– Работа открыла новые возможности для моей карьеры, – согласилась Лорен.
Рамон не знает, почему она вынуждена работать больше, чем другие женщины ее возраста. Зато она в полной мере познала, каково это – быть матерью-одиночкой.
Лорен нужно было доказать свою полезность Алистеру Гэмбрилу и другим партнерам. Она много трудилась и часто задерживалась в офисе после окончания рабочего дня. К счастью, рождение Матео прошло без осложнений, и через три месяца Лорен приступила к работе, опасаясь, что длительный декретный отпуск пагубно скажется на ее шансах получить повышение.
Она отпила глоток воды, нервно потеребила салфетку и затем произнесла:
– Соболезную по поводу смерти твоего отца.
Лорен мало что знала о его семье, но Эстебан Велакес был человеком известным, и сообщение о его смерти напечатали во всех газетах. Она не ждала ответа и была удивлена, когда после долгой паузы Рамон произнес:
– Да, это был шок. К несчастью, врачи оказались бессильны. Моя мать тяжело перенесла его смерть. Мои родители были женаты более сорока лет, и теперь ее сердце разбито.
Скорбь матери стала таким же шоком для Рамона, как и потеря отца. Он был убежден, что брак его родителей был союзом двух влиятельных испанских семей, деловым соглашением, которое со временем переросло в хорошие отношения, основанные на дружбе и взаимоуважении. Но после того как Рамон убедился, что Марисоль Велакес искренне скорбит по мужу, он понял, что на протяжении почти половины столетия его родителей связывала любовь – безусловная и всеобъемлющая любовь, которой посвящают сонеты и в существовании которой Рамон цинично сомневался.
Лорен взглянула на красивое лицо Рамона и почувствовала, как теряет контроль над своими чувствами. Он был великолепен. Но она – не первая женщина, потерявшая от него голову, и далеко не последняя. Пресса регулярно публиковала репортажи, посвященные увлечениям единственного сына и наследника Эстебана Велакеса. Особенно часто Рамона видели с известной моделью, Пилар Фернандес. Пилар была дочерью испанского аристократа, безукоризненная родословная нашла отражение в ее совершенных чертах. Фотографии Рамона с красавицей Пилар еще раз убеждали Лорен, что он не заинтересован во внебрачном ребенке.
– Мои соболезнования твоей матушке, – произнесла она. – Наверное, твоя женитьба немного смягчит ее горе. Я читала, что ты собираешься объявить о помолвке с Пилар Фернандес, – добавила Лорен, когда его темные брови поползли вверх в молчаливом вопросе.
– Без сомнения, мою мать обрадовала бы новость о помолвке, – протянул Рамон. – После смерти отца она видит свою миссию в том, чтобы найти мне невесту. Но слухи насчет Пилар безосновательны. Мы просто друзья. Наши семьи знакомы много лет. Даже ради спокойствия моей любимой madre я не собираюсь спешно искать герцогиню.
Чувственный блеск его глаз вызвал ответный импульс, током прошедший по позвоночнику Лорен. Ей все стало ясно: в будущем Рамон выберет подходящую невесту для рождения наследника голубых кровей, а до тех пор он будет наслаждаться свободой и удовлетворять свой сексуальный аппетит с многочисленными любовницами.
«Нет, это я уже проходила», – подумала Лорен.
Рамон нашел предлог, чтобы заставить ее работать на него. Однако она распознавала сексуальную заинтересованность в его поступке. Удивительно, что он решил возобновить роман с ней, хотя восемнадцать месяцев назад утверждал, что не примет ее обратно. Но если Рамон вознамерился затащить ее в постель, она должна молиться, чтобы ей хватило сил сопротивляться.
Ни в коем случае нельзя говорить ему о Мэтти. Рамон никогда не сочтет ее сына подходящим наследником семьи, чья родословная известна с одиннадцатого века.
– Ты будешь десерт? – спросил Рамон.
– Нет, спасибо. – Ее руки подрагивали, пока она убирала документы в кейс. – Мне нужно вернуться в офис, чтобы передать свои дела другим юристам.
– Они могут подождать еще пятнадцать минут, – сухо сказал он и подозвал официанта. – Кофе, пожалуйста, и жасминовый чай.
Неужели он помнит, что она пьет чай?
– Как ты жила после расставания со мной? – спросил Рамон, тщательно скрывая свой интерес. – Произошло ли с тобой что-то особенное?
