– А то и врачами!
Игорь почувствовал, что, если старух не остановить, они решат его судьбу, и больше он не будет им интересен.
– Новости! – Игорь ухватился за спасительное слово. – Тетушки, новости нужны всем! Вы можете помочь нашим читателям узнать больше!
Одна карга недобро сощурилась:
– А кто вам сказал, молодой человек, что мы хотим облагодетельствовать ваших читателей?
– Пусть живут без новостей, – согласилась вторая. – Больше времени на книги останется. Все польза.
И обе замолчали, надув щеки.
Игорь огляделся, выискивая еще кого-нибудь, но двор был пуст.
– Женщины, – умоляюще сказал он. – Меня с работы выгонят! Ну что вам стоит рассказать?
– Слышишь, Валя? – усмехнулась одна старуха. – Какие чудные метаморфозы мы с тобой претерпели! Были бабули, затем стали тетушки, а теперь уже и женщины! Такими темпами до девиц дойдем.
– Да что рассказывать-то? – проворчала вторая, смилостивившись. – Подумаешь, свалился пьяница с крыши. Тоже мне, событие дня!
– А почему вы решили, что он пьяница? – заискивающе спросил Игорь, утратив всю самоуверенность. – Кажется, говорили, что трезвый…
Старуха криво усмехнулась:
– Кеша трезвым не бывал. Хоть и нехорошо так говорить о покойном. Жалко его, непутевого.
Игорь изменился в лице.
– Какой Кеша? – пробормотал он. – Что за Кеша?!
– Алкоголик, бродяжка наш местный. Обычно по подъездам отогревался. И что его на крышу понесло?
– Должно быть, белая горячка, Валь! Или устал человек от такой жизни, решил закончить все. Самоубийство, конечно, грех большой…
– Подождите! – закричал Игорь. – Какой еще алкоголик?! Почему самоубийство? Разве он не был ранен?
Старухи возмущенно уставились на него.
– Во-первых, сбавьте тон, молодой человек, – высокомерно сказала первая. – Во-вторых, вы явно пришли не по тому адресу. У нас здесь никого не ранили.
– И в другой раз проверяйте как следует информацию! – ввязалась зловредная вторая.
– Но стреляли же… – пробормотал Игорь в полной растерянности.
– Подростки баловались. Эти ужасные петарды…
Игорь хотел спросить про оружие, найденное на крыше, но вовремя спохватился. Старухи и так смотрели на него с подозрением. Он вяло поблагодарил их и пошел прочь.
Какой-то алкоголик Кеша… Как это могло случиться?! Игорь остановился, задрал голову. Как все произошло? Они выбежали на крышу, и беглец почти сразу свалился. Мог это быть какой-то местный алкаш?
Приходилось признать, что мог.
Игорь грязно выругался. Но если с крыши упал алкаш, то куда делся курьер?! В подъезде нет лифта, нет мусоропровода, ему некуда было спрятаться от них… Но где же он тогда?!
Ответ пришел сам собой. Если раненый курьер не прятался от них в подъезде, значит, он прятался в чьей-то квартире.
– Ах ты сволочь, – злобно пробормотал Игорь себе под нос. – У кого ж ты окопался?
Он замер, потому что в голову ему пришла простая мысль. «Где курьер, там и бриллианты!»
Значит, еще можно реабилитироваться в глазах шефа! Если этот раненый недоумок жив, он найдет его и заберет оставшуюся половину груза. В подъезде не так много квартир…
Вот только как же понять, где именно спрятался перевозчик?
Игорь огляделся. Старухи уже ушли, и двор совершенно опустел. Странноватое местечко, такое безлюдное… Но это ему только на руку.
Он набрал код, который они выбили из старой вешалки, и вошел в подъезд. По четыре на каждом этаже – значит, всего двадцать. Игорь пошел наверх, присматриваясь к закрытым дверям.
«Эй, перевозчик, ты где?»
Добравшись до самого верха, Игорь остановился. Люк, ведущий на крышу, уже закрыли, и на нем висел огромный замок.
Он осмотрелся. Все то же самое, что на других этажах: две двери, четыре звонка… Но правая, кажется, чуть приоткрыта. Игорь подошел ближе, присматриваясь, осторожно толкнул ее – и схватился за кобуру, спрятанную под курткой.
Дверь отворилась. За ней оказался освещенный тамбур с небрежно набросанной обувью. Из-под сдвинутого коврика виднелись темные пятна.
