– Неужели контракт такой тяжелый, что вы его не донесете? – пошутил Дронго.
– Боюсь, что могут возникнуть некоторые трудности, – пояснил Обозов, – я бы хотел, чтобы вы мне помогли. Вдруг она заперла дверь изнутри.
– Вы ее в чем-то подозреваете? – уточнил Дронго.
– Нет, конечно. Просто на всякий случай. Не хочу лезть в сейф шефа без свидетелей. Он в последнее время стал дико подозрительным.
– Идемте, – согласился Дронго и пошел по коридору, сопровождаемый неодобрительным взглядом дежурной.
На подобных этажах дежурные всегда находились непосредственно на месте, чтобы для особо важных клиентов сделать расчет и помочь им в оформлении документов. Постояльцы сюитов и апартаментов не должны стоять в очереди к портье, как обычные посетители. Проходя по коридору они посторонились, пропуская горничную с тележкой свежего белья.
– Вы меня извините, – сказал Обозов, – вы же видели, что она ушла не одна. А мне нужно иметь алиби. В таких делах лучше не попадаться на глаза ни мужу, ни жене.
– У них проблемы? – уточнил Дронго.
– А у кого их нет? – вздохнул Обозов.
Они подошли к дверям сюита. Обозов нажал кнопку звонка, прислушался. Но за дверью было тихо. Он снова нажал кнопку звонка.
– Ну вот, видите. Никто не отвечает, – пробормотал Обозов.
Он достал карточку-ключ от номера и провел ею по замку. Дверь мгновенно открылась.
Дронго посмотрел в сторону дежурной. Коридор был полукруглый, и отсюда нельзя было увидеть дежурную, сидевшую за столиком у лифтов. Недалеко от них был аварийный выход на случай пожара. Обозов еще раз постучал в уже открытую дверь и вошел в гостиную. Дронго остался стоять на пороге. Обозов поспешил в кабинет, чтобы оставить контракт в сейфе. Он набрал комбинацию цифр и открыл дверцу сейфа. Дронго слышал, как он открывал дверцу и как он набирал код. В этот момент в гостиной появилась Лабунская. Она была в нижнем белье, очевидно, вышла из гостевого туалета.
Оказавшись в подобной ситуации почти наверняка смутилась бы любая женщина. Но не Лабунская. Белье у нее было превосходное, а тела своего она никогда не стеснялась.
– Извините, – пробормотал в замешательстве Дронго, – мы звонили и стучали.
– Ничего, – усмехнулась женщина, глядя ему в глаза, – я переоденусь и спущусь вниз.
Она повернулась и пошла в сторону спальной. Дронго заставил себя отвести глаза от ее удалявшейся фигуры. Обозов вышел из кабинета и увидел, как закрываются двери, ведущие в спальные комнаты.
– Идемте, – сказал он Дронго.
Тот кивнул в знак согласия и посмотрел на цветы, лежавшие на столе. Пепельница, стоявшая рядом с ними, была пуста. Он повернулся и пошел к лифту. Обозов захлопнул дверь и поспешил следом. Дежурная на этот раз ничего не сказала. Они вошли в кабину лифта, спустились вниз, на третий этаж, где жил Дронго, забрали мобильный телефон из его номера и спустились на лифте вниз.
– Красивая женщина, – пробормотал Дронго, когда они выходили из лифта.
– Слишком красивая, – неодобрительно пробормотал Обозов, – и это доставляло ей массу неприятностей.
Он не стал уточнять, какие именно неприятности имела в прошлом Лабунская, а Дронго не стал переспрашивать. Они подошли к столу. Хеккет оживленно шептался с Лицци. Дронго огляделся. Жураев сидел со своей женой и молча пил вино. Соренко не было.
– Вы оставили контракт? – спросил появившийся у них за спиной Марк Лабунский.
– Да, – повернулся к нему Обозов, – конечно, оставили.
– Катя была в номере?
– Да, – кивнул Обозов, – она сейчас спустится.
Лабунский взглянул на Дронго и, чуть поколебавшись, уточнил у своего помощника.
– Она была одна?
– Да, – еще раз кивнул Обозов.
– Надеюсь, она спустится быстро, – пробормотал Лабунский, проходя к сеньору Лицци.
Хеккет снова подошел к Дронго.
– Кажется, певец и хозяйка несколько задерживаются, – с усмешкой заметил он, – еще немного, и это станет просто неприличным.
