Гиля опять села в свой шезлонг и, огляделась вокруг, как будто впервые увидела окружающую их обстановку.
— Приятно тебе это осознавать или нет, но главная проблема состоит не в девушке, а в тебе.
Мы с твоим отцом ни в коем случае не станем упрекать молодую красивую и здоровую особу, если она на данном этапе покинет тебя и с твоей стороны будет верх эгоизма её под каким-нибудь предлогом удерживать.
И, вот, моё последнее слово, хочешь остаться рядом с любимой, то не жалей себя, а делай всё от тебя зависящее, чтобы вызывать в ней постоянное чувство любви, уважения и чуть ли не преклонения, а не жалости, долга и вины.
Сынок, ты выглядишь на сегодняшний день достаточно здоровым и красивым, не считая твоей неподвижности.
Пойми, мой хороший, ноги далеко не самое главное в совместной семейной жизни любящих друг друга людей.
В твоём положении можно успешно справляться со многим в жизни, как по дому, так и вне.
Мой мальчик, я тебе дам совет, поговори с Офером на счёт твоего трудоустройства.
Пусть он по своим каналам пробьёт, есть ли у тебя возможность в каком-либо статусе вернуться на работу.
Уже давно пора приобрести тебе специализированный автомобиль и начинать самостоятельно выезжать из дому, бывать в разных обстановках и адаптироваться в твоём состоянии в обществе нормальных в физическом плане людей.
Ну, и последнее на сегодня — я только вчера разговаривала с профессором Славянским, который делал тебе операцию, и он заверил меня, что ты уже вполне можешь заняться произведением на свет себе подобных.
Твой организм к настоящему времени очистился от всевозможных токсинов, стимуляторов и побочных явлений от приёма многочисленных лекарств.
Так, что сынок, мазл тов и готовься к свадьбе и сделать нас с Абрамом счастливыми бабушкой с дедушкой.
Гиля резво поднялась на ноги, поставила на место шезлонг и, наклонившись над сыном, поцеловала его в лоб:
— Береги свой клад, не давай девушке шансов усомниться в тебе, и никогда не раскисай, не забывай, ты израильтянин, а мы люди стойкие.
Глава 2
Тихий размеренный голос руководителя проекта Зива Таля, выступавшего с лекцией перед студентами, был прерван музыкой из нескольких различных мелодий, прозвучавших из мобильных телефонов ребят из их группы, установивших будильники на полдень.
Профессор, не глядя на своих учеников, порывистым движением собрал со стола разбросанные в беспорядке листы и, сложив их в стопку, вложил в папку.
Только после этого он поднял глаза и обвёл внимательным взглядом всех присутствующих:
— Я бы мог вас попросить задержаться на пол часа, чтобы мы закончили с установкой на следующую неделю, которая будет последней перед тем, как вы выйдете окончательно на каникулы, но по приобретённому ранее опыту отлично осознаю, что это время будет напрасно потраченным для вас, а особенно для меня, потому что ваши мысли уже далеко отсюда, шабат шалом.
И, кивнув на прощанье всем присутствующим, руководитель вышел из кабинета.
Не успела за профессором ещё закрыться дверь, как комната заполнилась выкриками, смехом, скрипом отодвигаемых стульев и клацаньем закрывающихся замков студенческих сумок.
Вера достала ключи от машины и защёлкнула замок своего портфеля.
Около неё вдруг остановилась девушка, с которой Вера раньше почти не общалась, хотя они уже целый год учились вместе на одном курсе.
До определённой поры их ничего не связывало, но теперь им чаще приходится соприкасаться, потому что обе участвуют в этом интересном проекте под руководством профессора Таля.
— Веруш, ты, куда сейчас едешь, может быть, подкинешь меня с моим другом на своей машине на Дезингоф?
И, не давая Вере времени отказать, тут же подкинула идею:
— Ты, ведь тоже планировала приобрести себе мобильный телефон, а мне мой хавер обещал именно сегодня сделать такой шикарный подарок, у него какие-то деньги левые появились.
Конечно, Вере не терпелось, как можно скорей помчаться к своему любимому, но ей и не хотелось отказывать в такой малости хорошей девушке, да, и сама она вдруг для себя окончательно решила купить для них с Галем по этой новомодной и, надо сказать, удобной игрушке, ведь тогда они смогут намного чаще, если не видеть, то хотя бы слышать друг друга.
Прошёл уже год, как она перевелась из Беер-Шевского в Бар-Иланский университет.
Ей безумно хотелось быть, как можно ближе к своему любимому и поэтому она сделала всё от неё зависящее, чтобы осуществить перевод в другое учебное заведение.
Пока Галь обитал в больнице, а затем, в реабилитационном центре, которые находились в районе Тель-Авива, эта идея казалось весьма удачной, но после того, как её парень окончательно переехал жить на виллу к родителям, то всё в корне изменилось.
Теперь она имела возможность навещать его только в выходные дни, а это можно было осуществлять, учась и в Беер-Шеве.
