Я прижал ее к себе.
Долго сдерживаемое безумство вспыхнуло во мне со всей силой. Но я оцепенел, отдавшись во власть того, что делала Лена с моими губами. Казалось, она вся переливается в меня, наше дыхание стало общим, я чувствовал на губах вкус крови — нашей общей крови.
Я немного отодвинулся, желая вдохнуть побольше воздуха, и, опустив глаза, в вырезе сарафана заметил белые крупные полукружья девичьих грудей. В первый раз увидел я при ярком дневном свете восхитительные сокровища, изумительной формы, ослепительной чистоты, с маленькими розовыми сосками посреди таких же розоватых пигментных пятен.
Не в силах преодолеть искушения, я страстно, но нежно впился губами сначала в один, потом в другой. Лена застонала и, откинув лицо назад, с открытыми глазами, замерла, глядя куда-то внутрь себя. «Господи, несчастный маньяк, опять испортил все!» — пронеслось в моей голове.
Вдруг Лена положила руку на мои давно взбугрившиеся штаны и зажала в ладони добычу. По ее лицу пробежали судорожные волны. На несколько секунд она затихла, отдавшись чему-то внутри себя.
С минуту она сидела в полной прострации, потом неожиданно вскочила и побежала в сторону фуникулерной площадки. Я, одурманенный нашей близостью, не сразу понял, что произошло, но тоже вскочил и кинулся за ней. Несколько секунд моего замешательства решили дело — мне было не догнать ее.
— Не догоняй и не ищи меня! — крикнула Лена.
Я остановился, сжав в руках куртку. Мои пальцы ощутили влагу. На ткани куртки расплывалось довольно большое пятно — оно источало аромат, похожий на медовый. Я не удержался и лизнул его — сладкий, чуть горьковатый терпкий вкус, как у молодого вина.
Догадка промелькнула в моем разгоряченном мозгу, но не оформилась законченной мыслью.
Я бросился догонять свою любовь.
Увы, фуникулер уже уносил вниз мою красавицу, она стояла, вплотную прижавшись лицом к стеклу кабины.
Увидев меня, девушка подняла руку с двумя растопыренными пальцами — в виде буквы «V» — и что-то беззвучно проговорила, повторив два раза.
По губам, одной только обостренной интуицией, я прочитал: «Не хочу быть зайчиком».
17. Страдания молодого Вертера
В долгой всенощной бессоннице я понял, что именно произошло с Леной. Я слышал о внегенитальном оргазме у женщин. Но о том, что это может случиться с Леной, я и подумать не мог, когда ласкал ее в гроте. Если бы, если бы я знал, если бы я тогда почувствовал это!
Я до предела возбудился в мечтах о сумасшедшей девчонке, показавшей мне из фуникулера зайчика.
— Нет, я не хищный орел, чтобы сломать в когтях твое непорочное тело, бросив его потом на съедение другим. Ты судьба, подаренная мне Богом, подаренная именно тогда, когда я нахожусь на распутье жизни. Это не может быть пустой случайностью! Я не могу тебя потерять, Лена!
В этих взбудораженных мыслях я забылся только к утру и проспал до обеда.
Пообедав на скорую руку, я отправился в здравницу «Кубань».
Уже знакомая мне по празднованию Первого мая дежурная ошарашила меня так, что я, забыв о приличиях, сел на ее стол, чтобы устоять на ногах.
— А девушки уехали.
— Куда уехали?
— Куда, куда. Домой, в Сибирь.
— В какую Сибирь? Может быть, есть записка для меня?
— Нет, ничего не оставили. Только самая красивая просила передать тебе привет, если появишься, и семейного счастья.
Потом дежурная помолчала и сурово добавила:
— Крутите тут головы девушкам. А жена с детьми дома мается. А ну, слезай! Расселся тут…
— Когда они уехали? — Я нащупал ногами пол и выпрямился, готовый бежать неведомо куда, лишь бы догнать Лену.
— Рано утром.
«Слюнтяй, — подумал я про себя, — размечтался на всю ночь. Надо было еще вчера найти ее, идиот!»
Шатаясь, я покинул вестибюль гостиницы.
Как описать мое состояние в те несколько часов? Полная опустошенность и дикая, почти звериная тоска.
