Алессио почувствовал, как Лесли резко вздохнула, когда он снял с нее трусики, а затем задержала дыхание, когда он мягко раздвинул ее ноги и проскользнул языком в ее лоно. Лесли застонала — она впервые чувствовала такую близость с мужчиной. Лесли запустила пальцы в его темные волосы. Она совершенно не сопротивлялась, когда он продолжил пробовать ее на вкус, мучая ее набухший бутон, пока она не потеряла способность ясно мыслить.
Алессио чувствовал каждое ее движение, как будто их тела настроились на одну волну. Он осознал, что все, что у него было раньше с женщинами, не могло сравниться с тем, что происходило прямо сейчас. Лесли успела стать для него ближе, чем кто-либо до этого. Это не было обычной игрой, цель которой — только секс. Лесли не собиралась соблазнять его, а он не собирался сближаться с ней. Конечно, в какой-то момент Алессио почувствовал влечение и решил, что должен обладать ею, потому что так было у него со всеми остальными женщинами. Но он не ожидал, что их близость станет для него столь важной.
Алессио отбросил свои мысли и растворился в наслаждении, которые испытывал, лаская тело Лесли. Чувствуя, что она близка к оргазму, он отстранился, чтобы нащупать презерватив в ящике у кровати. Лесли с трудом перенесла эту короткую паузу. Ей было хорошо так, как никогда не было раньше, и это пугало ее. Ее отношения с мужчинами всегда были слишком осторожными, возможно, из-за неуверенности в себе.
Выросшая в семье, где были только мужчины, она научилась ни в чем не уступать им и общаться с ними на равных. Но никто не мог помочь ей в подростковом возрасте, когда она могла бы научиться быть женственной. Ее никто не замечал, и она решила, что помада и тушь не для нее и спорт гораздо интереснее. Не важно, как ты выглядишь, важно, что внутри. Ее ум, чувство юмора, способность сопереживать не нужно было маскировать макияжем и сексуальной одеждой. Лесли привлекали парни, которые пытались увидеть в ней личность.
Она вздохнула и потянулась к Алессио. Она закрыла глаза и словно перенеслась на другую планету, когда он ворвался в нее, глубоко и сильно, задавая сумасшедший ритм. Лесли не сдерживала громких криков, пока он продолжал двигаться. Она почувствовала, как все ее тело дрожит и изгибается в сладостных конвульсиях.
Этот момент, казалось, длился вечно, и она опустилась обратно с небес на землю только тогда, когда Алессио отстранился и выругался себе под нос.
— Презерватив порвался.
Эти слова резко вывели Лесли из того блаженного состояния, в котором она пребывала, и все ее опасения вернулись с удвоенной силой.
Какого черта она сделала? Как она могла позволить себе оказаться в постели с этим человеком? Она была слишком практичной, умной и поэтому непростительной глупостью было переспать с мужчиной, который не посмотрел бы на нее при обычных обстоятельствах. Она совершенно не в его вкусе. Судьба свела их, и между ними возникло влечение, но, скорее всего, это было просто обоюдное желание попробовать что-то новое и необычное.
— Как, черт возьми, это могло случиться? — сказал Алессио, его голос был злым от еле сдерживаемого гнева. — Это последнее, что мне сейчас нужно.
Лесли понимала Алессио. Когда-то его обманом женили на себе из-за беременности, которой он не хотел, и это повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Конечно, он не хотел повторения подобной ситуации.
— Этого не случится, — сухо произнесла Лесли.
Она отстранилась от Алессио и села на кровати, наблюдая, как он начал искать свою одежду, показав ей бракованный презерватив.
— И ты это знаешь, потому что…
— Не то время цикла. — Она тайком скрестила пальцы и попыталась посчитать, когда у нее последний раз были месячные. — И, будь уверен, последнее, что мне нужно, — это забеременеть, Алессио.
Алессио, искавший футболку в комоде, на мгновение замер и прошел обратно к кровати. Презерватив порвался, и сейчас он ничего не мог с этим поделать. Он мог только надеяться, что она была права.
— Было плохой идеей — оказаться в постели. Этого не должно было случиться.