Особенно поначалу ей было очень жаль покинутого города, где у неё уже появились друзья, а самое главное, там был литературный салон «Среда», где она могла раскрывать дальше свои способности и неодолимую тягу к стихосложению.
Решение было принято и отступать теперь было поздно.
По обоюдному согласию с Галем они пришли к выводу, отказаться от идеи каждый день мотаться почти за сто километров в мошав, только для того, чтобы там переспать на вилле, а рано утром уже мчаться в университет на занятия.
Поэтому, Вера всю учебную неделю жила в давно знакомой ей квартире Галя в Ришоне.
По вечерам молодые люди часами висели на телефонах и никак не могли наговориться, только Верины уроки и желание спать могли с трудом прерывать бесконечные разговоры.
Идея, посетившая только что, набрала силу и ей самой уже не терпелось стать обладательницей мобильных аппаратов, которые по её разумению, дадут им ещё большие возможности чаще слышать голос друг друга, они теперь смогут болтать между собой даже во время перерывов между лекциями.
Вера вместе с девушкой вышла из здания университета и тут же натолкнулись на двух парней, ожидающих их возле выхода.
Ривка, как только увидела своего друга, тут же кинулась к нему на шею и звонко чмокнула в губы, а затем, никого не стесняясь, они слились с парнем в долгом эротическом поцелуе.
Второй рядом стоявший парень и Вера, наблюдая эту картину, улыбаясь, смотрели друг на друга, пока молодой человек не заговорил с ней на русском языке:
— Меня зовут Алекс, можно Саша, являюсь другом этого пылкого любовника и бывшим студентом вашего университета.
Могу полюбопытствовать, как зовут очаровательную девушку?
Вера сунула ключи от машины в карман джинсов и протянула руку.
— Очень приятно, Вера, сокурсница этой девушки, никак не могущей вырваться из сладких и пылких объятий.
Молодые люди после слов Веры уже вчетвером смеялись посреди тротуара.
Ривка вдруг всплеснула руками.
— Вы, что забыли, сегодня шиши (пятница), скоро все магазины закроют, а ты мне Борух обещал подарок и, мой миленький, от своего обещания не отвертишься, поехали.
Вера брелоком от ключей сняла с сигнализации свою «Тойоту», и шумная компания быстро заняла места в салоне автомобиля.
Мать Галя ещё полтора года назад настояла на том, чтобы Вера начала пользоваться машиной её сына, потому что она и так долгое время находилась без движения, что вредно сказывается на транспорте.
Гиля в зародыше пресекла все препирания девушки, убедив её в том, что Галь ещё не скоро сможет сесть за руль этого автомобиля.
Сегодня стало окончательно понятно, что пользоваться этой машиной он уже никогда не будет.
От грустных мыслей девушку отвлёк голос рядом сидящего Алекса:
— Вера, у тебя такое серьёзное лицо, на нём лежит печать усталости и грусти, тебе явно надо расслабиться.
Как на счёт того, чтобы сегодня вечером встретиться и вместе попрыгать на дискотеке?
Услышавшая предложение Алекса Ривка, захлопала в ладоши:
— Веруш, Веруш, соглашайся, смотри, какая у нас симпатичная компашка вырисовывается, а с тобой ещё и о колёсах не надо думать.
Правда, если не хочешь ехать на своей машине, мы можем кого-нибудь другого на это подрядить.
Друг Ривки с улыбкой вставил и своё веское слово:
— И травки пыхнем, я уже подсуетился.
— Нет, ребята, простите, я не могу, у меня через два месяца свадьба.
Ривка не унималась:
— Что за проблема, бери с собой своего жениха, ещё веселей будет.
Вера стиснула губы и чуть слышно ответила:
— Мой жених пока не может танцевать, а я без него не ходок на развлекательные мероприятия.
Сидящий рядом на пассажирском сиденье Алекс явно заскучал, услышав неприятное для него сообщение о существующем женихе, понравившейся ему девушки, но к этому времени они уже доехали до центра Тель-Авива на улицу Дизенгоф, где находился нужный им магазин мобильных телефонов.
Не прошло и часа, как Вера стала обладательницей двух одинаковых аппаратов фирмы «Эриксон» с почти идентичными номерами, разница была только в последней цифре.
Высадив ребят на автобусной остановке, Вера прямой наводкой поехала на север к своему Галю.
Она заранее с вечера сложила в машину необходимые ей на выходные дни вещи личного обихода.
Два дня ей предстоит наслаждаться обществом любимого парня, которого волей судьбы она чуть было не потеряла.
Хорошо, что у неё появилась мобила, теперь она сможет связываться, когда захочет или будет в этом необходимость с Галем, а также и с родителями, сестрой, Фрейдманами и, конечно же, со своей подругой Наташей.
Ах, Наташка, Наташка, сердечная, ни с кем не сравнимая подружка!
