– Ты ничего ей не сделала, – сказал он. – Если я и обошелся с ней плохо, поверь мне, она это переживет. Она найдет себе другого жениха, богаче и красивее меня.
– Красивее тебя не бывает, – ответила Лилли с улыбкой, затем, посерьезнев, закусила губу: – Думаешь, она любит тебя по-настоящему?
– Нет, – твердо ответил Алессандро. – Она просто была убеждена в том, что мы прекрасно друг другу подходим.
Услышав это, Лилли погрустнела, и он, обняв ее за плечи, поспешно добавил:
– Но теперь у меня есть ты. Мать моего будущего ребенка. Женщина, с которой мне так хорошо в постели, как ни с кем еще не было.
Лилли облегченно вздохнула и рассмеялась:
– И я поеду с тобой в Рим.
Все инстинкты кричали Алессандро, что он не должен брать ее с собой, но, увидев в ее глазах мольбу, он понял, что не может ей отказать. По правде говоря, ему тоже не хочется с ней расставаться.
– Хорошо, cara, в Рим так в Рим.
– Спасибо! – воскликнула она, крепко его обняв. – Ты не пожалеешь об этом. Вот увидишь. Я смогу себя защитить. Я не боюсь твоих друзей.
Пока она покрывала поцелуями его щеки, Алессандро почти поверил в то, что поступил правильно. Он сказал себе, что сможет ее защитить. За эти девять дней она обрела уверенность в себе. Что было причиной столь быстрых перемен? Уроки итальянского? Уроки этикета?
Что бы это ни было, с ней все будет в порядке. Ему не о чем беспокоиться. В конце концов, они женаты, и у них будет ребенок. Что в Риме может их разлучить?
Глава 9
Столица Италии. Вечный город. Как по-итальянски будет «катастрофа»? Во время очередного ужина с друзьями Алессандро в фешенебельном ресторане Лилли снова пряталась в дамской комнате. Она стала знатоком ресторанных дамских комнат.
С тех пор как они с Алессандро прибыли в Рим три недели назад, он постоянно торчал в своем офисе. Если не читать ночных часов, когда они занимались любовью, они виделись только за ужином, на котором почти всегда присутствовали его друзья. Они были рады видеть Алессандро, а ее присутствие у них особой радости не вызывало.
Последние два часа она сидела за столом с застывшей на лице улыбкой, в то время как Алессандро и его друзья оживленно болтали по-итальянски и смеялись. Ей было скучно и неуютно, но она понимала, что сама во всем виновата. В их первый вечер в Риме Алессандро повел ее в ресторан, где меню было на английском. Это было очень мило с его стороны, но она так разнервничалась, пытаясь понравиться его друзьям, что буквы в меню запрыгали у нее перед глазами. В конце концов она передала меню Алессандро и с улыбкой сказала, что доверяет его вкусу. После этого она попросила его выбирать рестораны с итальянским меню, чтобы у нее был предлог их не читать. Она настаивала на том, чтобы он разговаривал с друзьями на их родном языке.
– Таким образом я быстрее выучу итальянский, – сказала она ему.
В компании его друзей она чувствовала себя некомфортно и жалела, что не может по вечерам оставаться дома и заниматься изготовлением украшений или переоборудовать одну из комнат палаццо в детскую. По правде говоря, даже недавняя поездка к врачу в обществе шофера и телохранителя доставила ей больше удовольствия, чем эти посиделки в модных ресторанах.
Прячась в кабинке дамской комнаты, Лилли рассматривала мыски своих бежевых туфель от «Прада». Она продержалась два часа, прежде чем прийти сюда. Поскольку она беременна, никто не видит в ее долгих отлучках ничего странного.
Узкое бежевое платье было слишком тесно ей в талии, и она пожалела, что съела столько хлеба. Ни одна из других женщин за столом не ела хлеб. Должно быть, они питаются сплетнями.
«Это плод твоего воображения», – сказала она себе. Ее итальянский еще очень плох. Эти женщины могли говорить о чем угодно. Она могла неправильно истолковать их косые взгляды. Как только ее знания языка улучшатся, она, несомненно, обнаружит, что они милые и ничего против нее не имеют. Дверь дамской комнаты открылась.
