— Алессандро…
И в это время раздались тяжелые шаги. Алессандро повернулся к вошедшему:
— Карлос, ты как раз вовремя. Думаю, наша гостья готова осмотреть конюшни.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Анита смотрела на нее оценивающим взглядом, и Изабел почувствовала, как краска заливает ее щеки.
— Понравилось ли вам в поместье Алекса?
— Г м м… да, сеньора. Очень, — взволнованно произнесла она, гадая о том, разговаривал ли Алессандро со своей тещей после ее возвращения. На виллу «Мимоза» Изабел привез Карлос, но Алессандро мог и позвонить сюда. Или заехать к ней, между прочим…
— Вам не показалось, что оно слишком уединенное, слишком далеко от города? — настойчиво спросила Анита.
— Мне… не показалось. — Изабел не понимала, куда Анита ведет.
— Нет? — Анита скептически взглянула на нее. — Тогда к делу. — Глаза ее сузились. — Скажите, вы приехали сюда лишь для того, чтобы увидеть его?
— Нет, — дрогнувшим голосом ответила Изабел. — Конечно, нет.
— Может, вы изменили свои намерения, когда приехали сюда? — холодно произнесла Анита. — Алекс, которого вы знали в Лондоне, очень отличается от того мужчины, которого вы видите сегодня.
Изабел судорожно сглотнула.
— Я понятия не имела о том, что Алессандро был вашим зятем.
— Но это не ответ на мой вопрос, сеньора, — резко сказала Анита. — Его внешность оттолкнула вас? Ведь вы не знали о том, что он попал в аварию и получил такие тяжелые травмы?
— Да, не знала, сеньора. Но я предпочитаю перейти к обсуждению менее личных вопросов…
— Полагаю, что вы, как мать, мечтаете поскорее вернуться к своей маленькой дочурке.
— Да.
— И сколько же лет вашей дочке, мисс Джеймсон? Наверное, она совсем маленькая. Я права?
— Почему вы так считаете? — выдавила из себя Изабел.
— Потому что, насколько я понимаю, вы не были замужем, когда познакомились с моим зятем, мисс Джеймсон. Это было всего лишь… три года назад, да?
Изабел глотнула воздуха.
— Эмме почти три года, — сказала она, хотя это было не совсем верно. — И все же… — Она помедлила. — Может быть, мы вернемся к нашему делу?
— Но это и есть наше дело, — любезно возразила ей Анита. — Я хочу знать о вас все, мисс Джеймсон. Прежде чем я раскрою вам свою душу, я должна убедиться в том, что вы… — как бы это сказать? — отзывчивый человек.
Изабел выпрямила спину. Сегодня они сидели в библиотеке, где, как сказал ей Рикардо, Анита написала большинство своих книг. Большая комната, стены которой были уставлены книжными томами в кожаных переплетах, действовала на нее угнетающе, как и все остальное в этом доме.
Посредине стоял квадратный стол из красного дерева, за которым в кожаном кресле сидела Анита. Изабел был предложен обеденный стул с прямой спинкой, предназначенный показать ей ее истинное место.
— Я уверена, что жизнь моя была не столь богата событиями, как ваша, сеньора, — сказала, наконец, Изабел, надеясь увести разговор в сторону. — Можем ли мы поговорить о вашей первой книге? Я читала, что вы написали ее, когда восстанавливались после рождения вашей дочери, Миранды.
— На самом деле не после рождения дочери, а после рождения моего сына, Мигеля, — коротко возразила Анита. — Он умер, когда ему было всего несколько недель. Я восстанавливалась после его смерти, а не после рождения Миранды.
— О о о. — Изабел не знала этого. Ни в одной публикации об Аните не было упомянуто о ее сыне. Это, возможно, и объясняло общий настрой книги, очень мрачной. — Прошу прощения, сеньора. Я не хотела вторгаться в вашу личную жизнь.
— Но разве именно этим вы не занимаетесь в эту минуту? — спросила Анита, удивленно изогнув черные брови.
— Только в той степени, в какой это касается ваших книг, — твердо ответила ей Изабел. — Возвращаясь к вашей первой книге, сеньора, хотелось бы спросить, есть ли исторический прототип у главного персонажа? Существует мнение, что для создания образа Алонсо вы использовали шекспировского Ричарда Третьего.
