Пол и Хейли вместе с моими племянниками, мои родители и Маккензи. Едут все.
Я выдаю им четкие инструкции, чтобы не звонили в дверь, и иду проведать Меган и Люка.
Ребята прибывают сразу после полуночи. Они не выглядят счастливыми, но я их так сильно благодарю, что это, кажется, немного улучшает их настроение.
Теперь все подарки нужно завернуть.
Я заглядываю в комнату, где Меган и Люк все еще крепко спят.
Должен ли я дать Меган поспать?
Меган любит заворачивать подарки. На самом деле у нее это почти одержимость, и у меня возникает ощущение, что она убьет меня, если у нее не будет шанса завернуть эту кучу игрушек.
Я медленно подхожу к ее стороне кровати и опускаюсь на колени на пол. Несколько нежных поцелуев в лоб заставляют ее пошевелиться.
- Джастин?
- Привет, милая.
- Который сейчас час?
- Уже довольно поздно, но я хочу тебе кое-что показать.
Меган смотрит сонными глазами на спящего в ее руках мальчика.
- Он был беспокойным. Плохие сны, я думаю.
С такой жизнью, как у него, я могу только предположить, какие кошмары ему могут сниться.
- Мы оставим дверь открытой, - предлагаю я.
Меган кивает и осторожно перекладывает Люка на подушку, плотно оборачивая одеяло вокруг него, прежде чем последовать за мной в коридор.
Я немного нервничаю по этому поводу. Моя жена и сестра самые лучшие подруги, но Меган редко счастлива, когда я вручаю Мак свою кредитную карту.
Маккензи любит ходить по магазинам, и она хороша в этом, но вкус к дорогим вещам, который она унаследовала от нашей матери, противоречит отношению Меган к трате денег.
- Пойдем, - говорю я. - Только не сердись.
- Почему я…
Глаза Меган расширяются, когда мы входим в гостиную. С таким же успехом мы могли бы пойти прямо в магазин игрушек. Все плоские поверхности в зоне видимости заняты игрушками. Рядом с елкой сидит гигантский плюшевый медведь. Барабанный набор соседствует с ярко-голубым электромобилем. Чуть поодаль блестит хромированными частями красный велосипед со страховочными колесами, а роскошный поезд занял свое место на железной дороге, которая окружает елку. Еще у нас есть ЛЕГО, роботы и игровая приставка с таким количеством видеоигр, что вполне можно продержаться до тех пор, пока Люк не станет подростком.
Маккензи в своем великолепии купила не только игрушки. Она накупила одежды, обуви, постельных принадлежностей и всякой всячины, так необходимой, когда в доме есть ребенок. А еще она приобрела столько книг, что можно смело открывать библиотеку.
Комната была заполнена буквально всем, что ребенок мог когда-либо хотеть на Рождество.
Меган до сих пор не произносит ни слова.
- Знаю, что всего много, Мег, и понимаю, что мы, вероятно, будем спорить, но… Я просто хотел, чтобы у него был идеальный рождественский день. Это может быть впервые для него. Мы не знаем. И я просто хотел сделать его особенным для него.
Слезы сверкают в глазах Меган, когда она крепко обнимает меня за шею.
- Спасибо, Джастин. Спасибо, что сделал его идеальным.
Я вздыхаю с облегчением.
- Теперь нам просто нужно все это завернуть.
Ее лицо становится пепельного цвета, и я смеюсь.
- Не волнуйся. Я вызвал подкрепление.
***
К тому времени, когда мои родные возвращаются домой, уже почти рассвело.
Люк благополучно проспал все время, пока мы оборачивали подарки и раскладывали их под и рядом с елью.
Все мои родные обещали вернуться позже, чтобы встретиться с маленьким мальчиком, который полностью украл наши сердца.
- Мерседес? - Меган улыбается, пока я заканчиваю завязывать ярко-красный бант вокруг капота игрушечной машины. - Что? Порше распродали?
- Собственно говоря, да.
Она ярко улыбается, и я не могу вспомнить, когда в последний раз видел свою жену такой невероятно счастливой.
Исчерпанной, но счастливой.
- Иди сюда.
Я беру ее за руку и тяну к дивану. Она прижимается ко мне, пока мы вдвоем восхищаемся нашей работой. Яркие и красивые подарки окружают гигантскую елку. То, что я когда-то считал просто обычным деревом, теперь нечто... большее. Нечто особенное. И это не имеет ничего общего с подарками под его ветвями. Оно прекрасно, потому что так много символизирует.
