– Нет, Кристен, никогда, – тихо сказал он, и его рука принялась нежно разглаживать морщинки на ее нахмуренном лбу. – И именно этого ты так боялась?
– Да, – пробормотала она. Ройс улыбнулся.
– Как мы оба ошибались друг в друге. Я сгорал от страсти, но не хотел даже притрагиваться к тебе, потому что считал тебя шлюхой.
– Да к тому же принадлежащей к ненавистному племени викингов, – напомнила она ему.
– Да, но когда я узнал тебя поближе, это уже перестало иметь какое-либо значение. У меня вызывало отвращение то, что ты так щедро распоряжаешься своим телом.
Кристен засмеялась, поймала его руку и прижалась к ней щекой.
– Я все еще вызываю у тебя отвращение, теперь, когда действительно так щедро распорядилась им?
Он знал, что она просто поддразнивает его, но еще не привык к этому. Он откинулся на спину и слегка отодвинулся от нее.
– Кто ты, Кристен?
– Мне кажется, этот вопрос чересчур занимает твои мысли.
– Это платье принадлежит тебе? Я не ошибся?
– Да, это мое платье. – Она вздохнула.
– Поскольку мужа у тебя быть не может, я полагаю, это означает, что ты из богатой семьи?
– Да, мой отец богат. Ты потребуешь за меня выкуп?
– Нет, – резко ответил он, потом снова повернулся на бок, чтобы взглянуть на нее.
– Очень мудрое решение, милорд, потому что в этом случае он заставил бы тебя жениться на мне, – парировала она.
– Дьявол, что ты несешь?! Жениться на дочери викинга?
– Не нужно говорить это таким тоном, словно подобная участь для тебя хуже смерти, – огрызнулась она.
– Но это действительно так!
– Ox! – выдохнула она. – За это оскорбление я заставлю тебя жениться на мне, сакс!
– Ты сошла с ума!
– Ты так думаешь? Ну что ж, ко всему прочему я еще дочь человека, который не задумываясь убьет тебя, когда приедет сюда, чтобы позволить меня из плена!
Не успели эти слова сорваться с ее губ, как Кристен уже пожалела о них. Но она пожалела еще больше, когда Ройс с яростью схватил ее за плечи. Господи, ну почему они из кожи вон лезут, лишь бы досадить друг другу? Что с ней случилось сегодня, зачем она всячески пытается разозлить его?
– Не хочешь ли ты сказать, Кристен, что викинги замышляют еще один набег на мои земли?
Она внутренне содрогнулась от его ледяного тона. И она сама виновата в этом. А всего несколько минут назад он был в таком хорошем расположении духа, да и она тоже.
Кристен решила сказать правду.
– Нет, Ройс, это маловероятно. Мой отец не одобрил бы того, что наши мужчины замыслили этот набег, поэтому они ничего не сказали ему. Он купец. Он до сих пор считает, что его корабль держит путь к торговым городам на Восток, так как предполагалось, что это будет торговое плавание. И он никоим образом не мог знать, что они решили сначала направиться сюда.
– Тогда почему ты сказала то, что сказала? Она чуть было не улыбнулась, но вовремя спохватилась.
– Тебе следовало бы внять твоему собственному совету и не принимать всерьез все, что я говорю от злости.
Он что-то проворчал в ответ на это, потом быстро переключился на другую тему, ухватившись за то, что она ему только что рассказала.
– Так ты говоришь, что корабль принадлежал твоему отцу? Значит, предводителем был твой брат Селиг?
– Я не говорила тебе, что он был моим братом, – сказала она подозрительным тоном. – Откуда ты это знаешь?
– Меган сказала мне. Но почему ты хотела скрыть это от меня?
– Я думала, ты сочтешь весьма необычным, что на корабле находился мой брат, в то время как я была предположительно корабельной шлюхой.
– Мне действительно показалось это необычным, но я не знаю, каких моральных принципов придерживаются твои соплеменники.
Кристен сама не поняла, почему это замечание так оскорбило ее.
– У нас те же принципы, что и у вас, милорд. Он отпустил ее, но все еще продолжал хмуриться.
– Как ты оказалась на корабле?
