Последняя улика - Борис Поляков

— Какое дело было самое горячее? — повторил мой вопрос следователь лейтенант милиции Ульянов и повернулся к начальнику райотдела. — Как, по-вашему, Виктор Алексеевич?

Капитан Карычев пожал плечами:

— Разве в нашей работе холодные дела бывают? Что-то не помню. Каждое горячее.

— Я бы даже сказал: горящее, — заметил капитан Филиппов, заместитель Карычева. — Мало у нас народа, у каждого работника по нескольку дел, сроки поджимают...

— И все же? — настаивал я, обращая вопрос к лейтенанту. — Наверняка ведь было какое-то самое интересное дело...

«Недавний выпускник юридического института, но не из тех, о ком говорят «молодо-зелено». С ходу и почти одновременно «распутал несколько сложных клубочков», — рассказывали мне об Ульянове его старшие коллеги.

— Самое интересное? — темные брови Ульянова изогнулись крутыми полудужьями, он слегка склонил голову набок, задумался. — С профессиональной точки зрения, дела интересные все. А вот для вас, журналистов, пожалуй, это. Следователь я, как вы знаете, молодой, а тогда только приступил к работе и вдруг звонок из Демьяновского карьера: рядом, в лесу, обнаружен человек с проломленной головой.

— Да-a, повозиться пришлось, — сказал начальник райотдела. — Мужик этот уже еле дышал...

Рабочие каменоломни нашли его в осиннике, человек был оглушен и лежал без сознания.

— Пульс есть, — склонившись над ним, произнес Карычев. — Рослый, крепкий мужик. Свалить такого непросто.

— Да, силу иметь надо, — подтвердил Николай Фроликов, инспектор уголовного розыска.

— Полагаю, что нападение совершено поздно вечером, — осматривая рану на голове потерпевшего, проговорил Ульянов. — Одежда мокрая, а ливень, — он кивнул на заполненный водой желобок лесной тропы, — прошел после полуночи.

— Похоже, — согласился Карычев. — А раз так, собака нам не поможет.

«Неужели «висячка»? — холодея от охватившей его тревоги, подумал Ульянов. — Неужели не удастся найти никаких следов и преступление останется нераскрытым? Вот так начало следовательской работы!»

— М-да, ситуация, елки-моталки! — заметил начальник.

— И лес глухой, и дело глухо, — произнес кто-то из стоявших поодаль рабочих. — Если он не придет в себя, то виновного или виновных днем с огнем не найдешь.

Начальник поднялся и, обращаясь к рабочим, кивнул на лежавшего:

— Кто этот человек, не скажете?

— Да знаем! Личность известная: Дремин его фамилия, заготовитель из района. Всегда был при деньгах. Не иначе, как подстерегли и ограбили.

— Взгляните, — Ульянов провел над раной лежавшего лупой. — В волосах какие-то блестки. Вроде, от бересты.

Начальник райотдела, инспектор Фроликов и капитан Филиппов опустились на корточки рядом со следователем. В волосах возле раны на голове Дремина и без лупы были заметны белые шелушинки от березовой коры.

— А вокруг — осина, — продолжал Ульянов. — Стало быть...

— Думаешь ударили березовым колом? — спросил Карычев.

— Вроде, — ответил за Ульянова капитан Филиппов. — И похоже, что, как говорится, нам придется плясать. От этого кола. Во всяком случае надо попытаться его отыскать.

— Или пенек от березы, — добавил Ульянов, — на нем, да и на колу могли сохраниться отпечатки пальцев или еще какие-нибудь следы...

— Кол могли и принести, — предположил Фроликов.

— Идти в лес с лесиной? — засомневался Карычев. — Возможно, но маловероятно. Давайте-ка, братцы, прочешите окрестности.

В этот момент Дремин застонал.

— Кто же это тебя, а? — участливо спросил Карычев.

— Не знаю... Шел по дороге — и вдруг словно бревно на голову свалилось.

Ульянов и Карычев помогли ему сесть, прислонили спиной к дереву. Дремин, морщась от боли, начал шарить руками по траве.

— Моя сумка... Там деньги, квитанции...

Сумки не было. Ситуация окончательно прояснилась: разбойное нападение.

— Когда это тебя так? — спросил Карычев.

— Недавно — перед грозой, — еле слышно ответил Дремин и уронил голову на грудь.

