Тот вздохнул.
– Ну хорошо. Кто в последние недели был вхож в этот ваш серпентарий? – Колосов приготовился записывать.
– Все наши – то есть я, Олег, Зоя, Женя, Александр Николаевич – но он отсутствовал последнюю неделю, и… и все.
– А Калязина?
– Нет. Она никогда не подходила к серпентарию. У нее чувство страха всегда превалировало…
– Но здесь на базе есть ведь, наверное, какие-нибудь посторонние – рабочие, завхоз, например?
– В это лето обязанности завхоза выполняет Званцев. Сейчас здесь не так много работы. А рабочие… когда необходимо что-то сделать: наладить аппаратуру там, то приезжают из института вместе со снабженческим транспортом. Тут, к сожалению, режим жесткой экономии. Институт вынужден…
– Так, ясно. Чужих, выходит, тут не бывает. Никогда?
– Во всяком случае, кроме вас – сотрудников милиции, я здесь больше никого не видел. Ольгин очень строго следит за этим.
– Но ведь сейчас его нет на базе.
– Почему нет? Он вчера утром приехал. Я же сказал: они вместе с тем майором…
– Вчера? – быстро перебил его Никита. – А на какой электричке, не знаете?
– Той, что прибывает из Москвы без пяти десять.
– Ага. – Колосов вздохнул: опять туфта какая-то. – Своим ходом, без институтской машины… – Итак, вы говорите, чужих здесь никогда не бывает, – он спрятал список в карман. – Ладно, Венедикт Васильевич, будем искать ваших ложноногих. Ну вот, по-вашему, куда это скользкое хозяйство может быть пристроено? Кто вообще заинтересуется крадеными змеями?
– Ну, – старичок задумался. – Не знаю, как насчет краденых, но сейчас есть очень богатые люди – любители экзотики, коллекционеры, затем в бывших наших республиках…
– В СНГ, что ли?
– Да, никак не могу привыкнуть к этой аббревиатуре, там и центры имеются, и зоопарки. За рубежом тоже… Наконец, цирки тоже могут проявлять интерес. Питоны, удавы часто используются в цирковых номерах.
– М-да-а, – Никита усмехнулся. – Цирка мне вот только не хватало. Остальное все вроде есть. Полный набор.
Он покинул серпентарий хмурый как туча. Полуденное солнце било в глаза. Горячий ветерок доносил пряный аромат настурций с цветочной клумбы, разбитой перед «жилым сектором».
У ворот слонялись Женя и участковый.
– Послушайте, Женя, я вас вот о чем хотел спросить, – Никита пытался ухватиться за одну свою мысль, мелькнувшую еще там, в серпентарии, но затем ускользнувшую. – Вы какой электричкой сегодня приехали?
– Восьмичасовой, – ответил лаборант испуганно.
– Восьмичасовой, так… А вот в тот день, когда убили Калязину, вы же ее вроде бы сменщиком были, да?
– Да.
– А тогда во сколько вы прибыли?
– Тоже восьмичасовой электричкой.
– А сюда, на базу, во сколько подошли?
– В полдевятого уже там в будке, – Женя кивнул на домик-дачу с кирпичной верандой, – сидел. А что?
– А у ворот с Серафимой Павловной вы тогда не столкнулись? Ну, когда она домой уже собиралась? Там и Зоя Петровна еще была, у ворот-то… А может, потом их видели?
– Нет, не видел я. Мне надо было срочно снять показания приборов. Я и так опаздывал. По графику я их в восемь двадцать снимать должен.
– А почему такая срочность?
– График, – лаборант передернул узкими плечами. Глаза его за стеклами очков в металлической оправе глядели как-то мутно и настороженно. – Ольгину точность нужна. А она зависит от своевременности снятия…
– Точность – вежливость снайпера, – неудачно пошутил Никита. – Итак, в то утро Калязину вы так и не видели.
– Нет, я же сказал. А что, собственно… Мы же вроде о краже говорим тут, – Женя обернулся к участковому.
Тот явно не понимал мыслей главковского начальства, но все равно сделал каменно-умное лицо.
– Да, события у вас тут любопытные происходят, – заметил Никита. – Чудные события. И кража эта еще. Змеи ведь – тяжеленные, придушить могут за здорово живешь. Как же он их волок-то, интересно?
– Нет. Похищены только молодые особи. Их в простой картонной коробке из-под сервиза унести можно, – робко возразил Женя.