— Почему? Нас влечет друг к другу. Как это может быть плохой идеей? Мне показалось, что ты получала удовольствие. — Алессио посмотрел на нее и почувствовал, как его желание возникает снова.
— Это не аргумент. — Лесли встала с кровати, думая, что нужно прикрыться чем-нибудь.
— Господи, как ты прекрасна!
Лесли покраснела и отвернулась, все еще отказываясь поверить в искренность его слов.
— Ну? — Он поймал ее запястье и притянул к себе.
— Ну что? — пробормотала Лесли, опуская глаза.
— Давай вернемся в постель.
— Ты слышал хоть слово из того, что я только что сказала?
— Каждое слово. — Он поцеловал ее нежно в уголок рта и затем очень нежно в губы.
Через мгновение, к своему неудовольствию, Лесли почувствовала, как ее решимость начала таять.
— Ты не в моем вкусе, — пробормотала она, отказываясь уступать, но его губы были такими мягкими, что ее непослушное тело реагировало совершенно не так, как подсказывал разум.
— Потому что я — дикарь?
— Да! — Ее руки сомкнулись вокруг его шеи, и она снова слабо запротестовала, когда он взял ее на руки и понес обратно на кровать.
— Так какого мужчину ты ищешь? — пробормотал Алессио.
Он чувствовал сомнения Лесли, ее разум боролся с ее желаниями. Алессио хотел ее больше, чем какую-либо женщину в своей жизни.
— Не такого, как ты, Алессио, — прошептала Лесли, прижимаясь к его груди и чувствуя ровное биение его сердца.
— Почему? Почему не такого, как я?
— Потому что…
Потому что с мужчиной такого типажа, как Алессио, было сложно. Он мог получить любую женщину. Но сейчас она понимала, что будет жалеть, если не использует эту возможность быть с тем, к кому ее так сильно влечет.
— Ты просто не тот человек, с которым я бы могла иметь какие-либо отношения, вот и все.
— Мы говорим здесь не о браке, Лесли, мы говорим о том, чтобы наслаждаться друг другом. — Он приподнялся на одном локте и провел пальцем вдоль ее руки. — Я не ищу серьезных отношений, вероятно, так же, как и ты.
«И уж точно не с такой, как я», — грустно подумала Лесли.
— И ты все еще не сказала мне, какой мужчина однозначно может считаться твоим типажом.
Лесли была теплой и податливой в его объятиях. Она хотела его так же сильно, как он хотел ее. Он знал также, что если проскользнет пальцами в нее, то почувствует явное доказательство ее возбуждения.
Но Алессио задели ее слова. Она всегда говорила то, что думала, к этому он уже привык. Но ему хотелось, чтобы она все же объяснила, почему именно с ним она не хочет строить отношения.
— Ты обижен, не так ли? — спросила Лесли, и Алессио тут же бросился это отрицать.
— Это хорошо, что ты не обижен! — беспечно воскликнула она. — Мой типаж? Я думаю, это должен быть умный, заботливый, тонко чувствующий человек, с похожими интересами и мировоззрением… возможно даже, кто-то, работающий в той же области. Творческий человек, не интересующийся бизнесом.
Алессио обнажил зубы в улыбке:
— Звучит забавно. Ты уверена, что этот идеал существует? Нет, забудь — слишком много разговоров. Есть вещи куда более важные, и сейчас, когда мы оба понимаем, что нас влечет друг к другу, несмотря ни на что, давай займемся любовью.
— Алессио…
Он остановил дальнейшие протесты долгим, медленным поцелуем, после которого Лесли почувствовала прилив сумасшедшего желания. Куда делась та практичная, уравновешенная девушка, уверенная в своей правоте? Казалось, все, на что она была сейчас способна, — это уступать ему.
— Если ты думаешь, — прошептал он ей на ухо, — что Италия снята с повестки дня, потому что я не какой-нибудь арт-директор дизайнерской компании, которого ты придумала в своем воображении, ты ошибаешься. Я все еще хочу, чтобы ты была там рядом со мной. Доверься мне — и я сделаю так, что ты не пожалеешь об этом.
Глава 7
События в жизни Лесли происходили с головокружительной быстротой, и уже через два дня после того, как Алессио уговорил ее поехать вместе с ним в Италию, они садились на самолет.