— Кузнецов! — позвал Карычев. — Гони машину в больницу! Только смотри, не растряси его по дороге.

Рабочие осторожно подняли Дремина, понесли к милицейскому «газику»...

Лес был густой и болотистый. Участники поиска вымокли до нитки, исцарапались, продираясь сквозь заросли подлеска. Обшарили обширный участок, однако ни пенька от сломанной березы, ни кола не нашли.

— Если где и водится леший, то именно здесь, — ворчал капитан Филиппов, очищая от паутины и налипшей грязи одежду. — Этот кол тут искать — все равно, что иголку в стоге сена. Да и пенька свежего не видно...

Карычев, заложив руки за спину, расхаживал по небольшой поляне, сшибая носком ботинка красные шляпки мухоморов.

— Ишь расплодились!

Ульянов сидел на замшелой валежине и, не поднимая глаз, прутиком ворошил траву. Чувствовал он себя скверно: неудача с розыском кола и сломанной березки подействовала на него угнетающе. Из книг об опытных и бывалых следователях он знал, что те, приступая к решению какого-то сложного или слишком запутанного дела, нередко прибегают к методу так называемой «мозговой атаки». Каждый, кто привлечен к делу и кому предстоит участвовать в поиске, выдвигает любое предположение или высказывает то или иное соображение, даже, на первый взгляд, совершенно нелепое, абсурдное. Потом, при тщательной «промывке», большинство этих предположений, соображений и суждений пойдет в отвал. Зато из тех, что останутся, какое-то и сверкнет, как золотинка, указав, где следует искать основную жилу. Но то бывает в практике знаменитых столичных сыщиков, а здесь — глубинка, заштатный район. Упомяни он о «мозговой атаке», поднимут на смех.

Карычев бросил беглый взгляд на молодого следователя и, словно уловив ход его мыслей, усмехнулся:

— Ничего, докопаемся! Профессиональных грабителей у нас сроду не было, а гастролерам здесь делать нечего. Дремина кто-то из местных приложил, точно! А злополучный кол, то есть дрын, по-нашему, могли принести и унести. Фроликов, видимо, прав. Дрын — это серьезная улика, вот злоумышленник его и унес.

Приведя себя немного в порядок, все устроились на валежнике рядом с Ульяновым.

— А теперь давайте обсудим ситуацию, — сказал Карычев. — Ваши предложения, соображения...

Предположений высказали столько, что стало ясно: их крут надо резко сузить, оставив лишь те, отработку которых следовало начать прежде всего. Чтобы проверить каждое, нужно было располагать более солидными возможностями, чем были у райотдела. Но и более вероятных версий набралось немало. В районе заготовителя Дремина знали многие. Работа у него была подвижная, кочевая: сегодня он в одной деревне, завтра — в другой, послезавтра — в третьей... Знали многие и о том, что он, как выразились рабочие каменоломни, был «всегда при деньгах». Но где искать того, кто совершил нападение? Среди тех, кто был в милиции на примете? Не исключено, что кто-то из них следил за Дреминым и подстерег на лесной тропе. Но допустимо и то, что ограбление Дремина — дело рук кого-нибудь из его знакомых. Во всяком случае злоумышленник был осведомлен о маршруте заготовителя и точно знал, что он направился в Демьяново по лесной тропе.

Дальнейшая разработка версий продолжалась уже в райотделе.

— Сделаем так, — подводя итоги дня, распорядился Карычев. — Вы, Фроликов, побывайте в заготконторе и поговорите с начальником. Уточните, когда он послал Дремина в Демьяново: вчера или сегодня. А потом попытайтесь выяснить, с кем Дремин встречался до того, как отправился в деревню... Это могут быть сослуживцы, приятели, соседи по дому, просто знакомые... Ясно?

— Так точно, товарищ капитан!

— Вы же, Владимир Иванович, — начальник обратился к своему заместителю Филиппову, — пожалуйста, займитесь нашими подопечными. А также постарайтесь установить, кто подвозил этого заготовителя к Демьяновскому лесу.

— А мне что делать? — напомнил о себе Ульянов.

— Вам? — Карычев хитровато прищурился. — Роль вольного стрелка вас устроит? Если не возражаете, то я предоставлю вам полную свободу действий. Согласны?

— Спасибо, — зардевшись, поблагодарил Александр. — Тогда я завтра же в лес, за грибами.