Игорь чуть не сплюнул на пол в ярости, поняв, где прятался от них раненый курьер, пока они с Генкой шарахались по крыше.
Так вот он где – в одной из двух квартир! Может, здесь живет кто-то из его знакомых, оттого он и рванул так уверенно в этот подъезд?
Игорь вернулся на лестничную площадку и стал спускаться вниз. Он непременно вернется сюда. Завтра же. Но уже не один. Одному – опасно. Кто знает, что за приятель у курьера…
Навстречу Игорю поднималась женщина средних лет – тощая, очкастая крыса с русыми волосами, убранными в хвост. Он посторонился, пропуская ее. И даже чуть не спросил, кто живет на пятом этаже, но взглянул на ее замкнутое лицо и промолчал. Эта тетка могла рассказать о его интересе тому, кто помог спастись курьеру. Пусть для него станет сюрпризом следующий визит Игоря.
Он поднял воротник и быстро сбежал вниз.
Вера Воронцова проводила взглядом незнакомого мужчину. Он как будто хотел что-то спросить у нее, но потом передумал… Вера порадовалась, что он передумал, потому что лицо незнакомца показалось ей неприятным: узенькое, серое, словно крысиная мордочка. Была в нем какая-то туповатая сосредоточенность и жестокость.
Она хотела рассказать об этом мужчине Майе Марецкой, но стала разбирать одежду для своих подопечных, захлопоталась – и забыла.
Глава 4
В пятницу утром в парке «Сокольники» было многолюдно: по дорожке, ведущей к павильону номер четыре, ручейком тянулись посетители. Здесь проходила ежегодная ювелирная выставка, каждую весну собиравшая ювелиров со всей России.
В небольшом павильоне царила неуловимая атмосфера старинного восточного базара. Слева искрились авантюрины, по которым словно рассыпался золотой песок, голубела бирюза, сверкал горный хрусталь. Справа манили к себе глубокие, как вода, загадочные аквамарины, за ними полыхали рубины, и царственные сапфиры, вобравшие в себя морскую синь, приковывали взгляды. Кроваво-красная яшма, бледные селениты, нежные фиалковые аметисты, и рядом – высокомерные изумруды, холодные, недостижимые, как зеленые звезды.
Но центром выставки были все же не они. Напротив входа стояла небольшая стеклянная витрина, а возле нее толпились люди. Каждому хотелось посмотреть на чудо, главную приманку этого сезона – шестнадцатикаратный синий бриллиант «Зевс».
«Зевс» возлежал на белоснежной подставке, подсвеченный со всех сторон мощными лампами, и, казалось, от него исходит сияние. Позади высился огромный рекламный плакат банка «Зевс», которому принадлежал редкий бриллиант. «Мы – на Олимпе» – гласила надпись на плакате. Между плакатом и витриной стоял охранник, словно архангел у врат рая, решающий, кого пустить на Олимп.
Табличка возле витрины предупреждала, что бриллиант «Зевс» скрыт за пуленепробиваемым стеклом. Прочный стеклянный саркофаг был водружен на подставку, а подставка – на четыре металлические ноги. Вся конструкция выглядела весьма внушительно.
– Смотри, Гош, как сияет! – восхищенно сказала женщина в группе зрителей. – Сколько ж он стоит, а?
Вместо Гоши ей ответила строгая девушка в очках:
– Стоимость синих бриллиантов может достигать миллиона долларов за карат.
Позади строгой девушки кто-то завистливо вздохнул.
Женщина наклонилась к витрине и прочитала: «Бриллиант „Зевс“, страна происхождения – Индия, найден в 2001 году. Уникален».
Больше о бриллианте не было сказано ничего. Уникален – и точка.
– А почему он не круглый, а с заостренными концами? – спросил кто-то.
Ответила та же строгая девушка:
– Такой вид огранки. Называется «Маркиз».
Вмешался охранник:
– Толпиться не надо, – веско проговорил он. И, подумав, добавил: – Пожалуйста.
Люди подались назад. Охранник удовлетворенно кивнул и вновь застыл как изваяние.
В это самое время у входа в павильон остановилась «Газель» с надписью по всему борту – «Горсвет». Из нее выскочили двое ребят в потертых серых комбинезонах, украшенных той же надписью. Один из парней – грузный увалень – вытащил из нутра «Газели» смотанный провод и двинулся к павильону, разматывая шнур. Второй, щуплый и узкоглазый, догнал его, размахивая какими-то бумагами.
