Какие-то мгновения он постоял, думая над двумя небрежно произнесёнными ею словами: жить с... Если б думал и дальше, то одежда могла бы высохнуть на нём, сушилка бы и не потребовалась.
Он разделся, загрузил сушилку, вытер пол полотенцем, понёс другие полотенца в ванную.
Горячая вода так приятно расслабляла. Он бы мог простоять под струёй целую вечность, да только сливное отверстие в полу напомнило ему глаза Кра- вета, с расширенными зрачками, жадными до света, а эти глаза заставили подумать о «Психозе».
Намывшийся, вытершись насухо, завёрнутый в одеяло, он вернулся на кухню. Хотелось поесть, но он не считал себя в праве шарить по буфетным полкам или заглядывать в холодильник.
Сел на стул, дожидаясь Линды, одеяло напоминало монашескую рясу.
Прошлым вечером в доме Линды до того, как пришлось пуститься в бега, в какой-то момент она вызвала в нём бурю эмоций. Его охватил ужас и восторг, которые одновременно и связывали, и освобождали его.
Тогда он не смог назвать это чувство. Но теперь вдруг осознал, что знает, что это за чувство, понимает, почему он так резко повернулся спиной к спокойной жизни, которую создал для себя, и ступил в новую, где поручни безопасности отсутствовали напрочь.
Теперь он знал это слово. Цель.
Когда-то у его жизни была цель. И он делал все для её достижения.
И по очень веским причинам выбрал себе другую жизнь: с монотонной работой, невинными радостями, минимумом размышлений.
Ощущал усталость в сердце и разочарование, убедился в бесплодности своих усилий. Истинные то были чувства или мнимые, разбираться не стал.
Когда он нашёл себе новую работу и простые удовольствия, когда приложить кирпич к кирпичу или камень к камню стало его главной целью, когда наибольшую удовлетворённость он получал, заполнив сборник кроссвордов или пообедав с друзьями, усталость покинула его сердце. В этой маленькой жизни, где он не служил ничему великому, не было места для разочарования, не возникало сомнений и ощущения бесплодности усилий.
В прошлый вечер, в таверне, его годы отшельничества подошли к концу. Он ещё полностью не осознавал, почему обрушил стены, внутри которых чувствовал себя так комфортно, но фотография Линды имела к этому самое непосредственное отношение.
Он не влюбился в неё с первого взгляда. Он не тратил свою жизнь на поиски такой, как Линда. Её лицо поначалу показалось ему одним из многих, симпатичным, но не завораживающим. И нынешние его чувства к ней тогда он просто не .мог себе представить.
Возможно, он знал причину: имя человека, приговорённого к смерти, всего лишь имя, но лицо, если мы решаемся взглянуть на него, показывает нашу собственную уязвимость.
Правда, когда Линда вернулась, в синих джинсах и чёрной футболке, которые достала из дорожной сумки, ничего уязвимого он в ней не увидел.
Она взяла его мокрые ботинки.
— В гостиной есть газовый камин. Там мы и высушим нашу обувь. А пока она будет сохнуть, что-нибудь перекусим.
За окнами занялась серая заря, ливень терял силу, всё более превращаясь в мелкий дождик.
— Ты выглядишь слишком уж счастливой, — сказал Пит, когда Линда вновь появилась на кухне.
Глава 38
Мужчина, который искал Синтию, с высоким лбом, кустистыми седыми бровями, волевым ртом и загорелой, выдубленной кожей, выглядел как капитан из куда более сурового века, тот самый, что преследовал белого кита, убил его, выпотрошил и вернулся в порт с бочками, полными китового жира и амбры.
Он остановился на пороге кухни, нахмурился, увидев сидящего за столом Крайта.
— Кто вы?
— Редьярд Киплинг. Вы, должно быть, Малколм.
— Редьярд Киплинг... это же писатель, который уже умер.
— Да, меня назвали в его честь, и мне не нравятся его произведения, за исключением одного или двух стихотворений.
Подозрительность свела обе кустистые брови в одну.
— Что вы здесь делаете?
— Бет и Джеймс пригласили меня. Мы все — лучшие друзья Джуди и Френки.
— Джуди и Френки в Париже.
