— Пенни за то, чтобы угадать ваши мысли. — Мартин подошел и опустился в соседнее кресло. Их плечи почти соприкасались.
Он слегка задел Лив крепким бедром, и, бросив косой взгляд на его гордый профиль, она с ужасом поняла, что ее слабовольное тело, как и прежде, чутко отзывается на его малейшее прикосновение. Нет, своих мыслей она ему не открыла бы и за миллион фунтов. И как получается, что именно этот единственный мужчина так на нее действует? Это же просто несправедливо! Впрочем, жизнь вообще несправедлива, подумала Лив и выложила Мартину все, что думает о неумеренном потреблении благ небольшой кучкой людей.
Они тут же сцепились по вопросу о распределении богатства, и за спором полет прошел на удивление быстро. Мартин был умным человеком, хорошо умеющим аргументировать, и Лив вскоре обнаружила, что получает искреннее удовольствие, стараясь перещеголять его в красноречии. В пылу спора она не сдержалась и обозвала его типичным алчным капиталистом, только и мечтающим о том, чтобы захватить власть над миром. Тут уже не выдержал и вмешался Майкл.
— Остынь, Лив, он же тебя нарочно изводит! — объявил он. — Мартин постоянно дает деньги на всякие благотворительные приюты, поддерживает десятки африканских студентов и Бог знает что еще!
Смущенная Лив настороженно подняла глаза на Мартина.
— Это так?
— Признаю свою вину, — произнес Мартин, и на его лице мелькнула тень улыбки. — Вы так легко попались на удочку, Лив, что я просто не удержался.
Она почувствовала себя смущенной. Сама виновата, нечего распускать язык.
— Тогда извините за то, что обозвала вас. Мартин смерил ее невозмутимым взглядом.
Его лицо было непроницаемо, на нем не двинулся ни единый мускул.
— Возможно, ваши извинения преждевременны. Во всяком случае, наполовину вы правы. Я действительно рвусь к власти, — цинично признался он, и у Лив почему-то возникло ощущение, что она в опасности. Но откуда взялось это неясное предчувствие, она объяснить не могла.
В это время по громкой связи раздался голос капитана корабля, и Лив отвлеклась. Они шли на посадку.
* * *После завершения всех процедур в аэропорту Мартин сообщил, что Кэрол и Майкл поедут в его дом на ожидавшем их лимузине, а Лив сядет с Мартином в его «феррари», припаркованном здесь же, в аэропорту, на стоянке. Объяснение, что им придется разделиться из-за того, что вместе с багажом они не поместятся, показалось Лив вполне разумным.
Но как только они уселись в его низкую спортивную машину и гибкое мускулистое тело Мартина оказалось в каких-то сантиметрах от ее собственного, она стала задавать себе вопрос, так ли уж разумно было для нее остаться с ним наедине.
— Мне следовало бы догадаться, что вы ездите на «феррари», — заметила она, просто чтобы разрядить молчание, почему-то вдруг ставшее напряженным.
— Вы так хорошо меня знаете? — Карие глаза на мгновение взглянули на нее и обратились на дорогу.
У Лив снова возникло ощущение, что он подловил ее.
— Ну, вам так понравилась моя машина, — торопливо принялась объяснять она, пожимая плечами. — Вы явно любитель спортивных автомобилей.
— Верно, у меня целая коллекция старых образцов, — кивнул Мартин. — Они стоят в гараже за городом. Как-нибудь я вам их продемонстрирую, — будничным тоном прибавил он. — А в обычное время я предпочитаю ездить на красном «феррари».
— Почему именно на красном? При таком солнце цвет, по-моему, ярковат, — заметила Лив, стараясь в тон Мартину держаться невозмутимо.
— Я сторонник традиций. И в моем понимании «феррари» может быть только красным.
Лив, не ответив, отвернулась и стала смотреть в окно. Она на своем горьком опыте узнала в восемнадцать лет от его друга Сержиу, что именно в понимании Мартина означает придерживаться традиций. Вот только почему это ее сейчас расстроило, Лив не могла взять в толк, ведь теперь Мартин для нее ничего не значит. И причина, по которой она сидит сейчас в его машине, связана тоже с соблюдением еще одной традиции — она призвана изображать дуэнью при своей кузине.
Внезапно Мартин выругался, с трудом увернувшись от подрезавшего их белого фургона.