– Да? Еще интереснее. Молодняк. Скажите, Женя, а в то утро, ну я все к тому печальному дню возвращаюсь, в то утро вы ну, как свои графики снимать кончили, Зою Петровну не встречали? Ну, опять же у ворот?
– Зою Петровну я увидел в обеденный перерыв. Помните, вы еще приходили к нам? Вот. А потом, когда вы уехали, мы все собрались в комнате Калязиной и помянули… Ну, баба Сима как раз нам наготовила всего – обед, второе, а сама… – Лаборант умолк. – Помянули мы ее, в общем.
– Ясно, спасибо, – Никита повернул к ветпункту. – Зоя Петровна сейчас там?
Но тут подал голос участковый, явно стремившийся привлечь внимание начальства.
– Кхм, это… товарищ майор, там… А на место предполагаемого отхода взглянуть не хотите?
– На что? – переспросил Никита.
– Ну, откуда он, по всей вероятности, проник на территорию этого объекта и куда потом ушел вместе с похищенным?
– Что ж вы мне сразу-то не сказали? – взорвался Никита. – С этого начинать надо было! Где это? Пошли!
Участковый повел его по дорожке, огибающей задворки обезьянника. Они миновали кусты сирени. И вот строения скрылись за кронами деревьев, а посыпанная гравием дорожка сменилась узенькой тропинкой, свернувшей в густой подлесок. Колосов вспомнил, как начальник Спасского ОВД говорил ему, что территория базы – это несколько гектаров леса, обнесенных забором. Здесь парк, обихоженный руками человека, кончался и начиналась настоящая чаща.
– Мы сюда кинолога с собакой взяли. Ну, она, псина-то, от змеюшника этого след не взяла, – повествовал участковый, раздвигая еловый лапник. – Тогда Юрий Иванович распорядился по всему внутреннему периметру забора пройти. Вот пролом-то и обнаружили, – он ткнул куда-то на север в темную гущу леса. – Мы обратно туточко шли. Тут наискосок ближе.
Они продирались сквозь густой подлесок.
– Эвон забор-то, – указал участковый. – А вон и сосны – ориентир. А вон… – он прошел вперед. – Вот и дыра эта. Дырища.
Участок забора пересекал отлогую низину, по краям которой, словно частокол, торчали кривые сосны. У подножия забора пышно разрослись кусты дикой малины. Сквозь них – смяв и поломав их, некто проложил своеобразный проход, заканчивающийся у зияющего отверстия, образованного в разбитой чем-то тяжелым бетонной стене. Дыра выглядела довольно внушительной. Никита присел, внимательно осматривая эти бетонные обломы, затем полез в дыру. Плечи его прошли в нее совершенно свободно.
На той стороне забора, у самого бетона, плотно смыкалась темная хвойная чаща.
– Юрий Иванович полагает, что тут он, паразит, лез, – сообщил участковый жизнерадостно, вслед за Никитой просовывая в дыру голову в съехавшей набекрень фуражке. – Пролом-то давний, несколько месяцев как сделан. Вот им и воспользовались.
Колосов потрогал края дыры: камень шероховатый, пропитанный дождевой влагой, весь в грязных потеках. Вон и мох в трещине успел уже угнездиться. Да, дырке этой действительно несколько месяцев. Пожалуй, с самой весны она тут. С самой ранней весны…
Он встал, отряхнул колени.
– Ничего не нашли тут?
Участковый с сожалением покачал головой.
По возвращении Колосов направился в ветпункт. Гнало его одно неотложное дело, одна смутная догадка.
Иванову он застал сидящей на подоконнике. Засунув руки глубоко в карманы белого халатика, она бездумно смотрела в окно. Начальника отдела убийств она вроде бы не видела, и тем не менее…
– Ну как, закончили вы экскурсию по серпентарию? – Вопрос ее прозвучал с наигранным равнодушием.
– Экскурсию, да. А вообще до конца тут далековато со всем вашим хозяйством: со змеями, с обезьянами. – Никита приблизился к ней и уперся рукой в стену, отгородив женщину. – Скучаете, Зоя Петровна?
– Ребят жду, – она и головы к нему не повернула. – Они в вашу милицию с этим маленьким майором уехали.
Никита в душе усмехнулся: слышал бы Соловьев! Иванова невольно сквиталась с ним за «кубышечку».
