— Он сломал мне руку, — вырвалось у Кэсси, и, раз начав, она уже не могла остановиться. — Он сломал мне руку, когда мне было четыре года. По дороге в больницу он предупредил, что, если я хоть слово скажу, как это произошло, мне будет только хуже. Он велел мне сказать, что я упала с кровати. Я тогда очень испугалась. Отец не впервые поднял на меня руку, но после того случая он стал меня бить если не реже, то хотя бы с осторожностью. А на людях роль любящего, хотя и обеспокоенного непростым характером своей дочери отца он играл просто блестяще.
Себастьян поглаживал ее холодные, бескровные руки.
— Кэсси. Бедная моя Кэс… — только изредка повторял он.
Кэсси продолжала все тем же ровным, бесцветным голосом:
— Повзрослев, я стала намеренно делать все, чтобы ему досадить и чтобы ему было стыдно за мои поступки. Он не переставал меня бить, и я не могла об этом говорить. Боюсь, тогда я не слишком задумывалась о том, как мое поведение может повлиять на дальнейшую жизнь.
— Господи, Кэсси, ты же была ребенком! Девочка, живущая в постоянном страхе, которой не к кому было обратиться!
— В ту ночь, когда мы поссорились… — Кэсси помедлила, на ее лице проступила боль, вызванная воспоминанием. — Я чувствовала — у меня нет иного выбора. Отец постоянно угрожал, чтобы я не смела никому ни о чем говорить… Да и куда бы я пошла, к кому обратилась, если почти все в полиции были его друзьями? Влиятельные друзья у него были везде. У меня же — ничего, кроме изрядно подпорченной репутации.
На лбу Себастьяна образовалась глубокая морщина.
— Выходит, ты лгала мне, что кроме меня встречаешься еще с другими парнями, чтобы я ничего не заподозрил?
Кэсси кивнула:
— Прости. Должно быть, это тебя задело, но ничего другого мне в голову не пришло. К тому же я собиралась уехать с острова сразу, как только мне исполнится восемнадцать. Отец увидел мои собранные вещи и… Вот так все и вышло…
— Он на тебя набросился, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Себастьян.
— Да. Я думала, что он… — Кэсси зажмурилась, словно не могла произнести фразу вслух.
Тошнота подкатила к горлу Себастьяна, когда он вдруг понял, на каком слове Кэсси запнулась.
— Мне очень жаль, — сдавленно произнес он, понимая все бессилие своих слов. — Мне очень жаль. Я так сожалею, что ни о чем не догадывался… Мне очень жаль, что я не смог тебя уберечь. Мне жаль, что ты не доверяла мне настолько, чтобы сказать правду. — Себастьян чуть отодвинулся, заглядывая в ее покрасневшие глаза. — Но почему ты ничего сказала во время судебного процесса? Неужели не нашлось бы никого, кто бы тебе поверил?
Кэсси подняла на него потухший взгляд:
— Я думала об этом, но когда смотрела в глаза людей, кому могла бы довериться, то всегда читала лишь презрение. Я была шлюхой, взбалмошной дрянью, которая причинила столько горя своему бедному, не знающему отдыха отцу. — Кэсси вздохнула и грустно продолжила: — Когда я узнала, что беременна, я поняла, почему избегала борьбы. Я была так подавлена, у меня не было сил… Я хотела лишь одного: чтобы все поскорее закончилось.
Себастьян взял ее руки.
— Я поговорю со своим главным юристом, — сказал он. — Я добьюсь, чтобы пятно с твоего имени было смыто. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы справедливость восторжествовала.
— Нет, — сказала Кэсси, вырываясь из его хватки. — Я не хочу снова проходить через это. Я просто хочу уехать с Аристо.
— Ты не уедешь!
Глаза Кэсси расширились.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не допущу, чтобы ты уехала с моим сыном.
Кэсси пыталась справиться с охватившей ее паникой, но у нее это плохо получалось.
— Я не собираюсь жить здесь под домашним арестом, — процедила Кэсси. — Я буду ходить когда и куда мне вздумается!
Себастьян был непреклонен:
— Боюсь, это невозможно. Я должен принять меры, чтобы сохранить все в тайне на тот срок, который мне понадобится.
— Ты так печешься о себе и своем драгоценном троне, да? — вспыхнула Кэсси.
