— Здесь живет Воронов Сергей Харитонович? — спросил Мишка, вглядываясь в темноту прихожей.
— Проходите.
Лишь только Мишка переступил порог, в прихожей зажегся свет. Перед ним стоял майор. От удивления Мишка не мог сказать ни одного слова. Он растерянно поглядывал то на нахмуренное лицо майора, то на незнакомых красноармейцев.
— Что вам нужно? — сухо спросил майор.
— Письмо вот… Я письмо принес Воронову, — наконец сказал мальчик, вытаскивая конверт.
— Идем за мной!
Они пришли в кухню. Майор быстро распечатал и прочитал письмо.
— Ну, рассказывай. Кто тебя послал?
Мишка подробно рассказал о встрече с одноруким.
— Ты хорошо сделал, что принес письмо, — сказал майор. — Подожди, сейчас получим ответ, и ты отнесешь его.
Майор прошел в столовую. Воронов, сидя на диване, дремал.
— Гражданин Воронов, — окликнул его майор, — вам письмо принесли. Читайте!
Воронов нерешительно взял письмо, вытащил листок и прочитал:
„Собирался по пути заглянуть, но задержали дела. Как здоровье? Ч“.
— Это мой сослуживец по артели пишет. Видимо, думает, что я заболел, — спокойно сказал Воронов, возвращая письмо.
— Письмо принес мальчик. Он ждет ответа. Можете написать, но про обыск ни слова.
Воронов подсел к своему столу и написал несколько слов. Майор прочитал: „По болезни не мог притти на работу. Боюсь, что придется лечь в больницу. Воронов“.
— Вы не больны! — возразил майор. — Пишите так: „Не вышел на работу по уважительной причине. Здоров“. Это будет верней.
Воронов без возражений, точно написал то, что предложил майор.
— Подпишитесь, — подсказал майор, заглядывая через его плечо. — На конверте напишите адрес.
Воронов написал на конверте адрес артели, где работал, и вложил письмо.
Вернувшись в кухню, майор сел напротив Мишки и задумался.
„Два письма, два конверта. Которое из них послать и в каком конверте? Вопрос о болезни мог быть условным сигналом, предупреждавшим однорукого. С другой стороны, продиктованные им самим строки могли еще больше напугать и насторожить сообщника. Как поступить дальше? Ведь действовать надо смело и быстро“.
— Миша! — сказал, наконец, майор, перекладывая в чистый конверт письмо, написанное под диктовку. — Передай его однорукому. Скажи, что ты долго звонил, прежде чем тебе открыли. Дверь открыла тебе женщина. В квартиру, скажи, тебя не пустили. Ждал на лестнице. Ответ вынес тебе мужчина, но ты не знаешь — Воронов это или кто-нибудь другой. Отдал письмо и сказал: „вот ответ!“ Понял?
— Понял!
— Пойдешь по Пушкарской, на Зеленину выйдешь по Рыбацкой, где ходит трамваи. Подожди еще минутку.
Майор вышел в прихожую, вызвал Буракова и минуты две говорил с ним вполголоса.
Минут через пять Мишка уже быстро направлялся к условленному месту. Следом за ним из подъезда выскользнула темная фигура человека и исчезла в первом переулке на Пушкарской.
На улице темнело, когда Мишка подошел к садику. Он остановился недалеко от разбомбленного дома. Однорукого на месте не оказалось. Мишка волновался: он забыл спросить майора, что делать после передачи письма. Следить ли за шпионом дальше или вернуться домой? Облокотившись о решетку, он ждал.
В сумерках пешеходы спешили, перегоняя один другого. Прошло несколько трамваев. Наискосок от Мишки, на другой стороне улицы стояла полуторка. „Какой-нибудь военный по пути с фронта заехал домой“, — подумал мальчик, вглядываясь в темный силуэт машины. За стеклом кабины едва заметно белело лицо шофера и рядом с ним еще чье-то. Время шло, но однорукий не приходил.
Мишка вспомнил сестренку, и ему стало грустно. Наверное, сейчас Люся ложится спать и только успеет заснуть, как по тревоге им придется спускаться в подвал.
В это время хлопнула дверца, и от машины отделился человек. Он перешел улицу и остановился перед Мишкой.
— Кого ты ждешь, мальчик?
Мишка смерил глазами громадную фигуру мужчины и вызывающе ответил:
— А вам какое дело?
— Ответ принес? Ты ведь на улицу Воскова ходил и за это получил десятку. Давай ответ, а я дам тебе обещанную тридцатку.
— А кто вы такой? — спросил Мишка, выгадывая время.
— Слушай, некогда мне с тобой канителиться! Посылал тебя мой товарищ, инвалид. Он сейчас занят и просил меня сходить за ответом… Принес или не принес?