— Когда вы вышли замуж, мисс Джеймсон?
И снова Изабел испытала шок. Анита явно не собиралась давать интервью, пока не выяснит все, что ее интересует.
— Э… когда мне было двадцать один год, — правдиво ответила она и сразу же поняла, что не это хотела услышать от нее Анита.
— Двадцать один? — с удивлением повторила та. — Значит, вы были замужем, когда познакомились с Алексом. — Она задумчиво поджала губы. — Он знал об этом?
Изабел вздохнула.
— Через два года я развелась, — покорно ответила она. — Мой брак с Дэвидом не был удачным. А через год после того, как мы расстались, он погиб в Индонезии, когда там произошло землетрясение.
— И вы снова вышли замуж? — настаивала Анита. — Эмма не может быть вашей дочерью от первого брака.
— Нет. — Изабел не знала, куда ведет этот разговор, но ей он не нравился. — Я жила одна почти шесть лет.
— Ах вот как! — Анита с неким удовлетворением облизала губы. — Значит, ваша дочь — внебрачный ребенок?
Изабел разозлилась:
— Полагаю, что это мое дело, сеньора! И если вы желаете понапрасну тратить свое время, обсуждая мою личную жизнь, то мы прекращаем это интервью!
— О, мисс Джеймсон! — На лице Аниты теперь отражалось раскаяние. — Я не хотела обидеть вас. Простите меня, сеньора. Я писатель и, естественно, интересуюсь жизнью любого человека, с которым мне приходится общаться. — Она виновато улыбнулась. — Пожалуйста, не расстраивайтесь. Ваша жизнь — это ваше дело, несомненно.
«Да, конечно!» — с яростью подумала Изабел.
Алессандро свернул на подъездную аллею виллы «Мимоза» и поставил свой «лексус» в некотором отдалении от дома. Он не хотел встречаться с Анитой, по крайней мере, пока. Он хотел видеть Изабел — и только Изабел.
Прошло три дня с тех пор, как Карлос увез ее из его поместья. И все эти три дня Алессандро занимался тяжелой физической работой, пытаясь осознать и переварить тот факт, что его чувства к Изабел не поддаются его контролю.
И это было нелегко.
В течение трех лет он много думал о ней. Особенно тогда, когда лежал на больничной койке, мучительно осознавая, что больше никогда не будет таким же, каким был до аварии. К тому времени уже стало ясно, что жизнь его вне опасности, но порванная связка означала, что он никогда не будет ходить нормально. А пластический хирург был вынужден признать, что даже несколько операций не смогут окончательно убрать шрам с его лица.
Алессандро было очень плохо. Он чувствовал себя чудовищем, монстром. Он был уверен, что женщины теперь будут смотреть на него с отвращением или с жалостью. И мысль о том, чтобы приехать в Лондон и предстать в таком виде перед Изабел, была совершенно неприемлема.
Конечно, со временем ситуация улучшилась. С некоторым изумлением Алессандро обнаружил, что некоторые женщины находят его шрам весьма привлекательным. Они смотрели на него как на некоего современного Прометея, поборовшего увечья и боль. «Или дело все-таки в моих деньгах?» — иногда с цинизмом думал он.
И всегда рядом с ним — зримо или незримо — присутствовала Миранда. Всегда недовольная, раскаивающаяся, проклинающая себя и жаждущая доказать свою преданность ему — так, как было принято в их старинных семьях.
Нахмурившись, Алессандро вышел из машины и тихо, чтобы никто не слышал, захлопнул за собой дверцу. Он вздрогнул, когда перенес вес тела на больную ногу. Все три дня он занимался стадом — не слезая с лошади, подгонял отбившихся коров и арканил молодых бычков, — но так и не смог избавиться от мыслей об Изабел. Душевные терзания оказались сильнее физических мук. И он решил покончить с этой ситуацией раз и навсегда. Именно поэтому он отложил свой визит в «Мимозу» до позднего вечера. Темнота поможет ему. Он знал, что Изабел поселили в отдельных комнатах, с входом через веранду, и это было очень кстати. Он должен проникнуть в ее комнаты так, чтобы никто из слуг его не заметил.
Был уже одиннадцатый час, но он надеялся, что Изабел еще не спит.
