В трубке первого телефона слышалось дыхание Клейна.
– Сколько еще ампул?
– Пять. Не вижу причин надеяться, что проверка остальных покажет иной результат.
– Берия подменил контейнер, – сказал Смит. – Он забрал у Ярдени оспу и дал ему пустышку. – Смит помолчал. – Вот почему Ярдени был отравлен. Берия хотел, чтобы мы нашли у него контейнер и решили, будто бы сорвали попытку похищения.
– Звучит разумно, – согласился Киров. – Если бы события развивались по первоначальному замыслу Берии, кража была бы обнаружена значительно позже. Ярдени умер бы, но, чтобы установить его личность, потребовалось бы гораздо больше времени.
– Какое у него было задание? – спросил Клейн.
– Вывезти оспу за пределы страны, – медленно произнес Смит.
Киров посмотрел на него:
– Аэропорт! Берия повез оспу прямиком в Шереметьево.
Слова генерала лишили собеседников дара речи.
Культура оспы на борту пассажирского лайнера, который вылетает в неизвестном направлении… Это настоящее безумие!
– Почему именно в Шереметьево, генерал? – спросил Смит.
– Это единственное логичное предположение. Как еще он мог надеяться вывезти оспу за границу?
– Боюсь, он прав, Джон. Генерал, нет ли у вас возможности перехватить Берию до того, как он окажется в аэропорту?
– Если учесть, насколько он нас опередил, об этом нечего и думать. Единственное, что в моих силах, – попросить президента закрыть Шереметьево.
– Сделайте это сейчас же. Если самолет с Берией на борту поднимется в воздух, мы окажемся перед лицом катастрофы.
* * *Автобус въехал на стоянку зоны прибытия международного терминала, и Берия покинул салон. Из-за разницы во времени большинство самолетов, выполняющих рейсы из Москвы в столицы западных стран, отправляются ранним утром. Те, кто едет по делам в Цюрих, Париж, Лондон и даже Нью-Йорк, прибывают к месту назначения в ту самую пору, когда там начинают раскручиваться колеса бизнеса.
Берия внимательно присмотрелся к охранникам в униформе, слонявшимся у стоек регистрации. Не заметив сколь-нибудь необычной деятельности или повышенных мер безопасности, он прошел к магазинам беспошлинной торговли и сувенирным киоскам. По пути чуть замедлил шаг, чтобы взглянуть на экран с расписанием отправления утренних самолетов. Только что началась посадка на нужный ему рейс.
Он подошел к зеркальной витрине магазина и сделал вид, будто рассматривает косметику и сигареты. Приближаясь к входу, он начал искать человека, с которым должен был встретиться.
Пассажиры входили в магазин и выходили наружу. Тянулись минуты, и Берия начал гадать, там ли его связник. Проверить это не было возможности, поскольку вход в зону беспошлинной торговли открыт только для людей с посадочным талоном.
Потом он увидел человека, которого искал: голая блестящая лысина плыла среди голов толпы. Приблизившись вплотную, Берия разглядел еще одну характерную примету – яйцеобразные глаза, придававшие лицу Адама Трелора озадаченное, чуть испуганное выражение.
– Дэвид! – негромко позвал он.
Трелор, топтавшийся у входа в магазин, едва не упал в обморок, услышав свою кличку. Он оглянулся в поисках человека, который ее произнес, потом почувствовал прикосновение к своему локтю.
– Дэвид, я начал опасаться, что разминулся с вами.
Трелор смотрел в холодные темные глаза стоявшего перед ним человека. Тонкая улыбка, которой тот хотел его успокоить, напоминала ему шрам, оставленный бритвой.
– Вы опоздали! – зашептал Трелор. – Я жду уже…
Он услышал, как фыркнул Берия, потом почувствовал, что его запястье стискивают крепкие пальцы. Он послушно двинулся вслед за Берией, который подвел его к киоску с напитками и усадил у конца стойки.
– Апельсины и лимоны… – произнес Берия, словно напевая песенку.
На мгновение в голове Трелора возникла пустота. Он отчаянно пытался припомнить завершение фразы.
– Упакованы… упакованы в солому!
