В углу послышался шорох. Джесс села и включила ночник. Она ничего не видела, но это было еще хуже. Что, если тараканы и клопы заползут под матрас или заберутся к ней под одеяло? Сердце от страха заколотилось чаще, она вся покрылась мурашками. Закутавшись в одеяло, как в кокон, она приказала себе ни о чем не думать, расслабиться и заснуть.
Но снова послышался шорох, на сей раз с другой стороны комнаты. Достав из сумки наушники, она вставила их в уши, подключила МР3-плеер и сделала звук погромче. Потом сунула голову под подушку и понадеялась, что этого хватит, чтобы отпугнуть нежеланных гостей.
Мысли ее вернулись к Ксандеру. Интересно, чем он сейчас занят? Может быть, пошел в душ смывать дневную грязь. Вот он намылился, и все его тело покрыто пеной… Ее снова обдало жаром. Ворочаясь с боку на бок, она приказала себе подумать о чем-нибудь невинном и спокойно заснуть. Но мысли о Ксандере и страх мешали ей успокоиться. Вздохнув, она плотнее закуталась в одеяло и начала считать овец. У нее возникло ужасное чувство, что ночь будет долгой.
Глава 4
Ксандеру пришлось дважды проверить адрес отеля, который дала ему Роза, прежде чем он убедился, что приехал в нужное место. Неужели Джесс в самом деле остановилась в этой помойке?
Недружелюбная девица за стойкой не сразу сообщила ему, в каком номере остановилась Джесс; прошагав по мрачному коридору, он постучал в ее дверь. Ему все больше делалось не по себе. Утром он проснулся рано. Всю ночь ему снилась Джесс: ее накрыло снежной лавиной, а ему никак не удавалось приблизиться, чтобы спасти ее. Такого странного сна он еще никогда не видел, странным он казался еще и потому, что Ксандер почти не знал Джесс. Однако он проснулся с чувством утраты, видение было грустным и никак не забывалось. Он поспешил встать и отправился на прогулку, проветриться. Видимо, его подсознательно мучила совесть из-за того, как он дразнил ее накануне вечером. Вот почему он помчался к ней в отель, собираясь извиниться за свою несдержанность. Он от всей души надеялся, что она не обиделась на него и не уехала.
Наконец дверь открылась; за ней стояла сонная, бледная и растрепанная Джесс в пижаме. Обычная безупречная прическа отсутствовала: ее волосы стояли дыбом. Судя по темным кругам под глазами, она тоже плохо спала эту ночь. Через миг, когда до нее дошло, кто перед ней, бледность сменилась густым румянцем. Руки машинально взлетели вверх — она принялась приглаживать растрепанные волосы.
— Ксандер! Что вы здесь делаете?
— Приехал пригласить вас на завтрак и извиниться за то, что вчера я вел себя как идиот.
Джесс не сводила с него изумленного взгляда:
— Вот как… Мне снится сон или знаменитый Ксандер Хитон в самом деле только что извинился передо мной?
Он фыркнул и прислонился к дверному косяку; она тут же попятилась от него и чуть не споткнулась.
— Это не сон. Считайте, что я смирился.
Джесс склонила голову набок и в первый раз искренне улыбнулась:
— Извинения приняты. Спасибо, что приехали сюда. Очень мило с вашей стороны.
Он отмахнулся от ее благодарности, но ему стало приятно. Похоже, она в самом деле простила его за вчерашнее.
— Вы были правы. Я вел себя как идиот.
— Ну… Вчера я тоже не была образцом вежливости и любезности. — Она скрестила руки на груди, невольно привлекая его внимание к своему пышному бюсту. — Извините, что вышла из себя.
— Все нормально. Теперь мы оба извинились, и нам стало лучше. Предлагаю просто забыть о вчерашнем вечере.
— Неплохая мысль.
Они стояли и смотрели друг на друга; молчание затянулось, и атмосфера стала напряженной.
— Мило тут у вас, — произнес Ксандер, желая нарушить неловкое молчание, и расплылся в озорной улыбке.
Джесс глубоко вздохнула:
— Да, это единственный номер, который мне удалось забронировать за несколько дней.
Послышался громкий шорох — он доносился как будто из-за стены, к которой Ксандер прислонился.
— Это еще что такое? — нахмурился Ксандер.
Она пожала плечами, выразительно поморщившись:
— По-моему, тараканы.
