Ее большие карие глаза смотрели на него с надеждой.
– Правда?
– Да. – Он опустил руку. – У меня было много неудачных попыток начать свой бизнес, прежде чем я сколотил свой первый капитал. Я продавал пластиковые браслеты.
Лилли изумленно рассмеялась:
– Ты продавал пластиковые браслеты? Я тебе не верю.
– Это правда, – улыбнулся он. – Мода на них тогда распространилась по всей Америке. Так я заработал свой первый миллион. Я был решительно настроен преуспеть. Я много раз терпел неудачи, но все равно не сдавался. – Он погладил ее по волосам: – Ты такая же. Просто ты пока об этом не знаешь.
– Ты так думаешь? – удивилась Лилли.
Он кивнул:
– Если это для тебя по-настоящему важно, ты сделаешь так, чтобы у тебя все получилось, чего бы тебе это ни стоило.
– Почему ты так хотел преуспеть?
– После смерти моего отца мне пришлось выплачивать его долги. Я вылетел из Стэнфорда и работал по двадцать часов в день. – Он отвернулся: – Я дал себе слово, что больше никогда не буду чувствовать себя беспомощным.
– Беспомощным? Но ты же принц!
– Принц без королевства, – усмехнулся он. – Титул я унаследовал от военачальника, жившего в пятнадцатом веке. Мужчины в моей семье всегда были слабыми и порочными.
– Но не ты, – искренне произнесла она, глядя на него своими ясными глазами. – Ты глава «Каэтани ворлдвайд». Ты создал на пустом месте огромную компанию. Все тобой восхищаются.
Алессандро вдруг почувствовал себя неловко.
– Во мне нет ничего особенного, – сказал он. – Если я смог открыть свое дело, значит, сможешь и ты. Для начала составь бизнес-план.
– Это будет трудно сделать, поскольку я читаю буквы и цифры в неправильном порядке.
– У тебя дислексия?
Она кивнула.
– И ты работаешь в канцелярии?
Неожиданно она улыбнулась:
– Теперь ты понимаешь, почему мне приходится задерживаться на работе. У меня никогда ничего не получалось хорошо, за исключением украшений. Возможно, именно по этой причине мой отец считает, что я не способна сама о себе позаботиться. Он сказал, что лишит меня наследства, если я не вернусь в Миннесоту и не выйду замуж за одного из его менеджеров.
– Лишит наследства? – Алессандро представил себе фермера, который работает не покладая рук на своем небольшом земельном участке. – Он хочет, чтобы ты занималась фермерством, как и он?
Лилли нахмурилась:
– Мой отец не фермер, а бизнесмен.
– А-а, – ответил Алессандро. – У него свой ресторан? Может, прачечная-автомат?
Она отвела взгляд:
– Что-то в этом роде. Мои родители развелись несколько лет назад, когда моя мать тяжело заболела. День ее смерти был самым ужасным в моей жизни. Мне пришлось уехать, и я… э-э… устроилась на работу к одному родственнику… э-э… к моему кузену.
Неожиданно она начала запинаться от волнения, причина которого была ему неясна.
– Мне жаль, – тихо сказал Алессандро. – Моя мать тоже умерла несколько лет назад. Отношения с отцом у меня всегда были сложными.
Сложными – это еще мягко сказано. Его отец, принц Лука Каэтани, женился на матери Алессандро ради ее денег, а затем потратил их на своих любовниц. Он умер, когда Алессандро было девятнадцать. Он оставил после себя кучу долгов и неизвестное число незаконнорожденных детей. Как его единственный законный ребенок, Алессандро унаследовал его титул, но каждый год появляется какой-нибудь проходимец, который утверждает, что они родственники, и просит у него денег.
«Просто подожди, пока ты станешь старше, сынок, – сказал ему отец незадолго до своей смерти. – Ты будешь таким же, как я. Вот увидишь».
Тогда Алессандро поклялся самому себе, что никогда не станет таким, как его отец. Да, он эгоист, но не чудовище.
– Я подумывала о том, чтобы вернуться, – призналась Лилли, – но теперь я знаю, что не сделаю этого. Ты заставил меня почувствовать себя смелой. Поверить в то, что я смогу добиться того, чего хочу. Смогу наконец рискнуть.
Сердце Алессандро учащенно забилось, и он так сильно сжал руки в кулаки, что костяшки пальцев побелели.
