– Изображение скверное, – извиняющимся тоном произнес директор, – но вот этот человек, по-видимому, и есть ваш фигурант.
Киров подошел к экрану.
– Да, тот самый. – Он повернулся к Смиту. – Что скажете? Вы видели его вблизи.
Смит всмотрелся в изображение.
– Это он. Вы полагаете, он беседует с соседом?
Киров повернулся к директору.
– Вы можете улучшить картинку?
Директор покачал головой:
– Я выжал из нашего оборудования все, что возможно.
– У вас есть еще кадры, на которых эти люди вместе? – спросил Смит.
– Нет, только этот. Камеры производят съемку с временными интервалами. Прежде чем повернуться в другую сторону, они успели снять этих людей лишь один раз.
Смит отвел Кирова в сторону.
– Генерал, я понимаю, что наш главный объект – Берия, но мы обязаны установить также и личность второго. Быть может, отдать запись вашим людям?
Киров указал на неясные лица на экране.
– Посмотрите, как падает свет. Да еще эта колонна… нет, мы не в силах улучшить изображение. У нас нет необходимого матобеспечения.
Смит решил подойти к делу с другой стороны.
– Вы хорошо знаете Берию. Доводилось ли ему работать с напарником?
– Никогда. Берия действует сам по себе. Это одна из причин, по которой ему всегда удавалось скрыться. Он не оставляет связей, за которые мы могли бы уцепиться. Думаю, он использовал этого человека для прикрытия.
Какая-то деталь изображения не давала Смиту покоя. Он еще раз отвел Кирова в сторону.
– Генерал, я думаю, мне удастся улучшить кадр.
– В вашем посольстве? – спросил Киров.
Смит пожал плечами.
– Вы против?
Киров задумался.
– Хорошо, попробуйте, – сказал он.
– У Телегиной был портативный компьютер или сотовый телефон?
– И то и другое.
– Я мог бы заодно проверить и их.
Киров кивнул.
– Я велю дежурному офицеру проводить вас в мои служебные помещения. Компьютер и телефон на кухне.
– И последний вопрос, – добавил Смит. – Что, если Берии нет в зале?
Едва смысл слов американца достиг сознания Кирова, его глаза расширились.
– Мне нужны номера рейсов и места назначения трех последних самолетов, поднявшихся в воздух до закрытия аэропорта, – сказал он директору.
Смит посмотрел на показания часов, запечатлевшиеся на видеозаписи, потом повернулся к другому экрану, на котором появилось расписание вылетов.
– «Свисс Эйр» 101, «Эр Франс» 612, американский 1710. Берия может находиться на борту любого из них.
– Дайте записи камер, наблюдавших за посадкой на эти рейсы, – отрывисто бросил Киров. – И списки пассажиров. – Директор выбежал из комнаты, и он повернулся к Смиту: – То, что Берия находится в одном из этих самолетов, возможно, но маловероятно. Скорее всего, он выбрался из аэропорта, но по-прежнему остается в городе.
Смит понимал, на что намекает генерал. Три самолета, перевозившие пассажиров общим числом более тысячи, направлялись в западные страны. Готов ли Смит устроить международный переполох, основываясь только на предположении о том, что на борту одного из них находится Берия?
– Что, если бы вы оказались на моем месте, генерал? – спросил он. – Что, если бы целью назначения был не Цюрих, Париж или Лондон, а Москва? Неужели вы не захотели бы выяснить наверняка, летит ли Берия тем или иным самолетом? Или удовлетворились бы надеждами?
Киров несколько секунд смотрел на него, потом потянулся к телефону.
* * *Генерал даже не догадывался, насколько близок он был к истине: Берия действительно ушел из аэропорта и до сих пор находился в городе. Но собирался вскоре уехать.
Он покинул Шереметьево тем же путем, что попал туда, – на автобусе-экспрессе. Но этот автобус доставил его прямиком в Москву, на центральный автовокзал.
Войдя в холодное обветшавшее здание, Берия подошел к кассе и купил билет в один конец до Санкт-Петербурга. До отъезда оставалось двадцать минут, и он отправился в туалет, пахнувший мочой и моющими средствами, и плеснул водой себе в лицо. Выйдя оттуда, он взял в буфете тарелку жирных макарон и жадно съел их, запив стаканом чая. Подкрепившись, он присоединился к очереди пассажиров в зале отправления.
