— Она — это я, — Тим так и не сдался.
Они привели её из столовой, где, вероятно, собирались допросить.
Дом кишел агентами. Если это были агенты.
Тим воспринимал их как орков из «Властелина колец».
— Ему нужно перевязать ухо, — сказала она Уэнтуорту, входя в кабинет.
— Врачи у нас есть, — ответил Уэнтуорт. — Он не позволяет им прикоснуться к нему.
— Кровь уже не течёт, — заверил её Тим.
— Потому что она свернулась. Но рану всё равно нужно обработать. Господи, Тим.
— Уже и не больно, — попытался успокоить он её, хотя ухо и болело. — Я принял две таблетки аспирина.
Его мать и Пита держали в семейной гостиной.
Вроде бы кто-то собирался взять у них показания.
Труп киллера положили в мешок и увезли на каталке. Перед транспортировкой никто его не сфотографировал.
Если технические эксперты и присутствовали, то они забыли захватить с собой необходимое оборудование. Улики никто не собирал.
Когда Уэнтуорт закрыл дверь кабинета, Пит и Линда уже сидели рядышком на диване.
Агент устроился в кресле, положил ногу на ногу. Такой расслабленный, словно владыка Вселенной.
— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Кэрриер.
Тим почувствовал на себе изучающий взгляд зелёных глаз Линды.
— Давайте обойдёмся без этого.
— Я вас понимаю. Но это правда. Если бы не вы, меня бы здесь не было, и вся эта история не закончилась бы для вас и мисс Пейкуэтт.
— Вот это меня удивляет, — ответил Тим.
— Почему? Вы думаете, что мы не по одну сторону баррикады?
— А мы по одну?
Уэнтуорт улыбнулся.
— По одну или по разные, даже в этом мире, столь быстро меняющемся, что-то должно оставаться незыблемым. И в интересах реконструкции принципов должно сохраняться уважение, скажем, к таким людям, как вы.
— Реконструкции принципов?
Уэнтуорт пожал плечами.
— Всем нужен свой жаргон.
— Я по-прежнему ничего не понимаю, — вставила Линда.
— Он собирается поделиться с нами толикой правды, — ответил Тим.
— Толикой?
— Насколько возможно, минимальной.
— Я бы предпочёл ничего вам не говорить, — вздохнул Уэнтуорт. — Но вы... вы не успокоитесь, пока не узнаете.
— Вы — не из ФБР, так? — спросила Линда.
— Мы — те, кем должны быть, мисс Пейкуэтт.
Костюм его сшили по фигуре в дорогом ателье,
наручные часы по стоимости равнялись годовому жалованью агента.
— Наша страна, Тим, должна пойти на некоторые уступки.
— Уступки?
— Мы не можем оставаться такими, как раньше. В интересах процветания свободу нужно поприжать. Избыток свободы гарантирует недостаток мира.
— Попытайтесь продать эту мысль на выборах.
— Мы её продаём, Тим. Внушая людям ложные страхи. Помните «коллапс двухтысячного года»? Все компьютеры выйдут из строя, как только пробьёт полночь! Крушение цивилизации высоких технологий! Атомные ракеты сами по себе взлетят из шахт! Этот ужас продавался тысячами часов телепередач и бессчётными квадратными милями газетных статей.
— Этого не случилось.
— В том-то и дело. Уже долгое время в новостях нет ничего, кроме обречённости. Вы думаете, это случайно? Высоковольтные линии вызывают рак! Но, разумеется, это не так. Чуть ли не всё, что вы едите, убивает вас, и этот пестицид, и это химическое соединение! Но с каждым десятилетием люди живут дольше и становятся здоровее. Страх — это молоток, и когда людей наконец-то удастся убедить, что их существование подвешено на тонкой ниточке, которая вот-вот оборвётся, они согласятся пойти, куда нужно.
— А куда им нужно пойти?
— В достойное будущее должным образом управляемого мира.
Уэнтуорт обходился без лишних жестов. Руки спокойно лежали на подлокотниках. Ухоженные ногти блестели, словно покрытые слоем бесцветного лака.
— Достойное будущее, — повторил Тим.
— Люди выбирают по большей части дураков и демагогов. Когда политики ведут страну к необходимой реконструкции, их можно и нужно поддерживать, но если они проводят плохую политику, все их решения следует саботировать, при любой возможности изнутри.