— Принес.
— Давай и бери деньги.
— Больше ничего не надо?
— Ничего. Шагай к дому.
Свет ракеты, как пламя близкого пожара освещал дома на другой стороне улицы. Зенитки оглушительно били где-то совсем близко. Звонко щелкали осколки по железным крышам. Но Степка ничего не замечал, кроме идущей впереди ракетчицы. На всякий случай мальчик нащупал в кармане электрический фонарик — подарок Буракова.
В это время завыла бомба, земля дрогнула и словно раскололась со страшным треском. Женщина прижалась к водосточной трубе. Теперь она была в нескольких метрах, и Степка замедлил шаги.
Завыла вторая бомба. Снова качнулась земля, но взрыва не последовало. „Не разорвалась!“ Неожиданно женщина бросилась вперед и скрылась под воротами соседнего дома. Мальчик последовал за ней, миновав арку, снова увидел ее посреди пустого двора.
— Где подвал? Кто-нибудь тут есть? — испуганно крикнула она, оглядываясь по сторонам.
Степка понял, что ракетчица струсила.
— Бомбоубежище налево, — раздался спокойный мужской голос из какого-то подъезда.
Ракетчица, постукивая каблуками по асфальту вбежала в подъезд и стала медленно спускаться в бомбоубежище.
В подвале, на месте прежних перегородок, стояли выкрашенные мелом столбы, подпиравшие железные балки. Слуховые окна были плотно закрыты толстыми досками, обитыми железом. На вымытом цементном полу стояли длинные ряды скамеек и стулья. Люди сидели молча, прислушиваясь к глухим звукам стрельбы. Около них стояли чемоданы, узлы. Вдоль стен, вплотную друг к другу, лепились детские кроватки. Тишину в бомбоубежище нарушали лишь трех-четырехлетние малыши. Громко перекликаясь, они бродили в проходах.
Спускаясь вниз, Степка чуть не наскочил на ракетчицу. Она стояла, прислонившись спиной к столбу, откинув назад голову, полузакрыв глаза. Степка устроился невдалеке от нее и принялся разглядывать женщину, чтобы запомнить ее лицо, одежду.
В этот момент вдруг что-то затрещало, и страшный удар отбросил Степку куда-то в темноту. Он потерял сознание.
Фугасная бомба весом в полтонны попала в крайний флигель дома. Стена флигеля откололась и медленно рухнула вниз, загромоздив всю улицу.
Очнулся Степка в темноте. Чья-то холодная, мокрая рука провела по его лицу. В ушах стоял глухой шум, издалека слышались крики и стоны.
Степка широко открыл глаза. В глазах поплыли мутные пятна, точно круги по воде, они расходились и таяли. Одна его нога онемела. Степка хотел ее растереть, но рука наткнулась на что-то мягкое, пушистое. Испугавшись, он отдернул руку, но затем снова решительно протянул ее и стал ощупывать: меховой воротник, холодная шея, волосы…
С протянутыми руками Степа бросился вперед и тотчас же оказался по колено в воде. Наткнувшись на скамейку, он забрался на нее. Тут он вспомнил, как попал в бомбоубежище. Здесь находится ракетчица, и его долг — найти ее. И странно, как только он принял это решение, гул в ушах стал затихать, и он услышал звуки — стоны, приглушенные крики. Потом до его слуха донеслись чьи-то слова.
— Вода поднялась. Нас затопит…
— Надо попытаться самим…
Сердце у Степки радостно забилось: „Он не один. Тут есть еще живые люди“. Степка вспомнил про свой фонарик и сунул руку в карман. Фонарик оказался на месте. Яркая полоска скользнула по черной воде. Степка невольно попятился.
— У кого фонарь? Иди сюда… — услышал он мужской голос.
— Куда? Тут вода…
— Свети мне!
Степка направил полосу света по направлению голоса и увидел, что в двух шагах кто-то склонился над шевелившейся фигурой. Это лежала ракетчица.
— Держите ее, дяденька… Я помогу, — Степка спустился в холодную воду.
Перетаскивая женщину, которая бессознательно цеплялась за все, что попадало под руки, они с трудом добрались до соседнего отсека подвала. Здесь, около стены, на помосте из кроватей и скамеек, жались друг к другу люди. Степка залез в самую гущу, а ракетчицу положили с краю. Какая-то женщина, нагнувшись к ней, стала приводить ее в чувство, растирая виски и хлопая по щекам. Люди молчали, прислушиваясь к глухим стукам за стеной. Это снаружи работали бойцы МПВО, разбирая завал.
— Им надо постучать, — сказал Степка.
— Стучали уж, — хрипло ответил кто-то. — Только успеют ли они раскопать, не затопит ли нас вода?..