— Я собирался поехать с ними, но поездку пришлось отменить. Вы уже позавтракали, Малколм?
— Где Синтия?
— Мы с Синтией так хорошо провели время. Выпили горячий шоколад, съели гренок из корично- изюмного хлеба. Ваша жена — просто душа компании.
Крайту требовалось завлечь старика на кухню. «Глок» лежал на том стуле, где его не видела Синтия. Малколм тоже его не видел. Но, если бы Крайт потянулся к пистолету, Малколм, который уже заподозрил неладное, мог убежать. И уж конечно же, убежал бы, увидев поднимающийся пистолет.
Малколм хмуро смотрел на тарелку и кружку Синтии.
— Но где она?
Крайт указал на закрытую дверь туалета.
— Отлучилась по зову природы. Мы как раз говорили об усилиях Синтии по спасению орлов и китов. Я этим восхищён.
— Спасению кого?
— Орлов и китов. И её борьбе с голодом в Африке. Вы должны гордиться её благородством.
— Бетани и Джим никогда не упоминали никакого Редьярда Киплинга.
— Честно говоря, я не такая уж интересная личность, Малколм. На каждую тысячу историй о Джуди и Френки у них едва ли набиралась одна про меня.
Острый взгляд серо-стальных глаз старика остановился на Крайте.
— Что-то с вами не так.
— Что ж, мне никогда не нравился мой нос, — признался Крайт.
— Синтия! — позвал Малколм.
Ни один не посмотрел на дверь туалета. Оба не сводили глаз друг с друга.
Крайт потянулся за «Глоком».
Старик развернулся и побежал.
Крайт вскочил на ноги так быстро, что свалил стул, передвинул селекторный переключатель на автоматическую стрельбу и нацелил на дверь. Малколм к тому времени исчез из виду.
Крайт бросился за ним. Столовую старик проскочил шустро, как мальчишка, но в гостиной задел угловой столик, покачнулся, схватился за кресло, чтобы устоять на ногах.
Крайт выпустил короткую очередь, которая пришила спину Малколма от поясницы до шеи. Глушитель так эффективно погасил грохот выстрелов, что и от детского пугача шума было бы больше.
Старик упал лицом вниз и остался лежать, повернув голову. Глаз, который увидел Крайт, был широко раскрыт, но об остроте взгляда говорить уже не приходилось.
Стоя над Малколмом, Крайт выпустил в него все остававшиеся в обойме патроны. Тело дёргалось, но стрелял-то он уже в труп.
Расходовать двадцать, а то и больше патронов на мертвеца смысла вроде бы не имело, но Крайт полагал, что это необходимо.
Менее уверенный в себе человек, чем Крайт, не обладающий таким самоконтролем, заменил бы пустую обойму полной и тоже разрядил бы её в покойника. Крайт всегда гордился свойственными ему сдержанностью и выдержкой, но и его фантастическое терпение приблизилось к пределу.
Он открыл парадную дверь и увидел плащ Синтии на диване-качалке. Зонты, её и Малколма, лежали на полу.
Он занёс все в дом и запер дверь.
Повесил плащ в стенной шкаф в прихожей. Туда же поставил и зонты.
На кухне, сев за стол, взял мобильник и проверил сообщения. Когда он ещё разговаривал с Синтией, ему дали знать, что «Эксплорер» брошен на стоянке у ресторана.
Об угнанных автомобилях из окружающих ресторан кварталов заявлений не поступало, но хозяин мог хватиться своего автомобиля лишь через несколько часов.
Крайт подумал об автобусе и отправил соответствующее сообщение. Не так уж много автобусов проходило по этому маршруту в столь поздний час.
Так что пришлось бы задать вопросы двум-трём шофёрам, не больше.
Он не собирался убирать трупы из туалета и гостиной. Синтия и Малколм погибли только потому, что их дочь и зять не настояли на соблюдении едва ли не главного правила: мой дом — моя крепость. Нельзя же превращать собственное жилище в проходной двор. Теперь это его не касалось. Он не лез в дела чужой семьи.
Прибравшись на кухне, он поднялся на второй этаж, в большую спальню, чтобы узнать, нет ли у Бетани и Джима порнографических видео и интересных секс-игрушек.
