– Встать, лейтенант Онищенко! – Маша произнесла это таким металлическим голосом, что Сергей сам с трудом удержал себя на месте.
Онищенко оторопело поднялся.
– Садись. Дело у тебя пока никто не отбирает. Разбираться буду в методах дознания как руководитель отдела. Параллельно уточню обстоятельства. Вот, кстати, еще один свидетель по делу. Наш коллега, следователь Сергей Кольцов. Судя по тому, что он рассказывает, ты не с того начал, Толя.
– О! А я его вызывать собирался. И он там крутился – при лопате, у захоронения...
– Здрасте, – любезно улыбнулся Сергей. – Чувствовал, что скоро увидимся.
– Что ты тут наплел, частный сыскарь, который был на месте преступления с убийцей?
– Какой убийца, Толя? – постучала ручкой по столу Маша. – У нас что, суд уже состоялся? Так, до выяснения я тебе запрещаю вызывать Сидорова. Можешь получать другую информацию по делу. Ну, вот, например, ты хотел вызвать этого свидетеля, а он сам пришел.
– Да на хер он мне сдался, подсадная утка, – Онищенко вскочил, опрокинув стул. – Сколько ему Сидоров заплатил за присутствие на месте преступления и показания? Я узнаю. Я это так не оставлю. Вмешательство в расследование. Я пошел работать, и ты мне мешать не вздумай. Земцову она позвонила! Подсуетилась. Я найду, кому позвонить.
Наблюдая за этой сценой, Сергей несколько раз отмечал растерянность в Машиных глазах. Сам он сидел, не издавая ни звука, с нейтрально-кротким лицом. Когда Онищенко пошел к выходу, разгневанно виляя толстым задом, Маша встала.
– Стоять, Онищенко, – она вышла из-за стола и подошла к лейтенанту. Он остановился, но не повернулся к ней. – Повторяю. Я сейчас проверяю у врачей состояние Сидорова, то есть получаю информацию о методах дознания. Вы меня поняли?
– Так купили они этих врачей, не ясно, что ли? Я еще и врача тряхну...
Он повернулся, и теперь они стояли лицом к лицу. Коротенький пухлый Онищенко и вытянувшаяся в струнку, побледневшая Маша.
– Ты не понял, Толя, – произнесла она тихо, почти интимно. – Если ты еще раз распустишь свои поганые руки, я сама их тебе выдерну и в твою же задницу засуну. Ты – резиновая подушка, ты только с подследственными сильный. А я из тебя мочалку могу сделать, если захочу. Идешь звонить своему... Тьфу, сказать противно, кому. Звони. Я успею. Я почти месяц – начальник. Свободен.
– Да, – только и смог произнести Сергей, когда Онищенко испарился, а Маша вернулась на свое место. – Это было незабываемо, женственно и элегантно. У него действительно есть кто-то – тьфу, сказать противно?
– Есть. Типа покровитель наверху.
– Это небесполезная информация.
– Давайте пока без ваших штучек с информацией, шантажом и всем тем, чем вы привыкли заниматься, – лицо у Маши было явно расстроенное. – Я попробую без этого разрулить ситуацию.
– Конечно. План, в принципе, прекрасный. Выдернуть, засунуть... Мне идея понравилась. Не знаю, как ему...
Маша вдруг весело рассмеялась.
– У него полные штаны. Сто пудов. Мы с ним как-то провели один раунд в спортзале. На спор. Да не раунд, а две минуты получилось... Ладно, идите, Сергей Александрович. Я займусь этим Сидоровым. Позвоните мне, свидание дам. Получится дело забрать или нет, – не уверена.
Сергей вышел во двор, сдерживая улыбку. Маша Осипова понравилась ему даже больше, чем старый друг Земцов. О чем он честно и сказал по телефону данному другу.
– Понимаешь, я вдруг подумал – первый раз за все годы, – вот если бы ты был голубоглазой блондинкой, наше сотрудничество было бы плодотворнее.
– Да ладно, не свисти, – не очень внятно произнес Слава. Похоже, он решил весь отпуск провести, просыпаясь лишь для того, чтобы позевать всласть. – Машка с тобой пить не будет. Она, конечно, голубоглазая, но я чувствую: дай ей волю, она половину МВД под статьи подведет. Я пару раз с ней говорил и был просто в шоке. Представляешь, она против взяток. Так она называет маленькие знаки внимания нашим нищим, по сути, сотрудникам. Ну, ты ж газеты читаешь: гонораров у нас нет, как у частников.