Оставаться один в таком состоянии я не мог. Вспомнил, что Липарит с Наташей снимают комнату недалеко от «Кубани», один раз я там даже был. Прихватив в магазине бутылку «Твиши», я побрел к своему курортному другу, побрел обреченно, без единой мысли в голове, механически передвигая ноги.
Наташа, в одном купальнике, мыла во дворе, под колонкой, ноги, ставя их попеременно на венский стул и оттирая что-то зеленой резиновой губкой.
— Заходи! — приветствовала она меня, — а я только что из «Ривьеры», Липарит пристроил меня туда на грязи, что-то плохо отмылась я там.
И медленными, нарочито зазывными движениями она продолжила омовение — высоко подымая впечатляющие ножки к водяной струе, поворачивая бедра в разные стороны. Однако этот неожиданный стриптиз в натуральных природных условиях ничуть не впечатлил меня.
— Где Липарит? — тупо спросил я ее.
— Он придет позже, зашел к врачихе. А что это там у тебя в руках? — Наташа отключила воду и не торопилась сменить позу, застыв у крана, изогнувшись крутым бедром. Потом медленно выпрямилась и, плавным же движением, взяла из моих рук бутылку. Рассмотрев, воскликнула: — Чудное вино! А то Липарит совсем споил меня коньяком. Проходи в комнату. — И она вернула мне презент.
Почти половину небольшой уютной комнаты занимала широкая двуспальная кровать. Липарит знал свое дело, когда выбирал квартирку!
Я поставил бутылку на тумбочку, в другом углу от кровати, а сам за неимением в комнате стульев — единственный забрала для процедуры Наташа — присел на нее.
Она впорхнула в дверь неожиданно, закутавшись в мохнатое полотенце.
«Случайно» зацепилась им об острый угол спинки кровати, полотенце упало на пол.
— Ой!
Моему взору открылось роскошное загорелое женское тело. Капельки воды на черном треугольнике лобка переливались бриллиантами в солнечном свете, падавшем из окна. Очень красивая грудь. На все это великолепие я смотрел почти равнодушно и отстраненно. И в то же время…
Внешностью Наташа очень напоминала Лену, это заметил еще Липарит, как только увидел ее.
Клин клином? — промелькнуло у меня в голове, но я вспомнил Липарита и собственную фразу: «У нас в России не принято отбивать девушек у друзей» — и сказал:
— Оденься!
Наташа хмыкнула:
— Ну, ты джентльмен. Спасибо, что не воспользовался растерянностью бедной девушки.
Напоследок сверкнув внушительным задом перед моими глазами, «бедная девушка» натянула на голое тело тонкое платье, ничуть, кстати, не делавшее ее менее обнаженной.
— Так и ходишь — без трусиков и лифчика? — поддел я ее.
— Так нравится Липариту, — не смутилась она.
На пороге, легок на помине, появился любитель обнаженной натуры.
«Господи, судьба уберегла меня от встречи с опасно ревнивым кавказцем, зайди он минутой раньше — великого скандала было бы не избежать».
— Ти что здесь делаешь? — обратился он ко мне, сверля большими черными глазами.
— Липарит, у меня несчастье, вот пришел к тебе как к другу, — ответил я. — Запить тоску. — Я показал на пузырь «Твиши».
Кавказцы удивительно добрые, когда обращаешься к ним за помощью. Липарит благодушно оживился и широким жестом приказал любовнице:
— Наташ, доставай коньяк и что там есть кушать! (Кавказцы никогда не говорят «закусить».) Настоящий мужчины в отпуске пьют только коньяк!
— А я, Липарит, хочу «Твиши». — Наташа достала из маленького холодильника бутылку коньяку, лимон и банку шпрот. — Мне же можно не коньяк, я женщина?
— Тебе можно, что ти хочешь, — великодушно согласился Липарит. — А где мой любимый стул?
— Я ноги мыла после грязей, у колонки, сейчас принесу. — Наташа прошмыгнула в дверь.
— Дал деньги врач, — сказал Липарит, все еще подозрительно сверкая на меня орлиным взором. — Пусть лечится девочка.
— Не бери в голову, Липарит. У меня беда — уехала Лена.
— Ты что, снова дружил с Лена? — расслабился наконец ревнивец, чувствуя неподдельную тоску в моем голосе.