Водитель в кепке, нахлобученной до бровей, остался дремать в машине, привалившись к окну.
Щуплый задержался ненадолго возле пункта охраны у входа, а здоровяк целеустремленно потащил шнур в центр зала – к витрине с «Зевсом».
– Осторожнее, пожалуйста, – бубнил он, и посетители шарахались в стороны. – Осторожнее. Наступать не надо, пожалуйста. Провод под напряжением.
Насторожившийся охранник спустился со своего пьедестала:
– Это что такое?
– Куликов распорядился усилить периметр, – пояснил толстяк. – Пока народ не повалил. Щас Санек подойдет, у него распоряжение.
Санек, похожий на хорька, уже спешил к ним.
– Витек, нам десять минут выделили, – запыхавшись, сказал он, не обращая внимания на охранника. – Управимся?
– Должны, – кивнул тот, кого он назвал Витьком.
– Слышь, братан, распишись.
С этими словами щуплый сунул охраннику какую-то бумагу.
– Все работы ведутся под твоим наблюдением, – предупредил он. – Чтобы потом не было чего…
Охранник бросил взгляд на выданное ему предписание. И тут же его что-то кольнуло в шею. Он вздрогнул, закрыл глаза и начал оседать. Но не упал, подхваченный пареньком, оказавшимся на удивление жилистым.
– Вот сюда пройдемте, – громко сказал паренек, утаскивая охранника за рекламный щит.
Тем временем толстяк обмотал провод вокруг стеклянного сейфа, щелкнул «карабином» и сделал шаг в сторону. Щуплый вышел из-за щита, бросил взгляд на напарника и коротко кивнул.
– Просьба разойтись, провод под напряжением! – громко сказал он.
Оба быстро двинулись к выходу, с сосредоточенным видом осматривая шнур. Посетителям хватило и первого предупреждения, поэтому путь перед ними оказался расчищен.
Не доходя двух шагов до внешней охраны, щуплый прижал палец к уху с телефонной гарнитурой и вполголоса скомандовал:
– Поехали.
Следом случилось немыслимое. Шнур у них под ногами пополз и натянулся. В центре павильона раздался страшный хруст, будто кто-то разминал скорлупу гигантского яйца, и стеклянный саркофаг накренился, выдирая за собой металлические ножки и обрывая провода. Последовал звук, похожий на выстрел – это треснула и разломилась одна из ножек, – пол вздыбился, и с ужасающим скрежетом сейф поехал к выходу, набирая скорость.
На все это ушло не больше десяти секунд. А в следующие десять сейф прогрохотал по ступенькам, съехал на асфальт и с режущим уши звуком поволочился за отъезжающей «Газелью». Открытые задние дверцы ее болтались, и было видно, как крутится внутри катушка, наматывая на себя змеиные кольца провода.
Парочка в серых комбинезонах проскочила мимо остолбеневшей охраны и бегом догнала свой фургон. «Газель» притормозила, и на глазах у всех в двадцати метрах от павильона лже-электрики дружно приподняли сейф и погрузили его внутрь. Толстяк забрался в фургон, подтащил остатки провода и захлопнул двери, а щуплый заскочил в кабину.
После чего «Газель» рванула с места, пронеслась через парк насквозь и вылетела на дорогу, не снижая скорости. Машин в этот утренний час было немного, и фургон беспрепятственно промчался по улице и скрылся из глаз.
Вместе с ним исчез синий бриллиант «Зевс».
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
«Это пятница – тяжелый день, а вовсе не понедельник», – думала Майя, улыбаясь клиентам и ловя отражение своей вымученной улыбки в зеркале напротив. В ювелирном салоне должно быть много зеркал: они отражают лампы, они сверкают, они напоминают о роскоши.
И, конечно, много света! Свет для бриллиантов – это все. Светом можно убить камень, а можно оживить его. В потоке искусственных лучей любое украшение выглядит лучше, чем при дневном свете, и каждый ювелир знает об этом.
Сегодня Яши не было, и Майя помогала Моне Верману в магазине. Пятница – тяжелый день, потому что в пятницу в ювелирных магазинах всегда много клиентов. Кто-то ищет подарок любовнице в расчете на бурные выходные, кто-то хочет задобрить жену. Обычно женщин среди покупательниц больше, чем мужчин, но пятница – исключение из правил.