— К трону это не имеет никакого отношения, — скрипнул зубами Себастьян от досады. — Я хочу провести время с Сэмом без назойливого внимания со стороны журналистов, тыкающих камерами ему в лицо. Он и без того робок и…
— Ты хочешь сказать, что в этом есть моя вина? — вскинула брови Кэсси. — Потому что у него была такая отвратительная мать? Ты так думаешь?
Себастьян закрыл глаза, а потом возвел их к потолку, словно прося, чтобы ему было ниспослано терпение.
— Я ничего подобного не говорил и даже не думал. Когда придет время, я без всяких колебаний объявлю о том, что ты являешься матерью моего ребенка.
Кэсси вдруг презрительно фыркнула:
— Понимаю. А время это, конечно, настанет не раньше, чем у тебя на руках будет тест на отцовство.
Себастьян шумно выдохнул:
— Кэсси, поставь себя на мое место. Что бы ты сделала?
Кэсси сразу же сникла:
— Н-наверное, то же самое…
— Верь мне. Для начала. Это нужно нам всем, и прежде всего Сэму. Если он почувствует твое недоверие, то как он сможет доверять мне? Не забывай, сейчас ты для него пример для подражания.
Кэсси испытующе вгляделась в лицо Себастьяна:
— Могу я верить тебе, что ты не отнимешь его у меня?
— Я возвращаю тебе твой вопрос.
— Я не отниму его у тебя. Скажи, а ты до конца доверяешь моим словам, что он твой сын? В конце концов, ты мог бы и не заметить вашего с ним сходства.
— Сейчас я уже от этого не могу отмахнуться. А что касается, верю ли я в то, что это мой сын… — Себастьян положил руки ей на плечи. — Тест на отцовство для меня пустая формальность. Я знаю, что он мой сын.
— Ты был в детстве таким же робким, как он?
Себастьян провел пальцем вдоль ее щеки.
— Какое-то время — да, но постепенно я становился смелее. Уверен, с Сэмом произойдет то же. Главное, чтобы на пути к этому не возникло никаких препятствий. Ты прекрасная мать, Кэсси. Ты очень напоминаешь мне мою собственную. Я вижу, что Сэм тебя обожает. В тебе сейчас для него заключен весь мир.
— Я люблю Сэма сильнее, чем ты можешь себе это представить, — со слабой улыбкой сказала Кэсси, смягчаясь. — В нем единственный смысл моей жизни. До того как я узнала, что ношу его, я даже думала о том, ч-чтобы…
Палец Себастьяна лег на ее губу.
— Нет, Кэсси, не говори. Я не вынесу этого. Мне становится плохо, когда я думаю, через что тебе пришлось пройти. И я понимаю, почему после первого письма, на который ты так и не получила ответа, ты больше мне не писала.
— Ты веришь, что я отправляла тебе письмо?
— Это то, о чем я думал сегодня утром, лежа в постели один, когда ты ушла. Теперь я почти не сомневаюсь в том, что по приказанию отца вся моя почта просматривалась. Потом он запретил связываться с тобой Лиззи. В любом случае у меня нет другого объяснения.
— Я рада, что ты веришь мне. — Она нерешительно улыбнулась. — Даже как-то странно, что появился наконец человек, который мне верит.
Глава 11
Следующие несколько дней Кэсси провела, наблюдая за тем, как Себастьян пытается завоевать доверие своего сына. Что-то шевелилось в ее душе всякий раз, когда она смотрела на их одинаковые темноволосые головы, склоненные над пазлами или над книжкой, которую Себастьян читал Сэму. А когда они рисовали, на их лицах появлялись до боли одинаковые улыбки. Сэм, как и предсказывал Себастьян, действовал все смелее и увереннее. Он начинал смотреть на отца с нескрываемым обожанием, и Себастьян платил ему беззаветной отцовской любовью.
Кэсси старалась не особенно думать об этом, но все же не могла не спрашивать себя, почему Себастьян больше не предлагал ей провести с ним ночь? Может, он намеренно от нее дистанцировался? Сложно было об этом судить. Когда с ними рядом находился Сэм, с лица Себастьяна почти никогда не сходила улыбка, и он общался с ней как любые родители общаются между собой. Но как только Сэм ложился спать, он сразу же извинялся и оставлял ее одну, ссылаясь на кучу дел, которые ему предстояло решить.
Это заставляло Кэсси нервничать, особенно теперь, когда ему было известно то, что она прежде скрывала.