– Почему ты так мной заинтересовался? – сухо спросила она.
– Разве мое любопытство не естественно? Или тебе есть еще, что скрывать?
Она только фыркнула в ответ на это косвенное обвинение, поскольку теперь ему было известно, почему она предпочла ввести его в заблуждение на свой счет. Конечно, не было ничего удивительного в том, что он испытывал любопытство в отношении нее, особенно теперь. Но хотелось ли ей удовлетворить это любопытство? Нет. С какой стати она станет это делать? Ему вовсе незачем знать все о ней, это только даст ему дополнительные преимущества, которых он не заслуживал.
Но, с другой стороны, Кристен не хотелось, чтобы он думал, будто она что-то скрывает от него. Как он отнесется к тому, что одной из причин, побудившей ее отправиться в это плавание вместе с братом, было желание найти себе мужа? А вместо этого она встретила мужчину, который никогда не женится на ней.
– Я оказалась на корабле сразу по нескольким причинам, но каждая в отдельности не представляла особой важности, – спокойно сказала она. – По правде говоря, я отправилась в плавание без разрешения родителей, прячась в трюме до тех пор, пока мы не отошли на достаточно большое расстояние от дома.
– Тебе хотелось участвовать в пиратском набеге? – недоверчиво спросил он.
– Ты несешь чепуху, сакс, – с негодованием ответила она. – Я же говорила, никто не знал, что корабль направляется сюда, и менее всех догадывалась об этом я. Мой брат пришел в ярость, когда обнаружил меня в трюме. Он отвез бы меня назад, но боялся, что в этом случае я расскажу отцу о том, что они затеяли.
– И ты конечно же была шокирована, узнав о том, что они собираются ограбить саксонскую церковь.
Неприкрытый сарказм, прозвучавший в его голосе, привел ее в бешенство.
– Ты христианин, и для тебя ограбить церковь – это святотатство. Но не рассчитываешь же ты, что люди, исповедующие другую веру, с таким же благоговением отнесутся к твоим святыням? Никто из этих людей прежде никогда не участвовал в набегах, но их отцы участвовали, и они были воспитаны на историях о тех сказочных богатствах, которые ждут их в чужих краях. Они знали, что датчане давно покушаются на ваши земли, что они рассчитывают рано или поздно захватить весь этот остров. Они чувствовали, что для них это единственный шанс на легкую добычу, прежде чем датчане все приберут к рукам.
– Если это то, что сказал тебе твой брат, должен ли я предполагать, что в твоих глазах это оправдывает его? Стащи у христиан все, что можно, прежде чем это успеют сделать датчане. Все равно в конечном счете христиане все потеряют, так не все ли равно, кто ограбит и убьет их?
Горечь, с которой он говорил это, задела ее, потому что она сама почувствовала то же самое, когда впервые узнала о готовящемся набеге.
– Мой брат ничего не хотел мне говорить об их планах, потому что… ну, это не важно. Все то, что я говорила сейчас, рассказал мне Торольф, когда мы сидели скованные во дворе. Я не защищаю их. Просто я могу понять, что ими двигало.
– Но они не учли одну незначительную деталь, – холодно заметил Ройс. – Мы, саксы, не собираемся уступать то, что принадлежит нам, ни датчанам, ни кому-либо еще.
– Да, и половина команды своей смертью заплатила за свое заблуждение, – так же холодно ответила Кристен.
– Твой брат погиб по своей собственной вине, Кристен.
– Ты думаешь, мне от этого легче? – воскликнула она.
– Нет, думаю, что нет.
Они оба замолчали, Кристен – потому, что с трудом пыталась взять себя в руки и не дать Ройсу увидеть всю глубину своего горя, с новой силой охватившего ее при этих воспоминаниях. Ей хотелось бы, чтобы он утешил ее, и это удивило ее, так как она знала, что он никогда не станет утешать ее из-за того, что она оплакивала гибель человека, которого он должен был ненавидеть.
Она подвинулась к краю кровати и села. Его рука тут же схватила ее за запястье.
– Что ты собираешься делать? – спросил он не то чтобы резко, но в то же время в его голосе прозвучало нечто большее, чем простое любопытство.