– Ты можешь поверить, что Алессандро женился на этой толстой девице, которая не умеет читать и не может ничего рассказать о себе? – прозвучал женский голос.
– Это настоящая трагедия, – согласилась другая женщина. – Мне тоже не верится, что такой утонченный мужчина, как Алессандро, был пойман в ловушку этим глупым маленьким ничтожеством.
– Ну, я бы не сказала, что она маленькая, – усмехнулась обладательница первого голоса.
Дрожа, Лилли посмотрела в щель в двери кабинки и увидела Джулию и Лукрецию, красящих губы перед зеркалом. Обе были богатыми наследницами, которые, выйдя замуж, преумножили свое богатство. В своих нарядах от-кутюр они походили на костлявых моделей с миланских подиумов.
– На ее месте должна быть Оливия, – сказала Джулия, припудрив нос.
– Скоро она снова будет с нами, – заверила ее Лукреция, закрыв помаду и убрав ее в свой серебристый клатч. – Эта толстая вымогательница поймет, что ей не место среди нас. Когда на свет появится ее отродье, она надоест Алессандро. Он отправит ее назад в Америку и вернется к Оливии. Они идеально друг другу подходят. – Она посмотрела на Джулию: – Ты закончила?
– Думаю, да, – ответила та.
Улыбаясь друг другу, они покинули дамскую комнату и захлопнули дверь.
Сердце Лилли бешено колотилось, на лбу выступила испарина. «Ты сама во всем виновата. Не нужно было от них прятаться», – сказала она себе. Выйди она из кабинки сразу, как только Джулия и Лукреция здесь появились, они бы не были с ней так грубы.
Вдруг ее осенило.
Они говорили по-английски!
– О, – тихо произнесла Лилли, медленно открыла дверь и вышла из кабинки. Увидев свое отражение в зеркале, она поняла, что ей не подходит строгое платье-футляр. Оно в том же стиле, что и наряды Джулии и Лукреции, но вместо того, чтобы делать ее похожей на этих заправских модниц, оно увеличивает визуально ее бедра и придает ее коже нездоровый оттенок.
Алессандро говорил, что его друзья будут ее критиковать, но она ему не поверила. Она даже не представляла себе, что кто-то может быть таким жестоким по отношению к человеку, который ничего ему не сделал.
Интересно, что сказали бы Джулия и Лукреция, если бы узнали, что она дочь Уолтона Хейнсбери? Стали ли бы они относиться к ней с большим уважением? Почему-то она в этом сомневалась. Они нашли бы повод над ней посмеяться.
Глядя на свое отражение в зеркале, Лилли тяжело сглотнула. Боль обиды, которую ей нанесли, была сильна, но она не подаст виду. Расправив плечи, она пошла по коридору.
Ее каблуки ритмично постукивали по мраморному полу, когда она шла по залу ресторана, полному состоятельных посетителей. Когда она увидела Алессандро, сидящего рядом с Джулией, Лукрецией и их мужьями и смеющегося вместе с ними, ее смелость куда-то улетучилась. Повернувшись, она направилась в сторону бара.
Красивый молодой бармен в белом пиджаке, вытирающий бокалы бумажным полотенцем, произнес:
– Si, signorina?
Лилли посмотрела на полки с бутылками. Ей не помешало бы сейчас чего-нибудь выпить для храбрости, но она ждет ребенка. В последний раз она употребляла алкоголь на балу «Прециози ди Каэтани». Тогда Алессандро заставил ее почувствовать себя красивой и желанной.
На ее глаза навернулись слезы.
– Signorina? Prende qualcosa?[9] – спросил ее бармен.
Она вытерла глаза.
– Acqua frizzante, per favore.[10]
Чья-то сильная рука схватила ее за плечо. Повернувшись, она обнаружила, что это не Алессандро, а темноволосый мужчина со светло-голубыми глазами, знакомый ее мужа, которого она видела на днях на коктейльной вечеринке. Владимир Ксендзов, магнат из России, владеющий золотыми приисками на Аляске.
– Здравствуйте, Владимир.
Мужчина смотрел на нее с интересом:
– Что вы здесь делаете? – Он огляделся по сторонам: – Где ваш муж? Вы неважно выглядите. Вам нездоровится?
– Я в порядке. – Сдерживая слезы, она повернулась лицом к бармену, который протянул ей стакан воды. – О нет. Я забыла кошелек.