— Считаете, что преступление совершил кто-то из местных, деревенских? — спросил капитан Филиппов.

— Кто знает, но прощупать надо... Может быть и другой вариант, — задумчиво ответил Ульянов, — на Дремина напали почти рядом с деревней. Случайно ли это? Но ведь преступник мог нарочно выбрать это место, чтобы направить нас по ложному следу, пусть, мол, думают: ограбили деревенские... Не дает мне покоя и дубина, которой огрели Дремина. Где она? Заброшена в чащобу? Вряд ли. На месте преступника я бы этого делать не стал. Вдруг да найдут! Не думаю я, что преступник взял кол с собой. На нем ведь кровь, что если кто увидит? Скорее всего он этот дрын спрятал. Но где?

— Может, собирая грибы, вы это и выясните, — улыбнулся Карычев. — А мы тут тоже кое над чем помозгуем.

«Расследование вначале похоже на ловлю черной кошки в абсолютно темной комнате, — вспомнил Александр где-то читаные строчки. — Именно так», — усмехнулся он и отправился готовиться выполнять задание. Надо было подобрать подходящую одежду, попросить у соседа высокие болотные сапоги.

На следующий день к вечеру Александр Ульянов притащил домой полные корзины грибов.

— Посмотри-ка, — позвал он жену, — отличная жаренка будет, да и посушить останется. А уж устал — ноги не держат.

— Надо же, какая прорва! — всплеснула руками Алла. — Боровики как на подбор — и все крепкие! Ходил бы почаще, я бы не думала, чем тебя накормить. А это что? — Алла достала из корзины полиэтиленовый мешочек с березовым чурбаком. — Отыскал все-таки?

Жена Ульянова работала в районной прокуратуре и была в курсе его дел.

Александр усмехнулся:

— Может, и он. Смотрю: на опушке, на выходе к Демьянову, свежий березовый пенек. Сердце так и екнуло: мы же такой вчера искали и не могли найти.

— Березку мог сломать любой грибник, кто-нибудь из деревенских.

— Такая толстая палка грибнику ни к чему. Никто из деревенских зря березку губить не будет.

— Резонно, — согласилась жена, вертя в руках чурбак. — Следы лезвия — резкие, глубокие. Сначала сломали, затем обстругали ножом. Похоже, тяжелым, охотничьим. Обстругали грубо, видимо, торопились... Могли деревяшку и для кострища приготовить... Не выбрасывай все же, отдай на экспертизу...

— Для экспертизы надо найти еще и кол, — усмехнулся Александр.

— И не мешало бы и нож, которым палку срезали, — не приняв шутливого тона мужа, серьезно добавила Алла.

— О-хо-хо! Словом, начать да кончить! — Александр глубоко вздохнул, поднялся и налил в таз воды из ведра. — Давай помогу грибы чистить. А то сама не управишься.

Пока они чистили грибы и жарили их на большой чугунной сковородке, Александр рассказывал Алле, как он провел свою «свободную охоту».

Для того чтобы объяснить окружающим, как он оказался в Демьянове, Александр сделал вид, что потерял свою группу, с которой приехал по грибы из Калуги, и отстал от автобуса. Такое с городскими случалось, поэтому в Демьянове никто новому человеку не удивился. Да всех волновало совсем другое — недавнее происшествие в лесу. Бабка, у которой он расспрашивал, как выйти к большаку, все уши ему прожужжала об этом «убивстве». «Дело тут темное, — говорила она, — но заготовителя «порешили» не из-за денег, как болтают многие, а потому, что хотел он кое-кого вывести на чистую воду».

Слова старушки насторожили Ульянова, но он сделал вид, что «убивство» его не интересует: в газетах чуть ли не каждый день о преступлениях пишут — никто уж не реагирует.

— И дело совсем не темное, — безразлично добавил он. — Все яснее ясного: из-за денег стукнули.

— Э, милый, кабы так? — старушка еще хотела что-то сказать, но, увидев, что приезжий не проявляет к случившемуся в деревне никакого интереса, махнула рукой. — От села иди вниз. По косогору. Дальше — прямиком через лес, чтобы солнышко слева от тебя было. Ноги молодые, неизношенные, минут двадцать — и выйдешь на большак. Там и остановка автобуса на Калугу.