Лилли уже начала в него влюбляться. Возможно, она пока этого не осознает, но ее глаза сказали ему все. Если он продолжит с ней отношения, скоро она утратит свою жизнерадостность, и на душе у нее будет так же уныло и пусто, как у него.
Он переступил черту. Забрал у нее невинность и не может дать ей взамен что-то столь же ценное. Разве он не чудовище?
Он отвернулся и посмотрел в окно. Через пару часов над холмами забрезжит рассвет.
Есть только один способ сократить ее потери. Сделать так, чтобы на ее сердце осталась небольшая рана, но оно не было разбито.
Он закрыл глаза и вздохнул.
Ему придется ее отпустить.
– Уже почти утро, – грустно произнесла Лилли, поглаживая своими маленькими ладошками его грудь. – Через несколько часов я поеду на работу.
А что будешь делать ты?
Он открыл глаза:
– Полечу в Мексику.
Лилли глубоко вдохнула.
– Алессандро, – прошептала она. – Я хочу, чтобы ты знал, что я…
Повернувшись, он прижал палец к ее губам:
– Давай не будем разговаривать.
Приблизившись к ней, он вдохнул ее пьянящий аромат и позволил себе в последний раз насладиться ее теплом и красотой.
– Эти выходные были самыми счастливыми в моей жизни, – прошептала Лилли. – Мне жаль, что они закончились. – Она грустно улыбнулась: – Через несколько часов ты забудешь о моем существовании.
– Я никогда тебя не забуду, Лилли, – сказал Алессандро, и это была чистая правда.
– О, – выдохнула она.
Ее взгляд выражал чувство облегчения и благодарность. Похоже, она решила, что его слова означают, что у них может быть будущее. На самом деле это не что иное, как прощание.
– Тогда подари мне поцелуй, который я никогда не забуду, – сказала она, приложив ладонь к его небритой щеке.
Алессандро посмотрел на ее полные розовые губы, и его снова захлестнула волна желания.
«Последний раз», – сказал он своей совести. Он расстанется с ней на рассвете. Отпустит ее, пока не разбил ей сердце.
С этой мыслью Алессандро поцеловал ее, затем, забрав у нее подушку, уложил Лилли на матрац и опустился поверх ее обнаженного тела.
Он знал, что воспоминания о радости, которой светятся сейчас ее глаза, и ее странная вера в его хорошие качества будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.
Его пронзила боль сожаления.
Затем он приподнял бедра Лилли, закрыл глаза и слился с ней воедино.
Глава 5
Месяц спустя Лилли сидела в отделе кадров. Лампы дневного света мерцали и гудели, действуя ей на нервы. Она чувствовала себя плохо и очень надеялась, что ослышалась.
– Мне жаль, мисс Смит, но мы должны вас отпустить, – сказал ей приятный пожилой мужчина, сидящий в кресле напротив. – Боюсь, «Каэтани ворлдвайд» не самое подходящее для вас место.
Почувствовав тошноту, Лилли сделала глубокий вдох. Она знала, что это произойдет. Знала, что, несмотря на все свои старания, однажды потеряет работу. Стараниями невозможно компенсировать ее медлительность из-за того, что буквы и цифры пляшут у нее перед глазами.
Возможно, ее отец прав, и она действительно не способна сама о себе позаботиться.
Месяц назад она переспала со своим боссом и удивилась, когда, проснувшись утром, обнаружила, что Алессандро исчез. Он же предупредил ее, что между ними больше ничего не будет. Похоже, она и вправду не слишком умна.
У нее сдавило горло.
– Уверяю вас, – сказал ей начальник отдела кадров, – вы получите очень хороший компенсационный пакет.
– Я слишком медленно работала, не так ли? – прошептала она, с трудом сдерживая слезы.
Мужчина покачал головой, и его обвислые щеки затряслись. Судя по его виду, он не хотел ее увольнять. Напротив, он выглядел так, словно хотел провалиться сквозь пол.
– Вы хорошо работали, мисс Смит. Все вам симпатизируют. Да, вам требовалось больше времени, чем вашей напарнице, но… – вздохнув, он побарабанил пальцами по папке, лежащей на столе, – но в этом нет ничего страшного. – Он прокашлялся: – Мы дадим вам отличные рекомендации. Уверяю вас, очень скоро вы найдете работу.