— Вот что, молодой человек, — сказал как-то Себастьян, поднимая Сэма и сажая на свои плечи. — Теперь мы отправляемся наверх, в твою постель, в которой тебе уже как с час положено находиться.
Сэм засмеялся, хватаясь за волосы Себастьяна, чтобы удержать равновесие:
— А завтра мы пойдем на пляж?
— Обязательно. Я даже покажу тебе пещеру, в которой я с братьями и сестрами, когда мы были маленькими, прятали наши сокровища.
— А они еще там? — немедленно загорелся Сэм. Себастьян улыбнулся:
— Даже если нет, то кто нам мешает спрятать их там заново? Ну-ка, поцелуй маму и пожелай ей спокойной ночи.
— Я хочу, чтобы вы оба уложили меня в постель, — возразил Сэм.
Кэсси на мгновение встретилась взглядом с Себастьяном:
— Пусть папа один тебя уложит в постель.
— Но я хочу, чтобы ты тоже была с нами, — обеспокоенно нахмурился Сэм.
Себастьян снял Сэма с плеч.
— Ну конечно, мама поможет мне уложить тебя в постель, — сказал он. — Ты лучше скажи, какую сказку хочешь сегодня услышать?
Сэм поднял на него большие карие глаза:
— Мама рассказывала мне сказку про принца, который нашел после бала туфельку. Он захотел найти эту прекрасную девушку по туфельке. Ты знаешь эту сказку?
У Себастьяна защемило сердце.
— Да, знаю. «Золушка».
Себастьян поднялся с кровати сына, на которой сидел. Сэм уснул почти мгновенно.
Он смотрел за тем, как Кэсси нагнулась и нежно поцеловала малыша в лоб. Любовь, написанная на ее лице, когда она убрала прядь волос с лица Сэма, вновь заставила Себастьяна ощутить укол вины за то, через что ей пришлось пройти.
— Я бы хотел с тобой поговорить, — сказал он, когда они вышли из комнаты Сэма. — Если у тебя, конечно, есть время.
Кэсси бросила на него ироничный взгляд:
— Запросто. У меня времени вагон и маленькая тележка. По-моему, это ты вечно занят.
— У меня и правда много дел, — вздохнул Себастьян. — Мне очень жаль, что я не могу уделить тебе столько времени, сколько ты, возможно, хочешь. А так как я очень много общаюсь с Сэмом, мне приходится работать ночами. Когда я прихожу к тебе в комнату, ты обычно уже спишь. Мне не хочется тебя будить.
— Ты заходил ко мне в комнату? — нахмурилась Кэсси.
— Удивлена? — криво усмехнулся Себастьян. — А я-то думал, что у тебя не осталось никаких сомнений, как сильно я тебя хочу.
Кэсси опустила глаза:
— Да, но… Я решила, что ты передумал или что-нибудь еще…
Себастьян положил руки ей на талию.
— В этом-то и состоит вся проблема, — сказал он. — Я хочу то, чего не могу получить. Вы с Сэмом заслуживаете большего, чем несколько недель, проведенных со мной. Вы оба заслужили быть счастливыми за то, что у вас было украдено в детстве.
На лице Себастьяна отразилась внутренняя борьба. Тени под его глазами, которые могли образоваться только в результате бессонницы, стали глубже. Кэсси безумно захотелось сказать ему, как сильно она его любит, но ей не хотелось, чтобы ее признание хоть каким-то образом повлияло на принятие им решения. Он уже и так чувствует себя виноватым, иначе бы не проводил почти все время с Сэмом.
— Ты фантастический отец, — вместо этого сказала она. — Сэм тебя очень любит.
— Я его тоже люблю. — Себастьян посмотрел Кэсси в глаза. — У меня даже нет слов выразить, как сильно я его люблю.
— Тебе и не нужно говорить, — улыбнулась Кэсси. — Я чувствую то же самое.
Себастьян убрал руки с ее талии:
— Я хочу тебе кое-что показать.
В кабинете Себастьян показал ей сделанные копии фотографий Сэма. Они были вставлены в кожаный альбом, на котором красовался золотой герб семьи Каредес. Кэсси несколько секунд молчала, не в силах вымолвить ни слова, почти рассеянно проводя пальцем по гербу и думая о том, что сейчас, как никогда до этого, граница между Себастьяном и ею приобрела отчетливые очертания. Сэм тоже принадлежал миру, которому она сама принадлежать никогда не сможет.
