Лиза беспокойно теребила единственную пуговицу на белом шелковом коротком пиджаке, одетом поверх синего узкого платья, специально сшитого ради этого важного события. Она поправила локон, выбившийся из высоко уложенного узла, и переступила с ноги на ногу.
Елизавета чувствовала себя неуютно не только из-за десятисантиметровых каблуков, на которые становилась очень редко, но и потому, что все эти люди вокруг, в основном, конечно же, женщины, собрались здесь поговорить о ее новой книге.
Сегодняшнее волнение Лизы можно сравнить только с ее первой настоящей близостью с мужчиной. Только тогда у нее так же перехватывало дыхание и колотилось сердце. Но Принц остался в прошлом, а первая изданная за границей книга ждала своих читательниц на стеллажах старинного книжного магазинчика. Лизе до сих пор не верилось, что это реальность. Она еще раз ущипнула себя за руку.
Стоя возле маленького столика, отгороженная пространством и незнанием чешского языка, она, тем не менее, чувствовала ответственность за свое творчество. То, что все эти люди пришли сюда, когда могли потратить личное время где-нибудь в другом месте, свидетельствовало о многом, но, тем не менее, Лизе хотелось, чтобы мероприятие наконец-то закончилось.
К ней подошла организатор промоакции — симпатичная худощавая женщина в очках и сером костюме. Она на английском языке сообщила, что сейчас все начнется, но Лизе не о чем беспокоиться. От нее требуется лишь несколько предложений в качестве вступления и, возможно, пожелания собравшимся. Кроме нее выступит представитель издательства и иллюстратор. Затем автор получит возможность пообщаться с читательницами и раздать автографы.
Лиза вымучено улыбнулась и кивнула.
— Трясешься?
Она смерила появившуюся парочку нарочито гневным взглядом. Громов застегнут на все пуговицы, лишь узел галстука слегка сдвинут в сторону. А Камилла…
— Неужели вы… — несмотря на то, что Лиза говорила шепотом, ей пришлось прокашляться. — Но где?
— Было бы желание.
— Я тут места себе не нахожу, а она! Забыла? Тебе скоро в роддом!
— Хватит ворчать, еще четыре месяца впереди. Я не дура, чтобы лишаться радостей семейной жизни.
— Вот! Вам давно пора узаконить свои отношения. ЗАГС, свадьба и все такое.
— Ты забыла медовый месяц.
— Медовый месяц у вас уже был.
— Значит, будет второй. Но… время еще не пришло.
— Ками, твой живот…
— Оставь его в покое. Он мне нравится и Гоше — тоже. И перестань нервировать женщину в положении.
Лиза открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Во-первых ее подруга права, а во-вторых…
Позади пестреющих нарядами женщин промелькнула и исчезла стройная широкоплечая мужская фигура. Эти темные вьющиеся волосы…
Нет, это не он. Ей показалось. Что такой мужчина станет делать на презентации женской книги?
Мероприятие прошло на «Ура!» Лизе удалось вымолвить несколько фраз на приличном английском и даже понять, что все остальные выступающие хвалят ее книгу. Щеки Елизаветы горели от смущения, но душа ликовала — все удалось как нельзя лучше. Если весь тираж будет разлетаться так же, как та сотня экземпляров, которая еще сегодня утром лежала на прилавках магазина, то она окончательно почувствует себя удовлетворенной. И счастливой. Почти.
Она сидела за столиком и с энтузиазмом раздавала автографы. Первый час. Потом у нее заболела шея, потому что Лиза пыталась одарить улыбкой и вежливым взглядом каждого, кто подсовывал ей книгу. Наконец, улыбка превратилась в гримасу, а голова отказывалась подниматься. Она находила в себе силы лишь спрашивать у почитателя ее таланта имя и выводить пожелание на первой страничке книги.
— Рафаэль.
Ручка вывалилась из ее уставших пальцев и закатилась под стол. Замерев, Лиза наблюдала, как Раф сгибается в своем шикарном костюме, залезает под стол, а затем появляется оттуда, держа ручку двумя пальцами. Все происходящее казалось каким-то нереальным, похожим на сон, поэтому едва уловимое прикосновение теплых пальцев к ее щиколотке Лиза восприняла как навеянное ощущение.