Они собирались получить недостающую информацию от Рейчел, а затем Алессио должен был вернуться домой и встретиться с отправителем анонимных писем, чтобы убедить его отказаться от шантажа.
Лесли размышляла о том, сможет ли он теперь найти правильный подход к своей дочери, ведь именно с ней, в отличие от партнеров по бизнесу, он никогда не умел договариваться. Это была одна из причин, по которой она согласилась поехать с ним в Италию.
Она знала, что он ожидал от нее моральной поддержки, несмотря на то, что заявил довольно четко, что она нужна ему там, в основном чтобы сообщить технические детали проделанной работы, если ситуация этого потребует.
— Ты не произнесла ни слова за последние полчаса. — Алессио прервал ход ее мыслей, когда их провели в салон бизнес-класса. — Почему?
— Я просто думала о том, как быстро все завертелось, — сказала она сухо. — Я только собиралась выполнить работу для тебя и покинуть твой дом через несколько часов, но прошло всего несколько дней, и сейчас я здесь, сажусь в самолет и лечу с тобой в Италию.
— Я знаю. Разве жизнь не полна приключений и неожиданностей? Я и сам удивлен, как все обернулось. Удивлен, но мне это нравится.
— Потому что ты получил что хотел, — с упреком сказала Лесли. Она настолько привыкла к своей независимости, что не могла не чувствовать раздражения по поводу того, что Алессио вынудил ее поступить так, как ему было нужно.
Но в то же время она понимала, что эти американские горки были самой восхитительной вещью, которую она делала в своей жизни, даже если это и вырвало ее из привычной жизни, даже если она знала, что это ни к чему не приведет и падение обратно на землю будет болезненным.
— Я не заставлял тебя, — спокойно сказал Алессио.
— Ты пошел в мой офис и поговорил с моим начальником.
— Я просто хотел показать мир возможностей, который будет лежать у его ног, если он отпустит тебя на одну неделю, чтобы сопровождать меня в Италию.
— Я боюсь думать о том, что раздуют в офисе из этой ситуации.
— Тебе не все равно, что думают люди?
— Конечно нет! — Лесли покраснела, потому что знала, что, хотя она могла производить впечатление сильной и уверенной в себе, у нее все равно была потребность нравиться людям и ладить с ними.
— Расслабься и наслаждайся поездкой, — пробормотал он.
— Вряд ли мне будет приятно сообщать твоей дочери всю информацию, которую мы смогли обнаружить. Она узнает, что я обыскивала ее вещи.
— Если бы Рейчел хотела сохранить свою частную жизнь неприкосновенной, она бы не оставляла все эти записки на виду. Она все еще ребенок и не имеет права голоса, тем более мы делаем все это, чтобы ее защищать.
— Она может относиться к этому по-другому.
— В таком случае ей придется смириться с нашим решением.
Лесли вздохнула и откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза. То, как Алессио будет общаться со своей дочерью, ее не касалось. Она собиралась жить своей жизнью и забыть о семейных проблемах Алессио после возвращения из Италии.
И все же Лесли было трудно смириться с тем, что она не может обсуждать с Алессио его семейные дела, несмотря на то что они уже были любовниками и она знала так много о его личной жизни. В нормальных отношениях она бы могла говорить что думает, но ведь их отношения не были нормальными. Она пожертвовала своими принципами ради секса с ним и все еще не могла понять, почему не чувствовала сожаления по этому поводу.
Когда он смотрел на нее так, как сейчас, она чувствовала только головокружительную потребность отдаться ему. Если бы только он мог читать ее мысли и рассеять все ее сомнения!
— Ты размышляешь о чем-то, — сухо заметил Алессио. — Почему бы тебе не выложить все, чтобы мы могли разрешить это?
— Что разрешить?
— Разногласия, которые у нас возникли по поводу того, как я собираюсь уладить свои отношения с Рейчел.
— Ты ненавидишь, когда я говорю что думаю, — резко бросила Лесли.
Алессио пожал плечами и снова посмотрел на нее так, что внутри у нее все затрепетало, а в горле пересохло.
