Но Аллу мы оставим на потом. Сейчас речь не о ней, а о драгоценностях Беловозовых-Шумских.
Часть была закопана в земле на территории усадьбы по пути на Москву и так и не найдена. Другую, как поведал Николя во время допроса с пристрастием, спрятали в известном нам с господином Балаевым подземелье.
– И?! – хором спросили мы с Татьяной.
– Мои мальчики перерыли там все вдоль и поперек, – сообщил Иван Захарович. – Нет там ничего. Банкир ее откопал. Тем более раз носил к старому Аркаше одно из колец.
– Каким образом ему пришло в голову копать там землю? – спросила я. – Да, он случайно обнаружил механизм, открывающий вход в подземелье. Допускаю. Он забрал оттуда самые ценные картины, канделябры, посуду и что он там еще прикарманил. Но драгоценности, во-первых, – вещи некрупные. Во-вторых, они не лежали на поверхности, если я правильно поняла.
– Может, за эти годы осел грунт, – высказал предположение Иван Захарович. – Может, во время одного из наводнений там стояла вода и верхнюю часть грунта смыло. Может, одна какая-то вещица была закопана неглубоко. Как я понимаю, Беловозовы-Шумские торопились. А найдя одну вещицу, банкир стал копать дальше. Давайте примем как факт, что он драгоценности нашел. Иначе куда бы они делись? Они ведь должны были быть. Оснований не верить Николя у меня нет. Он выдал все, что знал. А эта информация у него в семье передавалась из поколения в поколение. И он сюда приехал в первую очередь за драгоценностями. Члены научного общества, размещавшегося в особняке Беловозовых-Шумских, ни про какие подземелья не слышали. Потом особняк приватизировал Глинских. Значит, вещицы нашел он. Вопрос в том, куда дел их.
– А сам он где? – спросила я.
– Ищем, – с улыбочкой сообщил Иван Захарович. – Но речь сейчас о другом. О китайских реликвиях, когда-то принадлежавших китайскому императору. – И он поклонился китайцам. Те тут же поклонились в ответ и дружно закивали.
– Китайские реликвии были среди драгоценностей Беловозовых-Шумских, которые они спрятали под особняком?
– Неизвестно, – развел руками Иван Захарович. – И спросить не у кого. Но эти перстни какое-то время находились у Беловозовых-Шумских.
– А Николя-то что говорит?
– Он ни про какие китайские реликвии не слышал. Может, Беловозовы-Шумские считали те перстни со змейками просто кольцами. Откуда непосвященному человеку знать про реликвии? Перстни и перстни. Змейки и змейки.
Тут в разговор вступил старший из китайцев – сам Франк Ли. Говорил он на хорошем английском. Франк Ли сообщил, что в свое время выяснил ситуацию на рынках России – после того как у нас пал железный занавес и поток богатств хлынул на Запад. Потом он нашел постоянных партнеров – он поклонился в сторону Ивана Захаровича и Балаева. Иван Захарович и Балаев расплылись в широких улыбках и поклонились в ответ.
– Скорее всего, Глинских нашел и драгоценности графини, и наши реликвии в одном месте, – сказал Франк Ли. – В подземелье. Может, и нет. Были ли свидетели? Может, да. Та девушка, труп которой вы видели в подземелье. Может, и вторая, убитая у рояля, тоже что-то видела. Поэтому и погибла. Сейчас мы ищем банкира. Но в первую очередь нам нужен не он, а драгоценности.
– А что сказал Николя об их количестве? – спросила я. – Неужели Беловозовы-Шумские оставили тут столько драгоценностей, что банкир рискнул бросить…
– Добро из подвала? – хмыкнул Иван Захарович. – Конечно, одних драгоценностей на всю оставшуюся жизнь не хватит. Но банкир, как и многие наши современники, научен горьким опытом предков – в частности, первых владельцев его особняка, которые уехали, оставив в подземелье накопленное несколькими поколениями графов. Конечно, он регулярно переводил средства за границу. Какой идиот будет хранить деньги в этой стране, даже если у него и есть свой банк? Так что – не сомневаюсь – жить ему есть на что. Но сбежал он по вполне определенной причине. Под ним горела земля. Слишком много он тут накуролесил.