Берия улыбнулся:
– Дайте мне вашу ручную кладь.
Трелор потянулся к небольшой кожаной сумке, стоявшей у него в ногах, и поставил ее на стойку.
– Бренди…
Трелор достал маленькую бутылку сливового бренди, которую купил в сувенирном киоске отеля.
Свинтив крышку, Берия поднес бутылку к губам и сделал вид, будто пьет. Потом передал ее Трелору, который последовал его примеру. Одновременно Берия переложил контейнер из кармана на стойку.
– Улыбайтесь, – беззаботным тоном сказал он. – Мы с вами друзья, один из нас отправляется в путь, и мы решили по этому поводу выпить. – Он вскрыл контейнер, и глаза Трелора изумленно расширились. – И поскольку бутылки для нас многовато, я переливаю остаток в ваш термос, чтобы вы могли допить в дороге. – Он аккуратно влил бренди в контейнер. – Если таможенники заинтересуются содержимым, можете открыть его и дать им понюхать. – Отодвинув табурет от стойки, Берия стиснул плечо Трелора. – Желаю вам приятного полета. – Он подмигнул. – И навсегда забудьте о том, что видели меня.
* * *Служба безопасности Шереметьева получила подробное описание примет Берии в тот самый миг, когда Адам Трелор проходил сквозь раму металлоискателя. Работавший на нем сотрудник увидел на экране цилиндрический объект, лежавший в сумке американца, и попросил его отойти в сторону. Открыв сумку и отвинтив крышку, он почувствовал характерный запах бренди, улыбнулся и закрыл «термос».
– Ваш бренди слишком холодный, – сказал он, возвращая Трелору контейнер. – Он гораздо вкуснее, когда теплый.
К тому времени, когда в зале международного терминала появился отряд милиции, Трелор спокойно сидел в кресле салона первого класса. Когда сотрудники отдела безопасности начали просматривать видеозаписи в поисках людей, похожих на Берию, американский «ДС-10» уже отделился от посадочного рукава.
Лайнер, выполнявший рейс 1710 Москва – Лондон – Вашингтон, стоял вторым в очереди на взлет после парижского аэробуса «Эр Франс». Министр обороны России позвонил руководителю полетов, когда рейс 1710 уже получил разрешение подняться в воздух.
– Немедленно закройте! – крикнул руководитель в микрофон громкоговорящей связи.
Двадцать две головы повернулись к нему, глядя на него словно на сумасшедшего.
– Что закрыть? – спросил один из диспетчеров.
– Аэропорт, тупица ты эдакий!
– Все полосы?
– Да! Никто не должен покинуть поле.
Усилия всех присутствовавших в башне сосредоточились на передаче сигнала полной остановки всем лайнерам, которые выруливали на взлетные полосы и ждали разрешения на вылет. Никому и в голову не пришло подумать о машинах, только что поднявшихся в воздух. Когда наконец диспетчеры спохватились, «ДС-10» уже сделал вираж над Москвой и плавно набирал высоту, готовясь занять назначенный ему двенадцатикилометровый эшелон.
Глава 12
Между Москвой и Восточным побережьем Штатов большая разница во времени, поэтому, когда Энтони Прайс подъехал к северному пропускному пункту Форт-Бельвуа, штат Виргиния, была глубокая ночь.
После того как компьютер удостоверил его личность, Прайс поехал по гаревой дорожке, ведущей к дому генерала Ричардсона – роскошному особняку в викторианском стиле, окруженному ухоженным газоном.
Глава Агентства национальной безопасности застал Ричардсона в его кабинете. На блестящих стеллажах стояли книги в кожаных переплетах, сувениры, военные дипломы в рамках. Генерал встал из-за стола и жестом пригласил Прайса к кофейному столику.
– Очень жаль, что пришлось поднять вас с постели, но я подумал, что вам лучше увидеть это собственными глазами.
Прайс, которому редко доводилось спать больше четырех часов в сутки, налил себе кофе и, подойдя к компьютеру, встал так, чтобы видеть его экран.
– Последнее сообщение от Телегиной, – сказал Ричардсон, выводя на монитор расшифрованный текст.
Прайс прочел несколько первых фраз и поднял лицо:
– Итак, в «Биоаппарате» все прошло по плану. В чем же затруднение?