Ничего такого не нашёл. Выяснил, что Джим складывает носки, а не скатывает. На нескольких трусиках Бетани обнаружил вышитого розового зайчика. Таблоиды тут бы ничем не поживились.
В шкафчиках ванной самой интересной его находкой оказалось слабительное, в большом количестве и разных фармацевтических компаний. Эти люди то ли совсем не ели клетчатку, то ли их толстый кишечник был столь же неэффективным, как и канализация в странах третьего мира.
Бетани и Джим были такой безликой парой, что Крайт не мог не удивиться, что легендарные Джуди и Френки хотели с ними знаться.
Зубные щётки были розовой и синей. Он почистил зубы розовой, предположив, что это щётка Бетани. Но дезодорантом воспользовался мужским, а не женским.
Оставшееся время пришлось коротать на кухне с последним номером журнала «О», который прислали по почте.
В 7:15 он открыл входную дверь и улыбнулся, увидев на диване-качалке чемодан и небольшую дорожную сумку. Прибыла заказанная им одежда.
Дождь полностью прекратился. С деревьев капала вода. Солнце прорвалось сквозь облака, и мокрая улица начала парить.
Пятнадцатью минутами позже, полностью одетый, он оглядел себя в большом зеркале на двери ванной, примыкающей к спальне Бетани и Джима.
Когда Бетани стояла голой в ванной, возможно, мужчины из Зазеркалья с восхищением наблюдали за ней без её ведома. Крайт не мог видеть тех, кто жил в зазеркальной реальности, на него смотрело только собственное отражение, но это не означало, что зазеркальцы тоже могли видеть лишь себя.
Спустившись вниз и подходя к входной двери, он услышал, как в замок вставили ключ, повернули, дверь открылась.
Женщина вошла в дом, удивлённо вскрикнула, увидев Крайта.
— Вы меня напугали.
— А вы — меня. Бетани и Джим не сказали мне, что кого-то ждут.
— Я — Нора, из соседнего дома.
Короткая стрижка и синий лак на ногтях этой миниатюрной, но грудастой женщины ему определённо не понравились.
— Это прямо-таки дом из телесериала, — улыбнулся Крайт, — где все заходят, не постучав и не позвонив в дверь.
— Бет платит мне за то, что я готовлю обед на пять дней в неделю и ставлю его в морозилку. В понедельник я набиваю ей холодильник, во вторник — готовлю.
— Значит, за вчерашний первоклассный обед я должен поблагодарить вас.
— Так вы тут поживёте?
— Я — невежливый, являющийся без предупреждения гость, но дорогая Бет всегда делает вид, что рада мне. Я — Ричард Кицвинкел, но все зовут меня Рикки.
Он отступил на шаг, приглашая её отойти от двери и заслоняя лежащего в гостиной Малколма.
— Послушайте, Рикки, я не хотела вам мешать...
— Нет, заходите, заходите. Синтия и я так душевно поболтали после того, как наши ранние птички упорхнули за червячком или что там ещё можно поклевать в инвестиционном банке.
— Синтия здесь?
— На кухне. Недавно пришёл и Малколм, — Крайт понизил голос. — Хотя он, конечно, сухарь в сравнении с несравненной Синтией.
Она шагнула вперёд и закрыла за собой дверь.
— Обед действительно был первоклассный?
— Какой... Ах, вы про ваш обед. Божественный. Просто божественный.
— И чем она вас угощала?
Глаза у неё были небесно-синие. Полные губы, гладкая кожа.
— Курицей. Мы ели курицу.
Он подумал о том, чтобы изнасиловать её, но в результате просто убил. Для разнообразия голыми руками.
Лишние смерти не радовали тех, кто давал ему все эти поручения, но посторонних он убивал крайне редко. И полагал, что щедрые заказчики его поймут. Как ни крути, в жизни случается всякое.
Выйдя на крыльцо, Крайт закрыл дверь и запер её ключом Норы, хотя, похоже, этот замок никого не останавливал.
Глава 39
Едва они закончили завтрак, позвонил Пит Сан- то. Тим включил громкую связь и поставил мобильник около тарелки, на которой лежали блины.
— Я звоню не из дома, — предупредил Пит. — По мобильнику.