Он оказался именно таким, каким Лиза его запомнила — совершенно неотразимым. И ее реакция на него тоже не изменилась. Она заставила себя оторвать взгляд от его синих глаз и взять ручку, пытаясь обуздать внутреннюю дрожь.
— Так и писать?
— Можно Раф.
— Да, конечно.
Ее рука замерла над бумагой — Лиза забыла, что должна написать кроме имени.
— Пиши так, как тебе удобнее. Или просто Рафу от Лизы. Или… ничего не пиши.
Она вывела дрожащими пальцами «Рафу от Лизы», захлопнула книгу и протянула мужчине. И только потом подняла глаза.
Они молча смотрели друг на друга, и нежность в его глазах медленно выплавляла из ее сердца оставшуюся обиду. Рафаэль оставил все дела и пришел на ее первую презентацию за границей. Это оказалось для нее важным. Слишком. Несмотря на то, что она до сих пор считала его неподходящим для себя мужчиной. Летом она не могла с ним разговаривать, но теперь… если он не против…
Пытаясь избавиться от магнетизма мужского взгляда, Лиза посмотрела по сторонам. Рафаэль оказался последним в очереди желающих получить ее автограф. Она поднялась, чтобы быть выше ростом, но все равно ей пришлось запрокинуть голову.
— Спасибо, что пришел.
— Пожалуйста.
— Если честно, я немного устала.
— Мы можем поговорить позже.
Позже? Нет, она не сможет отдыхать, постоянно думая о нем.
— Лучше сейчас. Ками и Громов, они…
— Они по дороге в гостиницу. Ты мне не доверяешь?
Лиза не доверяла себе.
— Не в этом дело. Куда пойдем?
— Если ты не против, за углом есть маленький ресторанчик.
— Маленький — это хорошо. Я не привыкла к толпе.
Ресторан оказался не только маленьким, но и очень уютным с чудесными гравюрами старой Праги на стенах и круглыми столиками, украшенными вазочками с живыми цветами. Рафаэль помог снять ей шубку и проводил к уединенному столу у окна. Лиза предоставила ему возможность выбрать для себя салат, десерт и вино, а сама с интересом разглядывала заснеженные улицы, но думала при этом о мужчине, сидевшем напротив и делавшим заказ с таким же изяществом, с каким принимал его в Анталии.
Официант ушел, но они еще некоторое время молчали, рассматривая друг друга. Теперь Лиза заметила, что он похудел, его скулы обозначились резче, а глаза стали больше.
— Я скучал.
— А твоя невеста?
— Я уже говорил тебе — у меня нет невесты. И жены. И… любовницы. — Наверное, ее лицо выражало недоверчивость, гложущую Лизу изнутри, потому что Раф взял ее за руку и повторил. — Все это время я думал только о тебе.
— Тогда… почему не приезжал? Пол года прошло.
— Ты хотела меня видеть? Впустила бы в свой дом?
— В дом? Не знаю. Но мы могли бы посидеть где-нибудь. Как сегодня. Поговорить.
— Я думал… Ками сказала…
— Ты общался с Ками?
— Мне казалось, ты не хочешь меня видеть, а я хотел быть в курсе. Мне необходимо знать, что с тобой все в порядке.
— У меня — все хорошо, как видишь.
— Да. Вижу. Ты счастлива?
— Сегодня? Да. Такие дни бывают нечасто.
— Поздравляю с успехом. Ты — очень талантливая.
Она улыбнулась. Черты его лица тоже смягчились, будто спало напряжение.
— Спасибо. Не знаю, читал ли ты мою книгу, но у тебя есть повод обвинить меня в плагиате. Я украла твою сказку.
— Считай, что это подарок.
Он ласково перебирал ее пальцы, и Лизе стало так хорошо и спокойно, как когда-то в его объятиях. Что же он за человек, если ему удается так сильно влиять на нее?
Им принесли заказ. Они наслаждались едой и мирно комментировали презентацию, но…
— Кто ты? — Лиза таки решилась спросить.
— Странный вопрос.
— Напомню, что один раз ты уже соврал мне.
— Но я же не знал, что ты окажешься такой особенной. Это была лишь проверка и… защита.
— От охотниц за деньгами?
— Да, что-то в этом роде.
— Но мне не нужны твои деньги.
— Теперь я знаю это.
— Ненавижу ложь.
— Это я тоже понял.
— Так кто ты?