Тим смотрел на корочку крови, которая образовалась на Левой ладони.
— Допустим, действительно возникнет... угроза столкновения Земли с астероидом. И вы увидите, на какие жертвы придётся пойти, как быстро такие люди, как мы, объединят всю Землю для создания в глубоком космосе мощной противоастероидной системы.
— Астероид приближается? — спросила Линда.
— Вполне возможно, — ответил Уэнтуорт.
— Почему заказали Линду? — спросил Тим, все ещё глядя на корочку засохшей крови на левой руке.
— Два с половиной года тому назад двое мужчин встретились за чашечкой кофе во внутреннем дворике кофейни «Сливки и сахар».
— Кто?
— Один тайно состоит на службе американского сенатора. Представляет его интересы в переговорах с теми зарубежными организациями, контакты с которыми сенатор предпочитает держать в секрете.
— Зарубежными организациями?
— Я и так слишком разоткровенничался с вами, мистер Кэрриер. Другой — секретный агент одной из этих зарубежных организаций.
— Просто пили кофе в «Сливках и сахаре».
— Их взаимные подозрения потребовали встречи в безопасном общественном месте.
— И я в тот день тоже пришла в кофейню? — спросила Линда.
— Да.
— Но я же их не заметила, — указала она. — И уж тем более не слышала, о чём они говорили.
Тим поначалу предположил, что Уэнтуорту лет сорок, но, приглядевшись, понял, что тому никак не меньше пятидесяти пяти. Пятнадцать лет убрали с его чересчур уж гладкого лба и лишённых морщин уголков глаз инъекции ботокса.
— Чарли Вен-чинь нравилась его стена славы, — ответил Уэнтуорт.
Линда нахмурилась.
— Вы про фотографии регулярных посетителей?
— Он постоянно пускал в ход свой цифровой фотоаппарат, обновляя фотографии на стене. Вот и в тот день он фотографировал завсегдатаев.
— Меня он фотографировал не единожды, — кивнула Линда, — но, кажется, я знаю, про какой день вы говорите.
— Человек сенатора и иностранный агент завсегдатаями не были, поэтому Чарли к ним не подходил. А съёмка других их внимание не привлекла.
— Но они оказались на заднем плане фотографий, — подсказал Тим.
— И что? — спросила Линда. — Никто не знал, кто они такие.
— Но за следующий год произошли четыре события, — продолжил Уэнтуорт.
— Во-первых, в политических и медиакругах стало известно, кто является тайным представителем сенатора, — догадался Тим.
— Да. И иностранного агента опознали как ключевого стратега ведущей террористической организации.
— А третье? — спросила Линда.
Уэнтуорт поменял ноги. Носки у него были от известного дизайнера, с сине-красным геометрическим рисунком.
— Сыновья Чарли, Майкл и Джозеф, создали сайт. Очень, кстати, хороший. Первый шаг на пути создания сети кофеен «Сливки и сахар».
— Этот сайт заинтересовал какой-то журнал, занимающийся вопросами бизнеса, — вспомнила Линда.
— И сайт начал пользоваться успехом. Интерес вызвала и галерея постоянных клиентов с более чем двумястами фотографий Чарли. На некоторых, на заднем плане, не составляло труда распознать представителя сенатора и иностранного агента.
— Человек сенатора, тайком встречающийся с террористом калибра Осамы бен Ладена, мог погубить политическую карьеру, — кивнул Тим.
— Даже политическую партию, — поправил его Уэнтуорт.
— Но с вашими ресурсами вы могли взломать сайт, убрать все эти фотографии, — указала Линда.
— Мы приняли все необходимые меры. Если фотографии вывесили на сайте, значит, они могли попасть куда угодно. А кроме того, диски с фотографиями Чарли держал в сейфе, который стоял в его кабинете в «Сливках и сахаре».
— Взломали бы сейф. Украли диски.
— Он часто раздавал фотографии тем людям, которых фотографировал.
— Украли бы фотографии и у них. Зачем было убивать всех этих людей?
— Если бы честолюбивый прокурор или опытный журналист вышли на этих людей, кто знает, что они могли бы вспомнить... или притвориться, что вспомнили. «О да, я слышал, как эти двое говорили о взрыве посольства, а через несколько месяцев его взорвали». Людям нравится купаться в лучах славы, даже если такое случается и раз в жизни.