Он внимательно осмотрел окружавшие его лица. Здесь были в основном пожилые люди, путешествовавшие, как ему представлялось, со всем своим имуществом, упакованным в картонные коробки и перевязанные веревками мешки. Взгляд на этих людей напомнил Берии о тех временах, когда он еще мальчишкой бродил с колоннами беженцев от одной горящей деревни к другой. Ему доводилось ездить на грузовых платформах, прицепленных к тракторам, а когда машины ломались, он пересаживался в телеги, запряженные лошадьми. Когда лошадей забивали – либо сами беженцы на мясо, либо это делали по злобе вражеские солдаты, – он шагал километр за километром, день за днем, в бесплодных поисках покоя.
В толпе пассажиров Берия чувствовал себя уютно. Придавленные жизненными обстоятельствами, словно невидимые для «новых русских», они являли собой образец анонимности и безликости. Милиция не утруждала себя проверкой их документов; камеры не следили за их отъездом. И, что лучше всего, они держались замкнуто, не желая выслушивать жалобы спутников.
Берия пробрался в заднюю часть автобуса и уселся на длинное сиденье, занимавшее всю ширину салона. Устроившись в углу, он прислушался к звуку трансмиссии машины, пятившейся задом. Потом рокот двигателя несколько утих, за окном замелькали однообразные картины, и он наконец уснул.
* * *Чтобы просмотреть кадры из посадочных рукавов, по которым шли пассажиры трех самолетов, направлявшихся в Западную Европу, Кирову и Смиту потребовалось двадцать минут.
– Я взял на заметку четверых, – сказал Смит.
Киров кивнул.
– Ни одного человека, обладающего несомненным сходством с Берией, – только лица, которые мы не в силах отчетливо разглядеть.
Смит посмотрел на часы, висевшие в командном пункте службы безопасности.
– Первый самолет, «Свисс Эйр» 101, прибудет в Цюрих через два часа.
– Пора звонить коллегам, – со вздохом произнес Киров.
Еще в «золотую эпоху» терроризма, в начале 80-х, были введены мероприятия по обезвреживанию не только угонщиков самолетов, вооруженных взрывчаткой, но и тех из них, кто вез с собой химическое или биологическое оружие. Киров связался с коллегами из швейцарской службы внутренней безопасности, французской «Дюксим» и английской «М 15». Как только представители трех агентств приготовились к беседе, Киров жестом подозвал Смита, который разговаривал с Натаниэлем Клейном по другому аппарату. Потом они подключили Клейна к общей линии, не сообщив остальным, что их слушает американец.
– Джентльмены, – заговорил Киров, – мы оказались перед лицом серьезной угрозы.
Он не стал излагать предысторию событий и рассказал собеседникам только то, что им было необходимо знать: с каждой упущенной минутой на подготовку оставалось все меньше времени.
– Вы утверждаете, что Берия мог оказаться на борту нашего самолета, хотя и не уверены в этом, – отозвался француз. – Чем вы можете подтвердить свои слова?
– К сожалению, ничем, – сказал Киров. – Но если в течение двух часов мне не удастся обнаружить его в России, нам придется исходить из предположения, что он летит одним из этих трех рейсов.
– Мне только что передали, что мы почти ничего не знаем об этом человеке, – вмешался англичанин. – У вас есть досье на него?
– Все имеющиеся у нас сведения разосланы вам по защищенным каналам электронной почты, – ответил Киров.
– Знает ли Берия, что вы проследили за ним до аэропорта? – спросил швейцарец. – Мог ли он заподозрить, что его собираются арестовать? Мы должны знать, с чем имеем дело; есть ли у Берии причины пустить в ход свое оружие, еще находясь в воздухе?
– Берия выступает в роли курьера, а не террориста, – объяснил Киров. – Его цель в том, чтобы доставить похищенное в «Биоаппарате» и получить деньги за свой труд. Он не фанатик и не самоубийца.
Трое европейцев принялись обсуждать, каким образом лучше всего отреагировать на грядущую опасность. Вариантов было немного, и их окончательное решение было нетрудно предугадать.