Анита не звонила ему с тех пор, как он повез Изабел в свое поместье. Она, наверное, подозревала, что у них какие-то отношения… «Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы умножить два на два и вычислить, что Эмма — мой ребенок?» — мрачно усмехнулся он.
Добравшись до веранды и увидев, что в комнатах Изабел еще горит свет, Алессандро вздохнул с облегчением. Хромая, он подошел к двери, а затем, постояв секунду и собравшись с духом, поднял руку и постучал.
Но в комнатах было тихо, и эта тишина, казалось, длилась бесконечно. Он стал уже думать, дома ли она, когда услышал звук шагов.
— Кто там? — послышался напряженный взволнованный голос Изабел, и Алессандро устало прислонился к стене возле двери.
— Это я, — тихо сказал он. — Алессандро. — Он помедлил. — Открой дверь.
И снова тишина, а потом тихо повернулась ручка, и дверь открылась.
Перед ним стояла Изабел в кремовой блузке без рукавов и шортах. Лицо ее вспыхнуло от гнева, но моментально изменилось, когда свет из комнаты упал на его лицо.
— Боже! — воскликнула она. — Ты болен? — Не колеблясь ни минуты, она сделала шаг вперед и взяла его за руку. — Позволь мне помочь тебе.
Алессандро попытался высвободить свою руку.
— Obrigado. Не надо, я сам, — хрипло произнес он, но Изабел не отпускала его.
— Не валяй дурака! — воскликнула она, помогая ему переступить порог. — Как ты оказался здесь? Ты пришел пешком?
— Конечно, нет, — сухо сказал Алессандро, чувствуя, как пот струится по его лицу. Схватившись за спинку стула, он с облегчением опустился на него. — Со мной все в порядке, — добавил он, но Изабел не отходила от него. — Может, ты закроешь дверь? Я предпочел бы, чтобы нас никто не слышал.
— Да, конечно!
Будто только сейчас осознав, что дверь все еще широко открыта, Изабел поспешно кинулась к ней и почти автоматически повернула задвижку.
Алессандро, вытянув перед собой больную ногу, в изнеможении откинулся на спинку стула. Затем, осознав, что Изабел все еще встревоженно смотрит на него, улыбнулся вымученной улыбкой.
— Я выживу, — уверил он ее. — Просто ударился бедром, только и всего. — Он глубоко выдохнул. — Мне уже лучше.
Изабел сжала руки на груди. На лице ее не было никакого макияжа, и с волосами, свободно падавшими на плечи, она выглядела необыкновенно юной. И слишком желанной для того, чтобы он мог оставаться невозмутимым.
— А как ты повредил свою ногу?
— Я только что сказал…
— Нет. Ты знаешь, о чем я говорю. — Изабел вздохнула. — Миранда… Она тоже пострадала?
— А… — Алессандро поднял голову, почувствовав, что боль, наконец, отступила. — Ты имеешь в виду ту автомобильную аварию? Ты думаешь, именно поэтому она покончила с собой? Потому что, в отличие от меня, не могла смотреть на себя в зеркало?
— Нет! — Изабел переступила босыми ногами.
— Миранда действительно была в момент аварии в автомобиле. Но она осталась невредимой…
— О о о…
Алессандро смотрел на нее из-под опущенных век.
— И это все, что ты можешь сказать? — Губы его искривились. — Смерть Миранды никак не связана с аварией.
— Это хорошо.
— Хорошо? — Он с горечью хмыкнул. — Да, наверное, хорошо. По крайней мере, никто не проклинает меня.
— Ты был за рулем, когда это случилось?
Алессандро вздохнул:
— Послушай, давай поговорим о чем-нибудь другом. Я не за этим пришел сюда. Хотя прекрасно понимаю твое отношение к моим увечьям.
Изабел судорожно втянула в себя воздух.
— Ты ничего не знаешь! — с яростью воскликнула она. Она взглянула в сторону стола, за которым, как понял Алессандро, она работала. Рядом с компьютером на серебряном подносе стоял кофейник, и Изабел, немного успокоившись, жестом указала на него:
— Не хочешь ли выпить кофе? Я думаю, он еще не остыл.
— Думаю, что нет, cara. — Алессандро стиснул зубы. — Если это еще одна попытка отвлечь меня, то ты напрасно стараешься.