И посмотрел на Балаева. Я тоже посмотрела на моего товарища по несчастью и спросила, кого же взорвали вместо него в его машине.
– Моего двоюродного брата, – сказал Балаев.
– Но сотрудники банка… Неужели Глинских приказал им всем опознать вас и…
– Во-первых, мы были похожи внешне, – сообщил Балаев. – Во-вторых, у нас одна фамилия. В-третьих, мы вместе вели все дела и часто пользовались одной машиной – для представительских целей. Так у нас, конечно, есть по нескольку машин. А этот «Мерседес» постоянно стоит у моего центрального магазина. Как и Глинских на встречи всегда ездил на точно таком же «Мерседесе». Брат поехал на запланированную встречу вместо меня. Хотя всегда ездил я. Глинских хотел избавиться от нас обоих. Или… от одного, а меня сделать в подземелье ручным. Может, чтобы я подписал какие-то бумаги, а потом бы он меня убил. Но ситуация изменилась, и он пустил газ.
«Темнит», – подумала я.
– Почему? – спросила вслух.
Балаев развел руками. Однако я не сомневалась: он что-то недоговаривает. Уже не один человек мне говорил, что чеченцы претендуют на банк Глинских. А он, конечно, не хотел его отдавать. Поэтому и заказал отстрел полевого командира Руслана (если это Глинских, конечно) и разобрался с братьями Балаевыми. Следует отдать должное, хитро разобрался.
– Но почему никто из ваших родственников не опознал вашего брата?
– Ты же, кажется, сама делала репортаж с места взрыва? Ты помнишь, что осталось от тела? Да, конечно, можно было провести экспертизу по зубам. Но ее не стали делать. Он должен был быть в Финляндии. Я только сегодня узнал, что он вернулся раньше. Почти никто не знал. Не успел узнать. Он сразу поехал на встречу с Глинских. Наши родственники не могли до него дозвониться, чтобы пригласить на мои похороны. Решили, что он может быть и в другом полушарии… Не откладывать же похороны, потому что нет одного родственника?
«Да тут не то что без полбутылки, без цистерны не разобраться!» – подумала я. Наши, француз русского происхождения, чеченцы, китайцы. Отечественная мафия держит руку на пульсе событий. Кстати, мы что-то забыли про немцев.
Я спросила о них вслух.
– Город покинули, – сообщил Иван Захарович. – И то слава богу, – добавил.
– А что вы хотите от меня? – спросила, обводя взглядом собравшихся. – Или от нас с Татьяной?
– Юленька, мы все решили положиться на твой нюх, – расплылся в улыбке Иван Захарович. Его примеру последовали китайцы и Балаев.
– Спасибо на добром слове, но неужели вы думаете, что я в состоянии найти китайские реликвии?
– Для начала у нас будет тебе другое задание. – Иван Захарович улыбнулся еще шире. Просто мед изо рта потек.
Я мысленно застонала.
– Мы хотим, чтобы ты съездила в один провинциальный городок.
– Это на место бывшей усадьбы, что ли? Кстати, что там сейчас?
– Вроде лес. Или деревня. Или поле. Я тебе ребят с собой дам. Поедете вы с Татьяной, Павел и мои мальчики. И выясните все местные легенды. Потом передачу можешь сделать.
– А вы в курсе, что я за исключением выходных дней веду «Криминальную хронику»? Мне в Питере надо быть…
– Мы тебя отправим на пятницу, субботу и воскресенье, – тут же ответил Иван Захарович. – Сюжет на пятницу заготовишь заранее. Мы своими скромными силами поможем. С Викторией Семеновной я лично поговорю. Пообещаю ей, что ты вернешься с чем-то интересным. Или мы в дальнейшем окажем содействие в подготовке исключительных сюжетов. Так что давай, покопайся на месте бывшей усадьбы.
– В прямом смысле?
– Во всех смыслах.
Я задумалась:
– А кого-то из органов можно взять?
– Зачем? – тут же напрягся Иван Захарович.
– Для вступления в контакт с местными. Мало ли что…
Иван Захарович задумался.
– Возьми, – подал голос Балаев. – Я им оплачу командировку. И обязательно возьми отрубленную голову. Она может здорово помочь. Я по себе знаю.
И он мне подмигнул.