При мысли о том, что она вынуждена жить в таких ужасных условиях, его передернуло. Теперь понятно, почему у нее такой помятый вид. Судя по всему, она не спала всю ночь. На него вдруг нахлынуло желание защитить ее.
— Вам нельзя здесь оставаться! Неужели больше негде снять номер?
— Негде. Я уже пробовала. В остальных отелях либо все номера заняты, либо цены мне не по карману.
— Разве ваше проживание не редакция оплачивает? — удивился Ксандер.
Джесс со смущенным видом переступила с ноги на ногу:
— У них нет средств на то, чтобы я могла роскошествовать… Я ведь работаю в «Стиле» недавно, — робко призналась она. Наверное, боялась, что он обидится, узнав о неопытности журналистки, которую ему прислали.
Он не обиделся, наоборот. После ее признания сердце у него сжалось от сочувствия к ней.
— Собирайтесь! Вы переезжаете. Будете жить у меня!
— Что?! — нахмурилась Джесс.
— На вилле пустуют целых четыре комнаты для гостей. Глупо оставаться на этой помойке, когда столько свободного места пропадает! — Заметив, как она покачала головой, Ксандер примирительно поднял руки вверх: — Роза почти всегда на месте, а все спальни запираются на замок. Так что не бойтесь, я не воспользуюсь своим положением. — Он широко улыбнулся, надеясь, что она ему поверит. Ни за что он не позволит ей больше оставаться здесь. Отель просто отвратителен. Невыносимо думать о том, что она останется здесь еще хотя бы на минуту, тогда как ему ничего не стоит поселить ее на вилле.
— Но разве вам для работы не нужно уединение? — не сдавалась она, переминаясь с пятки на носок.
Ксандер поспешил развеять ее сомнения:
— На вилле много комнат, нам не будет тесно. И потом, вы ведь все равно рассчитывали провести какое-то время со мной?
Девушка растерянно молчала.
— Жду вас внизу, — решительно объявил он, направляясь к двери. — Роза уже готовит завтрак, так что нам лучше поспешить. — Он надеялся, что его властный тон побудит ее к действию. Но все же подозревал, что ему придется проявить упорство, преодолевая сопротивление.
Прошло пять минут; он расхаживал туда-сюда у стойки портье. Наконец, по лестнице спустилась Джесс, полностью одетая, и направилась к нему. Она везла небольшой чемодан на колесиках. Вид у нее был усталый. Скучный серый бесформенный брючный костюм, который она сегодня надела, противоречил ее вчерашней дерзости; он скрывал фигуру и задавил ее обаяние своей банальностью. Почему, интересно, она так одевается, скрывает бушующую в ней страсть? И как она выглядит, если сорвать с нее мешковатую одежду — слой за слоем? Он живо представил себе ее гибкое, манящее тело, к которому так и тянет прикоснуться. Приятно будет убедиться в своих предположениях…
— Хорошо, я принимаю ваше любезное приглашение. — Она остановилась рядом с ним и воинственно выпятила подбородок, как будто боялась, что он будет хуже о ней думать из-за того, что она так быстро согласилась.
Он улыбнулся. То, что ей хватило храбрости принять его помощь, лишь сделало ее более желанной в его глазах.
— Отлично, давайте сюда чемодан. Я иду к машине. — Он взял у нее чемодан. Она не возражала. Видимо, за ночь так устала, что спорить у нее уже не было сил.
Ксандер ждал у машины, пока она выписывалась из отеля; солнце приятно грело лицо. Его несказанно радовало то, что он оказался вдали от большого города. Здешний ритм жизни успокаивал; он уже чувствовал, как напряжение понемногу отпускает. Нужно воспользоваться хорошим настроем. Кроме того, похоже, когда Джесс рядом, в нем понемногу пробуждается вдохновение. Может быть, к нему вернется былая уверенность в своих силах, которой ему так недоставало в последнее время. Он даже не пытался объяснить самому себе, почему Джесс оказывает на него такое действие, но какая разница? Главное — он почувствовал прилив энергии, желание работать, создавать то, чем снова можно будет гордиться. Наброски, которые он сделал со своей новой модели, значительно отличались от всего, что он создал за последний год. Они снова дышали жизнью. До недавних пор все, что он делал как художник, было пусто и мертво. Странно, что именно эта молодая журналистка возрождает его к жизни. Она не похожа на женщин, с которыми он привык проводить время, вернее сказать — растрачивать жизнь, а в этой девушке есть нечто невыразимо притягательное.