— Что-то случилось, — сразу догадался Тим. — Что?
— Я держался подальше от баз данных правоохранительных ведомств, всего лишь проверил по «Гуглу» несколько имён и фамилий Кравета. Кое на что наткнулся, начал копать... и тут у меня отрубился Интернет.
— Может, совпадение, — предположил Тим.
— Такое же, как появление Санта-Клауса на Рождество. И насчёт появления. По прошествии менее чем получаса, около пяти утра, мне нанесли визит три парня.
— Не три волхва?
— Скорее три мордоворота.
— И что они хотели? — спросила Линда.
— Меня уже не было, когда они подъехали. Я следил за ними с улицы. И домой вернусь не скоро.
— Вы не оставили Зою дома? — спросила Линда.
— Зоя со мной.
— И что ты нарыл? — спросил Тим.
— Послушай, Хитч Ломбард знает номер моего мобильника, — услышал он вместо ответа, — так что, возможно, его знают и эти парни. Возможно, они знают и твой.
— Точно знают, — подтвердил Тим. — Но это не значит, что они могут перехватить наш разговор.
— Местные копы не могут, а вот тем ребятам, возможно, такое под силу. Техника не стоит на месте.
— И хотя определить местонахождение мобильника сложнее, чем стационарного телефона, в принципе, проблем с этим нет, — вставила Линда.
Тим посмотрел на неё.
Она встретилась с ним взглядом.
— Когда подбираешь материал для новой книги, много чего узнаешь.
— Тебе нужно купить одноразовый мобильник, — посоветовал Пит, — и тогда у тебя будет номер, которого они не знают. Потом позвони на другой телефон, которого они не знают.
— Ты собираешься сообщить мне этот номер посредством телепатии? — спросил Тим.
— Именно. Помнишь парня, который потерял девственность, переодетый Шреком?
— Парень, у которого нынче пять детей?
— Именно.
— Я не знаю его номера.
— Позвони ему на работу. Телефон есть в справочнике. Спроси его, назови своё имя, тебя соединят. Я буду там через час.
Тим оборвал связь. Потом отключил мобильник.
— Кто этот парень? — спросила Линда.
— Сантьяго, кузен Пита.
— Переодетый Шреком?
— Устроили костюмированный бал. Все приходили в костюмах персонажей мультфильмов. Меня там не было.
— И в каком костюме пришла она?
— Джессики из «Кто подставил кролика Роджера». Её зовут Мина. Он на ней женился. Дети милые и зелёненькие.
Линда отодвинула стул от стола.
— Нам лучше выметаться отсюда.
Тим достал из сушилки свою одежду и погладил её, пока Линда убирала со стола и мыла посуду. Промоченная дождём обувь высохла не до конца, но другой всё равно не было.
В гараже на два автомобиля стояла четырёхлетняя «Хонда Аккорд» Терезы. Одна из приятельниц, с которыми она улетела в Нью-Йорк, отвезла её до аэропорта.
Ключи Линда нашла в одном из ящиков на кухне. Протянула Тиму.
— Если и сегодня могут возникнуть такие же проблемы, что и ночью, будет лучше, если за руль сядешь ты.
Хотя места для ног определённо не хватало, «Хонда» ему понравилась. Во-первых, неприметная, во-вторых, никакого спутникового слежения.
Когда ворота гаража поднялись, Тим где-то даже ожидал увидеть киллера с голодными глазами, стоящего на подъездной дорожке с пистолетом-пулеме- том в руках.
Но их встретил только солнечный свет, освобождающий землю от уныния недавнего ливня.
— И где в такой час мы найдём одноразовый мобильник? — спросила она.
Он повернул на восток, к автостраде.
Оптовые клубы открываются рано. У меня есть карточка одного, получил через профсоюз. Но вот наличных у меня немного.
Линда достала из сумочки пухлый конверт.
— Здесь пять тысяч сотенными.
— Когда ты успела ограбить банк?
— Дома у меня спрятаны и золотые монеты. Вчера вечером я решила, что лучше взять с собой бумажки.
— Не доверяешь банкам?
— У меня есть деньги и в банке. Но наличные могут понадобиться срочно, когда нет времени идти в банк или даже снимать их в банкомате. Как, скажем, вчера.