Немцы, поселившиеся в провинциальной гостинице, были довольны. И жизнь хороша, и жить хорошо. А жить в русской провинции с их немецкими деньгами – особенно. Как тут все дешево! А какие женщины! Правда, постоянно им было бы тут скучно. Они любили активные действия и риск. Да и привыкли к деньгам. А как заработаешь много, ничего не делая? Хотя иногда очень неплохо съездить в такое вот местечко. Может, подсказать Гансу, что следует поискать какие-нибудь старые русские карты, почитать старые русские книги, а потом двинуться по местам возможного залегания сокровищ? Так сказать совместить приятное с полезным.
Сопровождавшая их блондинка явно скучала. Провинциальные русские мужчины ее не привлекали. Но она пока тоже не собиралась покидать провинцию. Понимала: в Петербург возвращаться опасно. Но одновременно думала: «А не сглупила ли я?»
* * *Алла свет Николаевна прибыла на выставку в Париж. Приглашение ей пришло давно, но вначале она чуть не выбросила его в мусорную корзину. Сейчас радовалась, что не сделала этого. Лучше временно побыть вдали от Санкт-Петербурга. Причем на вполне официальных основаниях. Выставка, на которую ее персонально приглашали, для этой цели подходила прекрасно. Пусть кто-то докажет, что она уносила ноги. А там посмотрим. Может же она задержаться в Париже? Походить по антикварным лавкам, просто погулять?
* * *Высокая женщина и мужчина, едва доходивший ей до плеча, прибыли в деревенский дом. Они там оказались не первыми – как она и предполагала. Но женщина была к этому готова. И подготовила своего мужчину. Он, как и всегда, делал то, что она скажет. Иногда ломался вначале, но потом все равно делал.
На этот раз она была в ярости. Она не могла простить. Виновные заплатят. Око за око, зуб за зуб. «Правосудие» – ничто. Только смертью можно заплатить за смерть. Но вначале она получит информацию. Она рассчитывала на Смирнову, но… Нет, в жизни можно рассчитывать только на себя. Или на тех, кто завязан с тобой кровными узами.
Она бросила взгляд на мужчину, который приехал с ней. Этот не должен подвести. У них не только общая дочь, он очень многим ей обязан и точно знает, что в трудную минуту он может обратиться только к ней – если снова загремит в места не столь отдаленные.
Глава 22
В провинциальный городок поехали компанией из девяти человек на двух джипах. Четверо молодцев Ивана Захаровича, старшим среди которых был назначен Кактус. Я радовалась, что не Лопоухий, поскольку мы с Виталей никогда не могли достичь взаимопонимания. Хотя он собаку в мою честь назвал (как сам утверждает) – Стервой. Говорит, фору бы хорошую дала проклятию рода Баскервилей.
Кактус же ни разу не высказывал желания меня убить, более того, один раз поделился сокровенной мечтой опубликовать собственное сочинение под названием «Мемуары братана». Дал мне прочитать несколько страниц. После ознакомления с ними у меня сложилось впечатление, что Кактус покинул стены общеобразовательной школы класса этак после третьего, если не после первого: в мемуарах не было и намека на знание грамматики и орфографии русского языка. Чтобы понять смысл фраз, я их произносила вслух, иначе не получалось. Дала почитать нашей главной.
– Этот человек родился и всю жизнь прожил в Питере? – поразилась она.
Потом выяснилось, что Дима Кактус еще и успел два года проучиться в «Тряпочке» сиречь Государственном университете технологии и дизайна, бывшем Текстильном институте, то бишь закончил не только десять классов… Хотя, что он изучал в вузе, осталось для меня великой тайной. Может, еще в юности на курсы кройки и шитья ходил? По русскому у него в школе была твердая четверка. Я даже не поленилась позвонить в школу. Его там помнили как хорошиста с примерным поведением. Неисповедимы пути твои, господи.
– Виктория Семеновна, что мне сказать человеку, чтобы не обидеть? А то не представляю, что он может сделать, если обидится…
– За пистолет будет хвататься?
– Может, – кивнула я. – И просто голыми руками в состоянии свернуть мне шею.
– Тебя мне жалко, – сказала Виктория Семеновна. – Отдадим Ольге Николаевне.