Оглянувшись, он увидел ее. Джесс вышла из отеля и, жмурясь от яркого солнца, озиралась явно в поисках Ксандера. Он помахал ей рукой, и она неуверенно заковыляла к нему в своих дурацких туфлях на высоких каблуках. Подойдя, она выхватила у него чемодан.
— До встречи на вилле! — объявила девушка, направляясь к своей машине с гордо поднятой головой, но заметно скованной походкой.
— Жду вас в десять! — крикнул он в ответ, садясь за руль. Ему не терпелось съесть заслуженный завтрак и получше познакомиться с этой несносной женщиной.
Когда он вернулся на виллу, Роза уже накрыла завтрак на террасе. Ксандер с размаху опустился на стул и стал любоваться живописными видами озера. Он ждал, когда приедет Джесс и присоединится к нему.
Она приехала через пару минут после него; он наблюдал, как она осторожно бредет по тропинке, огибающей дом, и поднимается на террасу.
— Спасибо, что спасли меня. Вы мой герой. — Она принужденно улыбнулась и со вздохом села напротив.
Неужели она серьезно? Или это такая форма сарказма? Как же его раздражает, что он не может этого понять! Может быть, у них просто несовместимое чувство юмора?
Наверное, лучше считать, что она говорит серьезно. Ксандер улыбнулся, поудобнее устраиваясь на стуле и закидывая руки за голову.
— Откровенно говоря, я и в самом деле проявил чудеса героизма. Я по натуре не жаворонок, а встать пришлось на целый час раньше, чтобы привезти вас к завтраку. — Свои слова он сопроводил широкой улыбкой — пусть поймет, что он лишь подтрунивает над ней. Ему показалось или в ее глазах в самом деле мелькнула искорка одобрения? Ксандер сам себе удивлялся. Почему ему так хочется, чтобы она его одобрила?
Вернулась Роза; она налила им кофе и поставила блюдо с тостами и фруктами. Джесс долго выбирала и, наконец, неуверенно взяла ломтик дыни.
— Мне бы хотелось нарисовать вас утром, сразу после завтрака, — сказал Ксандер, сделав глоток крепкого, ароматного кофе.
Она посмотрела на него, ее взгляд неожиданно как бы расфокусировался, в нем читалась неуверенность.
— В самом деле? — Она откашлялась, отряхнула пальцы от воображаемых крошек, сложила руки на коленях и натянуто произнесла: — Хорошо.
Он нахмурился. Почему она так реагирует?
— Что с вами? Вы как будто все время чего-то боитесь или ждете подвоха.
Она встала так неожиданно, что он вздрогнул.
— Со мной все хорошо. Правда! — Она неуверенно улыбнулась. — Сейчас я отнесу вещи в комнату, приму душ и немного успокоюсь, а потом можно и начинать… если вы не против.
Он смотрел вслед своей гостье. Она по-прежнему держалась скованно, напряжение чувствовалось во всей ее фигуре. Что он сказал не так на этот раз?
В своей роскошной комнате, которую она тщательно обследовала перед тем, как снять жакет и туфли, Джесс не спеша распаковала чемодан и разместила вещи в громадном встроенном платяном шкафу. Наведение порядка всегда успокаивало ее; так же это на нее подействовало и сейчас. После завтрака в обществе Ксандера нервы ее были натянуты как струна. Она должна как следует успокоиться перед сеансом позирования.
Однако в громадном платяном шкафу ее скромный гардероб выглядел жалким и невзрачным. Она поспешно захлопнула дверцу, осознав, что собственная одежда вдруг нагнала на нее нестерпимую тоску. Наверное, все дело в том, что она не выспалась. Когда Ксандер предложил ей переехать на виллу, ее первым порывом было категорически отказаться, но после тяжелой ночи голова гудела, а все тело стонало и молило о пощаде, и она согласилась, испытывая к нему благодарность. При мысли о еще одной бессонной ночи в ужасном отеле восставало все ее существо.
Его предложение удивило ее; еще вчера вечером ему так не хотелось делиться с ней личными переживаниями! Наверное, он просто пожалел ее… а может быть, в нем вдруг проснулась совесть.
Как бы то ни было, удобнее и практичнее во всех отношениях жить там же, где и Ксандер, — так она сумеет понять, что он чувствует и как проводит дни, когда трудится над своими картинами.