– Пожалуйста, позвольте мне, – сказал Владимир, доставая свой бумажник. Его брови взметнулись, когда бармен назвал ему сумму. – Так мало?
– Это вода, – ответила Лилли. – Я жду ребенка.
– А-а, – произнес Владимир. – Мои поздравления.
– Спасибо. Кроме нас с Алессандро об этом пока никто не знает. – Лилли бросила взгляд на столик, за которым сидел ее муж. – Уверяю вас, что, если бы мне было можно выпить что-нибудь покрепче, я бы это сделала.
Владимир поймал направление ее взгляда и понимающе кивнул:
– Вам нечего бояться, Principessa. Ваш муж от вас без ума. Я видел, как он на вас смотрит.
Прижав холодный стакан к своей разгоряченной щеке, Лилли прошептала:
– Вы, наверное, хотели сказать, как он на меня не смотрит.
– В таком случае он дурак. – Его взгляд упал на ее ожерелье из горного хрусталя. – Оно прекрасно. Где вы его купили?
– Я сделала его сама. Алессандро не хочет, чтобы я носила его в Риме. Он говорит, что из-за него его друзья могут надо мной смеяться, но мне все равно. Они и так надо мной смеются.
Он провел пальцем по нижнему краю ожерелья:
– Это же произведение искусства.
Его прикосновение, пусть и безобидное, заставило ее почувствовать себя неловко. Алессандро может за ними наблюдать и неправильно истолковать ситуацию. Впрочем, было бы неплохо, если бы он ее приревновал.
Посмотрев на его столик, она обнаружила, что он продолжает смеяться вместе со своими дузьями, не обращая на нее никакого внимания.
Ее глаза наполнились слезами. Как бы ей сейчас хотелось оказаться вместе с Алессандро на Сардинии подальше от остального мира! Она сама виновата. Он предупреждал, что ей будет плохо в Риме, но она все равно поехала с ним.
– Позвольте, я отведу вас к нему, – сказал Владимир.
Когда они подошли к столику, за которым сидел Алессандро, смех тут же стих.
– Cara. – Ее муж повернулся к ней с улыбкой: – Я уже начал гадать… – Затем он увидел позади нее Владимира, и его взгляд посуровел. – Добрый вечер, – холодно произнес он.
– Ваша жена плохо себя чувствует, – сказал Владимир. – Полагаю, вам следует отвезти ее домой.
– Да. – Поднявшись, Алессандро положил на стол несколько банкнот, попрощался с друзьями и, обняв Лилли за талию, повел ее к выходу.
Когда работник парковки пригнал его «феррари», Алессандро помог Лилли забраться на пассажирское сиденье.
Он молча вел автомобиль на большой скорости по улицам Рима. Лилли наблюдала за ним краем глаза. Его лицо было мрачным.
Чем больше она старается доставить ему удовольствие, тем хуже у нее это получается.
– Прости, – прошептала она. – Я не хотела, что бы ты так рано покинул своих друзей.
Алессандро дернул ручку переключения передач сильнее, чем это было необходимо.
– Я бы предпочел, чтобы ты сочла необходимым сказать о своем плохом самочувствии мне, а не Владимиру Ксендзову.
– Я просто пыталась…
– Не надо ничего говорить, – перебил ее Алессандро, заезжая в ворота палаццо, которые открыл охранник.
Оставив автомобиль посреди двора, он быстро направился к дворцу, построенному в шестнадцатом веке. Полная ярости и обиды, Лилли последовала за ним.
Алессандро уже поднимался по лестнице на второй этаж, когда она крикнула ему снизу:
– Ты несправедлив!
Остановившись, он, развязывая галстук, посмотрел на нее горящими глазами:
– Ты идешь в спальню?
Лилли уставилась на него в замешательстве. Ей безумно хотелось пойти с ним. Как бы сильно она на него ни злилась, желание было сильнее. Но как можно заниматься любовью, когда они оба в ярости? Она неистово покачала головой.
– В таком случае я иду к тебе.