– Да ты что! Такой монстр? Хорошо, что ты меня предупредил. А вообще спасибо. Пока все нормально. Можно тебя иногда будить?
– Ну, я не знаю. Не увлекайся только.
Глава 15
Артем уже без всяких сомнений взял тихонько Юлин телефон, когда она спала, переписал в свой мобильник последний номер из журнала вызовов. Он решил – не задавать себе вопросов: почему он делает то, чего еще с вечера, к примеру, не собирался. Что-то делать оказалось гораздо легче, чем думать о том, что он не смог предотвратить... У него не было цели. Решать уравнения – его профессия. Она всегда защищала его от жестокости жизни. Может, и сейчас...
Он опять уехал из дому раньше обычного. Приехал в свою контору, которая находилась в небольшом двухэтажном доме: кто-то построил себе когда-то дачу в черте города, потом решил продать. Артем и несколько его сокурсников по математическому факультету МГУ выкупили этот особнячок (Ирина Ивановна и еще пара родителей продали дачи, кто-то «лишнюю» квартиру, кто-то – машину). Они повесили у входа скромную, интеллигентную и интригующую табличку – МЭР. Что обозначало: мы это решим. Зарегистрировались, открыли свой сайт в Интернете. Чего у них не было с самого начала, так это конкурентов. Они занялись решением математических, логических задач, возникающих в серьезных фирмах, где не было настоящего мозгового центра. Очень часто такого центра нет, потому что сотрудникам не стоит особенно вникать в дела фирмы. А задачи, которые под силу решать только настоящим профессионалам, иногда все же возникают. МЭР выполнял лишь разовые заказы. Никакой постоянной поддержки бизнесу, никакого участия в разработке лукавых схем, ведущих к успеху в круговом обмане. Просто немного науки, новаций, которые поднимают дело на другой уровень.
Они принимали заказы на написание дипломных работ и диссертаций и не считали это противозаконным. Они уступали за деньги свое авторство, ручаясь за качество. Кому лучше от того, что «чайники» кропают никому не нужные работы, каким-то образом защищаются, захламляя узкое пространство науки. А фамилия автора – ну, какая разница, кто будет значиться под тем, что может принести реальную пользу. У Артема был даже случай, когда он с одним непризнанным гением долго бился над одной теоремой... Работу выдвинули на соискание Нобелевской премии. «Только давайте без этих глупостей, – сказал он автору, когда тот порывался задним числом назвать его соавтором. – У меня приличная контора по выполнению заказов, мы гарантируем конфиденциальность... И вообще: не хватало, чтобы к нам рванули все изобретатели вечного двигателя».
Он всегда знал, чем должен заниматься, у него никогда не возникало ничего такого в жизни, о чем нельзя было бы рассказать товарищам по работе, жене, матери... И вдруг наступило это странное время, когда он не знает ничего и почему-то все должен держать в тайне.
Артем набрал номер, переписанный из Юлиного телефона, пару минут слушал длинные гудки, не представляя, что скажет, когда ему ответят.
– Степанов на связи, – произнес жидковатый, хрипловатый голос.
– Здравствуйте, Роман, – сказал Артем. – Извините, не знаю, вашего отчества. Я... Даже не знаю, как представиться. В общем, я – Артем Соколов, муж Юлии, дизайнера, которая занимается отделкой вашего дома...
– А в чем дело? – настороженно спросил Роман.
– Вы только не подумайте, что я вмешиваюсь в Юлины дела, ни в коем случае. Я звоню совершенно по другому поводу.
– Что еще за повод?
– Понимаете, мы хотим помочь Юлиной подруге – Любе Николаевой. Вы ведь с ней знакомы? Юля сказала, что Люба тоже ваш заказ выполняла. Сейчас у нее большие неприятности с мужем. Очевидно, развод. Она просила помочь ей с адвокатом. Я этим занимаюсь, попросил одного знакомого... Хотелось бы поточнее объяснить ситуацию, чтобы он мог действовать наверняка... Дело в том, что они обвиняют друг друга в супружеских изменах. Василий, к примеру, красочно описывает одну ситуацию, в общем, вроде бы он ее обвиняет в том, что она с вами провела ночь. Нам хотелось бы это опровергнуть...
