- Джастин, ты сошел с ума?
- Наверное, - бормочу я, но все равно тяну ее за собой.
Тусклый свет фонаря вдалеке, как наш проводник, и мы медленно идем к картонной коробке Люка. Он все еще там, держит свой барабан. Его глаза расширяются, когда он видит прекрасную девушку рядом со мной.
- Люк, это моя жена. Ее зовут Меган.
Взгляд Меган замирает на маленьком мальчишке. Она крепче сжимает мою руку, и я задерживаю дыхание, когда она осматривает его окружение. На самом деле в темноте не так много можно увидеть, но даже с тем, что есть, можно понять, что ситуация не является идеальной.
- Привет, Люк.
- Вы красивая - тихо говорит он.
Я улыбаюсь. Действительно секретное оружие.
- Спасибо.
- Я буду играть для вас?
Меган опускает взгляд на барабан, привязанный к его крошечному тельцу, и кивает. Барабанные палочки начинают медленно выбивать ритм, и я оборачиваю руки вокруг Меган, подтягивая ее ближе, чтобы оградить от снега и ветра.
- Где его родители? - тихо спрашивает она.
- Не знаю.
- Мы должны что-то сделать. Мы не можем оставить его здесь.
- Знаю, милая. Я пытался уговорить его пойти домой с нами, но он твердит, что должен дождаться своих маму и папу.
- Как долго он ждет их?
- Не знаю.
В моей жене есть кое-что действительно прекрасное, и это то, с чем многие люди никогда не имеют шансов столкнуться в жизни. Есть у нее определенный взгляд и особое выражение лица, которое позволяет понять, что она приняла решение, и вы – идиот, если хотя бы попытаетесь встать на ее пути. Я видел действие ее магии на упрямых клиентах, бездельниках и высокомерных адвокатах.
У этого парня не было шансов.
Меган падает на колени перед мальчишкой прямо там, на грязной земле.
- Люк, я только что приготовила домашнее чили. Тебе нравится чили?
Он быстро кивает.
- Я также сделала бутерброды с арахисовым маслом и желе. Джастин любит их, и я всегда делаю кучу лишних. Тебе нравится арахисовое масло и желе?
Люк облизывает губы, и мое сердце разрывается.
- Почему бы тебе не пойти домой с нами? Ты можешь помочь Джастину съесть его бутерброды, а потом мы попробуем найти твоих родителей.
Я вижу нерешительность на его маленьком личике. Он не хочет отказывать. Это еще одна невероятная вещь в моей жене. Сказать ей «нет» практически невозможно.
- Моя мама сказала мне оставаться здесь.
- Но здесь так холодно, Люк, - бормочет Меган, ее голос разрывается от эмоций.
- Я буду в порядке.
Меган опускает голову, и на секунду я беспокоюсь, что даже моя удивительная жена встретила достойное сопротивление, но тут слышу ее тихое всхлипывание, и лицо Люка искажается от огорчения, когда он понимает, что она плачет.
Он подходит ближе к ней.
- Почему ты плачешь, Меган?
Она поднимает голову и смотрит в глаза маленькому мальчику.
- Потому что сегодня я буду беспокоиться о тебе. Бояться, что ты голодный и замерзнешь.
- Пожалуйста, не плачь.
Я задерживаю дыхание, когда он тянется к ней, прижимая свою грязную ручонку к ее лицу. Меган даже не вздрагивает.
- Я пойду с тобой домой, Меган. Пожалуйста, не плачь. - Затем Люк смотрит на меня. - Можно я возьму свой барабан?
- Конечно.
Меган с облегчением вздыхает и встает на ноги. С улыбкой, сияющей подобно звездам, мальчик берет мою жену за руку. Она быстро хватает мою ладонь, и мы втроем выходим из холодного переулка.
***
После жадного поедания большой порции чили и бутерброда с арахисовым маслом вымытый и завернутый в махровый халат Люк лежит на диване перед камином. Его голова покоится на коленях Меган, которая читает ему сказки.
Я не спрашиваю, где она нашла эту книгу.
Мне это не нужно.
Я сижу напротив них и, словно загипнотизированный, смотрю, как Меган гладит его волосы.