Надежду. Любовь. Семью.
Чего еще может желать маленький мальчик - или любой взрослый, если на то пошло́, - рождественским утром?
***
- Знаешь, я слышала, что барабан является основной причиной разводов.
Я подмигиваю своей жене.
- Ты никогда не бросишь меня.
Лицо Меган смягчается, и она крепко обнимает меня.
- Это правда. Зачем мне это? Ты дал мне мир, и я не думаю, что до сих пор по-настоящему его ценила.
- Это просто куча игрушек, Мег.
- Но для Люка это не так. У него был удивительный день, и это твоя заслуга. Посмотри на него.
Я улыбаюсь, глядя на то, как Люк осматривает свой новый барабан. Конечно, из всех игрушек, лежащих под деревом, эта сразу стала его любимой.
В своей жизни я дважды чувствовал истинное счастье. Первый раз в день нашей свадьбы, второй, когда мы узнали, что беременны. Сегодня у меня появился третий момент, который нужно добавить в этот список.
Абсолютная радость сверкала на лице Люка, когда он прокрался в гостиную.
- Это для меня?
Он произносил эти слова каждый раз, разрывая оберточную бумагу, и не раз я замечал, как моя мать вытирала слезы. Наша семья влюбилась в этого мальчишку, и я знаю, что ничто под любой из наших елок не может быть лучше, чем подарок, который мы подарили друг другу сегодня.
Радость глазами ребенка.
Мы дали это ему.
Мы дали это друг другу.
День был насыщенным. Меган с мамой приготовили гигантский завтрак, и все члены семьи собрались на полу нашей гостиной, пока мы ели. Люк торопливо проглатывал несколько кусочков, затем вскакивал, чтобы поиграть, потом снова возвращался к своей тарелке, и так без конца. Даже я почувствовал, что это должно быть слишком для такого малыша, поэтому не удивился, когда Люк начал жаловаться на боль в животике. Моя невестка Хейли, не раздумывая, схватила сотовый, набрала номер своего педиатра, и в течение часа, несмотря на Рождество, он уже был у нас.
Да, для семьи Бэнкс есть определенные привилегии.
Первоначальным диагнозом было простое расстройство желудка - слишком много пищи для чувствительного животика, который, вероятно, не видел достойной еды очень долго. Тем не менее, мы назначили встречу еще на следующий день, чтобы полностью проверить здоровье Люка. Я с гордостью наблюдал, как моя жена превратилась в маму-медведицу, задавая миллион вопросов, про которые я бы никогда и не вспомнил.
Это одна из многих причин, почему я люблю ее.
Теперь мы остались одни, и только ритмичный звук нового барабана Люка отдается эхом в наших ушах. По общему признанию, барабан был более чем громким, но мы не возражаем. Счастье Люка стоит любой головной боли.
- Ты действительно обо всем позаботился.
Я целую голову Меган.
- Я же говорил, что сделаю это. Пока я дышу, ни ты, ни наши дети - биологические или иные другие - никогда не будете ни в чем нуждаться.
Меган наклоняется ко мне, и я вижу, что по ее щеке скользит одинокая слеза. Я осторожно вытираю ее.
- У тебя есть мое разрешение, чтобы чрезмерно избаловать их.
Я улыбаюсь и нежно ее целую.
На следующий день на улице холодно и бушует вьюга, но мы едем в кабинет педиатра. Его здание близко к переулку Люка, и когда он видит его за тонированными окнами машины, мы с Меган замечаем страх в глазах маленького мальчика.
- Мне нужен мой фонарь, - шепчет Люк с заднего сиденья, и его голос тоже наполнен страхом.
- Зачем тебе твой фонарь, дорогой? - спрашивает Меган.
- Что, если снова станет темно? Что, если снова станет холодно?
Я крепко сжимаю руль в попытке скрыть, насколько сильно его слова разбивают мое сердце. Меган - всегда в сотни раз сильнее, чем я мог когда-либо надеяться - просто шепчет обещание, что ему больше никогда не будет холодно.
После того, как Меган и Люк зашли внутрь и зарегистрировались у администратора, я решаю вернуться в переулок, чтобы забрать тот старый фонарь и поискать какие-нибудь подсказки, которые могли быть спрятаны в темноте.
При дневном свете все выглядит еще хуже.