– Поскольку первый самолет приземлится на нашей территории, начинать операцию придется нам, – сказал швейцарец. – Мы будем действовать, как при угрозе террористического акта, и примем все необходимые меры. Если Берия летит в Цюрих, его постараются обезвредить всеми имеющимися у нас средствами. Мы располагаем оборудованием и специалистами, которые обеспечат изоляцию культуры оспы. – Он выдержал паузу. – Или, по крайней мере, ограничат зону заражения. Но если мы обнаружим, что Берии в самолете нет, мы сразу известим об этом остальных.
– Да уж, поторопитесь, старина, – заметил француз. – «Эр Франс» прибывает в Париж через семьдесят пять минут после приземления цюрихского рейса.
– Предлагаю организовать открытую линию для непрерывной передачи сведений, – вмешался англичанин. – Таким образом мы могли бы исключать один за другим варианты развития событий.
– Лондон, я хочу напомнить вам об одном обстоятельстве, – сказал Киров. – Самолет летит к вам, но это американская машина, и ею управляет американский экипаж. Я обязан известить посла Штатов.
– Не возражаю, если это не создаст для нас юридических сложностей, – ответил англичанин.
– Я уверен, американцы не станут чинить нам препятствий, – сказал Киров. – А теперь, если у вас нет других рекомендаций или замечаний, я предлагаю прервать беседу и начать подготовку к операции.
Ни рекомендаций, ни замечаний не было, и собеседники один за другим дали отбой, пока на линии не остался только Клейн.
– Ты собираешься домой, Джон? – спросил он.
– Позвольте высказать свои соображения, сэр.
– Слушаю тебя.
– Думаю, мне лучше остаться здесь, сэр. Если генерал обеспечит меня транспортом, я мог бы оказаться в воздушном пространстве Европы еще до того, как цюрихский самолет коснется земли. Выяснив, какая там обстановка, я мог бы приказать пилоту лететь в город, где собирается приземлиться очередной рейс. Таким образом, организовав передвижной наблюдательный пункт, я информировал бы вас в режиме реального времени.
– Что скажете, генерал? – спросил Клейн.
– Я не прочь иметь под рукой специалиста по биологическому оружию, – ответил Киров. – Я немедленно потребую самолет.
– Присоединяюсь к вашему мнению, генерал. Удачи тебе, Джон. Держи нас в курсе.
* * *Двадцать минут спустя Смита проводили в помещения Кирова. Под бдительным оком охранника он прошел на кухню и разыскал там портативный компьютер и сотовый телефон Телегиной.
Провожатый доставил Смита в американское посольство и проследил за тем, как тот миновал пост морских пехотинцев и исчез за массивными воротами. Потом он уехал и не увидел, что Смит вновь вышел на улицу.
Смит торопливым шагом направился к Пассажу, который находился в двух километрах от посольства. Войдя в дверь «Бей Диджитл», он, к своему облегчению, обнаружил Рэнди на ее рабочем месте.
– Я так и знала, что ты сегодня придешь, – негромко произнесла она.
– Нам нужно поговорить, Рэнди.
Появление Смита было встречено лукавыми улыбками сотрудников. Взгляд одного из них, рыжеволосого молодого человека, заставил Рэнди покраснеть.
– Они думают, что ты мой любовник, – сказала Рэнди Смиту, когда они уединились в ее кабинете.
– Хм-м…
Рэнди рассмеялась, довольная тем, что ей удалось застать Смита врасплох.
– Это еще не самое худшее, что они могли о тебе подумать, Джон.
– Честно говоря, я польщен.
– А теперь, когда мы покончили с любезностями, объясни, чем я могу тебе помочь.
Смит протянул ей видеокассету, компьютер и телефон.
– Ты, вероятно, слышала о ситуации в аэропорту.
– Под «ситуацией» русские подразумевают то, что его закрыли.
– Рэнди, я могу сказать тебе лишь, что они ищут одного человека. Поверь, это очень важно и для нас.
Смит объяснил, в чем состоит затруднение с кассетой.
– Требуется улучшить изображение. У русских нет ни опыта, ни программ, чтобы сделать это быстро.