— Господи! — выдохнула Лив. — Он же мог нас убить! — Только сейчас она заметила, что движение стало интенсивнее.
— Да уж, хорошо вас приветствует Лиссабон! — усмехнулся Мартин. — Хотя вообще-то у нас движение довольно мирное.
— Да что вы! — отозвалась Лив и, с минуту понаблюдав за проезжавшими автомобилями, прибавила: — Я уже заметила на машинах парочку вмятин.
— Покажите мне большой город, где все машины были бы целехоньки, — резонно заметил Мартин. — Впрочем, на моем автомобиле нет ни одной царапины, — самодовольно прибавил он.
— Кто же осмелится в вас въехать, — пробормотала Лив, когда «феррари» остановился на светофоре.
Мартин смерил ее неожиданно жестким взглядом.
— Вы что, боитесь меня, Лив?
— Нет. — Лив взрослая женщина, и дни, когда мужчина мог подавить ее своим авторитетом, уже давно для нее миновали.
— А следовало бы, — спокойно заметил Мартин, переключая скорость.
На мгновение Лив задумалась, что бы это могло значить, но в следующую минуту ее внимание было отвлечено: она невольно залюбовалась окрестностями. Мартин нарочно повез ее кружным путем, и теперь ее взгляду предстала река Тежу, неспешно несущая свои воды. Вдалеке словно в легкой дымке реял мост, казавшийся совсем воздушным. Мартин показал Лив установленную на противоположном берегу статую Христа, распростершего руки, благословляя город.
Лив зачарованно разглядывала проплывавшие мимо дворцы и площади, за которыми, казалось, открывались анфилады улиц. В одной из арок в конце площади она успела мельком рассмотреть какую-то статую, но не стала расспрашивать Мартина, кого она изображает. Наконец они подъехали к старинному району Лиссабона Белему, и у Лив перехватило дыхание при виде старинной башни, парившей на горизонте. На площади перед рекой стоял монумент, явно не старинного происхождения, и Лив наконец отважилась спросить у Мартина, кому он посвящен.
— Португалия, как вам, наверное, известно, страна отважных мореплавателей, — отозвался Мартин. — Это памятник первопроходцам, родоначальникам Великих географических открытий. Кстати, памятники Васко да Гаме стоят по всей Португалии. А дальше в глубине, — Мартин слегка притормозил, — монастырь Сан-Жеронимо. Это настоящее чудо, будет время, я обязательно вас туда отвезу.
Лив снова скосила глаза на волевой профиль Мартина. Здесь в Португалии он казался почему-то больше к месту, чем в Англии, несмотря на равное соотношение португальской и английской крови.
— Я и не знала, что река течет через весь город, — призналась Лив, любуясь серебристыми водами Тежу.
— Да, Лиссабон довольно крупный порт, он практически вытянулся вдоль побережья. Рядом с территорией выставки ЭКСПО построен уникальный мост, он висит над рекой на немыслимой высоте.
— Но ведь Лиссабон не морской порт, правда? — Познания Лив в географии были не такими уж и скудными.
— Нет, самый крупный морской порт — это Порту. Но и Лиссабон имеет выход к океану. Недаром же Васко да Гама первым открыл путь из Европы в Индию. Открытие Колумбом Америки несколько затмило его славу, но число колоний, которыми в недавнем прошлом владела Португалия, говорит само за себя.
Лив была очарована и архитектурой, и самим духом города. Даже из окна автомобиля ощущалось какое-то необыкновенное спокойствие, а архитектура создавала впечатление удивительной легкости. Автомобиль, съехав с набережной, стал круто взбираться в гору, и Лив смутно припомнила, что Лиссабон стоит на семи холмах.
Когда автомобиль неожиданно нырнул под большую каменную арку и затормозил во внутреннем дворике, Лив невольно ахнула. Это здание совсем не напоминало обычные городские дома, в которых ей приходилось бывать. Дом явно старинной постройки был обнесен стеной со встроенными в нее гаражами. К огромным дубовым дверям, сейчас гостеприимно распахнутым, вели полукруглые ступени. У двери стоял смуглый мужчина небольшого роста, явно ожидавший их прибытия. Мартин вышел из машины и, обогнув ее под взглядом Лив, открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Добро пожаловать в мой дом, Лив.
Лив спустила на землю свои длинные ноги торопливо и не очень-то грациозно. Однако, подняв глаза на Мартина, она увидела в его взгляде чисто мужское восхищение. Сердце вновь так и подскочило в груди, и она поспешно выпрямилась. Ногти ее впились в ладони, стараясь унять бешеное биение сердца.
— Чудесный дом, — вежливо сказала Лив и вся напряглась, ощутив, как его пальцы взяли ее за локоть.
Мартин повел ее наверх по каменным ступеням. Бросив пару слов слуге, он представил его Лив. Родригу, судя по всему, был дворецким и шофером одновременно, а его жена Фернанда — кухаркой.
После жары, стоявшей в городе, в доме царила спасительная прохлада. Да и сам интерьер был весьма впечатляющий. Пол в огромном холле был мозаичным, а потолок сводчатым. По обе стороны холла располагались изящные колонны в мавританском стиле, покрытые знаменитой голубой плиткой, за ними располагались большие двери, ведущие в комнаты, где принимали гостей, а посередине находилась величественная резная лестница.
— Идемте, я провожу вас в вашу комнату, — предложил Мартин и, не выпуская руки Лив, повел ее через холл к лестнице.
Внезапно на верху лестницы появились Кэрол и Майкл, естественно, прибывшие гораздо раньше.
— Мы отправляемся на разведку, — весело сообщили они, сбегая вниз. — Встретимся в семь за ужином!
— Потрясающий дом, да? — радостно бросила Кэрол, пробегая мимо Лив.
Та резко обернулась ей вслед.
— Кэрол, подожди! — Но кузины уже и след простыл. — Вот и разыгрывай тут из себя дуэнью, — тихонько пробормотала Лив.
Тонкие пальцы Мартина крепче сомкнулись на ее локте.
— Не сомневаюсь, что найду способ развлечь вас не хуже этих двоих, — мягко произнес он, подталкивая Лив к верхней площадке лестницы. Проведя ее по боковому коридору, он миновал две двери и остановился перед третьей. — Фернанда приготовила вам угловую комнату. Надеюсь, она вам понравится. — И, распахнув дверь, Мартин провел ее внутрь.
— Вот это да! — Лив ничего подобного еще не видела.
Огромная круглая кровать с расшитым золотом покрывалом занимала центр комнаты, шелковые драпировки спускались вниз голубыми лентами. В двух стенах находились четыре окна, изогнутые изящными арками, и, подойдя к ним, Лив изумленно ахнула, настолько завораживал открывавшийся из них вид.
Мебель была вся в золотых и голубых тонах. Между двумя окнами стоял изысканный резной секретер, и от помещавшегося рядом обитого атласом старинного дивана его отделяло такого же цвета кресло и прелестный низкий столик.
Лив медленно обернулась. Мартин вошел в комнату вместе с ней и теперь стоял у кровати.
— Эта кровать по преданию из гарема одного шейха, — заметил он с видом небрежного превосходства, и в его глазах зажегся вызывающий золотой огонек. — Нравится вам?
— Конечно. Кому такое может не понравиться? — воскликнула Лив, восхищенно оглядываясь вокруг. — Я видела целые семьи, живущие в палатках размером меньше этой кровати.
Мартин хмыкнул.
— Вон там ванная и гардеробная, ведущая в гостиную, откуда есть выход в холл. — Он пересек комнату и открыл дверь в той стене, где не было окон. Лив последовала за ним и снова громко ахнула.
Стены были отделаны испещренным тонкими прожилками белым мрамором. Дверь в позолоченной раме вела, по-видимому, в гардеробную. Все аксессуары были выполнены в золоте. Двойной душ, раковина, биде, а ванна оказалась огромным утопленным в полу круглым бассейном из чистого белого мрамора.
— «Развратная» — первое слово, которое приходит на ум, — сухо заметила Лив, отступая назад в спальню, и тут обнаружила, что Мартин стоит прямо у нее за спиной.
Его сильные руки тяжело опустились на плечи Лив. Она сделала попытку стряхнуть их, не желая, чтобы он к ней прикасался. Однако пальцы сильнее впились в ее кожу, и Мартин медленно развернул ее к себе лицом.
— Тебе это очень подходит: развратная комната для развратной женщины… Роберта.
В первое мгновение Лив решила, что ослышалась, и ошарашенно вскинула глаза на Мартина. Он смотрел на нее жестко и презрительно, а в плотно сжатом рте и совершенно неподвижном лице читалась такая угроза, что Лив поняла: нет, она не ошиблась. Кровь отхлынула от ее лица. Он знал — с первой минуты знал, что она и есть та самая Роберта. Он ее помнил. И играл с ней весь уик-энд, как хитрая черная пантера, готовящаяся к прыжку. И вот теперь он нанес удар и ждет, как она отреагирует.
Со времени их короткого свидания, наложившего такой тяжелый отпечаток на всю ее жизнь, Лив научилась скрывать свои чувства. За годы учебы на медицинском и за те несколько лет, в течение которых ей приходилось ухаживать за больными и умирающими, она стала настоящим экспертом по маскировке. По ее лицу зачастую ничего нельзя было прочесть — качество, необходимое для врача. И вот теперь оно ей пригодилось.
— Если здесь кто и развратник, так это ты, — ледяным тоном отрезала Лив и, с трудом оторвав от него взгляд, оглядела комнату. — Не понимаю только, к чему было разыгрывать мелодраму. Если ты узнал меня, то почему сразу об этом не сказал? — Она отступила на шаг.
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — саркастически протянул Мартин. — Но я и так знаю ответ, я прочел его на твоем лице, как только моя сестра представила нас друг другу. Ты побелела как простыня, и на твоем лице был написан ужас. — Он мрачно окинул ее взглядом. — Чего ты испугалась? Что я начну рассказывать, что серьезная преданная своему делу докторша когда-то таскалась по свету с модельным агентством и при этом имела прискорбную склонность к случайным связям?
Лив была не в силах отвечать. В течение последних двадцати четырех часов она жила в страхе, что он ее вспомнит. Ну, не то чтобы в страхе, но в нервном напряжении. А теперь, когда это случилось, она начисто лишилась дара речи.
— Кстати, твой дядя ошибся. Я видел, как ты приехала. Мне сразу показалось, что это ты, но меня немного сбили с толку твои волосы: ты их укоротила и они явно посветлели. Впрочем, время тебя пощадило. Честно говоря, сейчас ты еще более красива, чем в восемнадцать лет. — Карие глаза скользнули по крепкой высокой груди Лив, четко обрисованной мягкой трикотажной рубашкой, и снова впились в ее лицо. — И твоя фигура, — прибавил Мартин. — Ты чуть-чуть пополнела, и тебе это идет.
У нее просто было позднее развитие, могла бы с горечью объяснить ему Лив. На нее внезапно волной нахлынули воспоминания о тех первых месяцах, когда он ее бросил. Теперь ее грудь стала полнее, но талия оставалась по-прежнему осиной. Она уже давно не заботилась о своей фигуре, а если и вспоминала о ней в последнее время, смотрясь в зеркало, то только затем, чтобы погоревать о том, какими роскошными стали ее формы.
— Ты хочешь сказать, что я растолстела?
— Вовсе нет. — Рука Мартина властно легла на ее грудь, и Лив против воли ощутила накатившую жаркую волну желания.
— Убери от меня руки, — вскрикнула она, свирепо отбрасывая его руку. Воздух в комнате, казалось, так и завибрировал от напряжения.
Мартин лишь негромко расхохотался.
— Надо же, как ты защищаешь свою честь. — Его глаза нахально впились в ее рубашку в том месте, где сквозь тонкую ткань предательски проступили напряженные соски. Затем он посмотрел Лив прямо в лицо, и его зубы сверкнули в неожиданно угрожающей усмешке. — Перестань, мы оба прекрасно знаем, что я могу свести тебя с ума в одну минуту. Однажды я дал тебе почувствовать вкус секса, и тебе так понравилось, что ты тут же прыгнула в постель к первому мужчине, который встретился тебе после меня. Ты ничего не можешь с собой поделать.
Что за ахинею он несет? От этого чудовищного заявления у Лив кровь так и вскипела в жилах.
— Да как ты… — В ярости она подняла руку, но Мартин перехватил ее на полдороге, стиснул железной хваткой и заломил за спину, плотно прижав Лив к своему телу.
— Нет, моя радость, я не собираюсь являться на ужин с отметиной на лице, одной с меня вполне достаточно, — сухо заявил он. — Но нам надо поговорить.