– Я в шоке. То есть выходит, что Васька мне какие-то предъявы делает? Да я за ту ночь меньше ей заплатил, чем он у меня потом проел и выпил.
– То есть вы знакомы?
– Конечно. Он пристал ко мне, когда я к ней в контору приехал. Поджидал точно, деньги просил. Ну, мы пошли, посидели, он мне такое про нее рассказал...
– Этого не нужно пока, пожалуйста.
– А чего тебе нужно? Артем, говоришь?
– Да, собственно, я узнать хотел: вы можете быть причиной их развода? Суд будет иметь повод признать его пострадавшей стороной? Там есть имущественный аспект... Люба хочет, чтоб ей осталась ее квартира.
– А. В этом смысле. Это он может. Стать пострадавшим, чтобы заполучить ее квартиру. Только любовников он назовет – рыл пятнадцать, не меньше. Мне примерно столько перечислил.
– Вы так сблизились?
– Ну, что значит – сблизились. Встречались несколько раз, пили, по бабам ходили. Друзьями мы не стали.
– Знаете, неловко по такому поводу к вам обращаться. Но если бы вы рассказали о фактах его измен, мы могли бы рассчитывать на то, что суд признает брак недействительным с его стороны, скажем, именно из-за квартиры, что, собственно, и требуется...
– Какие факты, Артем? Мы снимали баб на улицах, в кабаках. Как их звать, не всегда знали.
– Не помните, когда в последний раз это было?
– Не-а. Недавно. А чего это тебе дает?
– Не знаю пока. Поговорю с адвокатом. Вы не будете возражать, если я позвоню вам после этого разговора? Может, мы встретимся?
– Да звони. Приезжай. Жену возьми. А то она что-то тормозит у тебя. Не, я не в обиде, просто хотел, чтоб мы вместе побыстрее все сделали, обсудили.
– Я понял. Передам ей... Или нет. Скорее всего, не передам. Знаете, я не вмешиваюсь в ее профессиональные дела.
– А. Молодец. Пусть женщина сама решает. Это точно. Я сам ее приглашу с тобой. Хочешь?
– Да. Спасибо.
Артем задумчиво смотрел на телефон. Ну, и что с ним делать, если он действительно пригласит? Непонятно. Артем включил компьютер, попытался набросать концепцию проекта, над которым работал, но все шло как-то не так. Не было полета, черт бы его подрал за привычку таскаться по парку. Он решительно встал и пошел к Максу, чтобы хоть узнать, как вообще идут дела. Кабинет Максима был закрыт. Артем заглянул в секретариат, он же – бухгалтерия. Там сидели секретарша Ася и бухгалтер Валентина Петровна.
– Здравствуйте, – сказал Артем. – Где Макс, не знаете?
– Знаю, – охотно выпалила Ася, симпатичная девушка с курносым носиком и большими круглыми глазами. – Он только что заходил и сообщил. С ума сойти. Его пригласили на ювелирную выставку в Доме художника, что ли. В общем, там будут все, ну эти... В газетах напишут, он сказал, выставку по телевизору покажут. Я сейчас включу, можно? Ну, это ж надо! Всегда его приглашают, – Ася обиженно надула губки. – Это вообще, по-моему, только женщинам интересно.
– Ой, женщина нашлась, – скептически покосилась на Асю монументальная и важная Валентина Петровна.
– Да, представьте себе, – ответила Ася и с надеждой добавила: – Максим Георгиевич сказал, что если там будут раздавать всякие «фенечки», он для меня возьмет.
– Да? – Артем был немного озадачен. – Мне кажется, если бы я знал, что такое «фенечки», я стал бы счастливее.
Он вышел в коридор, и в этот момент ему позвонил Дайнеко.
– Да, Макс, все в порядке. Я на работе. Ася мне сказала, где ты.
– Тема, слушай, тут можно купить красивые стильные украшения. Купить что-нибудь для Юли?
– Я не знаю, – растерялся Артем, – что ей нравится, ничего в этом не понимаю... Ася сказала, это пафосное мероприятие. Юля носит скромные украшения.
– Ты очень удивишься, но «пафосные» украшения должны выглядеть именно скромно. Несмотря на цену.
– Ой, с ценой – это тоже вопрос не ко мне. Может, у Юли спросишь или у мамы?