Она приняла живительный горячий душ в чудесной ванной, отделанной мозаичной плиткой, и надела свой самый удобный костюм: темно-синие мешковатые джинсы и свободную белую хлопчатобумажную футболку с длинным рукавом. Поспешно сунула ноги в шлепанцы. В последний раз глубоко вздохнув, она вышла в сад и увидела там Ксандера. Он уже ждал ее.
Кровь бросилась ей в лицо, когда она подумала о том, как он будет пристально рассматривать ее всю, она мгновенно вспомнила о том, как в школе ее дразнили из-за лишнего веса. Нет, она не позволит воспоминаниям испортить ей настроение! Прошло уже много времени с тех пор, как Джесс справилась с приступами обжорства, она много работала над собой и не допустит, чтобы прошлое испортило ей жизнь.
Ксандер сидел на террасе с альбомом для эскизов и рисовал на бумаге большие круги. Когда она подошла ближе, он склонил голову и улыбнулся, удивленно подняв брови. Невольно обхватив себя руками, она постаралась как можно смелее улыбнуться в ответ. Джесс понятия не имела, о чем он думает. Кровь ударила ей в голову; руки задрожали.
«Соберись, — сказала она себе, — не забудь, что ты пошла на это ради спасения своей карьеры!»
Если она сумеет пережить сегодняшний сеанс, возможно, ей удастся выкачать из Ксандера побольше ценной информации. При мысли о «выкачивании» применительно к Ксандеру она на миг забылась; чтобы успокоиться, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Возбуждение, нараставшее в нижней части живота, никак не отпускало ее. Она сосредоточилась на том, чтобы совладать с собой и не броситься к нему со всех ног.
Она поудобнее устроилась на стуле напротив Ксандера и стала смотреть мимо него на озеро. Утреннее солнце ласкало разогретую кожу, легкий ветерок играл ее локоном, но Джесс никак не могла расслабиться.
Ксандер поднял голову и какое-то время молча смотрел на нее, положив перед собой альбом. Он не сводил аквамариновых глаз с ее лица. Джесс стиснула кулаки и осторожно положила их на колени, отвернувшись от художника в надежде отвлечься. Трудно успокоиться, когда тебя так пристально разглядывает мужчина, при виде которого у любой женщины внутри все тает, а сердце готово выскочить из груди.
— Джесс, расслабьтесь. У вас такой вид, как будто вы боитесь, что я сейчас буду вас пытать.
— Понятия не имею, почему вы решили рисовать именно меня, — призналась она, нервно поводя плечами.
Ксандер усмехнулся:
— Возможно, вы не знаете, что очень привлекательны.
В ответ она недоуменно нахмурилась:
— Почему вы решили, что я этого не знаю?
Ее резкость его как будто совсем не задела.
— Все можно прочесть по мимике и жестам. Вы не верите в себя. — Он порывисто наклонился к ней. — Вам не стоит так волноваться из-за того, что подумают другие; думайте о том, какая вы замечательная.
— Мне было бы намного легче, будь я и правда замечательной, — улыбнулась Джесс, но он не поддержал ее. Очевидно, ее ответ ему не понравился.
— Неужели вы не понимаете, как вы прекрасны? — негромко спросил он. От его пытливого взгляда у нее внутри все загорелось. О-ох… — Найдите в себе центр радости. — Он не сводил взгляда с ее лица, приковывая ее внимание к себе.
— Центр радости? — принужденно усмехнулась Джесс, скрывая изумление.
— Ну да… Такое место, где рождается ваша улыбка.
Она посмотрела на него в недоумении:
— И как же найти такое место?
— Ну, вспомните, когда вам в последний раз было хорошо, и постарайтесь сохранить в себе это чувство.
Она смерила его скептическим взглядом.
— Ну, постарайтесь, — попросил он. — Сделайте мне одолжение!
Она вздохнула и вытерла о джинсы вспотевшие ладони. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как плохо она себя чувствует под его пристальным взглядом. Кровь гулко стучала в ушах. Осознав, что этот раунд проигрывает, в полной безысходности она со вздохом закрыла глаза, стараясь вспомнить, как была счастлива, когда Памела предложила ей работу в журнале. Она попыталась понять, откуда исходит теплое чувство, обнаружила его где-то в середине груди и еще раз вздохнула.