Грязь и сажа отступили, и нашим взорам явилась потрясающая белокурая голова. Глаза Люка закрыты, но он ярко улыбается, слушая нежный голос Меган. Рождественская елка светится в углу комнаты, и даже если я доживу до ста лет, то никогда не забуду взгляд Люка, когда он впервые посмотрел на наше дерево. Для меня это обычная ель. Красивая, определенно, но обычная. Я видел их тысячи на своем веку. Но для этого маленького мальчика это было, как увидеть впервые солнце. Он не отрывал глаз от нее на протяжении всего ужина, побуждая Меган, наконец, положить всё на подносы и отнести в гостиную, чтобы мы могли сидеть вокруг дерева, пока кушаем. После ужина Меган помогла Люку принять самую долгую в истории мира ванну с пузырями, пока я делал необходимые звонки. Первый был моей сестре Маккензи, которая работает менеджером по розничной торговле в одном из детских универмагов. Следующий звонок был Дэвиду, моему другу и следователю из полиции Миннеаполиса.
Только один из этих звонков оказался успешным.
Маккензи приехала час спустя с количеством одежды, достаточным чтобы снарядить маленькую армию. А разговор с Дэвидом зашел в тупик.
- Я могу передать его в службу защиты детей, - сказал он мне.
- Что это значит?
- Это значит, что он, вероятнее всего, окажется под опекой государства. Они, скорее всего, отправят его в приют.
Это был не тот ответ, который я хотел услышать. Когда я рассказал Меган, она смерила меня взглядом, который дал понять, что отправить Люка в детский дом не вариант вообще.
Я примерно этого и ожидал.
В моей голове кружится миллион вопросов, пока Меган продолжает читать вслух маленькому мальчику на ее коленях.
Где его родители? Живы ли они? Как долго он живет в том переулке? Что насчет фонаря? Как он до сих пор работает? Он ел, и если да, то что?
Меня передергивает, когда я думаю о мусорных контейнерах в переулке.
Существует также тайна барабана. Мы достаточно долго убеждали Люка отпустить инструмент, чтобы принять ванну. Потребовались довольно причудливые переговоры, но моя жена удивительная женщина. Она искушала мальчика обещанием пузырьков… что было бы весело для него, но плохо для барабана.
А я хочу продезинфицировать этот барабан. Или еще лучше сжечь.
Меган внезапно замолкает, и тогда я слышу тихое сопение Люка. Его лицо сладкое и довольное, пока он дремлет на ее коленях. Она продолжает гладить его волосы, и улыбка на ее лице, когда она смотрит на малыша, заверяет меня, что я, наконец, нашел идеальный рождественский подарок для своей жены.
И у меня такое чувство, что его я никогда не верну.
***
- Ты можешь представить, через что ему пришлось пройти? - шепчет Меган.
Мы лежим на кровати в комнате для гостей с Люком между нами, который все еще тихо сопит.
- Нет, детка, не могу. И не хочу.
Ее глаза полны слез.
- Завтра Рождество. Дети во всем мире будут просыпаться и видеть рождественские деревья, окруженные подарками. Если бы ты не нашел его, этот мальчик проснулся бы в холодной подворотне, не имея ничего, кроме барабана и фонаря.
Меган растворяется в тихих слезах, и я протягиваю руку через спящего мальчика, чтобы прижать ладонь к ее щеке.
Жена предлагает мне слабую улыбку и тихо вздыхает.
- Джастин, мы можем оставить его?
Меня совсем не удивляет вопрос.
- Мег, мы ничего о нем не знаем.
- Я понимаю.
- Его родители могут быть где-то там. Он может заболеть.
- Я знаю это.
- Нам придется пройти через соответствующие инстанции, начиная с Дэвида и заканчивая социальными службами. Это может быть нелегко, дорогая.
- Я все это понимаю. Правда.
- Но?
Меган тихо вздыхает.
- Но мы не можем вернуть его в картонную коробку. Я не сделаю этого. Никогда.
- Нет, я обещаю, мы этого не сделаем. Сегодня мы ничего не можем сделать. Возможно, завтра тоже, так как сейчас Рождество. Но я позвоню Дэвиду и посоветуюсь с ним, что нужно для того, чтобы все уладить.