– Ладно. Все ясно с тобой. Я выберу то, что сочту нужным. А устраивать перезвон по этому поводу – это уже не подарок. Если тебе покажется дорого, прими от меня.
– Да ты что! Я просто так брякнул, потому что не держатель семейной кассы. Но Юля будет очень рада. А я еще больше.
– Ну и прекрасно. Если честно, я уже присмотрел одну подвеску. Черный сапфир, мой любимый камень. К ее глазам подойдет.
– Ты настоящий друг, нет слов. Нам сейчас что-то красивое очень кстати. Захандрили все.
Глава 16
Сергей ждал звонка от своего помощника Кости, который поехал с утра собирать информацию по поводу платиновой блондинки из особняка мужа клиентки. Он сидел за кухонным столом и бездумно рисовал в блокноте блондинок. Как легко их рисовать на белой бумаге. Овал лица, глаза и двумя линиями волосы. Вот эта – с длинными, эта с короткими... Его важное занятие прервал звонок. Он не сразу узнал голос.
– Добрый день, Сергей Александрович. Это Мария Осипова говорит.
– Кто, простите?
– Заместитель Земцова, отдел по расследованию убийств.
– Извините, я задумался. Я вас, конечно, узнал. Как раз собирался позвонить.
– Вы просили информировать вас о ходе расследования. В общем, после передачи по телевидению – неделю назад она прошла – поступают звонки насчет пропавших девушек. Мы провели несколько опознаний: не те. А вот два дня назад... Приехал мужчина из-под Харькова. Его дочь уехала в Москву несколько лет назад. Снимала квартиру, звонила редко, потом перестала совсем. Он опознал дочь. Вешняк Григорий Петрович.
– Эксперты работали?
– Конечно. Масленников. Генетическая экспертиза, все, что полагается... Опознание было несложным. Мороз... В общем, скоро он приедет для показаний.
– Мне можно присутствовать?
– Я потому и звоню. Через час сможете?
– Где будет разговор, у Онищенко?
– У меня. То есть в кабинете Вячеслава Михайловича. Мы так решили. Я ему звонила. Толя будет присутствовать.
– Хорошо. Спасибо. Я приеду.
Сергей задумчиво отложил в сторону телефон. Круто. Осипова не отстраняет Онищенко, она помогает ему: разрешает присутствовать. Серьезная девушка... Значит, объявился отец этой несчастной... Вряд ли он многое знает о жизни дочери в Москве. Если он вообще хоть что-то знает. Они летят сюда, как бабочки на огонь, теряются в карусели «неместных», пытающихся выстоять, выдержать, победить в этом марафоне за удачей... Для одной он закончился. О том, каково сейчас ее отцу, лучше не думать...
– Слушаю, Костя, – ответил Сергей на телефонный звонок.
– Докладываю, шеф. Виктория Леонидовна Корнеева, тридцать четыре года. Живет на улице Академика Пилюгина, рядом с Воронцовским парком, в четырехкомнатных хоромах. Одна, квартира собственная. Зарегистрирована Корнеева, между тем, в однушке в Гольяново. Жила там с матерью, вроде алкоголичкой... Уточню.
– Откуда квартира четырехкомнатная?
– Бабки во дворе говорят: олигарх подарил.
– Ну, а что такого? Бывает. Чем она занимается?
– В этом я не разобрался пока, извини. Но на работу с утра не ездит.
– Так она ж с нее возвращается утром, как мы знаем. Впрочем, не будем злословить. Возможно, это любовь. Ну, что ж. Спасибо. Адрес сбрось мне эсэмэской. Ну и продолжай выяснять. В том духе: с кем общается, по одному ли адресу на ночь выезжает. Какие, скажем так, интересы... Я на связи.
Сергей посмотрел на заживающий порез на своей руке и вздохнул. Он вспомнил добрые красивые женские пальцы, которые бинтовали его рану, сверкающие платиновые волосы, загадочные карие глаза под белой челкой... Да, нет у них ничего святого, у частных сыщиков. Прав настоящий мент Слава Земцов. Ради гонорара какого-то наверняка придется доставить неприятности вполне симпатичной женщине. А, может, и вообще ее жизненные планы обломать. Хотя, с другой стороны, – если это любовь, то будет им счастье и в шалаше. А шалашей у возлюбленного Виктории Корнеевой наверняка немало. И все они ничего себе. Особенно по сравнению с комнатой, где она прожила часть жизни с матерью-алкоголичкой.