Да, рождение сына. Лорен пожала плечами:
– Не думаю, что это твое дело.
Значит, мужчина! Этого следовало ожидать. Рамон расстроился. Впрочем, Лорен – красивая и чувственная женщина. Она не могла провести целых восемнадцать месяцев в одиночестве.
Он откинулся на спинку стула и стал внимательно рассматривать ее:
– Мне жаль этого парня, кто бы он ни был.
– Что? – Понадобилось несколько секунд, прежде чем Лорен осознала, что он имеет в виду. Она нахмурилась. – Почему?
– Потому что он не удовлетворяет тебя.
– Ты в этом так уверен? – Она забыла, каким злобно-высокомерным может быть Рамон.
Лорен не успела отпрянуть, когда он потянулся через стол и приподнял ее подбородок.
– Если бы любовничек был на высоте, твои глаза не темнели бы сейчас. – Рамон провел подушечкой большого пальца по ее губам и ощутил их предательское дрожание.
– Это не то… Я не… – Лорен вскочила так резко, что стул ее упал.
Посетители ресторана стали оглядываться на них. Она глубоко вздохнула, намереваясь вести себя с холодным достоинством.
– Я не знаю, в какую игру ты собираешься играть, – холодно начала Лорен, – но хочу напомнить, что наши отношения закончились полтора года назад. Ты можешь нанять меня на работу, но я требую, чтобы наши взаимоотношения остались чисто деловыми, без намеков на мою частную жизнь и без…
– Поцелуев? – закончил Рамон.
Его дразнящая улыбка разрывала сердце Лорен.
Она забыла, как часто он заставлял ее смеяться.
– Ты непереносим, – прошипела она. Она заметила, что официант, поднимающий ее стул, прислушивается к их разговору. – Мне нужно на работу.
– Я подвезу тебя. – Рамон передал официанту свою банковскую карточку. – После того, как покажу твое новое рабочее место.
Лорен разбиралась в машинах и сразу узнала в гладком серебристом «порше» Рамона одну из последних моделей топ-класса. Сев на пассажирское сиденье, она с грустью вспомнила свой любимый красный спортивный автомобиль, который пришлось поменять на другую машину, достаточно большую, чтобы в ней помещалось кресло Матео и все детские принадлежности.
Ее жизнь стала совершенно иной. Лорен больше не была беззаботной молодой женщиной, кружившейся в водовороте страсти с сексуальным испанским плейбоем. Теперь она – мать, со всеми вытекающими последствиями и обязанностями. Но она не хотела что-либо менять. Мэтти стал ее жизнью. Лорен каждый день ждала того драгоценного момента, когда она придет за сыночком в ясли, а он обовьет пухленькой ручкой ее шею и обслюнявит лицо влажными поцелуйчиками.
Погруженная в свои мысли, Лорен не замечала, куда ее везет Рамон. Когда он свернул к воротам подземного гаража, она мгновенно узнала это место. Прежде Лорен частенько оставалась в роскошном пентхаусе Рамона.
– Зачем мы приехали сюда?
– Мой офис расположен здесь. – Он припарковался, вышел из машины и открыл дверцу Лорен.
Она пошла за ним, с болью вспоминая, как Рамон начинал целовать ее прямо в лифте, они сбрасывали одежду, едва успев зайти в квартиру, и занимались любовью, даже не добравшись до спальни.
В лифте Лорен закрыла глаза, заметив, что Рамон внимательно за ней наблюдает. Когда лифт остановился, он отступил в сторону, чтобы молодая женщина вышла первой.
– Ты работаешь здесь? – Лорен видела перед собой всего одну дверь, и эта дверь вела в пентхаус.
Рамон открыл дверь и ввел ее внутрь. Интерьер был до боли знаком. Лорен остановилась, охваченная паникой.
– Это еще одна из твоих игр? – требовательно поинтересовалась она. – Ты же собирался показать мне офис.
Рамон задумчиво посмотрел на ее пылающее лицо. Он снова почувствовал, как она напряжена. Ему предстояло выяснить, что же беспокоит ее.
– Это здесь. – Он открыл дверь в дальнем конце коридора. Комната, как помнила Лорен, когда-то была малой гостиной. Теперь там стояли письменный стол с компьютером и другая офисная мебель. – Я буду работать в своем кабинете, смежном с этой комнатой, до тех пор пока не сниму подходящий комплекс для лондонского филиала «Велакес корпорейшн», – сказал Рамон. – Собственно, это твое первое задание. Я присмотрел одно здание в Сент-Катерин-Док. Займись договором аренды.