Это наш старейший редактор. Она за свою жизнь всего насмотрелась. И как хобби составляет словарь увиденного в текстах авторов. Иногда демонстрирует другим. Текст Кактуса в словарь можно было помещать полностью.
Ольга Николаевна даже позвонила мне вечером после прочтения первых страниц мемуаров братана и попросила принести еще – если есть. Она давно так не смеялась. Виктории Семеновне думает предложить публиковать мемуары, разделив страницу на две части: слева оригинальный текст автора, справа – перевод для читателей. Хотя, как подозревала Ольга Николаевна, наш еженедельник также читают и те братаны, которым будет легче понять оригинал, чем перевод.
Однако Дима Кактус был счастлив и сказал, что намерен продолжить написание шедевра. В перспективных планах был и детектив на фактической основе, в котором многие жители нашего города узнают себя. Со мной консультировался, как предохраниться от возможных исков – если героям не понравится, как он их изобразил. Я посоветовала поставить в начале довольно часто встречающуюся в романах фразу: «Автор предупреждает…» Мало ли, случайно получилось сходство? Например, чиновницы с ведьмой. Или дамы-следователя с задранной собаками героиней. И вообще, почему похожи? Вы разве ведьма, госпожа чиновница? И на вас разве спускали собак, уважаемая госпожа следователь?
Я ехала в машине вместе с Кактусом, и он как раз развлекал меня сюжетом будущего бестселлера. Обещал его даже посвятить мне, поскольку именно я вдохновила его на творчество, пробудила в нем, так сказать, талант литератора. Я с трудом сдерживала истерический смех. Везет мне что-то в последнее время на литераторов. Один поэт, другой – писатель…
Татьяна прихватила трех змей в термосах (мало ли, потребуется выпускать на врагов), Пашка камеру. Поехали и двое сотрудников органов, коллеги Андрюши. Сам он с нами не отправился. О выделении двух дружественно настроенных сотрудников Иван Захарович договорился с кем-то из руководства ГУВД, находящихся также на службе и у отечественной коза ностра и служащих ей с большим рвением – пропорционально получаемому жалованью. Милиционеры, услышав о командировочных и потенциальных премиальных (которые получат в случае активного содействия), с большой радостью согласились.
Насчет оружия ничего сказать не могу. Нас с Татьяной по этому поводу в известность не ставили, но знаю, что с собой были прихвачены белые маскировочные костюмы – мало ли, в засаде придется сидеть, а в местах, куда мы едем, сейчас снег лежит. Я очень надеялась, что в снегу лежать не придется, признаться, мне и подземелья хватило, но заранее не отказывалась. Иван Захарович вместе с Балаевым сами съездили в магазин «ужастиков» (мужчины, независимо от занимаемого положения и возраста – большие дети) и скупили там почти весь ассортимент, а также сделали заказы по каталогу. Им обещали доставить товар на дом в любое удобное время, как оптовым покупателям. Нам с Таней были выделены новые плащи (мой после путешествия по подземному ходу утратил товарный вид), а также пара запасных масок на «отрубленные головы», причем и мужская, и женская. Презентовали и «волчью морду», которую мы, кстати, во время своего посещения магазина не видели. Но у них, возможно, периодически обновляется ассортимент. Яйца со слизью были закуплены в стратегическом количестве.
У Кактуса оказалась подробная карта местности, куда мы направлялись.
– Усадьба стояла здесь, – ткнул он пальцем.
Но что там сейчас, мы не знали…
Поблизости находился небольшой городок, в сравнении с Питером – деревня. Нам предстояло выяснить на месте, чем занимается население. Хотя я предполагала, что там, как и в большинстве маленьких городков в средней полосе России, основная масса – безработные. Мужики пьют, женщины… Кто-то вяжет, кто-то шьет, потом ездят в Москву продавать товар. Кто-то из той же Москвы привозит на продажу газеты и дешевые шмотки, закупленные на московских оптовых рынках, подобных «Олимпийскому». Особого благополучия увидеть не ожидала.
При приближении к городку у обочины шоссе увидели палатку, перед которой стояли ящики с фруктами. Лицо кавказской национальности продавало привезенный с родины товар проезжающим автомобилистам, которым вдруг захотелось бананчиков. Наши джипы притормозили, продавец выскочил из-за своих ящиков и даже любезно открыл дверь первого джипа и подал мне руку.