– Зоя Петровна…
– Что? – Она наконец удостоила его взглядом, скользнув по его фигуре.
– Вы в этой краже кого-нибудь подозреваете?
– Я? – Ее глаза расширились. – Нет.
– Нет?
– А почему вы таким тоном… почему вы мне такой вопрос задаете?
– Вопрос толковый и задан по существу. – Колосов наклонился к ней ближе. – Так подозреваете, а?
– Почему вы задаете этот вопрос мне?!
– Ну, мне так захотелось, – он улыбнулся. – Вот слышал я, что в день убийства Калязиной тут был с вами один человек любопытный…
Он шел ва-банк. Кое-что услышанное им сейчас от старичка, от Жени, а главное – тогда, несколько дней назад от Ольгина, упомянувшего в связи с Ивановой некоего «молодого человека», сплелось вдруг в единый узел. И он был либо полнейшим блефом, либо…
– Вы не имеете права. – Иванова вдруг резко оттолкнула его руку и спрыгнула с подоконника. Щеки ее пошли красными пятнами.
– На что я не имею права?
– Подозревать, впутывать сюда Костю.
Два вопроса пламенно рвались с уст Никиты: что за Костя? Подозревать в чем? Но он сделал глубокий вдох (лучшее средство против скоропалительных и необдуманных действий), состроил загадочную мину, напуская все больше тумана.
– Ну, я так не считаю.
– Но почему? – Иванова сверлила его холодным взглядом. – Почему? Он же честный человек!
– Обстоятельства…
– Какие обстоятельства, ну какие еще обстоятельства?!
Никита поразился сам себе: пробираясь на ощупь в потемках этой весьма загадочной беседы, он тем не менее рискнул запустить новый пробный шар – ему все казалось, мыльный пузырь это: одно слово – и лопнет он.
– Зоя Петровна, голубушка, ну вы же сами понимаете, какие обстоятельства… Не маленькая ведь вы.
– Но он же не мог украсть, а тем более убить! – Девушка тяжело дышала. – Он же просто не мог этого сделать! Неужели вам непонятно?! Мало ли что он пошел ее провожать! Они же могли разминуться дорогой!
И тут она увидела, какими глазами смотрит на нее Колосов, и осеклась.
А Никита… Голова его в этот момент абсолютно не соображала – его точно мешком ударили, так ему казалось. Работал один язык, и он (хвала ему) бойко и внятно выполнял обязанность всех профессионалов розыска во все времена: задавал и задавал вопросы. Больше, быстрее!
Последующий диалог напоминал игру в пинг-понг.
– Вы давно Костю знаете?
– Два года, нет, меньше… Но все равно – давно.
– Он прежний сотрудник базы? Так?
– Да.
– А когда его уволили? Или он сам ушел?
Иванова отвернулась.
– Это вам Ольгин сказал. Насплетничал уже. Так чего же вы меня об этом спрашиваете? У него и узнавайте. Это его история.
– Он вас здесь все это время навещал?
– Я люблю его! – Ее ответ прозвучал словно выстрел из двуствольного ружья.
– Накануне, ну, в тот вечер перед смертью Калязиной, он ведь тоже был у вас?
– Да.
– Когда он ушел?
– Он торопился на электричку девять двадцать. Так же, как и баба Сима. Они хотели ехать вместе.
Перед глазами Никиты вертелось что-то огненно-жгучее.
– Но ведь Калязина вышла за ворота одна.
– Да, мы поговорили, потом… Ну, она пошла вперед, ну чтобы не мешать нам проститься. Она была очень деликатной, все понимала…
– Значит, она была в курсе того, что Костя вас навещает?
– Я сказала ей. Ему же надо было где-то есть. Он прямо с работы ко мне иногда приезжал. Вечером, ну, ночью. А баба Сима, когда дежурила, всегда его кормила.
– А как же он приходил? Как миновал ворота?
– Там, – Иванова кивнула на лес за окном. – В заборе есть дыра. Костя ее нашел. Ну через нее и… Прежде, весной, он как-то раз открыто ко мне приехал, так на Сашку напоролся. И вышел скандал грандиозный. Тогда он стал…
– Ясно. Ну значит, вы попрощались, а потом что было?
– Я закрыла ворота, а он пошел по бетонке догонять бабу Симу. – Иванова подняла на Никиту глаза. В них появилось выражение прежнего, так некогда удивившего Никиту недоумения.