При воспоминаниях о подруге, тут же всплыла та жуткая картина, когда они после теракта, в который угодила Наташа, вместе с Офером сидели на стульях возле операционной и в слезах ожидали строгого вердикта врачей, молясь и надеясь на лучший исход, потому что в тот момент вопрос стоял конкретно о жизни или смерти девушки.
Вера сейчас не могла достаточно определённо воспроизвести развитие тех событий, но, хорошо помнила, как через несколько часов напряжённого ожидания, когда у них с Офером нервы натянулись до самого предела, к ним вышел врач и сообщил, что жизни Натали Шехтер уже ничего не угрожает.
Тогда при этом сообщении, на смену слезам горя пришли слёзы радости — они стояли, обнявшись с Офером и старались успокоить друг друга и им долго не удавалось добиться этого.
Наташа перенесла подряд несколько сложных операций.
Но только благодаря крепкому молодому организму ей удалось преодолеть все свалившиеся на неё испытания.
Врачи постоянно восторгались действиями спасательной медицинской бригады, которая на месте оказала Наташе необходимую помощь и быстро доставила в больницу, поэтому тяжело раненная солдатка, в скором порядке попала на операционный стол.
Ей, как говорится, с помощью бога и прекрасных врачей удалось выжить, хотя жизнь девушки долгое время буквально висела на волоске.
Уже позже выяснилось, что большой осколок оконного стекла автобуса пробил голову рядом сидевшей девушке, погибшей на месте, а Наташе разорвал шею, повредил трахею, и полностью уничтожил голосовые связки.
Кроме этого, ей разворотило и раздробило на мелкие кусочки левую лопатку, а также с юных тела и лица были удалены многочисленные осколки средних и мелких размеров.
Шесть дней Наташа пролежала в реанимации Беер-Шевской больницы, не приходя в себя.
Всё это время верные Офер и Вера дежурили около Наташи, то по очереди, а иногда и вместе.
Толпами приходили навестить тяжелораненую солдатку сослуживцы, какие-то офицеры из высшего командования и даже члены правительства и только один раз удосужились это сделать родители девушки.
Волею провидения Наташа пришла в себя за день до судьбоносной операции Галя, раскрыла свои огромные голубые глаза и, увидев Веру, скривила губы в подобии улыбки.
Она попыталась что-то сказать, но только чуть разборчиво прошипела.
Вера низко склонилась над подругой, буквально ухом касаясь её губ:
— Привет Верка, вижу тебя, значит, я не на небесах.
— Наташенька, миленькая, помолчи, может быть тебе пока нельзя разговаривать?
— Дурища, ах, какая ты дурища!
Мне теперь уже всё можно, ведь я осталась живой.
В глазах у Наташи вдруг сверкнули весёлые огоньки, её взгляд переместился поверх головы Веры.
Она оглянулась, над ней нависла огромная тень, — сзади стоял Офер, он глупо улыбался, а по его толстым щекам текли непрерывными потоками ручейки слёз.
За все эти дни пока Наташа находилась на операции и без сознания, этот сильный духом и с могучим телом человек, наверное, выплакал столько слёз, сколько не пролил за всю свою жизнь, начиная с рождения.
Потом набежали врачи, начались какие-то проверки, процедуры и Вера, не дожидаясь их окончания, помчалась на своей машине в другую больницу, где завтра утром должна была состояться наиважнейшая и судьбоносная операция Галя.
Пока Вера блуждала по лабиринтам своей памяти, миновала Герцелию, Хедеру, а возле Пардес-Ханы свернула с трассы на узкую спокойную дорогу, ведущую к мошаву, где жили родители Галя и, где он находился всё последнее время после завершения процедур в реабилитационном центре.
Подъехав к воротам особняка, Вера коротко просигналила.
Увидевший и услышавший её машину, отец Галя открыл ворота, и Вера въехала на территорию участка дома, утопающего в зелени и припарковалась на специальной бетонной площадке рядом с другими двумя машинами — Абрама и Гили.
Медленно въезжая на парковку, Вера сразу же заметила коляску любимого, стоящую возле крыльца — он явно её поджидал.
Девушка не стала ничего забирать из машины, а стремительно вылетела наружу и бросилась бегом к парню, наклонилась и осыпала его лицо поцелуями:
— Галюш, миленький, как я по тебе соскучилась, можешь надо мной смеяться, но я всё же купила нам с тобой по телефончику, о которых тебе говорила раньше.
Надо их только поставить на зарядку, а потом опробуем.
— Ну, вот, раньше я тебя закидывал подарками, а теперь ты стала моим вечным подарком, от которого никак не могу отказаться.
Девушка отодвинулась и строго посмотрела на парня.
— Галь, ты опять заводишь прежнюю шарманку, несчастненький мой, сейчас я тебя пожалею, слёзки вытру, благодари бога, что тебе жизнь оставил, в которой ты можешь видеть, слышать, думать и любить… другим и такого не дано.
Парень не успел ничего ответить, на крыльцо вышла Гиля и Вера повисла у неё на шее: