Доминик прикусил язык, затем выдавил:
— Почему нет? Скажем, часов в восемь? Или в половине девятого?
— Так поздно, — захныкала Сара. Но потом, вздохнув, согласилась. — В восемь. Буду с нетерпением ждать встречи.
— Ага. — Доминик чуть было не положил трубку, не ответив ей. — Я тоже.
Клео вышла из дома через задний вход, которым часто пользовалась, если хотела избежать нежелательных встреч. Она уже привыкла к жизни в поместье. Возможно, этому способствовало то, что ей осталось не так уж долго наслаждаться этим райским местечком.
Когда все утряслось, она дала понять Джейкобу, что не считает этот дом своим. Это дом Серены, не ее. И кажется, он принял ее точку зрения.
В результате ее отношения с Сереной и Лили значительно улучшились. Со времени их стычки за обедом Лили, казалось, поменяла свое мнение о ней. Настолько, что пару раз спросила Клео о ее жизни в Англии.
Даже если Клео полагала, что мать Доминика таким образом пытается напомнить ей о ее корнях, она ничего не говорила в ответ. И в конце концов обе женщины перестали видеть в ней угрозу своему положению. Клео верила в то, что они больше не считают ее охотницей за золотом. И дедушка так радовался ее присутствию в доме, что никто не хотел лишать его последнего счастья в жизни.
Единственное, что омрачало идиллию, был Доминик.
Прошло несколько дней с тех пор, как они виделись, когда он приезжал в «Магнолию». Ей не хотелось считать себя виноватой в том, что между Джейкобом и Домиником произошел разлад. Но глубоко в душе она признавала, что это так.
Поблизости никого не было, и Клео перебралась через дюны и спустилась на пляж. Она сбросила шлепанцы и почувствовала под ногами влажный песок.
Какое блаженство! Ей будет не хватать этого, когда она вернется в Англию. Она уже начала привыкать к дедушке. Клео беспокоилась, что если уедет, то больше не увидит его.
Комок подступил к горлу. Она никогда не считала себя эмоциональной, но с тех пор, как приехала в Сан-Клементе, готова была расплакаться в самый неподходящий момент.
Как в тот раз, когда Доминик поцеловал ее и она пришла домой вся мокрая и взлохмаченная. И после той стычки на яхте.
Нет, конечно, они не занимались любовью, хотя одному Богу известно, как она этого желала.
Да, она хотела его. Доминик был прав. Но она отвергала это. Хотя и не на словах. Она просто сбежала. А разве такой поступок можно считать убедительным?
Клео шла какое-то время, погрузившись в раздумья, пока вдруг не увидела, что давно вышла за пределы пляжа и приблизилась к каменистому волнорезу, служившему естественным барьером между бухточками. Возвращаться назад не хотелось, и, надев шлепанцы, она начала взбираться наверх.
Лезть пришлось довольно высоко, и Клео порадовалась, что переоделась перед прогулкой. Хлопковые шорты и майка больше подходили для такого путешествия, чем свободное платье, которое она надевала к обеду с дедушкой.
Полоска пустынного пляжа по другую сторону волнореза выглядела заманчиво, и ее охватило непреодолимое желание исследовать новую территорию.
Клео знала, что никто не бросится искать ее, если она придет поздно. Лили уехала в город, а Серена уже отправилась спать. Она тоже должна была лечь пораньше. Но не терзаться же угрызениями совести только из-за прогулки.
Спускаясь, она чуть не свалилась. Это было бы в ее духе: упасть, вывихнуть лодыжку и провести всю ночь здесь на скалах.
Но, к счастью, ничего ужасного не случилось. Клео добралась до пляжа и снова сбросила шлепанцы. Она прогнала прочь мысль о том, что, возможно, вторглась в чьи-то частные владения. Если ее обнаружат, она найдет что сказать в свое оправдание.
Клео прошла еще немного вперед. Она как раз размышляла, каково ей будет после возвращения в Англию, когда увидела на горизонте кирпичный одноэтажный дом. Он был не таким громадным, как «Магнолия», но тем не менее выглядел потрясающе.
Сердце Клео тревожно забилось. Значит, она все-таки зашла на чужую территорию.
В доме кто-то жил. Из десятка окон потоком лился свет, освещая лужайку и бледные от лунного света растения, покрывавшие стены террасы.
Стеклянная дверь была открыта. В то время когда Клео стояла, застыв от изумления, на террасе появились мужчина и женщина.
Клео не могла поверить своим глазам. Она знала этого мужчину слишком хорошо, а с женщиной была едва знакома.
Сара.
Судя по всему, этот дом и пляж принадлежат Доминику. Это отсюда он начал свою утреннюю пробежку, когда они встретились тогда на пляже.
Клео понимала, что нужно уйти. Если она отойдет в тень, ее присутствие останется незамеченным. Но ее ноги словно приросли к земле.
Доминик и Сара ругались.
Точнее сказать, ругалась Сара. Доминик оставался спокоен, а Сара размахивала руками и сердито притопывала ногой. Судя по тому, как она тыкала в него пальцем, она его в чем-то обвиняла. Хотя Клео не могла утверждать этого.
Потом Сара подошла к нему ближе и залепила пощечину.
Звук прозвучал очень отчетливо, и Клео зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть от испуга. Ради всего святого, что там происходит?
Она была почти уверена, что Доминик ответит Саре. В ее мире женщины не набрасывались на своих партнеров, зная, что могут за это поплатиться.
Но Доминик не двинулся с места. Он просто стоял и смотрел на Сару. А она разрыдалась, заставив Клео почувствовать себя еще хуже из-за того, что стала свидетельницей ее душевных страданий.
Нужно уходить. Сейчас же. Сию минуту.
Но ведь все влюбленные ссорятся. Хотя это не извиняет ее поведения. Так почему бы не вернуться в «Магнолию»?
— Разве тебе больше нечего сказать? — донеслись до Клео слова Сары.
Вместо того чтобы уйти, Клео подошла ближе, и теперь от террасы ее отделял только ряд кустов, растущих по периметру.
Вдруг Доминик посмотрел в сторону, где она пряталась, и Клео похолодела от ужаса.
Но тут Сара опять заговорила, и его внимание переключилось снова на нее.
— Я ухожу, — бросила Сара, утирая платком слезы. — Больше не вижу смысла оставаться, а ты?
— Скорее всего, нет.
Ответ Доминика прозвучал отвлеченно, и Сара издала крик отчаяния:
— Доминик Монтоя, ты подлец! Я ненавижу тебя!
Доминик ничего не сказал, и лицо Сары исказилось от гнева.
— Когда ты в таком настроении, с тобой невозможно разговаривать. Я еду домой.
С этими словами она бросилась в дом. Несколько минут спустя послышался шум заводящегося мотора и визг шин, и машина уехала.
И только тогда Клео поняла, что стояла все это время затаив дыхание. Она потихоньку выдохнула, чувствуя легкое головокружение.
— Можешь выходить.
Она чуть не упала от неожиданности. Подняв голову, Клео увидела Доминика, облокотившегося на поручни и рассматривающего ее. В его взгляде читалось любопытство, смешанное с иронией. Значит, он все-таки заметил ее тогда.
Глава 12
Клео попыталась собраться с мыслями.
— Может, мне не хочется выходить, — ответила она, нервно поправляя волосы. Но ее распирало от любопытства. — А как ты узнал, что я здесь?
— О, пожалуйста, — протянул Доминик. — Если собралась шпионить за кем-то, не надевай белую майку.
Клео посмотрела на свою одежду.
— Она не белая. Она бежевая, — педантично заметила она.
— Ох, прости. — Теперь его голос звучал насмешливо. — В таком случае не надевай бежевую майку.
— Между прочим, я не шпионила. Я не знала, что это твой дом.
— Не знала?
— Пока не увидела тебя. Ты ведь обычно приезжаешь в «Магнолию» на машине.
Ее довод показался ему убедительным.
— Да, — согласился Доминик. — На машине мне приходится проделывать пару километров, а если пляжем — чуть больше километра.
Клео вздохнула и сделала шаг назад:
— Думаю, мне пора возвращаться…
— Значит, ты не хочешь посмотреть, где я живу?
Конечно же она хотела, но, собравшись с духом, выпалила:
— Да не особо. Серена будет волноваться, куда я запропастилась.
— Ты и вправду так думаешь? — Такая явная ложь вызвала у него улыбку. — Если я хоть чуточку знаю дорогую тетушку, то она в данный момент лежит в кровати и смотрит свои любимые сериалы. Тебе известно, что Серена без ума от сериалов?
Клео пожала плечами, отчего одна из лямочек ее майки сползла. Она поспешно поправила ее и ответила:
— Она ушла в свою комнату. Это все, что я знаю.
— Поверь мне на слово. — Доминик нахмурился. Его раздражало, что ему опять приходится иметь с ней дело. — Не хочешь выпить чего-нибудь? Безалкогольного. А потом я отвезу тебя домой.
— Спасибо, я сама найду дорогу, — решительно заявила Клео, не сводя глаз с деревянных ступенек, ведущих на террасу.
Она будет дурой, если примет его предложение. Доминику нельзя доверять, тем более после того, как он повел себя с Сарой…
— Что ж, тебе виднее, — безразлично заметил Доминик, и Клео пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться и вспомнить свои последние слова. — Волна прибывает. Мокрые скалы очень скользкие.
Ну и к чему он это сказал? Какого черта он настаивает, если ему нужно держаться от нее подальше?
Клео повернулась и тревожно посмотрела в сторону океана. Расстояние между местом, где она стояла, и водой за последние несколько минут значительно сократилось.
По тому, какие неуверенные взгляды она бросала на него, Доминик понял, что она колеблется.
— Почему… я должна верить тебе? Ты обошелся с Сарой просто ужасно. Она была вся в слезах, когда уходила.
Она еще и дерзит!
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Сарой, — спокойно заявил Доминик и отошел от перил. — Делай что хочешь.
Клео вздохнула и посмотрела на пляж. Волны уже вплотную подступили к каменистым выступам. Она поежилась при мысли, что ей придется снова предолевать эту дорогу.
Доминик вернулся в гостиную. Он наливал себе вторую порцию виски, когда услышал легкие шаги на лестнице.
Осушив стакан одним глотком, он мрачно уставился на свое отражение в зеркале. Доминик сожалел, что не сделал вид, будто не заметил ее, прятавшуюся в кустах.
Пригласить Клео в дом было чистым безумием. Он не хотел видеть ее, вдыхать ее аромат здесь, в этом месте, которое всегда считалось его личным пространством. Да, их тянуло друг к другу, но это было всего лишь сексуальным влечением. Больше их ничего не связывало. Она никогда не простит его отца за то, как он поступил с ее матерью, и вряд ли допустит повторения истории.
Но он по-прежнему хотел ее и не мог бороться со своим желанием. Он хотел ее сильнее, чем когда-либо прежде.
Сара унеслась в слезах, потому что, несмотря на все приложенные усилия, не смогла разбудить в нем и каплю той страсти, которая охватила его сейчас. Интересно, как бы отреагировала Клео, если бы узнала правду?
Это был не самый приятный вечер. Доминик злился из-за того, что ему пришлось играть роль законченного негодяя. Обычно его отношения с женщинами заканчивались по обоюдному согласию.
Или нет? Может, он просто обманывал себя? По словам Сары, у него ужасная репутация. Но почему тогда она с ним встречалась? И почему так страдает из-за разрыва?
Определенно нужно было назначить встречу в ресторане. На людях Сара не посмела бы устраивать ему сцен и кричать. Надо же, она обвинила его во лжи. И заявила, что он переспал с Клео.
Какая дикость!
Она зашла слишком далеко, когда начала угрожать, что расскажет Джейкобу о его предположительном романе с Клео. Позже Сара пожалела обо всем сказанном, но Доминик был уже сыт по горло. Затем она начала рыдать, ведь устоять перед женскими слезами могли немногие из мужчин.
Доминик снова прислушался к шагам. Клео пересекла террасу и замерла. Она стояла в дверях и ждала, когда он посмотрит на нее.
Доминик не повернулся.
«Пусть понервничает», — зло подумал он. Его нервы уже давно были на пределе.
Клео прокашлялась. Что, черт возьми, она подумала, здесь происходит?
Он резко повернулся:
— Входи же, что застыла там? И закрой дверь, пока нас заживо не сожрали москиты.
Клео еще секунду поколебалась, затем медленно ступила на холодный итальянский мрамор и закрыла за собой дверь.
Она оказалась в просторной красивой комнате с высоким сводчатым потолком. Вокруг стояли обитые кожей, парчой и бархатом кресла и диваны. На полу лежал толстый китайский ковер кремового и темно-желтого оттенков. Огромный каменный камин был украшен различными экзотическими цветами: сочными антуриумами и броскими стрелициями, хрупкими орхидеями и нежными лилиями. Над каминной доской висело зеркало.
Доминик стоял возле камина и держал в руках пустой стакан. Клео догадалась, что он пил виски. Она окинула его внимательным взглядом. На нем были черные брюки и наполовину расстегнутая рубашка того же цвета, выставлявшая напоказ загорелую, слегка покрытую курчавыми волосами грудь.
Как же он красив! Клео почувствовала, как ее руки и ноги словно налились свинцом, и ощутила бешеную пульсацию внизу живота. Ей захотелось присесть, чтобы скрыть дрожь в коленях.
Находясь в полуобморочном состоянии, Клео теперь начинала понимать, что должна была чувствовать Селеста, когда ее соблазнял Роберт Монтоя. Возможно, она изо всех сил сопротивлялась, старалась не поддаться искушению. Но в конечном итоге уступила чему-то могущественному и порочному.
В это время Доминик сражался со своими демонами. Он хорошо понимал, насколько опасна сложившаяся ситуация. Прежде с ним никогда такого не случалось, но в происходящем чувствовалась какая-то неизбежность.
Его тело дрожало от возбуждения. А ведь всего несколько минут назад, когда Сара попыталась соблазнить его, он был абсолютно спокоен.
Доминика захлестывала злость на собственную уязвимость. Почему он позволил обстоятельствам управлять его жизнью?!
Клео ждала, пока он заговорит, но Доминик лишь кивнул, как ей показалось немного бесцеремонно, в сторону бара:
— Выпьешь чего-нибудь? Безалкогольного? — натянуто улыбаясь, добавил он.
— Спасибо. — Клео пыталась собраться с мыслями. — Я… бы выпила кока-колы. Если, конечно, можно.
— Кока-колы?
Доминик покачал головой и направился к бару. Он достал из холодильника банку колы. По крайней мере, она не напьется и не совершит необдуманных поступков, мысли о которых никак не идут у него из головы…
Все равно присутствие Клео в доме доставляло невыносимые муки. Она выглядела такой сексуальной в обтягивающей майке и шортах. Перед глазами снова и снова возникало ее обнаженное тело. Он помнил нежность оливковой кожи и невероятно соблазнительный рот.
Его охватило чувство неудовлетворенности. Он вылил содержимое банки в стакан и взял соломинку. После того как Клео выпьет колу, он отвезет ее в «Магнолию». В окружении других людей они будут в безопасности.
Вручая Клео стакан, он нечаянно дотронулся до нее пальцами, и тут же все его добрые намерения испарились. От этого прикосновения его тело бросило в жар.
Он понимал, что нужно отойти на безопасное расстояние, но не мог пошевелиться. Наблюдая, как она посасывает колу через соломинку, он представил, где ему хотелось бы ощутить эти неопытные губы.
То, что он произнес дальше, шокировало не только Клео, но и его самого.
— Давай займемся любовью.
Клео не могла поверить своим ушам. У нее перехватило дыхание, и она еле выдавила из себя:
— Что… что ты сказал?
— Думаю, ты прекрасно услышала, — прохрипел Доминик, ставя свой и ее стаканы на столик. — Я сказал: «Давай займемся любовью». Я хочу тебя.
Клео выглядела растерянной. Это невозможно. Только не после того, что случилось. Он ведь понимает ее чувства по отношению к связи Роберта Монтои и Селесты, ее матери. Как он может предлагать ей такое, зная, чем закончилась старая история?
И не важно, что от слов Доминика ее кровь забурлила, точно раскаленная лава. Несколько минут назад она думала о том же.
Клео устыдилась своих мыслей, тем более что он недавно поругался с Сарой, которую стоило пожалеть. Сейчас Клео должна была презирать Доминика, пытавшегося воспользоваться ею ради удовлетворения грязной похоти.