— Да, пошел к ней.
— Правильно! Такой цимус, девушка! — И Липарит поднес к губам сложенные горсткой пальцы.
Вернулась Наташа. Напитки были розлиты, закуска открыта, и я рассказал о вчерашней встрече с Леной, опустив самые откровенные детали. Но Наташа, похоже, поняла все:
— Она боится сама себя. Я тоже была когда-то чистой невинной девочкой. — Заглотила она полный фужер вина.
— Ты и сейчас чистый девочка, — польстил ей Липарит.
— Ну да, только что вымылась, — в тон ему ответила Наташа.
— Э! Без вас хорошо, но без вас нельзя! — махнул рукой сластолюбец.
— Дима! — встрепенулась Наташа. — У меня в Ереване есть подружка — семнадцать лет, но формы! Акселератка! Хочешь, позвоню ей, тут же приедет?
— Твой подружка — билядь! — зажестикулировал армянин. — Она выкачает из Димы все деньги, а потом будет ходить по отель Сочи.
— Липарит, успокойся, — сказал я. — Девушек здесь больше, чем в Ереване, но только мне не надо никого.
— Ты благородный человек, Дима! Выпьем за неразделенную любовь, только она достойна уважения.
Меня не пришлось уговаривать. Накачался так, что Липарит вызвал такси, и они с «Наташ» проводили меня до самой палаты, где я рухнул, не раздеваясь, на постель и провалился в кошмарный сон.
— Я не зайчик! — Видел я огромные глаза любимой. — Здесь так прекрасно, на юге, а потом — холодная Сибирь, без тебя.
— Лена, Лена, я обманул тебя. Я не из Новосибирска — из Челябинска. Это подальше от тебя, но в остальном я не врал.
— Обманувший раз — обманет потом, — грустно отвечала моя психологиня.
— Да, я подошел к тебе с желанием развлечься, все врут при этом. Сейчас другое дело — я не могу жить без тебя.
— Сможешь, найдешь другую, только будешь искать похожую на меня.
— Какая ты умная! Зачем искать, когда есть ты?
— Ты понимаешь? Я поехала на юг ПРОСТО отдохнуть. Ты не входил в мои планы.
— Вот как! Ты тоже не входила… в мои планы.
— Я входила в твои планы, ты хотел развлечься с куклой. Я не кукла.
— Лена! Ты думаешь, что, когда спланируешь себе суженого-ряженого, он появится вдруг?
— Примерно так.
— Откуда такое убеждение?
— Я просто не задумывалась про любовь.
— Любовь приходит внезапно.
— Но я знаю тебя только два дня. Ты сам сказал, что здесь, на юге, каждая щепка лезет на щепку.
— Лена, у тебя горе от ума. Ты, психолог, слышала про дионисийскую любовь?
— Слышала, это бездумная вакханалия разврата, преподносимая как единение с природой.
— Здесь, на юге, мы могли бы пережить ее с тобой, но именно она закрепила бы наши чувства на всю жизнь!
— Кто стремится к неограниченному сексу, тот постоянно будет искать все новые приключения.
— Но новые приключения можно искать и вдвоем с одним партнером. Главное, чтобы они всегда желали друг друга и были в поисках нового.
— Нет, для некоторых людей новое в новых партнерах. Ты, Дима, из их числа.
— Почему? Разве познавшие друг друга не будут раскованно искать в сексе предельную откровенность чувствования?
— Я не знаю, Дима. Может быть, ты и прав.
— Почему ты уехала? Я даже не знаю твоего адреса.
— Дима, ты умней и опытней меня. Я не боюсь тебя. Я… я боюсь себя.
Бесконечно притягательный образ любимой медленно отплыл от меня и растворился в воздухе.
Я проснулся.
Поняли ли мы с Леной в этом телепатическом общении друг друга? У меня не было сомнений — да. Чувства не знают ни расстояний, ни времени.
Мы совершенно разные, но тянемся друг к другу. Вдруг я преисполнился гордости — от того, что мне открылся Ленин секрет, то, о чем она мне не сказала сама — о том, что произошло с ней на скамейке. В гроте. Впервые она испытала это со мной!
Но как она испугалась! Мыслимо ли это — в наше-то время!