– Читайте до конца.
Глаза Прайса сузились.
– Джон Смит? Какого черта он делает в Москве?
– По словам Телегиной, сует нос в наши дела. Похоже, он буквально в последнюю минуту успел предупредить Кирова.
– Но Берии и Трелору удалось скрыться… или нет?
Ричардсон помассировал утомленные глаза.
– Не знаю. И именно поэтому позвонил вам. Телегина должна была доложить, как только они оба благополучно покинут Россию. Но она этого не сделала. Смотрите. – Ричардсон нажал несколько клавиш, и на экране появились свежие сообщения Си-эн-эн. – Происшествие на московском железнодорожном вокзале, – сказал он. – Кто-то учинил там перестрелку. Русские отреагировали быстро и жестко, однако подробности не сообщаются. И я начинаю гадать: что стряслось с Телегиной?
– Если она не дала о себе знать, стало быть, погибла, – ровным голосом произнес Прайс. – Либо захвачена. Если Киров…
– Не может быть! Телегина настоящий профессионал. Она нипочем не сдалась бы живой. – Ричардсон указал на экран. – Пишут, что погибли пятеро – все они сотрудники службы безопасности. Я знаю, Берия превосходный боец, но уничтожить столько противников без посторонней помощи он не мог. Думаю, в перестрелку вмешалась Телегина. – Помолчав несколько мгновений, Ричардсон добавил: – Даже если Берия благополучно скрылся, у нас все равно остаются трудности. Киров и Смит вплотную займутся Телегиной – ее передвижениями, контактами, действиями. Она могла наследить.
Прайс прошелся по персидскому ковру, который мог бы послужить украшением музея.
– Я отправляюсь в Форт-Мид. Перестрелка на вокзале в Москве? Черт побери, это ведь террористическая вылазка, компетенция АНБ. Никто не удивится, если я займу этим делом своих людей.
– А как же Смит? – спросил Ричардсон.
– Он военный, а это уже ваша территория. Его действия наверняка кто-то направляет, и, на мой взгляд, он держит в своих руках слишком много нитей. Сначала Юрий Данко, потом он появляется в России…
– Рэнди Рассел – московский резидент ЦРУ.
– Вряд ли Смит преодолел двенадцать тысяч километров ради пустяка, Фрэнк. Мы должны выяснить, кто отдает ему приказы, – и тогда мы сумеем поставить его на колени!
* * *Открыв дверь «Бей Диджитл» и выключив охранную сигнализацию, Рэнди Рассел сразу почувствовала, что она здесь не одна. И хотя система безопасности не зарегистрировала постороннего, она уловила легкий запах табака.
– Морковка, это ты? – крикнула она.
– Я здесь, Рэнди.
Вздохнув, Рэнди заперла дверь. Она приехала рано, надеясь поработать в тишине и одиночестве.
– Где это – «здесь»?
– В каталожной комнате.
– Проклятие!
Рэнди отправилась в дальнее помещение конторы. Каталожная комната в сущности представляла собой огромный сейф, в котором хранилось самое современное компьютерное оборудование. Теоретически только она знала комбинацию, открывавшую его.
Войдя в комнату с контролируемой температурой воздуха, Рэнди застала нарушителя за загрузкой новейшей видеоигры из секретных директорий японской фирмы по производству электроники.
– Морковка, я тебя предупреждала, – заявила она, стараясь говорить суровым тоном.
Саша Рублев, прозванный Морковкой из-за жестких красновато-рыжих волос, посмотрел на нее и просиял. Этому высокому худощавому парню с живыми зелеными глазами, которые, как догадывалась Рэнди, сводили девчонок с ума, исполнилось всего семнадцать лет, но он, вне всяких сомнений, был одним из лучших программистов в России.
– Саша, в один прекрасный день сработает сигнализация, и мне придется вытаскивать тебя из отделения милиции.
Саша напустил на себя оскорбленный вид.
– Рэнди, как ты могла подумать такое? Твоя система безопасности недурна, и все же…
Пара пустяков для такого умельца, как ты.