Спускаясь по глинистому косогору к лесу, Александр внезапно почувствовал какое-то странное, необъяснимое волнение. В чем дело? Что это с ним? Остановился, огляделся. Нигде никого. Сделал несколько шагов вниз и снова ощутил, как в нем шевельнулась тревога. Словно внутренний сторож, ведший круговой обзор, приметил что-то и предупреждал: осторожно, опасность! Александр даже поежился от скользнувшего по спине холодка. Он резко оглянулся. Никого. Только на вершине косогора, колыхаясь на ветру, шуршали сухие стебли бурьяна, где-то далеко рокотал трактор да лениво побрехивали собаки...

«Нервишки, — решил он. — Устал, есть хочется, весь день в напряжении, вот и померещилось, что кто-то на меня глаза пялит». Ульянов хотел продолжить спуск, но вдруг заметил на мокрой глинистой проплешине еле приметную вмятину от каблука. «Точно, от каблука, — присев, определил он. — След не свежий, но и не старый, от силы двухдневной давности. Стало быть, — размышлял он, — кому-то, как и ему сейчас, понадобилось идти к лесу не по извилистой тропе, а прямиком... Любопытно. Каблук будь здоров, такую обувку мальчишки, которые дороги не выбирают, не носят... Глина держит след долго, — отметил он про себя и начал внимательно осматривать бурую спину косогора. — Стоп, еще один отпечаток каблука, более глубокий и рельефный! Сохранились даже вмятины от шляпок гвоздей. А это?!» — Он так и впился глазами в другой отпечаток, почувствовав, как внутри у него будто натянулась какая-то тугая тетива. Отпечаток носка ботинка, который он увидел у кустов ревеня, был размыт по краям, зато центр, с характерным рифленым рисунком подошвы, сохранился неплохо. Оба следа, похоже, принадлежали одному и тому же человеку, но были направлены в разные стороны. Видимо, он, сокращая расстояние, спешил в лес, а потом тем же путем возвращался в деревню. «Сорок пятый или даже сорок шестой размер... Ну и лапища!» — Александр покачал головой и вытащил из одной корзины мисочку, грелку с водой и пакет с гипсом, которые были спрятаны под грибами. Разведенной кашицей он залил следы, а затем затвердевшие слепки бережно запеленал в тряпицы. Едва он успел спрятать все под грибы, как услышал чей-то громкий голос:

— Ты над чем там колдуешь?

Следователь вздрогнул и поднял голову. На гребне косогора высилась фигура высокого широкоплечего мужчины.

— Решил вот поесть немного, — пряча в корзину мисочку с остатками кашицы, спокойно ответил Александр. — А тут вот еще дикий ревень попался, давно не пробовал, вкусный...

— Откуда сам-то? — басом спросил незнакомец, окидывая Ульянова тяжелым недобрым взглядом.

— Из Калуги. За грибами. Да вот отстал от своих. Местные подсказали, как до автобусной остановки прямиком добраться.

— Ну топай-топай, — без угрозы проговорил мужчина, и Александру показалось, что тому не терпится, чтобы он поскорее убрался восвояси.

— Побегу, автобус-то, небось, редко ходит, долго придется ждать? — почему-то засуетился Александр.

— Как раз скоро будет, беги, а то опоздаешь, следующий — через час...

Александр замолк, старательно собирая с тарелки обильно политые сметаной грибы.

— Не удивлюсь, если скажешь, что еще в лесу этого мужика видел, — лукаво улыбнулась Алла, накладывая мужу следующую порцию жаренки. — Ешь, ешь побольше, когда еще такую вкуснятину доведется попробовать? Не скоро теперь соберешься ты за грибами...

— Какие теперь грибы! Работы по горло. А как ты догадалась? — удивился Александр. — Может, тебе профессию переменить? Сыщик из тебя неплохой получится, наверное, лучше меня...

— Значит, все-таки видел?

— Вроде бы. Где-то к концу «охоты» на том месте, где Дремина покалечили. Наклонился я за боровиком и вдруг слышу — ветка треснула. Повертел головой — никого. Признаюсь, не по себе стало. Даже мурашки по коже побежали. Чувствую, кто-то на меня смотрит, затаился в кустах... И хотя пистолет в кармане, все равно неприятно. Вдруг у этого человека ружье? Ну я и решил смотаться оттуда поскорее.