Она посмотрела сначала на пальцы, сжимавшие ее запястье, потом ему в лицо.
– Вернуться в свою комнату.
– Почему?
– Мне надоело отвечать на вопросы, милорд. – Она вздохнула. – Я устала.
– Тогда ложись спать.
– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь, с тобой? Он не сказал ни слова, лишь притянул ее к себе и уложил на постель, и это было достаточным ответом. Но Кристен не ожидала такого.
Она повернула к нему голову, когда он положил руку ей на талию, чтобы еще крепче прижать к себе.
– У тебя вся стена увешана оружием. Ты не боишься, что я убью тебя, когда ты заснешь?
– А ты сделаешь это?
– Нет, но я могу убежать, – ответила она. – Ты даже не запер дверь.
– Если бы ты задумала бежать, то не стала бы говорить мне об этом, – засмеялся Ройс. – Спи спокойно, Кристен. Я еще не совсем выжил из ума. Я поставил часового в зале.
– Ты с самого начала знал, что это произойдет! – возмущенно выдохнула она.
– Нет, но я пытался предусмотреть все возможности. А теперь, пожалуйста', успокойся, если ты так хочешь спать.
Она обиженно поджала губы, но ее досада быстро улетучилась. Он хотел, чтобы она провела с ним всю ночь! Он так долго занимался с ней любовью, что полностью насытил свою страсть, но тем не менее хотел, чтобы она осталась рядом с ним. И эта мысль привела ее в такое замечательное расположение духа, что она заснула с улыбкой на губах, в то время как рука Ройса так и продолжала покоиться на ее талии.
Глава 19
Кристен наблюдала за Рейсом, пока тот спал. Это была неслыханная роскошь – лежать вот так и ничего не делать, когда ей уже давно пора было вставать. Ида обычно будила ее гораздо раньше. Старуха, должно быть, уже возится на кухне. А Кристен вовсе не была настолько наивна, чтобы думать, что, раз она разделила ложе со своим господином, ей впредь не нужно будет работать.
Она вздохнула, потому что ей очень не хотелось покидать его, но ей нужно было забрать свою одежду из умывальной прежде, чем в зале появится еще кто-то, кроме домашних слуг. Она осторожно соскользнула с кровати и набросила на себя грубую серую накидку. Потом, подняв с пола зеленое бархатное платье, нежно прижалась к нему щекой. Еще раз вздохнув, Кристен аккуратно сложила платье и положила его на крышку сундука.
Она знала, что он не позволит ей носить ее собственную одежду. Да, они были близки этой ночью, и, скорее всего, такое будет случаться и в дальнейшем, но для него это значило вовсе не то же самое, что для нее. Для него она по-прежнему оставалась рабыней, а рабыне пышные наряды ни к чему.
– Кристен?
Она обернулась, держась за ручку двери, и обнаружила, что все-таки разбудила его. Он сидел на краю кровати, совершенно обнаженный, как и прошлым вечером, волосы его спутались, и вид у него был очень сонным. Он сладко зевнул.
Кристен не смогла сдержать нежной улыбки.
– Да, милорд?
– Ты хотела уйти, не разбудив меня?
– Я не думала, что ты захочешь встать так рано, – ответила она.
– Подойди сюда.
Она заколебалась, но это длилось лишь мгновение. Если он хочет снова заняться с ней любовью, что ж, у нее нет возражений. Более приятного способа начать день она не могла себе представить.
Когда она оказалась рядом с ним, он взял ее руки и легко сжал их в своих. Но когда он взглянул ей в лицо, в его глазах она прочла вовсе не желание.
– Куда ты направлялась? – Вниз, чтобы приступить к работе.
– В таком случае ты кое-что забыла.
– Нет, я…
Она замолчала, глаза ее расширились, потому что он мог иметь в виду только одно. И он увидел, что наконец она поняла его.
– Надень их, Кристен.
Она попыталась вырваться из его рук, но он только крепче сжал руки. Она недоверчиво покачала головой.
– Ты хочешь заставить меня надеть кандалы после всего, что… Как ты можешь быть таким бесчувственным?