Затем он стал подробно ей объяснять, что входит в компенсационный пакет. Лилли почти не слушала его. Тошнота усилилась, и она сосредоточилась на своем дыхании, тупо уставившись на мусорную корзину на полу. Как жаль, что в нее нельзя выбросить себя.
– Мне жаль, что все так получилось, – произнес начальник отдела кадров. – Но в один прекрасный день вы будете рады, что… – Заметив наконец, что она прижимает одну ладонь к животу, а другую ко рту и не слушает его, он вздохнул. – Подпишите это.
Он подвинул к ней листок бумаги и ручку, и Лилли просмотрела документ. Буквы прыгали перед глазами, но она поняла, что в нем говорится о том, что она обещает не выдвигать обвинения в сексуальных домогательствах.
Сексуальные домогательства.
У нее перехватило дыхание.
Это означает, что ее медлительность здесь ни при чем. Что ее уволил не заведующий канцелярией, а…
Лилли запретила себе даже мысленно произнести имя человека, по приказу которого ее уволили. Поставив подпись на документе, она поднялась.
– Удачи вам, мисс Смит, – сказал ей начальник отдела кадров.
– Спасибо, – пробормотала она, взяла папку, которую он ей протянул, и побежала в туалет, где ее вырвало.
Побрызгав на лицо холодной водой, Лилли посмотрела в зеркало на свое бледное изнуренное лицо. Она попыталась заставить себя притворно улыбнуться, как делала всякий раз, когда кто-то упоминал при ней о бале, на котором она была с принцем Алессандро, но сегодня ничего не получилось.
На ватных ногах она дошла до лифта, поднялась на третий этаж и направилась к своему рабочему месту в углу помещения без окон. У других сотрудников на столах были фотографии родных, друзей или домашних животных. У Лилли был только горшок с розовой геранью и открытка, которую ей прислала из Прованса Кэрри, жена ее кузена, несколько недель назад. Сейчас она обнаружила на своем столе свежий номер журнала «Силебрити уикли», который положил туда кто-то из коллег, и внутри у нее все оборвалось.
На обложке было фото Алессандро, сделанное в Мехико, где он жил последний месяц, готовясь к сделке с «Джоерией». Оказалось, что он потратил это время впустую. На прошлой неделе Тео, кузен Лилли, сделал руководству «Джоерии» более выгодное предложение, от которого мексиканцы не смогли отказаться. Ей следовало втайне радоваться, но она не могла. Ее сердце болело за Алессандро. Она постоянно думала о том, что он испытывает после этого провала.
Ее внимание переключилось на маленький снимок внизу обложки. Он был сделан на Каннском кинофестивале несколько месяцев назад. На нем Алессандро был с Оливией Бьянки, одетой в элегантное черное платье.
«Принц-плейбой наконец-то женится», – гласила подпись. Кто-то подчеркнул эти слова черным маркером.
Весь прошедший месяц она расплачивалась за тот бал с Алессандро. Некоторых из ее коллег беспокоило, что она могла задрать нос после своего выхода в свет с генеральным директором, но их подозрения были беспочвенными.
Услышав чье-то покашливание за своей спиной, Лилли вздрогнула. Повернувшись, она увидела Ларри, одного из охранников. Еще вчера она объясняла ему, как вывести с ткани чернильное пятно. Сегодня его лицо выражало сожаление.
– Прости, Лилли. Я должен проводить тебя к выходу.
Тяжело сглотнув, она кивнула, взяла герань, открытку, журнал, старый кардиган и пакетик с ирисками, который хранила в нижнем ящике стола, положила все это в картонную коробку и последовала за охранником, игнорируя любопытные взгляды коллег.
В вестибюле Ларри проверил содержимое ее коробки. Что она, по его мнению, могла украсть? Ручки? Копировальную бумагу?
– Прости, – снова сказал он, забирая ее пропуск.
– Все в порядке, – прошептала она и почувствовала гордость за то, что не проронила ни слезинки.
Когда она добралась до дома, зазвонил ее мобильный телефон. Надии сегодня не было на работе. Должно быть, Джереми сообщил ей новости, и она хочет поддержать подругу. Но Лилли не была готова слушать слова сочувствия и, тем более, думать о подозрениях, которые недавно высказала Надия. Эти подозрения касались причины приступов тошноты у Лилли.