– Она у себя в номере переодевается, – строго ответил Дронго. – Не люблю грязных намеков в отношении женщин. Вам не говорили, что вы пошляк?
– На меня не действуют оскорбления, – усмехнулся Хеккет, – и вы это прекрасно знаете.
Неожиданно появился Леонид Соренко. Он тяжело дышал, имел несколько помятый вид, левый рукав костюма был мокрым. Лабунский повернулся к нему и громко спросил:
– Что случилось? Ты подрался?
– Нет, – зло ответил Леонид, – упал в туалете. Полы моют каким-то странным шампунем, вот я и поскользнулся.
– Пить меньше нужно, – зло посоветовал Лабунский.
Жена Соренко подошла к супругу и стала рассматривать его ссадины.
В этот момент жена Жураева, посмотрев на своего мужа, строго приказала ему проводить ее в туалетную комнату. Дмитрий, взглянув на Соренко, улыбнулся и последовал за своей супругой. Итальянцы переглянулись. Очевидно, они не совсем понимали, что именно происходит.
– Сеньора Лабунская еще не спустилась? – спросил Лицци у Марка.
– Она, очевидно, задерживается, – улыбнулся тот, взглянув на часы.
Лабунской не было уже около двадцати пяти минут.
– Обозов, где она? – раздраженно спросил Марк.
– Была в своем номере, переодевалась, – пояснил Обозов, – мы зашли вдвоем, и она сказала нам, что скоро спустится вниз.
– Уже прошло полчаса, – разозлился Лабунский, – итальянцы должны уходить, а она все еще переодевается. Позвони ей и скажи, чтобы спускалась.
Марк Лабунский уже достиг того уровня благосостояния, когда мог позволить себе иметь секретарей и помощников с мобильными телефонами, по которым они могли связать его с нужным человеком.
Обозов отошел в сторону и достал мобильный телефон. Набрал номер. Долго ждал. Затем снова набрал номер.
– Кажется, я был прав, – сказал Хеккет, – наша дамочка явно увлечена этим тенором.
Дронго промолчал. Обозов терпеливо ждал, когда ему наконец ответят. Лабунский продолжал разговаривать с итальянцами. Расстроенного Соренко успокаивала его супруга. Жураевы еще не успели вернуться. Обозов прождал долго, минуты две. Затем ни слова не говоря пошел к лестнице. Ресторан у бассейна был расположен на один уровень ниже холла, и Обозов поднимался по винтовой лестнице, чтобы пройти в холл и позвонить оттуда по внутреннему телефону. Марк Лабунский проводил его долгим злым взглядом.
Очевидно, итальянцы почувствовали, что происходит что-то странное. Хеккет гнусно усмехался. Обозов, ушедший в холл, довольно долго не возвращался. Наконец появились Жураевы. Все напряженно ждали Обозова. Он спустился вниз и, подойдя, что-то тихо сказал своему патрону. Тот нахмурился и, подойдя к Лицци, сказал:
– Извините, сеньор Лицци, кажется, моя жена плохо себя чувствует и просила извинить ее. Она не сможет спуститься вниз.
– Ничего, – улыбнулся Умберто Лицци, поняв, что ситуация несколько разрядилась, – ничего страшного. Думаю, что завтра мы подпишем наш договор.
Оба итальянца по очереди пожали руки Марку Лабунскому, покинули ресторан и поднялись вверх по лестнице. Хеккет подошел к Лабунскому и протянул ему руку.
– До завтра, – сказал он, – если я вам понадоблюсь, вы всегда можете меня найти. Я остановился в этом отеле.
– Да, конечно, – несколько растерянно ответил Лабунский.
– Я буду в баре, – сказал на прощание Хеккет, обращаясь к Дронго.
Когда он пошел к лестнице, Лабунский обернулся к Обозову.
– Где она осталась? – рассерженно спросил он.
– Телефон не отвечает, – ответил Обозов, – может, она вышла из номера. Я позвонил из холла по внутреннему телефону.
– Нужно было подняться и узнать почему она задерживается, – разозлился Лабунский, – это не так трудно. Поднимись наверх и узнай, почему она не может переодеться за полчаса!
После его крика наступило молчание. Обозов повернулся и поспешил к лифту. Отсюда также можно было подняться в номер. Дронго посмотрел на него и подошел к Марку.
– Извините, – сказал он Лабунскому, – наверно, мне тоже пора вас покинуть.