– А после… ну, после того происшествия, вы с ним виделись?
Она отрицательно покачала головой.
– И что, ваш Ромео даже знать о себе вам не дал?
– Я ездила в Калиново. Там телефон на почте. Звонила ему, но дома никто не отвечает. Он и раньше, правда, пропадал на несколько дней.
– А где этот ваш Костя работает?
– Он работал здесь. Раньше, – голос Ивановой был печален. – А где сейчас, я не знаю.
– Но вы его любите? – спросил Никита насмешливо. – Тем не менее и несмотря на?
– Да! – Это снова прозвучало как выстрел.
Никита повернулся и пошел к двери. Спрашивать Иванову о том, как все же фамилия этого таинственного Кости, было лишним. Это явилось бы непростительным ляпсусом в столь виртуозно проведенной беседе, где одна из сторон до самого конца лишь смутно понимала, о чем все-таки тут идет речь.
Глава 18 ИЗГНАННИК
Фамилию Кости назвал Ольгин. Его и Званцева Колосов застал в кабинете начальника Спасского ОВД. Соловьев восседал в кожаном вращающемся кресле «а-ля босс», а ученые расположились за совещательным столом. Никита смекнул, что процедура приема заявления о краже ложноногих – в самом разгаре.
– Ну, Никита Михайлович, видел? – осведомился Соловьев скорбно. – Вона оно как! Какие дела! Тут гроб можно с музыкой заказывать.
Колосов, поздоровавшись с Ольгиным и его заместителем, уселся напротив них.
– Как рука? – спросил Званцев. – Опять повязка, вижу.
– Пришлось. Неудобно: служба, все время на людях.
– Предрассудки, – фыркнул Званцев.
Он и Ольгин – оба были в джинсах и одинаковых куртках защитного цвета – своей повседневной рабочей одежде.
– Побывал я у вас снова, увидел все безобразия, – Никита взглянул на Ольгина. – И вот что я хочу вам сказать, Александр Николаевич: ту дверь открыли тем ключом.
Ольгин потер рукой небритый подбородок. Потом спросил:
– Ключом Родзевича?
Фамилия заведующего серпентарием повисла в тишине.
– Именно, – Колосов побарабанил по столу. – Ведь чужих на базе не бывает. Так?
– Да что вы! Да как вам в голову могло прийти такое! Это же просто… – Званцев побагровел. – Да быть такого не может! Венедикт Васильевич – честнейший человек.
Никита откашлялся.
– Я повторяю: ту дверь открыли тем ключом. Или… его дубликатом.
– Дубликат хранится в институте, – быстро ввернул Званцев.
– У кого?
– У исполняющей сейчас обязанности директора института Балашовой Нинель Григорьевны. Она – заведующая нашим музеем. Но в связи с тем, что директор в этом сезоне работает в полевых условиях, возглавляя экспедицию на Южный Урал, и пробудет там до осени, она – Балашова то есть – возглавила все в целом и…
– А где именно она хранит дубликат? – перебил его Колосов. – В сейфе? Где вообще у вас ключи находятся?
– У Нинель Григорьевны как такового сейфа нет. Сейф, вернее шкаф с замком, есть у дежурного по институту, – пояснил Ольгин. – Там и хранятся дубликаты всех ключей.
– Ясненько. В шкафчике под амбарным замком. Эх, господа ученые! – простонал Соловьев. – В любом случае придется проверять теперь всех, кто имел доступ к шкафу. Весь ваш институт. Дайте-ка телефончик вашей начальницы. Мне список сотрудников понадобится.
– Да, всех сотрудников, – Колосов посмотрел на потолок, затем с не меньшим любопытством – на свою забинтованную руку. – Но я бы предпочел начать вот с чего. Александр Николаевич, вы ведь вчера утром на базу прибыли, так? Будьте добры, опишите нам вчерашний день. Только поподробнее.
– Ну… – Ольгин снова поскреб подбородок. – Я приехал. Мы вместе с Женей Суворовым сидели в аппаратной. Довольно долго сидели. Надо было показания с приборов снять и сравнить. Потом, – он обернулся к Званцеву, – мы с Олегом до четырех работали в первом секторе.
– С обезьянами? – уточнил Никита.
– Совершенно верно. Затем пошли обедать. Затем Зоя осматривала Флору – так, традиционные процедуры. Брали у нее анализ крови. Потом… Олег, что потом-то было?