— Что скажешь? — спросил Себастьян.
Кэсси подняла голову:
— Пытаешься вычеркнуть меня из жизни Сэма?
— О чем ты говоришь? Я сделал две копии. Этот альбом твой.
Кэсси поднялась на ноги, скрестив руки на груди:
— А где мой альбом?
— Я его выкинул. Он был такой растрепанный…
Кэсси в ярости посмотрела на Себастьяна:
— Ты выкинул мой альбом?!
— А что такого? — удивился Себастьян. — Уверен, ты бы сама заменила его со временем.
— Ты в любом случае не имел права им распоряжаться, — заявила Кэсси. — Думаешь, я этот альбом на дороге нашла? Как бы не так! Мне пришлось попотеть, чтобы купить хотя бы такой, а если уж говорить совсем откровенно, я голодала, обменивая еду на то, чтобы его заполучить. Ты хоть представляешь, каково мне сейчас узнать, что… — Она проглотила подступившие слезы.
Себастьян подошел к ней.
— Думаю, начинаю понимать это, — тихо сказал он. — Ты немногое могла дать Сэму, но все равно отдала ради него все, что могла. Этот альбом — свидетельство той жертвы, того выбора, который тебе пришлось сделать. Прости, Кэсси, что я не подумал об этом раньше. Я свяжусь со Стефаносом, и он привезет его тебе. Я ошибся — для тебя это был не просто альбом, а память.
Кэсси была обезоружена. Слезы, которые она так отчаянно пыталась удержать, потекли по ее лицу. Она подняла руку, чтобы смахнуть их с щек, но Себастьян сделал это за нее.
— Извини, — пробормотала Кэсси. — Что-то я слишком, расчувствовалась.
Глаза Себастьяна стали темнее и глубже.
— Я даже не знаю, как смогу возместить тебе все, что ты потеряла. Я начал собирать информацию о жизни твоего отца. У него действительно было полно влиятельных друзей. Мой помощник сделал запрос в больницу, чтобы найти записи, когда тебе было четыре года. Нам ответили, что ты к ним в этом возрасте не поступала — о тебе нет никаких данных.
У Кэсси поникли плечи.
— У меня не было никаких шансов, верно?
— Я добьюсь, чтобы тебя оправдали — хотя бы в глазах людей, — сказал Себастьян, притягивая ее к себе. — Я обещаю тебе это.
Кэсси стояла к нему слишком близко, чтобы ее тело не начало откликаться на его близость. Она провела языком по пересохшим губам, ее дыхание прервалось, а сердце сбилось с ритма, когда голова Себастьяна склонилась ниже.
Его первый поцелуй был нежен, но, когда он провел языком по ее губам, все изменилось. Страсть вспыхнула между ними, как горючее от искры, громким стуком крови отозвавшись в ушах, теплом разливаясь между бедер. Она чувствовала его твердую, возбужденную плоть сквозь ткань, и это только сильнее ее распаляло. Противиться Себастьяну становилось совсем невозможно. Его горячие губы обжигали ее рот, его язык становился все более требовательным и жадным, вовлекая Кэсси в сладкое безумие.
Себастьян вынуждал ее отступать назад, к дивану, и с каждым их шагом Кэсси бросало то в жар, то в холод. Упершись в диван, она легла на него с тихим всхлипом, который поглотили губы Себастьяна.
Его руки нащупали бретельки ее платья, опуская их. Вслед за руками туда же переместились его губы, прокладывая дорожку от плеч до груди. Кэсси удержала вздох, почувствовав сомкнувшиеся вокруг соска его губы.
Себастьян взял ее руки и завел ей за голову. Его темные глаза мерцали от сжигавшего его желания.
— Не будь такой нетерпеливой, любимая, — поддразнил он. — Со временем я сам все сделаю.
— Я хочу тебя сейчас, — выдохнула Кэсси, выгибая спину. — Это не я такая нетерпеливая — это ты слишком медлишь.
— Чем дольше ждешь, тем приятнее вознаграждение за терпение. Согласна?
Кэсси была согласна, но все же ожидание сводило ее с ума.
Ни в каком другом стимуле Кэсси не нуждалась. Она сняла с него ремень, расстегнула молнию. Когда он попытался накрыть ее руку, Кэсси просто отвела ее в сторону и, бросив на него взгляд из-под ресниц, наклонила голову. Себастьян шумно выдохнул, почувствовав ласкающие мягкие губы и язык…