– Нет, – удержал его Марк, – вы можете остаться. Просто неприятно. Итальянцы могли подумать про нас черт знает что. А вы свой, почти земляк. Оставайтесь. Я попрошу принести нам шампанского. Надеюсь, завтра мы уже подпишем договор. Кстати, я хотел вас спросить. Вы давно знаете этого Хеккета? Он все время говорил только с вами.
– Давно, – ответил Дронго, – и с не лучшей стороны. Мне кажется, что вам следует еще раз уточнить все условия договора. Он известный крючкотвор и может придраться к любой статье.
– Я тоже, – усмехнулся Лабунский, – наш договор готовили лучшие юристы в Москве и в Риме. Не думаю, что мистеру Хеккету удастся каким-то образом надуть нас при совершении этой сделки.
Он взглянул на понуро сидевшего Леонида Соренко.
– Твой костюм уже высох? – насмешливо спросил Марк. – Уже пришел в себя?
– Там было скользко, – снова попытался оправдаться Леонид, но Лабунский только махнул рукой.
– Принесите еще шампанского, – приказал он одному из официантов.
Створки лифта открылись, и все посмотрели в ту сторону. Из кабины вышел Торчинский. Он недоуменно взглянул на собравшихся. Все молча смотрели на него.
– А где итальянцы? – спросил Торчинский.
– Где вы были так долго? – ответил вопросом на вопрос Лабунский.
– В своем номере, – ответил Торчинский, чуть покраснев. – А почему вы спрашиваете?
– Просто так, – зло произнес Лабунский.
Ему не хотелось говорить, что его жена все еще не спустилась вниз.
Торчинский прошел к столу, взял бокал. Выпил шампанского. Все продолжали молчать. Певец пожал плечами и сел на свой стул, не совсем понимая, что именно происходит. Однако Дронго заметил, как дрожала правая рука и как он нервничал. Напряжение передалось всем, словно в воздухе было некое предчувствие беды. И она произошла...
Створки кабины лифта отворились, и из него выбежал Обозов. Именно выбежал, а не вышел. Он был белого цвета и от страха не мог говорить. Следом за ним вышел какой-то мужчина, очевидно из охраны отеля. Обозов открыл рот, посмотрел по сторонам, снова открыл рот. И наконец выдохнул:
– Ее убили, убили...
Глава четвертая
Его слова потрясли всех присутствующих. От неожиданности у Торчинского дернулась рука, и он опрокинул пустой бокал. Все снова посмотрели на него.
– Что ты говоришь? – спросил дрогнувшим голосом Марк Лабунский.
– Ее убили, – растерянно повторил Обозов, – она там, в номере.
– Мистер Лабунский, – сказал высокий молодой человек, появившийся вместе с Обозовым, – я из службы безопасности отеля. Вы не могли бы пройти вместе с нами? Мы уже вызвали полицию.
– Да, да, конечно, – растерянно оглянулся по сторонам Лабунский.
Увидев Дронго, он шагнул к нему:
– Вы не могли бы пойти вместе со мной? Я не знаю, что там случилось, но будет лучше, если вы пойдете вместе с нами.
– Что случилось? – неожиданно закричала Клавдия. – Кто ее убил? Кто это мог сделать?
– Не нужно кричать, – попытался успокоить ее муж.
– Я хочу знать, что там случилось! – продолжала кричать Клавдия.
– Идемте быстрее наверх! – закричал Марк.
В кабину лифта успели вбежать шесть человек. Сотрудник службы безопасности, Марк Лабунский, Обозов, Дронго, Клавдия и Леонид Соренко. Когда створки кабины захлопнулись, сотрудник службы безопасности посмотрел на Лабунского.
– У вас есть карточка, чтобы подняться на десятый этаж?
– Да, конечно, – ответил Лабунский и пошарил по карманам.
– Ваша карточка у меня, – достал карточку Обозов.
Они поднялись на десятый этаж. Лабунский был бледен, но ничего не спрашивал. В коридоре кроме дежурной находились еще двое – портье и женщина лет сорока пяти, очевидно консьержка. Все поспешили по коридору к апартаментам Лабунских.
Перед дверью все замерли глядя друга на друга.
– Лучше никому не входить и не оставлять отпечатков пальцев, – напряженным голосом сказал сотрудник службы безопасности отеля.