Вот в салон вошел вальяжный мужчина с брюшком, склонился над витриной. От предложенного Моней прекрасного комплекта отмахнулся: нет, не то, ему не нужны бесцветные бриллианты. И тотчас Моня, щелкнув пальцами, как фокусник, извлек откуда-то кольцо и серьги, включил дополнительную лампу, выложил украшения перед клиентом.
– Обратите внимание, – доверительно прошептал он. – Голубой бриллиант. Посмотрите! Видите, какой оттенок? Конечно, другая цена – но! Но зато, сами понимаете, вы имеете за свои деньги совсем другой уровень, совсем!
– Я знаю, что цветные бриллианты ценятся значительно дороже, – важно сообщил покупатель. – Это будет подарок, но еще и инвестиция.
Моня усилил свет лампы.
– Прошу вас, смотрите сами, – предложил он. – Выбирайте. Когда я вижу, что клиент понимает в камнях, я только отхожу и не мешаю.
На самодовольном лице мужчины было написано, что его и впрямь не проведешь. Он вглядывался в камни и видел, что те действительно голубовато искрятся.
«Глупый ты человек, – думала Майя. – Цветные бриллианты и в самом деле ценятся в десятки раз дороже обычных. Но только если это их природный цвет! Такие камешки, даже маленькие, уходят вмиг на любом аукционе за миллионы долларов, и в салоне их не найдешь. А те зеленые, розовые и синие бриллианты, которые можно изредка увидеть в дорогих ювелирных, – это облагороженные камни, то есть цвет в них добавлен искусственно!»
Правда, сейчас Моня предлагал клиенту кое-что другое. Бриллианты в серьгах и кольце, так красиво переливавшиеся под лампой, не были обработаны по цвету.
– Беру! – обрадовал клиент Моню, и тут же потребовал: – Сделайте скидку!
Когда он ушел, довольный удачной покупкой, Верман выключил лампу и убрал на полку. «Ах ты старый пройдоха, – про себя усмехнулась Майя. – Вот где был подвох! Твоя лампа, которую ты так предупредительно достал якобы для удобства клиента, на самом деле служит для совсем другой цели. В ней есть ультрафиолетовый спектр, а в его свете почти все бриллианты приобретают голубой оттенок. Камни с желтоватым отливом – самые малоценные, но ультрафиолет скрывает желтый цвет, и вот уже перед покупателем вместо посредственных бриллиантов – великолепные».
Она проглядела характеристики купленных украшений и убедилась в своей правоте. Да, цвет не самый удачный, но Моня замаскировал это, спрятал в ярком свете. «Забавно, что именно свет, который должен показывать все недостатки, помог ему скрыть их. Но при солнечном свете серьги и кольцо будут выглядеть иначе: станут молочно-желтыми, утратят прозрачность и глубину».
– Между прочим, – сказал Моня, – я дал ему возможность внимательно рассмотреть ярлык. И там, рыбка моя, все сказано как на духу.
– И про цвет сказано как есть?
– А как же! Цвет – пять, чистота – четыре.
– Посредственные камушки, – вздохнула Майя.
– Не стану спорить, – согласился Моня. – Но клиенту понравились, ты же видела.
– Потому что вы его убедили в этом.
Верман расхохотался:
– Так в этом, Марецкая, и состоит моя работа! Клиент должен уйти довольный и умиленный, как бабушка с утренника в детском саду. Что я ему предложил вначале? Цвет – два, чистота – два! А огранка! Гранил Сема, и надо ли еще что-то говорить? Но этот покупатель, он же лучше меня знает, что ему нужно. Конечно, ведь Верман работает какие-то тридцать лет, это не срок! Так лучше я продам Семины камушки тому, кто правильно понимает в этом деле. И все будут довольны.
Он не успел договорить, как в салоне появилась очень просто одетая женщина лет сорока. Джинсы, старомодный потертый свитерок, никаких украшений. На милом улыбчивом лице – ни грамма косметики. «Да, для Мони это не клиент, – подумала Майя. – Сейчас отправит ее ко мне. Видно же, что у нее нет денег на наши украшения».
Но Верман в очередной раз поразил ее. Лишь услышав робкое: «Я хотела бы колечко…», он тут же выложил несколько прекрасных колец. А подумав, добавил к ним еще пару.