— То есть было принято решение ликвидировать всех, кто мог утверждать, что в тот день подслушал их разговор во внутреннем дворике кофейни «Сливки и сахар».
— Слишком велики ставки, мистер Кэрриер. Четвёртым событием стал восход звезды сенатора. Возможно, он станет нашим следующим президентом. И это было бы здорово. Сенатор с нами уже двадцать лет, с первых дней нашего существования.
— Вы говорите про ваше теневое государство.
— Да. Нас много в правительственных учреждениях, в правоохранительных ведомствах, в разведке, в Конгрессе... но теперь появился шанс дотянуться и до Овального кабинета.
Уэнтуорт взглянул на часы, поднялся.
— Человек, которого я убил, — затронул Тим ещё одну тему.
— Инструмент. Какое-то время очень даже полезный. Но в последние месяцы у него начались нелады с головой.
— Вам известно его настоящее имя?
— В нём не было ничего особенного. Один из множества.
— Множества, — пробормотала Линда.
Уэнтуорт сцепил пальцы, хрустнул костяшками.
— Когда мы узнали, что его целью стали вы и ваша семья, мистер Кэрриер, нам пришлось вмешаться. Как я и говорил, в интересах реконструкции принципов что-то должно оставаться незыблемым.
— Но это всего лишь жаргон.
— Да, конечно, но за жаргоном — система ценностей, в которую мы верим, по которой стараемся жить. Мы — принципиальные мужчины и женщины.
Когда Тим и Линда встали с дивана, Уэнтуорт поправил узел галстука, вытащил из рукавов манжеты. Улыбнулся.
— В конце концов, если бы такие люди, как вы, столь храбро не защищали нашу страну, нам было бы нечего реконструировать.
Тима и уважали, и одновременно ставили на место.
Прежде чем открыть дверь в коридор, уже взявшись за ручку, Уэнтуорт добавил:
— Если вы попытаетесь сообщить кому-то всё то, что услышали от меня, вас выставят паранойяльным идиотом. Мы можем это гарантировать, ведущих журналистов в нашем распоряжении предостаточно. А потом придёт день, когда вы сломаетесь, убьёте мисс Пейкуэтт, всю вашу семью и покончите жизнь самоубийством.
— Никто не поверит, что он мог это сделать, — тут же встала на защиту Тима Линда.
Уэнтуорт изогнул бровь.
— Герой войны, повидавший такие ужасы, страдающий посттравматическим душевным расстройством, наконец-то ломается, устраивает кровавую бойню? Мисс Пейкуэтт, если принять во внимание, что в наши дни не составляет труда убедить общественность в невозможном, то уж с этим-то не возникнет никаких проблем.
Он вышел из кабинета.
— Тим? Герой войны? — переспросила Линда.
— Не сейчас. — Он взял её за руку и вывел в коридор.
Уэнтуорт вышел через парадную дверь, оставив её открытой. Тим её закрыл.
Все орки, похоже, покинули дом.
Мэри и Пита они нашли на кухне.
На лице Мэри читался испуг, а Пит спросил:
— Что это было?
— Отвези маму и Линду к себе.
— Я остаюсь, — возразила Линда. — И необходимо заняться твоим ухом.
— Доверься мне. Поезжай к Питу. Мне нужно кое-что сделать. Я позвоню отцу, попрошу приехать и отвезти меня в больницу. Оттуда мы приедем к Питу.
— А что потом? — спросила Линда.
— Потом будем жить дальше.
Телефонный звонок слился с дверным.
— Соседи, — уверенно заявил Тим. — Мы ни с кем не должны говорить, пока все не обсудим и не придумаем объяснения случившемуся.
Когда Пит уехал с Линдой и Мэри, Тим прошёл в гараж, достал из ящика с инструментами сапожный нож.
Вырезал измазанные кровью участки ковровой дорожки в коридоре верхнего этажа и на лестнице. Сунул в мешок для мусора.
Звонили в дверь, звонил телефон, но уже не так часто.
Удивившись, что ни на декоративную подушку с дивана, ни на подушку с кресла кровь не попала, Тим вернулся с ними в гостиную.