– Я войду, – решительно сказал Марк Лабунский, – там моя жена.
– Тогда только вы. – разрешил сотрудник.
– И Дронго. – уверенно произнес Лабунский, – он эксперт по вопросам преступности.
Сотрудник службы безопасности испытывающе посмотрел на Дронго.
– Вы действительно эксперт? – нерешительно спросил он.
– Кажется, да, – мрачно ответил Дронго. – Мы войдем в номер вместе с сеньором Лабунским. А вы оставайтесь здесь и не входите. Так будет лучше для всех.
– Полиция приедет через несколько минут, – сообщил портье, подошедший сюда с остальными.
– Идемте, – предложил Дронго сотруднику службы безопасности. – Кстати, как вас зовут?
– Андреа, – ответил тот. – А вы действительно тот самый Дронго? Я слышал, как вас назвал сеньор Лабунский.
– Меня иногда так называют.
– Я много о вас слышал, сеньор... – восторженно начал Андреа, но Дронго остановил его жестом руки.
– Как вы узнали о случившемся? – спросил он.
– Ваш человек вошел в номер и почти сразу выбежал оттуда с криком. Он кричал по-русски, и дежурная ничего не могла понять. Но она вызвала меня, и я сразу поднялся на десятый этаж. В спальне мы нашли убитую сеньору.
Они втроем прошли через гостиную в спальную комнату. На полу лежала Екатерина Лабунская. Она успела одеться – на ней было серое платье. Рука была неестественно вывернута. Было ясно, что она умерла несколько минут назад.
– Не может быть, – растерянно сказал Марк, остановившись на пороге. Он прошел к телу жены, а затем, закрыв лицо рукой, отошел в угол. – Не может быть, – повторял он как заведенный.
Дронго подошел ближе. Стараясь ни до чего не дотрагиваться, он присел на корточки. Рядом присел Андреа.
– Ее задушили, – задумчиво произнес Дронго, – судя по всему убийца действовал с помощью какой-то ленты или ремня. Видите след на шее? И багровое лицо. Убийца набросил ей на шею какую-то ленту и задушил.
– Я тоже так думаю, – кивнул Андреа. – Хотя я никогда не видел покойников, – добавил он растерянно.
Дронго поднялся и вышел в гостиную. Все стояли в дверях, не решаясь войти. К уже присутствующим присоединились супруги Жураевы и Олег Торчинский.
– Что произошло? – взволнованно спросил Дмитрий Жураев. – Она действительно умерла?
– Не умерла, – ответил Дронго, – ее убили.
– Нет! – закричал Торчинский. – Нет!
Он пробился через стоявших у дверей и побежал в спальную.
– Туда нельзя! – успел крикнуть ему Андреа, бросаясь следом.
Торчинский вбежал в спальную, обнаружил лежавшую на полу убитую и бросился к ней. Он успел схватить ее за плечи, но Андреа и вбежавший следом Обозов оттащили его.
– Нет! – громко рыдал Торчинский. – Нет! Я не хочу!
– Дайте ему воды, – посоветовал Дронго.
Он снова вернулся в гостиную. Букет цветов, который принес Торчинский, кто-то заботливо перенес в кабинет. В гостиной на с голике стояла ваза с живыми цветами. Внезапно Дронго что-то заинтересовало. Он подошел ближе. Это была спичечная коробка. Фирменная коробка отеля «Кавалери Хилтон».
– Я должна быть там, – пыталась пробиться в спальню Клавдия, но ее не пускал муж.
– Хватит, – неожиданно резко сказал Марк Лабунский, выходя из спальной комнаты, – хватит устраивать истерики. Мы помешаем полиции найти убийцу. Не нужно ничего трогать, чтобы они могли найти следы.
– Конечно, – поддержал его Дмитрий Жураев, – не нужно дергаться. Сейчас приедет полиция и во всем разберется.
– Полиция! – крикнула Клавдия. – Ваша полиция ничего не знает и не умеет. Им нужно охранять пятизвездные отели. Да, уйди ты... – отталкивала она мужа, который пытался преградить ей путь.
– Не надо, Клава, – все еще пытался успокоить ее Соренко, – не надо кричать.
– Полицейские приехали, – испуганно произнесла Елена Жураева, увидев в коридоре незнакомых людей.
Это действительно были сотрудники полиции. Они приехали целой бригадой. Не каждый день случается убийство в таком отеле, как «Кавалери Хилтон».