— Я не пытаюсь отвлечь тебя! — возмутилась Изабел. — Это просто вежливый жест с моей стороны. Боюсь, что не могу предложить тебе ничего более крепкого.
— Ты так думаешь?
Тон его был язвительным, но воображение Алессандро уже начало работать. Изабел явно не осознавала, что на ней нет бюстгальтера, и ее напряженные маленькие соски четко прорисовываются под тонкой тканью блузки. И чувства его еще больше обострились при мысли о том, что под этими маленькими шортиками тоже ничего нет…
Он почувствовал напряжение в паху и заставил себя вспомнить о том, зачем он все-таки сюда пришел. Алессандро понимал, что, если притронется к ней, остановиться не сможет.
— Почему бы тебе не присесть? — предложил он, зная, что ему будет лучше, если она отойдет от него.
— Хорошо. — Безразлично пожав плечами, Изабел уселась на краешек мягкого дивана, обитого парчой, положив ногу на ногу. А затем спросила, будто это только что пришло ей в голову: — Знает ли сеньора Силвейра, что ты здесь?
— Nao. — Голос Алессандро был довольно резким. — Я пришел сюда не для того, чтобы повидаться с Анитой.
— Понятно. — Изабел потерла вспотевшей ладонью колено. — Тогда зачем?..
— Затем. — Алессандро изучающе смотрел на нее из-под опущенных ресниц. — Расскажи мне об Эмме.
Изабел поколебалась:
— Что ты хочешь знать?
Алессандро едва сдержал недовольный стон:
— Не испытывай мое терпение, Изабела! Я хочу знать все. У тебя есть с собой какие-нибудь ее фотографии?
Изабел стало трудно дышать.
— Есть, — неохотно призналась она.
— Могу я их посмотреть?
— Ну, большинство фотографий находятся дома, конечно.
— Я понимаю это. — Алессандро с трудом сдерживал гнев. — Я и не думал, что у тебя с собой будет много фото. Но могу ли я… видеть?
— Хорошо. — Изабел, поднявшись с дивана, подошла к столу, где рядом с подносом лежал ее мобильный телефон. В нем хранились фото ее дочки, которые она всегда возила с собой. Включив телефон, она протянула его Алессандро. — Смотри.
Алессандро медленно просмотрел все фотографии, хранившиеся в памяти телефона, и Изабел не могла угадать, что выражает его лицо.
— Ей сейчас два года?
— Два с половиной, — коротко поправила его Изабел.
— Она очень красивая.
На лице Изабел появилась непрошеная улыбка.
— Она восхитительная, — призналась она. — Но не обольщайся ее наружностью. Эмма — девчонка сорванец.
— Сорванец? — Алессандро, нахмурившись, оторвался от созерцания фото. — Что это значит?
— О, она ведет себя, как мальчишка, — сказала Изабел, не в силах найти другие слова, чтобы описать свою дочь. — Постоянно пачкается, например. И счастлива, когда проводит время в конюшне, вместе с тетей Оливией.
— Понятно. — Алессандро кивнул. — Твоя тетя тоже разводит лошадей?
— Не чистокровных, — сказала Изабел, вспомнив великолепных породистых жеребцов, которых показал ей Карлос. — Она разводит шотландских пони и верховых лошадей для охоты, в основном для спортивных школ или для частного использования.
Алессандро кивнул:
— Мне хотелось бы познакомиться с Эммой.
Изабел открыла рот:
— Ты собираешься приехать в Англию?..
— Тебя это беспокоит?
— Я… — Изабел потеряла дар речи. Затем, овладев собой, сказала: — Меня это не беспокоит, но…
— Да, я поеду в Англию, потому что хочу увидеть свою дочь, — продолжал он, снова устремив взгляд на фото Эммы. Затем печально улыбнулся: — Но не сейчас, малышка, да? Ведь мы же не хотим пугать тебя, да?
Изабел молча смотрела на него. Ей было бы легче проигнорировать его слова, но…
— Ты не испугаешь ее! — воскликнула она. — Эмма — не комнатный нежный цветок. Она жизнерадостный и неунывающий ребенок. Кроме того, дети смотрят на жизнь совсем не так, как взрослые.
— Так, как ты? — с горечью произнес Алессандро, возвращая ей телефон. Затем, не дожидаясь ответа, тяжело поднялся со стула. — Мы еще поговорим, Изабела.