не выдержал я.
Я редко выхожу из себя, но этот глупец, этот заурядный ученый со своими доморощенными теориями в самом деле начал меня раздражать.
– Это и называется «сохранять хладнокровие»? – проворчал инспектор Манн, и, должен признать, в его словах был определенный смысл.
– Вы демагог, – сказал я Митчеллу. – Утверждаете, что боретесь за права животных, а сами проделываете над ними ужасные опыты.
– Я улучшаю их! – воскликнул он. – Повышаю их потенциал.
– Неужели? – Я взглянул на Кейна. – И в чем выражается это повышение?
Кейн недовольно зарычал и подошел к своему хозяину, своему «отцу», которому по-прежнему повиновался, вопреки всему тому, что рассказывал нам с Ватсоном.
– Я такой же, как вы, – заявил он, и слюна закапала с его клыков.
– Сомневаюсь, что мы способны так же хорошо приносить палочку.
Я сунул руку в карман, чтобы достать позаимствованный у Перри собачий свисток, но Кейн разгадал мои намерения. Он ухватил мою руку за запястье и вытащил ее из кармана. Затем взял свисток, бросил его на пол и раздавил.
– Больше этого не повторится, – сказал он.
– Думаю, услышать его в третий раз вам было бы очень неприятно, – заметил я, прекрасно понимая, что с помощью свистка мог бы вывести из строя лишь одного Кейна, а другие монстры оставались бы в боевой готовности. – И это могло помешать вам в работе, не так ли? – Я обернулся к Митчеллу. – Полагаю, его банда снабжала вас деньгами для продолжения экспериментов. Если бы у вас были действительно умные помощники, вы, без сомнения, смогли бы создать настоящую армию, а не прятались бы сейчас в подземелье с горсткой своих животных, словно разорившийся фермер.
– Послушайте, Холмс, – окликнул меня Челленджер. – Не то чтобы я не согласен с вами, старина, но не могли бы вы придержать язык?
– Мудрый совет, – согласился Митчелл. – Иначе один из моих друзей откусит его.
– Что ж, – вздохнул я, – мне остается лишь принять любую вашу сумасшедшую идею. Захватить власть в стране? Убить всех, у кого нет хвоста? Установить когтеточки на каждом углу?
Митчелл от злости сжал маленькие поросячьи кулачки, но сумел взять себя в руки. К сожалению. Наверное, это было не очень умно с моей стороны, но мне ужасно хотелось довести его до животного состояния.
– Заприте их там же, где сидит их приятель, – распорядился он. – Скоро мы снова увидим их – на операционном столе.
– Только глупец мог додуматься до того, чтобы улучшать профессора Челленджера! – возмутился наш ученый друг. – Это все равно что перекрашивать фарфоровую вазу династии Мин.
– Идемте, профессор, – сказал я ему. – У вас еще будет время восхитить его величием своего гения.
Пока нас вели по складу, я особенно внимательно присматривался к оборудованию, а заодно пытался определить, сколько всего монстров нам противостоит. Оказалось, что моя краткая характеристика Митчелла недалека от истины. При всех своих высокопарных речах он оставался всего лишь сумасшедшим хозяином нескольких опасных животных. Когда появится Майкрофт, мы без труда с ними справимся.
Мы проходили мимо операционной, и я немного замедлил шаг, чтобы успеть разглядеть как можно больше. Остальная часть склада напоминала мозг Митчелла – пустое пространство, загаженное испражнениями. Порядка здесь было не больше, чем в муравейнике.
– Вам понравилась моя лаборатория, мистер Холмс? – спросил Митчелл, заметив мой интерес.
– Во всяком случае, здесь по полу не разбросаны кости и солома, как в других помещениях, – ответил я, пользуясь возможностью остановиться и осмотреть комнату.
– Идите вперед! – тут же скомандовал он. – Все это вы еще увидите, когда я поработаю над вами скальпелем.
Я вышел из операционной, и он демонстративно захлопнул за мной дверь. Нас повели дальше по коридору к комнате, которой предстояло стать нашей тюрьмой.
Митчелл отпер ее и приказал нам войти. Мы молча подчинились.
– Холмс! – услышал я радостный голос Ватсона. – Я надеялся встретиться с вами в других обстоятельствах.
– О, вы здесь, Ватсон? – ответил я. – В такой недружественной обстановке?
– Какое унижение! – проворчал Челленджер. – Со мной обращаются как с животным!
– Если бы он этим и ограничился, – вздохнул Ватсон.
Он рассказал нам об ужасной судьбе лорда Ньюмана, и все окончательно впали в уныние. Мало того что наша экспедиция обернулась банальной охотой на сумасшедшего, так теперь этот безумец еще и убил самого важного из пленников. Ну хорошо, не самого важного, а второго по значимости.
– Я сейчас просто не вижу выхода, – продолжал сокрушаться, как всегда, излишне впечатлительный Ватсон. – У Митчелла есть звериная армия, с которой нам не справиться. Монстры превосходят нас числом и силой, и мы заперты здесь, в темноте.
– Это правда, – сказал я ему с улыбкой, которую, уверен, он не смог увидеть во мраке. – Но все же я добился своего!
В этот момент Каррутерс начал взрывать динамитные шашки, чтобы привлечь внимание Митчелла.
– Не найдется ли у вас, джентльмены, чего-нибудь тонкого и длинного, чем можно вскрыть замок? – спросил я.