Не успела Лилли опомниться, как он оказался рядом и, схватив ее за плечи, безжалостно впился ртом в ее губы. Когда она попыталась вырваться, он прижал ее к балюстраде лестницы, и его язык безжалостно ворвался в глубь ее рта. Ее вероломное тело тут же на это отреагировало. Соски затвердели под одеждой, внизу живота разлилась сладкая боль, и она позволила ему уложить ее на мягкий ковер. Издав низкий гортанный звук, он задрал подол ее платья и принялся расстегивать свои брюки. Это отрезвило ее.
– Нет, – пробормотала она, схватив его за запястье.
Его глаза расширились. Выдохнув, он отстранился, поднялся и стал застегивать брюки.
– Чтобы я больше тебя не видел рядом с Владимиром Ксендзовым, – холодно произнес он и, не сказав больше ни слова, пошел наверх.
Лилли сидела на полу в полной растерянности. Он почти занялся с ней любовью. Она почти позволила ему это! Затем, когда она сказала «нет», он просто ушел.
Ее ярость усилилась. Поднявшись, она поправила платье и отправилась следом за ним в спальню.
Из ванной доносился шум воды. Войдя внутрь, она увидела обнаженного Алессандро в душевой кабине. Отодвинув прозрачную дверцу, она протянула руку и выключила воду.
– Какого черта? – возмутился он.
Сложив руки на груди, она сердито бросила:
– Как ты смеешь так со мной обращаться?
– А чего ты ожидала? – отрезал он. – Что я осыплю тебя поцелуями с головы до ног, после того как ты весь вечер флиртовала с другим мужчиной?
– Я не флиртовала с ним! Он успокаивал меня. После того, как…
Глаза Алессандро сузились.
– После чего?
Лилли сглотнула, сдерживая слезы:
– Это не имеет значения.
Выйдя из душевой кабины, он произнес тоном, не терпящим возражений:
– Скажи мне.
Увидев в зеркале отражение его великолепного мускулистого тела рядом с ней, она почувствовала себя толстой и неуклюжей в своем дурацком бежевом платье.
– Не могу.
– Скажи!
– Они плохо обо мне говорили, – ответила она, содрогнувшись.
– Кто?
– Ты был прав, – прошептала Лилли. – Мне не следовало приезжать в Рим. – Она часто заморгала, чтобы сдержать слезы: – Мне здесь не место.
Алессандро схватил ее за плечи. Его глаза неистово сверкали.
– Просто скажи мне кто.
– Они вошли в дамскую комнату, где я пряталась в кабинке…
– Ты пряталась?
– …и начали разговаривать друг с другом. По-английски, чтобы я все поняла. Они назвали меня толстой и глупой и сказали, что ты со мной разведешься. Что они ждут не дождутся, когда ты вернешься к Оливии.
Какое-то время Алессандро молча на нее смотрел. Его губы были сжаты в тонкую линию. Затем он неожиданно отпустил ее, отвернулся и направился к двери.
Он снова от нее уходит, не сказав ни слова!
– Неужели тебе все равно? – спросила она.
Алессандро повернулся. На его лице была ярость.
– Мне не все равно, – ответил он. – Они пожалеют, что причинили тебе боль.
– Что ты собираешься делать? – испуганно произнесла Лилли, прочитав в его глазах мрачную решимость.
– Поскольку речь идет о женщинах, побить я их не могу. Но я могу отобрать у них то, что они больше всего любят. Их деньги.
– Каким образом?
– Всего несколько звонков нужным людям – и их мужья лишатся своих тепленьких местечек. – Его улыбка была похожа на волчий оскал. – Они останутся без гроша.
Лилли уставилась на него с разинутым ртом:
– Я думала, что они богаты.
– Это лишь видимость. На самом деле они по уши в долгах.
– Я думала, они твои друзья.
Его губы дернулись в презрительной усмешке.
– Друзья?
– Мне показалось, что ты хорошо проводишь с ними время.
– Я вырос вместе с ними, – ответил он, – но наши отношения никогда нельзя было назвать близкими.
Глядя на него, Лилли подумала о своих друзьях. Вспомнила, как в детстве играла вместе с Лизой, дочкой их экономки. Как каталась на велосипеде и на коньках со своей школьной подругой Кэти. У Алессандро ничего этого не было. Его друзья были ненастоящими. Ее сердце наполнилось сочувствием, и остатки гнева улетучились.
– Мне не нужна месть, – сказала она, подойдя ближе к нему. – Мне нужен только ты. Я люблю тебя, Алессандро.