Рэнди познакомилась с Рублевым на компьютерных курсах, организованных «Бей Диджитл» для студентов Московского университета. Тощий подросток привлек ее внимание не возрастом – он был самым младшим из присутствующих, – а тем, что, работая на портативном компьютере, сумел подключиться к серверу Центробанка России, чтобы выяснить размеры золотого запаса страны.
Рэнди сразу поняла, что перед ней безвестный гений. За бутербродами и кока-колой она с изумлением узнала, что этот парень, сын дежурной московского метро, имеет высочайший индекс интеллекта, оставшийся невостребованным из-за бюрократизма и устаревшей школьной системы. Со временем Рэнди удалось получить согласие родителей, чтобы Саша по нескольку часов в день и по выходным работал в «Бей Диджитл». По мере того как отношения между наставницей и учеником принимали все более доверительный характер, Рэнди позволяла Саше работать с самым сложным оборудованием фирмы. Она лишь заставила его торжественно пообещать, что он не будет пользоваться им для посторонних целей. Но Саша, словно игривый щенок, то и дело приносил Рэнди «подарки» – сведения, об источниках которых она предпочитала не знать.
– Ну хорошо, – сказала Рэнди. – Что такое стряслось, если ты не мог дождаться, пока я приду на работу?
– Стрельба на вокзале.
– Я слышала о ней в выпуске новостей, когда ехала сюда. И что же?
Тонкие пальцы Саши заплясали по клавишам.
– Утверждают, что это дело рук чеченских экстремистов.
– Ну и?..
– Тогда зачем закрывать аэропорт?
Рэнди посмотрела поверх его плеча на экран. Саша забрался в компьютер ФСБ и считывал последнюю информацию о карантине в Шереметьеве.
– Уж не хотят ли они сказать, что террористы нацелились на аэропорт? – скептически произнес он. – Вряд ли. Происходит что-то серьезное, Рэнди. Но ФСБ хочет сохранить это в тайне.
Рэнди на мгновение задумалась.
– Выключи связь, – велела она.
– Зачем? Я вышел на них через пять промежуточных узлов. Даже если в ФСБ заметят постороннее вмешательство, след приведет их в Бомбей.
– Саша…
Сообразив, что Рэнди не шутит, Рублев торопливо выключил компьютер.
– Рэнди, ты выглядишь встревоженной. Не беспокойся. Мои каналы…
– Меня пугают не твои каналы. Как ты сам сказал – зачем было закрывать аэропорт?
* * *Закрытие крупного аэропорта неизменно обращает его жизнь в кошмар. Прибыв в Шереметьево, Киров и Смит увидели сотни обеспокоенных пассажиров, которые осаждали справочную и регистрационные стойки, требуя объяснений. Однако работникам аэропорта нечего было сказать. У каждого входа и выхода стояли вооруженные милиционеры, практически превратив пассажиров в пленников. Патрули службы безопасности группами по три человека осматривали магазины, туалеты, проверяли багажные и грузовые отсеки, комнаты отдыха персонала, даже церковь и медпункт. Ширились слухи, и гнев пассажиров все возрастал. Под их совокупным воздействием испуг запертых в терминале людей превращался в настоящую панику.
– Один из сотрудников пункта наблюдения утверждает, будто бы он узнал Берию на видеозаписи, – сказал Киров Смиту, когда они протискивались сквозь толпу.
– От всей души надеюсь, что он не ошибся, – ответил Смит.
Они вошли в пункт наблюдения, напоминавший просторную телестудию. За восьмиметровым пультом сидели шесть инженеров, которые управляли сотней видеокамер, установленных в ключевых точках аэропорта. Камеры были снабжены часами и управлялись дистанционно. Нажав несколько клавиш, инженер мог навести фокус либо нацелить аппарат на тот или иной объект.
На стене над пультом был укреплен монитор, воспроизводивший в реальном времени изображение, целиком охватывавшее сверху зал терминала. Видеомагнитофоны, скрытые в помещениях с кондиционированным воздухом, скрупулезно регистрировали сигналы камер.
– Что тут у нас? – осведомился Киров.
Директор службы безопасности указал на экран одного из мониторов. На черно-белом кадре были видны двое мужчин, сидевших за стойкой бара.