И грязь - это наименьшее из всего. Крысы, рывшиеся в мусорном контейнере, бросаются прочь, когда я иду к картонной коробке, которая теперь покрыта снегом.
Ветер повредил ее. Если бы я не нашел его…
- Готов поспорить, ты ищешь это. - Раздается голос позади меня.
Я поворачиваюсь, и оказываюсь лицом к лицу со старым бездомным. На нем все та же одежда с ночи, когда мы встретились, и он держит фонарь Люка.
- Сэр, я не могу никак отблагодарить вас. Я бы никогда не последовал за звуком барабана, если бы вы не привлекли мое внимание.
- Сэр. Уже очень давно никто не называл меня так. - Он хихикает и кивает. - Маленький Люк бьет по барабану каждую ночь, и никто не замечает. Удивительно, как много мы можем услышать, если всего лишь воспользуемся моментом и просто послушаем.
- Как долго он здесь живет?
- Несколько недель. Три дня назад его родители отправились за едой, и так и не вернулись.
Желчь поднимается в горле.
- Они были хорошими людьми, и очень любили своего сына, - говорит мужчина, заметив гнев на моем лице. - Я уверен, у них не было выбора.
Внезапно вся моя ярость обрушивается на мужчину, стоящего передо мной.
- Вы знали, что он живет здесь! Вы знали, что ему холодно и одиноко, и ничего не сделали?
Он недоуменно смотрит на меня.
- Что я мог сделать?
- Вы могли отвезти его в больницу! В приют. В полицию. Вы должны были помочь ему!
Старик грустно улыбается.
- Я уверен, что ты позвонил в полицию, и они рассказали тебе, что происходит с бездомными детьми и сиротами.
Моя кровь остыла. Детский дом.
- Но это было бы лучше, чем позволить ему замерзнуть до смерти!
- Фонарь согрел его.
- В конце концов, у фонарей заканчивается топливо.
- У некоторых да.
Я злобно вырываю фонарь из его руки.
- Он просто маленький мальчик, и вы должны были помочь ему.
Старик улыбается, но на этот раз его лицо спокойно.
- Я помог ему, - тихо говорит он. - Конечно, это заняло некоторое время. Я не думал, что ты когда-либо покинешь свой офис. Снег помог.
Я недоверчиво смотрю на него. Этот старик был сталкером?
- Я помог ему, - шепчет мужчина, положив руку мне на плечо. - И я помог тебе. С Рождеством, Джастин.
Мое лицо обдувает порыв ледяного ветра, и я закрываю глаза от неожиданности.
Когда я снова открываю их, старика передо мной уже нет.
Спустя год
- Я буду играть для тебя? - спрашивает меня Люк. Его улыбка сияет, глаза блестят, а взгляд лучится счастьем, когда он садится за рояль.
Удивительно, какие перемены могут произойти всего за один год.
Сейчас канун Рождества, и наша семейная вечеринка в самом разгаре. Меган и Люк провели день, выпекая печенья и пироги. Впервые она разрешила мне заказать в ресторане все остальное. Совместить материнство с работой в юридической фирме было нелегко для жены, но ее красивые глаза, в которых светилось безграничное счастье, все время заверяли меня, что она не хочет ничего менять.
Прошло несколько душераздирающих месяцев бесконечной бумажной волокиты, но это Рождество мы встречаем в официальном статусе полной семьи.
Как мы и опасались, родители Люка не выстояли перед суровостью зимы, их тела были опознаны в окружной больнице через неделю после того, как мы забрали мальчика с улицы. Единственная родственница, которую мы нашли, - кузина из Сент-Пола - оказалась матерью пятерых детей и ясно дала понять, что последнее, что ей нужно, это кормить еще один рот.
После этого оформление документов сдвинулось с мертвой точки.
Пальцы Люка плавно скользят по клавишам рояля, наполняя воздух звуками Рождества. Мы, наконец, убедили его расширить музыкальные горизонты для чего-то менее оглушительного, и он естественно и уверенно перешел на фортепиано.
Наш сын удивительный.
Сейчас ему семь лет, и он учится во втором классе. Мы подумывали сначала отдать его в первый класс для повторения материала, но учителя после аттестации убедили нас, что небольшая работа в течение лета позволит ему идти в ногу с учениками второго класса. Меган взяла отпуск на работе, чтобы заниматься с ним, и к тому времени, когда в сентябре начался учебный год, наш сын не только восстановил все знания за первый класс, но и освоил умножение, которое его одноклассники только еще будут изучать.