– Я знаю, они ненавистны тебе, и мне очень жаль, – мягко ответил он. – Если бы у меня был другой способ помешать тебе бежать отсюда, я воспользовался бы им, но такого способа нет. Слишком много рабов в последнее время убежали на север из Уэссекса, чтобы присоединиться к датчанам и вступить в их армию. Я знаю, и ты поступишь так же, чтобы попытаться добраться до дома.
Она едва слушала его.
– Мужчины могли бы убежать, это верно, но я никогда не пошла бы на это одна, без них.
– Если бы ты была свободна, то могла бы помочь освободиться и им.
– Если я скажу тебе, что не сделаю этого, что не стану даже выходить за пределы твоего дома?
– Не рассчитываешь же ты, что я тебе поверю?
– А почему бы и нет? – сердито спросила она. – Ты поверил мне, что я не убью тебя, но не хочешь поверить в то, что я не убегу?
– Да, ты поняла меня совершенно правильно! – Его голос зазвучал громче, он уже начал терять терпение. – Я могу пресечь любые посягательства на свою жизнь с твоей стороны, но не собираюсь рисковать потерять тебя!
– С другими своими рабами ты не принимаешь таких мер предосторожности! – огрызнулась она.
– Они были рождены рабами, это потомки бриттов, которых мы покорили несколько веков назад. Уиндхерст – их дом. Но ты пленница, лишившаяся свободы, которой наслаждалась всю жизнь. У тебя не может быть причин желать оставаться здесь.
Не может? Бог мой, какой же он глупец, если не видит, что она не хочет расставаться с ним! Но еще глупее, если рассчитывает, что она просто пожмет плечами и смирится с его кандалами и при этом будет с радостью продолжать их отношения.
Ее взгляд стал холоден, в нем появилось выражение отчужденности, которого он прежде не видел.
– Очень хорошо, милорд. Можешь отпустить меня. Я надену твои кандалы.
Он выпустил ее руки и с хмурым видом принялся наблюдать, как она гордой походкой подошла к столу, взяла кандалы, наклонилась и защелкнула их у себя на лодыжках.
– Ты можешь не надевать другую цепь, Кристен, если пообещаешь, что не станешь нападать на моего кузена.
Надо полагать, он рассчитывал, что она преисполнится благодарности за это? Будь он проклят, он даже не представлял, как его бездушность задевала ее.
Она выпрямилась во весь свой рост и сказала спокойно, но с оттенком горечи:
– Я могла бы пообещать тебе не убегать, но этого я обещать не стану.
– Для тебя не имеет никакого значения то, что я люблю его?
– Я тоже любила своего брата.
– В таком случае ты будешь носить и другую цепь до тех пор, пока Олден не поправится и не сможет сам постоять за себя. Если бы ты не обладала такой необычной силой, в этом не было бы нужды.
– Я не сожалею о своей необычной силе. При необходимости она способна сослужить мне хорошую службу, – загадочно ответила Кристен, а затем сухо и с достоинством спросила:
– Это все, милорд?
– Да, можешь идти, – рявкнул он, потому что ее холодность задела его за живое.
Она коротко кивнула и вышла из комнаты, оставив Ройса в состоянии крайнего раздражения. Господи, на что она рассчитывала? Что он станет доверять ей? Неужели она сама не понимает, как неразумно это было бы с его стороны! Ему приходилось думать не только о себе, но и обо всех людях, зависевших от него. Ей ничего не стоило бы освободить друзей своего брата. Но разве смогла бы она остановить кровопролитие, которое неизбежно за этим последует? Нет, конечно.
Держать в поместье пленных викингов и так само по себе было целой проблемой. При их росте и силе они скорее походили на небольшую армию. Ему следовало бы убить их тогда, когда он это решил. В этом случае ему не пришлось бы теперь столько беспокоиться из-за них. Нет, ведь тогда он убил бы и Кристен!
Одна мысль о том, что по его приказу она могла умереть, а он так и не узнал бы, что она женщина, остудила гнев Ройса. Ее досада долго не продлится. Она была достаточно умна, чтобы понимать: пока он не сможет полностью доверять ей, он вынужден будет принимать все меры предосторожности.