— Но в то же время мне не нравится, когда ты скрываешь от меня свои мысли. — Алессио вдруг осознал, что ему нравится быть откровенным с ней, что это Лесли научила его этому.
— Я просто не думаю, что ты должен допрашивать Рейчел и требовать, чтобы она рассказала обо всем.
— Я хочу, чтобы Рейчел объяснила мне все, — заметил он.
— Но мы же и так все знаем.
— Но я хочу знать, с чего все началось, иначе эта история может повториться.
— Ты можешь проявить немного сочувствия.
Алессио фыркнул в ответ.
— Ты сам говорил, что она только ребенок, — мягко напомнила ему Лесли.
— Тогда поговори с Рейчел сама, — сказал он.
— Она не моя дочь.
— Значит, позволь мне решить все самому.
Но он знал, что она была права. То, что он собирался спросить у Рейчел, может окончательно испортить отношения между ними. Конечно, возможно, те фотографии и вырезки о нем — какое-то указание на то, что Рейчел на самом деле хотела наладить с ним отношения. Но достаточно ли этого, чтобы они преодолели этот кризис?
— Ладно. Я поговорю с Рейчел, если хочешь, — сказала Лесли неохотно.
— Зачем тебе это делать?
Зачем ей это делать? Потому что она не могла смотреть на то, как он страдает от собственного бессилия. Лесли спрашивала сама себя, почему ей не все равно, и не могла ответить на этот вопрос.
— Потому что я — третья сторона. Если она направит весь свой подростковый гнев на меня, тогда ко времени, когда она доберется до тебя, она уже немного успокоится.
— И какова вероятность этого? — Но он был тронут щедростью ее души.
— Никаких гарантий, — признала Лесли. — Но стоит того, чтобы попытаться, не думаешь? Кроме того, я хороший посредник. У меня была возможность практиковаться в этом, пока я росла. Когда в семье шестеро детей и пятеро из них — мальчики, то это просто необходимый навык.
И при этом она совершенно не практиковалась в том, как быть привлекательной для мужчин. Поэтому ей казалось, что ни один мужчина не способен полюбить ее по-настоящему, и она решила, что лучше вообще не начинать никаких отношений, чем потом страдать. Только познакомившись с Алессио, она поняла, что это она сама держит мужчин на расстоянии и не хочет ни с кем сближаться.
Она бы никогда раньше не подумала, что такой мужчина, как Алессио, станет ее любовником, но сейчас она была счастлива, что это произошло. Она поняла, что может быть привлекательной, и обрела уверенность в себе.
— Навыки посредничества важны при взрослении, — пробормотал Алессио.
Довольная своими новыми открытиями, Лесли улыбнулась.
— Нет, не важны, — призналась она и была откровенна, как никогда в жизни. — На самом деле нет более бесполезного навыка для девочки-подростка, чем навык посредничества, — размышляла она вслух. — Но я владела им в совершенстве. — Она откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Когда она заговорила снова, она как будто говорила сама с собой: — Моя мама умерла, когда я была такой маленькой, что едва помню ее. Отец всегда рассказывал нам о ней, какой она была, и повсюду были ее фотографии. Но я не помню, как мы, например, делали что-то вместе, если ты понимаешь, о чем я.
Она посмотрела на него, ожидая какой-то реакции, и он кивнул. Он всегда относил себя к тем мужчинам, которые приходят в растерянность, слушая, как женщины изливают душу, поэтому он усердно этого избегал. Но сейчас ему было интересно слушать Лесли, и его притягивало отсутствующее, задумчивое выражение ее лица.
— Я не осознавала, что мне не хватает матери. Ведь у меня был отец, который любил меня, как никто другой. Но сейчас я вижу, что я научилась ни в чем не уступать своим братьям, но никто не учил меня…
— Как краситься и покупать платья? — продолжил ее мысль Алессио.
— Звучит безумно, но я правда думаю, что девочек нужно учить таким вещам. — Она посмотрела на него серьезно. — Я совершенно не понимала, что, отдавая все силы работе и учебе, я забывала о другой сфере жизни, — сказала она, грустно покачав головой. — Раньше у меня было маловато уверенности в своей привлекательности для мужчин.