Она чиста и безгрешна, эта девочка! Она и целовалась-то раньше, потому что так принято в кругу подруг, не испытывая, кажется, ничего.
Удивительное явление в эпохе всеобщей распущенности!
Но развитый организм требует своего. Гормоны бродят, ищут существо другого пола — ради продолжения рода человека на Земле.
Тут я задумался. Ради продолжения ли рода?
Бесстрастная статистика свидетельствует, что для зачатия достаточно в сто раз меньше половых контактов, чем их происходит в мире.
Все же секс подарен нам высшими силами как самодостаточный процесс, чтобы скрасить скучное и безрадостное земное существование.
Два последующих дня я беспробудно пил.
18. Дагомыс
На третий день меня разбудила Земфира.
— Так, у мальчика запой, — глянула она на батарею бутылок под столом. — Отрадная картина. — В ее голосе звучала ирония.
Я потянулся за бутылкой с остатками вина.
— Нет, на выпей вот это. — Она достала из сумочки пузырек граммов на сто и вылила содержимое в стакан.
— Пей!
— Что это?
— Текила индиго, из кактуса. Градусы и вкус обычной текилы, но это лекарство от похмелья.
Я выпил. Действительно, сразу полегчало, все мышцы как бы расслабились, голова стала ясной.
— Что не звонил?
— Сама видишь — запил.
— Что-то случилось?
— Ничего, просто ушел в запой. — И потом добавил с детской хитростью, чтобы отстала от алкоголика: — У меня это хроническое.
Она присела рядом и поцеловала в губы:
— Ерунда! Зато после попойки ты должен быть сексуально озабочен. Знаю по другим мужикам.
И сделала попытку скинуть платье, чтобы прыгнуть в постель.
— Что ты, что ты, — испугался я. — Сегодня тотальный медосмотр, сейчас врачи придут.
— Тебе это надо?
— Да нет.
— Тогда быстро умываться, одеваться, и едем в Дагомыс — развлекаться.
Я сдался. Грешным делом, Земфира была права. Я сильно хотел женщину, просто еще не вошел полностью в норму. Что ж теперь делать? Хранить верность Лене? Этого я не мог обещать ни ей, ни себе.
«Лена уехала, — подумал я, — пора возвращаться в нормальную курортную жизнь. Ну, прогоню Земфиру, а потом сопьюсь…
По дороге Земфира, ведя «тойоту», живописала прелести элитного курортного комплекса.
— Там шикарно! Пляж, парашюты над морем, рестораны и мои любимые водные горки! Ух, душа замирает!
Мы с женой насладились водными горками за границей в Турции, поэтому я откликнулся с полным пониманием:
— Здорово!
Дагомыс впечатлял. Роскошные высотные здания гостиниц, новый, недавно выстроенный аквапарк с разноцветными горками — высокими, прямыми, под небо, и спиральными, завитыми вдоль горных склонов. Пляж из желтого насыпного песка (в Сочи пляжи галечные), море рассекают стрекочущие водные мотоциклы и катера с прицепленными на тросах лыжниками, надувные «бананы» с оседлавшими их любителями острых ощущений, парящие в небе парашюты и беззаботная элитная публика.
Радость жизни, купленная за деньги…
Земфира повела меня внутрь гостиницы, там у нее были знакомые из персонала, и сказала мне:
— Закажу номер, останемся на ночь.
— Но ведь это наверняка дорого!
— Я заплачу.
— Земфира, ты вообще-то с мужем живешь?
— Вообще-то да. Но у меня свобода.
Я не стал дальше уточнять, но, оказавшись нечаянно, впервые в жизни, в роли жиголо, почувствовал себя неуютно. Пока она заказывала номер, я прикупил в холле по паре великолепных фирменных (российских!) маек и плавок, в Сочи я их не встречал, это была монополия Дагомыса.
Мы поднялись в номер, и Земфира, вспомнив первую ночь, сказала:
— Хочешь, помучаю тебя по-другому?
— Как это?
Она достала из дорожной сумки два комплекта сексуальной кожаной снасти.
— Раздевайся!
Я со страхом посмотрел на амуницию любовных истязаний: ошейники, плетки, наручники — черт знает что!
— Но я не умею это надевать?!