Рэнди указала на компьютер и телефон:
– А это что?
– Перестрелка на вокзале и события в аэропорту – прямое следствие контактов между двумя заговорщиками, – ответил Смит. – Телефон вряд ли даст что-нибудь существенное. Но компьютер… Может быть, с его помощью велась переписка по электронной почте. Точно не знаю.
– Если твои заговорщики были профессионалами, – а я не сомневаюсь, что это действительно так, – то они наверняка пользовались шифрами и паролями. Чтобы взломать их, потребуется время.
– Я буду очень благодарен, если ты хотя бы попробуешь.
– Тут возникает еще одна трудность. Надеюсь, ты не думаешь, что я могу попросту заявиться в посольство с этими штуками? Я нахожусь здесь под нелегальным прикрытием. Я не имею права контактировать с резидентом ЦРУ. Чтобы выполнить твою просьбу, мне пришлось бы обратиться в Лэнгли и потребовать, чтобы они подключили АНБ. Как только это произойдет, ЦРУ заинтересуется, зачем я подняла переполох. – Она помолчала. – В таком случае тебе пришлось бы рассказать мне куда больше, чем ты хочешь… точнее, можешь.
Смит огорченно покачал головой.
– Понимаю. Я лишь надеялся…
– Я не утверждала, что это единственный путь, – перебила Рэнди и рассказала Смиту о Саше Рублеве.
– Ну, не знаю… – отозвался Смит.
– Джон, я догадываюсь, о чем ты подумал. Но рассуди сам: ФБР прибегает к помощи юных хакеров, чтобы выследить компьютерных террористов. К тому же я буду ежеминутно заглядывать Саше через плечо.
– Неужели ты до такой степени доверяешь мальчишке?
– Саша принадлежит к молодому поколению обновленной России, которое стремится войти в мировое сообщество, а не отгораживаться от него. Политика для Саши – самая скучная вещь на свете. И, наконец, вряд ли этот компьютер достался тебе случайно. Думаю, ты занялся своими поисками с благословения русских.
Смит кивнул:
– Ты не ошиблась. Так и быть. Примерно через час мне придется покинуть Москву. У тебя есть номер моего телефона. Звони мне, как только твой юный гений что-нибудь раскопает. – Он улыбнулся. – И большое тебе спасибо, Рэнди.
– Рада тебе помочь, Джон. Но у меня встречная просьба. Если произойдет что-нибудь, о чем я должна знать…
– Ты услышишь об этом от меня, а не из выпусков Си-эн-эн. Обещаю.
Глава 13
Швейцария располагает самым действенным антитеррористическим подразделением в мире. Великолепно подготовленная и оснащенная по последнему слову техники команда из двадцати человек под названием «Особая оперативная группа» выехала в международный аэропорт Цюриха минуты спустя после того, как министр обороны отдал соответствующий приказ.
К тому времени, когда до приземления рейса 101 оставалось чуть больше четверти часа, сотрудники ООГ уже заняли свои места. Половина из них была переодета швейцарскими пограничниками, чьи мундиры примелькались на железнодорожных станциях и в аэропортах и не вызывали ни малейшего интереса у пассажиров, привыкших к мерам безопасности, бросающимся в глаза. Остальные облачились в комбинезоны механиков, заправщиков и грузчиков – людей, появление которых рядом с приземлившимися самолетами выглядит совершенно естественно.
Бойцы в гражданском, до зубов вооруженные автоматами «МП-5», дымовыми шашками и гранатами с нервно-паралитическим газом, в случае перерастания событий в инцидент с захватом заложников должны были выступить в операции в качестве первой волны. Сотрудники в форме представляли собой второй эшелон, готовый вступить в игру, если Берии каким-то образом удастся преодолеть невидимый барьер вокруг самолета.
Было еще и третье, последнее кольцо из армейских снайперов, засевших на крышах международного терминала и ремонтных ангаров. Им требовался свободный обзор самолета, подруливающего к дальнему причалу. Работники аэропорта попытаются подвести к фюзеляжу рукав, но безуспешно. Капитан объявит о неисправности и сообщит пассажирам, что к люку первого салона подадут трап на колесах.