Поставив телефон на вибросигнал, она съела немного крекеров и запила их водой. Пройдя в комнату, она надела фланелевую пижаму, завернулась в старое одеяло, сшитое ее матерью, закрыла глаза и, вопреки своим ожиданиям, уснула.
Ее разбудило жужжание телефона, лежащего на полу рядом с диваном. Приподнявшись, она обнаружила, что проспала несколько часов. Не желая отвечать на звонок, она накрыла голову подушкой. В конце концов телефон перестал жужжать, но через короткий промежуток времени начал делать это снова. Выругавшись себе под нос, Лилли поднялась с дивана и взяла телефон. Увидев на дисплее номер с незнакомым кодом, она первым делом подумала, что ей звонит Алессандро, которого она только что видела во сне.
– Алло? – осторожно произнесла она в трубку.
– Лилли Смит? – послышался на другом конце линии бодрый голос. – Вы меня не знаете, но мы получили ваше резюме и хотели бы предложить вам оплачиваемую стажировку в нашей компании в Нью-Йорке.
К тому времени, когда Лилли закончила разговор, сон как рукой сняло. Она наконец все поняла. Алессандро не просто уволил ее из своей компании. Он полностью вычеркнул ее из своей жизни.
Когда она пришла на кухню попить воды, ее взгляд упал на журнал, торчащий из коробки на стойке. Вытащив его, она уставилась на фото Алессандро и Оливии Бьянки. Красавица итальянка походила на довольную кошку, съевшую миску сметаны.
К горлу снова подкатилась тошнота. Бросив журнал на пол, она побежала в ванную, где ее вырвало. Умывшись, она обнаружила на краю раковины коробочку, которую купила для нее Надия несколько дней назад.
Нет, это невозможно. Она не могла забеременеть. Все то время, что продлилась их короткая интрижка, они с Алессандро предохранялись.
Лилли похолодела.
За исключением одного раза.
Она в ужасе уставилась на свое отражение в зеркале.
Как мог их роман так закончиться? После их последней близости она заснула в объятиях Алессандро, уверенная в том, что у них может быть будущее.
Проснулась она одна и, спустившись вниз, позвала своего любовника. Вместо него пришла домработница.
– Принц уехал, – сухо сказала она. – Эбботт отвезет вас в город.
Она протянула Лилли красное платье, починенное и поглаженное, и подала ей завтрак. После этого шофер отвез ее домой. По дороге он не произнес ни слова. Лилли до сих пор было неловко об этом вспоминать.
Но, несмотря ни на что, она не жалела о времени, проведенном с Алессандро. Как она могла об этом жалеть, когда с ним она узнала, что значит рисковать и жить по-настоящему? Она узнала, что страсть может поглощать тело подобно огню и освещать душу подобно маяку в ночи.
Она больше никогда его не увидит. Ей придется с этим смириться, поскольку у нее нет выбора. Она должна быть ему благодарна за бесценный опыт и за приятные воспоминания.
Но что, если она беременна?
Зажмурившись, Лилли решила, что должна узнать наверняка, чтобы не изводить себя понапрасну. Дрожащими руками она открыла коробочку с тестом, сделала все по инструкции и стала ждать результата. Она говорила себе, что беспокоиться не о чем. Что, возможно, она просто отравилась едой, которую как-то заказала на дом в китайском ресторане.
Напевая веселую песенку, которую она пела ребенку своего кузена во Франции, Лилли посмотрела на часы. Прошло две минуты. Возможно, еще рано проверять, но ей не терпится узнать.
Беременна.
Беременнабеременнабеременна.
Выбросив тест в мусорную корзину, Лилли прошла на кухню и стала готовить чай, как всегда делала ее мать в трудных ситуациях.
«Дорогая, в мире мало проблем, которые нельзя решить с помощью чашки чая, тарелки печенья и объятий», – обычно говорила с улыбкой Паула Смит.
Это срабатывало, когда в начальной школе она получала плохие оценки по правописанию и чтению и когда в подростковом возрасте одноклассники говорили: «Жаль, что твой богатый папочка не может купить тебе новые мозги». Это сработало, даже когда ее отец попросил у ее больной матери развод, ушел из их дома в Миннеаполисе и построил для своей любовницы огромный особняк на берегу озера Миннетонка.