– А зачем его вскрывать? – удивился Челленджер.
Раздался громкий треск, и дверь распахнулась. Я вышел из камеры и посмотрел на отпечаток подошвы ботинка на дюйм правее замка.
– Похоже, вы недавно побывали в Перу, – предположил я, отметив необычный цвет глины, прилипшей к двери.
– Совершенно верно, – ответил Каррутерс. – Там был настоящий рай по сравнению с этим омерзительным местом.
– Так давайте выбираться отсюда.
Инспектор Манн
Возвращение на склад оказалось настоящим испытанием для наших органов чувств. Взрывы продолжались, животные Митчелла с воем и рычанием метались в дикой панике по комнатам, пытаясь укрыться от грохота и падающих обломков.
– Это мое первое лондонское дело, – сказал я, – и боюсь, что взлечу в небеса, так и не узнав, чем оно закончилось.
– Сожалею, что втянул вас в неприятности, – ответил Ватсон, как всегда принимающий все слишком близко к сердцу.
– Не переживайте, – усмехнулся я. – По крайней мере, это избавит меня от бумажной волокиты.
– Что вы наделали? – отчаянно закричал Митчелл. – Что вы наделали?
Он рванулся в лабораторию. Мы с Холмсом побежали следом.
Из дальнего конца коридора донеслось рычание. Там стоял Кейн с широко разинутой пастью, и в его голосе слышалась ярость хищного зверя.
– Револьвер! – крикнул Ватсон.
Холмс, не сбавляя шага, бросил ему оружие и помчался вдогонку за Митчеллом.
– Прочь с дороги! – сказал Ватсон, направляя ствол на Кейна. – Или я буду стрелять.
Внезапно стена слева от него начала осыпаться от очередного взрыва. Ватсон повалился на правый бок и выронил револьвер.
– Ватсон!
Я бросился на помощь, но не успел. Взрывы по-прежнему сотрясали старые кирпичные стены склада, так что трещины появлялись одна за другой. Потолок с хрустом осел, и целый град кирпичей и штукатурки посыпался на меня, преграждая дорогу к упавшему доктору.
– Ватсон!
– Ему уже не помочь, – произнес Челленджер у меня за спиной. – Даже если доктора не зашибло кирпичами, проклятая псина наверняка его прикончит.
Коридор завалило обломками. Мы не могли подобраться к Ватсону, и он не мог пробиться к нам.
Холмс
Митчелл со всех ног бежал к лаборатории. Я решил, что у него там хранится некое мощное оружие, которое поможет восстановить порядок, и последовал за ним.
Он долго возился с ключами, отвлекаясь на взрывы, раздававшиеся со всех сторон, но все-таки отпер дверь и бросился внутрь.
Тут я заметил в дальнем конце коридора Кейна. У меня не было никакого желания разбираться еще и с ним. Но разве напрасно я привел с собой друзей?
– Револьвер! – крикнул Ватсон, и я с готовностью бросил ему свое оружие, не прекращая погони за Митчеллом.
За моей спиной обрушилась часть потолка, что не слишком меня удивило, учитывая возраст постройки. По моим прикидкам, ей было никак не меньше ста двадцати лет, а отдельные участки кладки могли быть возведены и много раньше 1763 года. Принимая во внимание последние холодные зимы и многолетнее отсутствие хозяйского присмотра, стены могли рухнуть и без посторонней помощи. Единственное, чего я не знал, – так это того, что потолок обвалился прямо на Ватсона. Однако ни один человек не в состоянии уследить за всем сразу.
– Довольно, Митчелл, – сказал я, входя в лабораторию. – Бежать бессмысленно, к нам скоро подойдет подкрепление.
– Кто вам сказал, что я собираюсь бежать? – спросил он, беря со стола шприц и закатывая рукав. – Здесь концентрированная сыворотка. Препарат, способный превратить меня в существо, несравненно более могущественное, чем представители жалкой человеческой расы.
– А затем он убьет вас, – напомнил я.
– Кого угодно, но только не меня, – возразил он, вводя иглу под кожу. – Я стану невероятно силен. Я разовьюсь, эволюционирую!
Его кожа покраснела и начала раздуваться. Казалось, безумие приобретало физические формы, превращая кости и плоть в живую иллюстрацию злобы и жестокости. Голова под маской из свиной шкуры тоже начала расти, пока не разорвала этот нелепый капюшон. Вены на руках вздулись и посинели, отчего стали похожи на толстые переплетенные линии схемы метрополитена.
– Я разовьюсь! – снова выкрикнул Митчелл, на глазах утрачивая членораздельность речи.
Я оглянулся и заметил, что он оставил ключ в замке. Физическое развитие никогда не заменит умственного.
– Попробуйте развиться настолько, чтобы выбраться из запертой комнаты, – предложил я, а затем выскочил из лаборатории и запер за собой дверь.
Он тут же начал о нее биться, но безрезультатно, она оказалась на редкость прочной.
Манн и Челленджер понуро стояли возле груды кирпичей и штукатурки, упавшей с потолка. Я подошел к ним.
– Ватсона завалило обломками, – сказал Челленджер. – Мне очень жаль.
– Полно вам, – ответил я, набивая трубку. – Моего Ватсона дьявольски трудно убить.
Ватсон
Проклятый потолок с грохотом рухнул прямо мне на голову, я почувствовал боль, а затем у меня потемнело в глазах.