Собрал куски разрезанной картины, все отстрелянные гильзы, тоже сунул в мешок для мусора.
С большим трудом передвинул высокий комод, вернув на место у стены, которое он занимал раньше. Собрал осколки разбитых ламп. Пропылесосил ковёр в большой спальне, очищая от щепок и мусора.
Через пару дней он намеревался помочь отцу заделать все выбоины от пуль в стенах и покрасить их.
Он закрыл и запер окно в большой спальне, потом закрыл, но не запер окно в своей спальне в глубине дома.
Орки унесли с собой все снаряжение киллера, которое тот оставил на центральной стойке на кухне. Сняли наручники, которыми киллер прицепил стул к столу.
Нарезанные яблочные дольки в миске стали коричневыми. Тим их выбросил, вместе с кожурой из раковины.
Помыл миску, оба ножа, убрал.
Решил, что сломанный стул починит позже.
Это был его дом, где он вырос, священное для него место, и хотелось, чтобы в нём царил полный порядок.
Позвонив отцу, он перешёл улицу, чтобы поговорить с Микки Маккриди.
Глава 64
Связь с Интернетом восстановилась, никто не забрал компьютер Пита. Он его включил, предложил Линде сесть за клавиатуру, назвал нужный ей сайт и вышел из комнаты.
На сайте она набрала в строке поиска имя и фамилию Тима, и на экране высветился следующий документ:
«Сержант Тимоти Юджин Кэрриер награждён за выдающуюся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и с наивысшим проявлением чувства долга. Взвод из состава роты сержанта Кэрриера, выполняя боевое задание, наткнулся на здание склада, в котором проводились массовые казни гражданских лиц, сочувствующих демократическому движению. Когда взвод вступил в бой, чтобы захватить здание и спасти находящихся в нём заключённых, в том числе десятки и сотни женщин и детей, их атаковали с тыла и окружили превосходящие силы противника. Осознав, что взвод понёс Потери, лишившие его эффективного командования, отдавая себе отчёт, что атака противника продолжается, сержант Кэрриер взял восемь человек и на вертолёте полетел на помощь окружённому взводу. Сержант Кэрриер выгрузился из вертолёта, который, повреждённый противником, совершил вынужденную посадку, и под огнём врага повёл своих солдат и команду вертолёта на соединение с окружённым взводом, в котором действительно погибли все офицеры. Пять следующих часов он бесстрашно перемещался от позиции к позиции, командуя и подбадривая солдат. Даже раненный в ногу и спину осколками гранаты, сержант Кэрриер продолжал руководить обороной, отражая многочисленные атаки противника и поставив в известность командование о сложившейся ситуации. Когда вражеские силы разрушили ведущие в здание склада ворота, сержант Кэрриер лично занял позицию у бреши, сдерживал врага критические сорок минут и потерял сознание лишь после того, как противник отступил после прибытия вызванного сержантом подкрепления. Действия сержанта Кэрриера спасли морских пехотинцев от плена и свели потери к минимуму. При обследовании склада были обнаружены 146 расчленённых и обезглавленных гражданских лиц, из них 23 женщины и 64 ребёнка. Верность долгу и неукротимый боевой дух сержанта Кэрриера позволили спасти 366 гражданских лиц, которые находились в здании склада, из них 112 женщин и 220 детей, в том числе и младенцев. Решение взять командование на себя и личная доблесть сержанта Кэрриера перед лицом превосходящих сил противника характеризуют его с самой лучшей стороны и в полной мере соответствуют духу традиций морской пехоты и военно-морских сил США».
Этого человека с большой головой и добрым сердцем наградили Почётной медалью Конгресса.
Она читала приказ о награждении, задыхаясь от благоговейного трепета. Потом второй раз, сквозь слезы, третий.
Когда Пит решил, что более нет нужды оставлять её в одиночестве, он вошёл, сел на краешек стола, взял её за руку.
— Господи, Пит. Господи.
— Я из того самого окружённого на складе взво-да, на помощь которому он прибыл со своими людьми.
— Тогда вы и выросли вместе.
— А вечером, за обедом, ты познакомишься с Лаймом Руни, он служил под началом Тима, и с женой Лайма, Мишель... она была пилотом сбитого вертолёта. Ты знаешь, что он привёл к нам своих людей под огнём противника?