Лорен промолчала.
– Мой ассистент осталась в Испании, и я пользуюсь услугами временных секретарей. Салли приходит сюда пару раз в неделю по утрам, чтобы я мог диктовать письма.
«Итак, работа в его квартире – только на время», – пыталась успокоить себя Лорен. Но это могло продолжаться недели или даже месяцы. Значит, ей придется приходить сюда каждый день и ворошить в памяти прошлое. О небеса! Матео был зачат здесь!
Лорен подошла к окну и посмотрела на Гайд-парк, потом повернулась к Рамону:
– Это не сработает. Мне проще общаться с тобой, сидя в офисе юридической фирмы. Я могу постоянно быть на связи по электронной почте или телефону…
Рамон покачал головой:
– Предпочитаю, чтобы ты работала здесь.
– Почему? – Лорен почти кричала.
У нее больше не было сил контролировать свои эмоции. Увидев Рамона, она пережила шок, а вид его квартиры, где они когда-то занимались любовью, спровоцировал боль в сердце.
Глаза Рамона сузились. Он приближался к Лорен, словно пантера, преследующая свою жертву. Напряжение буквально пропитало воздух.
– Что тебя так беспокоит, Лорен? – спросил он мягко.
– Ничего меня не беспокоит, – с отчаянием возразила она.
Однако он, несомненно, слышал, как громко стучит ее сердце. Рамон был слишком большой, он слишком близко подошел, и воспоминания о его поцелуях будоражили ее слишком сильно.
– Я не понимаю, зачем это все, Рамон. Почему ты решил во что бы то ни стало заставить меня работать на тебя?
От неистового желания, горевшего в его глазах, у женщины перехватило дыхание.
– Чего ты хочешь? – прошептала она.
Сердце Лорен остановилось, когда он обнял ее за шею и его губы медленно потянулись к ее губам.
– Я хочу этого, querida, – хрипло проговорил Рамон и поцеловал ее.
Глава 3
Поцелуй не соблазнял, он был горячим и решительным. Сексуальное притяжение воскресло в тот самый момент, когда Лорен вошла в офис Алистера Гэмбрила. Теперь вулкан страсти взорвался. Она почувствовала, что Рамон расстегнул заколку, удерживающую ее волосы, и они упали на плечи, как полупрозрачная шелковая вуаль.
Лорен должна была бы остановить мужчину, но мощный натиск его языка заставил ее забыть обо всем. Ей хотелось, чтобы он целовал ее вечно. Чисто инстинктивно Лорен прижалась к Рамону, и ее мягкие груди уперлись в его мускулистую грудь.
– Querida…
Завораживающая сексуальность его голоса заставила Лорен затрепетать. Она уперлась ладонями в грудь Рамона и попыталась оттолкнуть его, однако руки ее сами собой переместились на его плечи, а он тем временем расстегивал пуговицы ее жакета, чтобы добраться до грудей.
Рамон ощущал приятное тепло даже через шелк блузки. У Лорен перехватило дыхание, когда он провел подушечкой пальца по ее соску; тот мгновенно затвердел и приподнял тончайшее кружево бюстгальтера. Женщине хотелось большего. Она жаждала ласкать обнаженное тело Рамона. Лорен торопилась, расстегивая пуговицы его рубашки, ее дыхание стало неровным, когда она прильнула к шелковистой коже и ощутила слабое трение жестких волосков, покрывающих грудь Рамона.
Ее словно отбросило назад во времени. Восемнадцати месяцев как не бывало. Когда-то Рамон разбудил ее чувственность, и ключ был только у него. Груди Лорен начинали набухать; она почувствовала предательскую влагу между ног. А Рамон продолжал целовать ее – теперь уже медленно и так неподражаемо чувственно, что она начала тихо постанывать.
Рамон очень обрадовался, ощутив, что Лорен растаяла. Он не рассчитывал, что это произойдет настолько быстро. Казалось, она разделяет его желание снова испытать сексуальный экстаз.
Проворными пальцами он расстегнул ее блузку и застонал, когда его пальцы скользнули в бюстгальтер и нащупали сосок. Лорен задрожала, и внезапно его страсть вырвалась наружу. Рамон хотел ее немедленно, жестко и быстро, прямо на столе. Что-то несвязно бормоча, он запустил другую руку под юбку Лорен и нащупал легкую паутинку капрона, потом широкую полоску кружев на резинке чулка. Наконец он добрался до шелковистой мягкой кожи на внутренней стороне бедра.