Меган тихо всхлипывает, и я пытаюсь успокоить ее, лаская пальцам влажную щеку.
- Я позвоню Хейли и попрошу номер педиатра, - говорит она.
- Может быть, мы сможем убедить врача приехать на дом в праздничные дни.
И вот тогда осознание ударяет меня. Хотя Люк, несомненно, полюбит новую одежду, которую доставила моя сестра, но не должны ли у него быть… игрушки? Что-нибудь веселое, чтобы открыть в рождественское утро?
- Мне нужно позвонить Мак. Еще раз.
Меган хмурится.
- Зачем?
- Я имею в виду, конечно, мы могли бы завернуть в подарок синие джинсы, но…
Глаза Меган округляются.
- Нам нужны игрушки! Я даже не подумала о рождественских подарках! Я больше беспокоилась о том, чтобы вытащить его из той грязной одежды. Я даже не думала…
- Тише, тише. Я обо всем позабочусь.
Ее красивые карие глаза блестят.
- Правда?
- Конечно.
Медленно и осторожно я поднимаюсь с кровати. Наклонившись, я целую свою жену и натягиваю на них с Люком одеяло. Люк смещается во сне, и его светлая головка находит пристанище у нее на груди.
Меган удовлетворенно вздыхает, а я сглатываю комок, который внезапно образовывается у меня в горле.
***
- Маккензи, ты не представляешь, насколько я это ценю.
Моя сестра улыбается, вручая мне квитанцию по кредитной карте.
- Представляю. Твоя благодарность составляет чуть меньше двух тысяч долларов. Наш магазин и моя комиссия говорят тебе спасибо.
Я усмехаюсь.
- Не лги. Тебе понравилось.
- Мой брат дает мне свою платиновую карту, показывает на отдел игрушек и говорит, чтобы я покупала все что угодно. Конечно, мне понравилось. - Она смотрит на кучу игрушек и хмурится. - Как ты собираешься их заворачивать?
- Умм… разве у тебя нет сотрудников, которые сделают это для меня?
Маккензи фыркает.
- В канун Рождества в десять вечера? Мои сотрудники дома со своими семьями. Где и я должна быть.
Я устало протираю лицо.
- Но ты мой брат, и делаешь доброе дело, так что я рада помочь. Могу позвонить некоторым парням, чтобы доставили материал, но не могу нанять упаковщиков для тебя. Тебе придется разобраться с этим самостоятельно.
- В любом случае, я очень ценю все это, Мак.
Маккензи поднимает гигантского плюшевого медведя.
- Не знаю, как ты обернешь этого парня, но удачи тебе с этим.
Я смотрю на новый барабан. Красно-белый. А самое главное – чистый.
- Может быть, и не нужно ничего оборачивать. Может, просто наличие подарков, ожидающих под елкой, станет достаточным сюрпризом.
Маккензи стреляет в меня неодобрительным взглядом.
- Можно завязать большой бант вокруг медведя, но все остальное нужно обернуть! Это - часть волнения! Ярко завернутые подарки и беспорядок, который нужно убирать после. Это неотъемлемая часть впечатлений рождественского утра.
Я понятия не имел, каким было обычное рождественское утро для Люка.
А может это рождество станет его первым праздником?
Если да, то он его никогда не забудет.
- Ну, сестренка, я предлагаю тебе позвонить нашим родителям и брату. Скажи им, что в моем доме проходит вечеринка по обертыванию подарков, и я ожидаю, что все принесут с собой упаковку и ленты.
Взгляд Маккензи смягчается.
- Ты очень привязался к этому мальчику, не так ли?
- Он просто… - Мой голос дрожит, когда я пытаюсь осмыслить ситуацию. - У него ничего нет, Маккензи. Не представляю, чтобы родители просто бросили его, понимаешь? Он живет в картонной коробке в переулке, и его единственное имущество - фонарь и барабан. Он ел чили Меган, как будто никогда не видел еды, а потом я смотрел, как она купала его в полной пузырьков ванне. Прямо сейчас он спит, как младенец, в ее объятиях. Так что да, можно сказать, что мы привязываемся.
Маккензи обходит стол и оборачивает руки вокруг моей талии, крепко обнимая.
- Мы сделаем Рождество идеальным для него, - говорит она.
***