— Рафаэль Раллис. Мой отец — греческий бизнесмен.
— Греческий? А я думала…
Оказывается, она совсем ничего не знала о мужчине, с которым занималась любовью.
— В Турции у меня только одна гостиница. Весь остальной бизнес — в Греции. Почти весь.
— Значит, Громов…
— Он — мой партнер.
— И все это время он все знал и ничего мне не сказал?
— Ты не хотела об этом говорить.
— Не имеет значения.
Она вдруг разозлилась. Ками и Громов — кроме мамы самые близкие ей люди — скрыли от нее такие серьезные вещи. И не важно, что она отмахивалась от разговора. Эти двое могли настоять.
— Прямо мисс — противоречие.
— Сам такой. — Наверное, еще ни одна женщина ему так не отвечала. Раф от удивления приподнял брови, но Лизу уже охватил азарт. — Что еще я не знаю?
— Ну…
— Продолжай.
— Моя мама живет под Полтавой.
— Где?!
— Вместе с отчимом.
— И…
— Я закончил там школу, затем военное училище, некоторое время служил. Вместе с Громовым. А потом мой родной отец позвал меня в Грецию.
— Понятно. С тех пор ты стал богатым дяденькой и завидным женихом. Так что ты делаешь здесь — вместе с невзрачной писательницей романов?
— Что делаю? Ем. Разговариваю.
— Почему со мной? Не с той зеленой красоткой или какой-нибудь другой, но такой же красивой женщиной?
— Лиза, что случилось? Мы так хорошо разговаривали.
— Да, разговаривали. Я хочу знать, почему именно со мной?
— Я не понимаю… Ты — симпатичная, приятная, сексуальная…
— Да? Продолжай.
— Ты мне нравишься.
— И не претендую на твое богатство.
— Ну да. А что тут такого?
— Тебе понравилось со мной спать?
— Очень. Я этого не скрывал.
— Вот!
— Лиза, ты меня с ума сведешь! Что значит твое «вот»?
— Ты хотел меня, а я тебе отказала. И только поэтому ты здесь, со мной. Ты не рассказал бы мне о себе, если бы я тебя не вынудила. Ралисс… Я правильно запомнила? — Он кивнул, явно не понимая, к чему она клонит. — Так вот, Раллис, ты не читал мою книгу. Если бы ты это сделал, то знал бы, чего желала Арзу.
Лиза поднялась, взяла свою сумочку, достала деньги.
— Господи, женщина, ты меня в могилу сведешь! Да читал я твою книжку! И убери бумажки!
— Очередная ложь! Но я больше не желаю ничего слушать. Прощай!
Лиза бросила на столик несколько купюр и бросилась к выходу. Она еле удержалась, чтобы не оглянуться. К счастью у выхода стояло такси. Лиза плюхнулась на заднее сидение, держа шубку в руках, и только тогда посмотрела в сторону ресторана. Раф остался сидеть у окна.
— Как ты могла?
Ками носилась по номеру отеля, как фурия, а Лиза никак не могла понять, что случилось. Она только начала возмущаться поведением Рафа, как ее благодушно настроенную подругу словно подменили. Та вскочила с дивана, оттолкнула Громова, который пытался ее удержать, и начала орать на Елизавету.
— А что я такого сделала?
Лиза почти обиделась на Камиллу. Вместо того, чтобы поддержать свою лучшую подругу в ее праведном негодовании, да еще в такой знаменательный день, та взъерепенилась и стала похожа на симпатичного волнистого попугайчика.
Внезапно этот желтый попугайчик резко затормозил возле Лизы и ткнул в нее пальцем.
— Никогда не думала, что ты способна быть такой неблагодарной!
— Почему? Я уже сказала спасибо — и тебе, и Гоше, и всем остальным.
— А Рафаэлю?
— Он-то здесь причем?
— Причем? Раф?
— Камилла, думаю, он ей ничего не сказал. Успокойся, пожалуйста. Тебе нельзя волноваться.
Интересно. Она чего-то не знает?
Лиза подозрительно посмотрела на Громова.
— О чем же он умолчал? Давай, выкладывай, раз начал.
Гоша некоторое время молчал, потирая кончиками пальцев подбородок, а затем покачал головой.
— Нет, без его разрешения не буду.
Она уже хотела возмутиться, но ее опередила Камилла.