– Querida, дорогая, я хочу тебя прямо сейчас.
«Да, да, сейчас, сейчас!» – эти слова звучали, как песня, в голове Лорен. Она очень долго жила одна. Но теперь Рамон рядом, и ее тело требовало наслаждения, которое мог дать ей только он. Ощущать его руку на своем бедре было непереносимо сладко. Лорен выгнулась, чтобы Рамон добрался до ее трусиков. «Надеюсь, он будет нежным. Роды прошли сравнительно легко, но тем не менее опыт был достаточно болезненный…» – думала она.
Мэтти!
Лорен напряглась, ее глаза широко открылись. Мысль о сыне подействовала на нее как холодный душ. Что – во имя небес – она творит?
В течение нескольких секунд молодая женщина разрывалась между сильнейшим желанием и голосом разума, который говорил ей, что она должна остановиться сию секунду. А если она позволит Рамону заниматься с ней любовью, то окончательно запутает и без того сложную ситуацию.
– Нет! – Лорен вырвалась из объятий Рамона и, дрожа словно лист на ветру, попыталась запахнуть блузку.
– Нет?
Его тон был преувеличенно мягким, но она обнаружила в нем злобные нотки. «Я откликнулась на его порыв с бесстыдным энтузиазмом!» – корила себя Лорен. Она дала Рамону повод думать, что готова прыгнуть к нему в постель, однако мысль о Матео сразу вернула ее на грешную землю. Лорен не считала возможным заняться сексом с Рамоном, поскольку скрыла от него рождение сына.
Рамон тяжело вздохнул.
– Мы оба знаем, как легко я могу заставить тебя поменять мнение, – усмехнулся он, рассматривая соски Лорен, отчетливо выступающие под блузкой, и проклиная пульсирующую боль в паху. – Ты говоришь «нет», а твое тело говорит «да».
– Это исключено, – отрезала Лорен. – Ты… ты застал меня врасплох, но я не хочу тебя, Рамон.
– Ты уверена? – протянул он. – Я доказал тебе, что пламя страсти пылает в нас обоих до сих пор. – Мысли о Лорен полтора года не давали ему уснуть, и в конце концов он решил разыскать ее. – Я хочу вернуть тебя, Лорен, – угрюмо признался Рамон.
Его голос смягчился, и Лорен пристально посмотрела в карие глаза, которые были так похожи на глаза Мэтти. Ее сердце дрогнуло. Предложение Рамона показалось ей заманчивым. Возможно, сыграли свою роль воспоминания, которые нахлынули в пентхаусе, где они провели вместе много счастливых часов.
«Значит ли это, что он хочет серьезных отношений со мной? – спрашивала себя Лорен, хватаясь за лоскуток надежды. – И если так, примет ли он Матео? Неужели у нас все сложится?»
– Ты же говорил, что собираешься жениться на испанской аристократке, которая родит наследника рода Велакесов, – неуверенно произнесла она.
Рамон пожал плечами:
– Я так и поступлю, это мой долг. Но это в будущем. В данный момент я всецело занят управлением «Велакес корпорейшн» и своим поместьем Кастильо-дель-Торо. Я не хочу сейчас ребенка и не женюсь в ближайшие несколько лет. – Он помолчал и выразительно посмотрел на ее грудь. – Но я не собираюсь вести монашескую жизнь, querida.
Лорен проклинала предательскую реакцию своего тела на голодный блеск его глаз. Итак, его интересуют только сексуальные отношения. Надежда угасла. Ничего не изменилось. Ее удивляло, что Рамон не понимает, как он оскорбляет ее, утверждая, что она достойна быть его любовницей, но не женой.
Множество пар живут, не оформляя юридически свои отношения. Но Рамон даже не предлагал ей долгое партнерство. Он просто хотел видеть Лорен в своей постели, пока она ему не надоест. Возможно, если бы не Мэтти, Лорен забыла бы свою гордость и приняла предложение. Восемнадцать месяцев назад Рамон похитил ее сердце, и ей до сих пор хотелось снова испытать былое наслаждение. Но теперь она не одна, у нее есть сын. А Рамон только что заявил, что пока не хочет ребенка. Кроме того, ему не нужен ребенок от английской любовницы.