— Тогда, я скажу. И не смей мне мешать! — открывший рот Громов тут же его закрыл и пожал плечами. — Рафаэль — владелец «Буквицы». Поняла?
Пока Гоша ловил Камиллу и силой усаживал ее на диван, до Лизы начало доходить сказанное.
— Ты имеешь ввиду, что Раф издал мою книгу?
— Я уже это сказала. Громов, не дави на меня, а то я не выйду за тебя замуж.
Тот лишь прижал ее к себе покрепче, обхватив ладонями живот, и ласково прикусил ушко.
— Ты уже моя жена перед Богом. Мы обвенчаны. Забыла?
— Забудешь тут. Твоему сыну лишь двадцать недель, а он уже не дает мне спать.
— Сын? Ты уверена?
— Я — да, а вот врачи пока не знают. Для тебя это важно?
— Нет.
— А чего тогда скис?
— Я задумался. Пора свадебку играть.
— Не хочу. Мне слишком нравится, как ты уговариваешь.
— Голубки, я с удовольствием повеселюсь на вашей свадьбе, но кто-то мне, наконец, объяснит — зачем?
Лиза так растерялась после неожиданной новости, что никак не могла решить радоваться ей или плакать. Плакать не хотелось. Она уже успела нареветься, пока эта парочка соизволила ее навестить. Что качается радости… Господи, что она ему наговорила?!
— Вот и я о том же. Зачем торопиться со свадьбой?
— Камилла, выйди ты за него, в конце концов. Замучила совсем мужика. Признайся, ты сама только об этом и думаешь?
— Страшно.
— Любимая, чего ж страшно-то? Только колечко на палец наденешь, да в паспорте штамп поставят.
Лиза с умилением наблюдала за воркованием влюбленных, но сейчас ее волновало совсем другое.
— Громов, хоть ты мне объясни толком, как все это произошло.
Гоша оторвался от губ Камиллы и сообщил:
— Раф вбил себе в голову, что если купит издательство и напечатает твои сказки, то ты поймешь, что он не такой уж плохой парень и…
Лизу осенило.
— Он прочитал!
— Возможно, но я не уверен. Это важно?
— Да. Он читал и знает, о чем мечтала Арзу. Точнее, думала, что мечтает об этом.
Две пары встревоженных глаз изучали ее лицо.
— Лизочек, с тобой все в порядке? Дорогая, если Раф тебе не нравится, ты не обязана…
— Я должна бежать. Где он?
Лиза поднялась с твердым намерением извиниться перед любимым человеком за то, что обвинила его во лжи. Она заправила за ухо непослушный локон и схватила сумочку.
— Лизок, у тебя тушь под глазами растеклась.
— Могла бы и раньше сказать.
Она начала рыться в сумочке, когда в разговор встрял Громов.
— Не хочу никого разочаровывать, но Рафаэль улетел домой.
— Как? Так быстро!
— Он… торопился.
Улетел. Обиделся.
Она его обидела. Почему он промолчал? Почему она не поинтересовалась?
Рафаэль столько сделал для нее! Как оказалось, своим сегодняшним успехом она во многом обязана именно ему. Только теперь Лиза это поняла. Еще она осознала одну важную вещь — этот мужчина нужен ей. Но нужна ли ему капризная писательница? Вот в чем вопрос.
— Мы можем тотчас отправиться в аэропорт, — неугомонная Ками все поняла и пыталась хоть как-то поддержать подругу. — Шенгенская виза у нас есть. Громов, что там еще нужно?
Гоша уже собирался что-то сказать, но Лиза его опередила.
— Нет, я возвращаюсь домой.
Так будет правильно. Даже если она виновата — тем более, если она виновата — нужно дать ему время подумать, решить. Даже если это обречет ее на одиночество.
— Лиза, я не хочу вмешиваться, но ведь ты любишь его. Зачем так мучиться? Раф тоже влюблен.
— Кто знает. Может, это лишь извинение.
— Тогда лети к нему и выясни это!
— Это будет выглядеть, как благодарность.
— Ну и что?! Какая разница?
— Ками, благодарность — это слишком мало. Как и извинение.
— Громов, унеси меня отсюда, а то я сейчас начну быть гостиничную посуду. Два упрямца!
Гоша, молча, с Камиллой на руках встал с дивана и направился к двери.