— Желаю вам удачи в этом непростом деле, — осклабилась я, останавливаясь.
На сей раз окончание музыки не ускользнуло от моего внимания.
Но разговор на этом не закончился. Когда мадам Рене объявила, что осталась весьма довольна занятием и что мужчины могут быть свободны, я поймала Ирвина у самого выхода.
— Постойте! — строго сказала ему я. — Подождите минутку, у меня есть для вас подарок.
— Подарок?! — изумился он. — Не знаю, чем я заслужил такую честь, но я польщён.
— Ничем не заслужили, но будете ещё больше польщены, когда его увидите.
С этими словами я метнулась к стулу, на котором оставила кое-что из своих вещей. Я так и ожидала, что рано или поздно повстречаюсь с Торендо где-нибудь в нашем крыле, и хотела быть во всеоружии на такой случай. Не зря же я потратила целых пару грошей на этот подарок, когда возвращалась из трактира через рыночную площадь!
— Вот! — Вся сияя от удовольствия, я вручила Ирвину резинового утёнка. — Как только я его увидела, сразу же подумала о вас.
Надо отдать Торендо должное: он принял подарок, не колеблясь. В следующий раз надо будет подарить ему резинового дракона, по возможности в натуральную величину, и посмотреть на реакцию. Вот только где я такого достану?
— Очень этому рад, — принял вызов Ирвин. — Теперь я буду всякий раз думать о вас, принимая ванну.
— Главное, не забывайте предварительно как следует запереть дверь, — не осталась в долгу я. — А то если кто-нибудь ворвётся к вам в комнату и обнаружит в воде утёнка, может создаться неловкое положение.
— Что бы я делал без ваших советов?
Торендо галантно поцеловал мне руку, после чего отправился по своим делам в компании утёнка.
Мадам Рене обсудила с нами сделанные во время занятий ошибки, и после ещё нескольких репетиций мы разошлись по своим комнатам. Нерис в танцевальный зал так и не вернулась, поэтому прежде, чем направиться к себе, я приблизилась к её двери, остановилась и прислушалась. С той стороны вскоре раздалось вполне отчётливое всхлипывание. Я постучала и, не получив ответа, решительно толкнула дверь.
Нерис сидела, забравшись с ногами на кровать, и рыдала в подушку.
— Убирайся! — прохрипела сквозь слёзы она, после чего повернулась ко мне спиной.
Меня такой тёплый приём особенно не смутил.
— Что случилось? — осведомилась я подчёркнуто спокойным тоном.
Без показного сопереживания и ненужных эмоций.
— Не твоё дело, — грубо откликнулась девушка.
Она права. Не моё. Или всё-таки моё? Я здесь не просто так нахожусь, и некоторые вещи, могущие вызвать у конкурсанток слёзы, имеют к причине моего присутствия непосредственное отношение. Да и потом, решая, вмешиваться во что-то или нет, я руководствуюсь целым рядом соображений. Вопрос того, моё ли это дело, стоит при этом далеко не на первом месте. А вот интуиция как правило лидирует.
Словом, вместо того, чтобы отвечать на её реплику, я спросила:
— Хочешь чаю?
Непонимающе хмурясь и стараясь проморгаться, Нерис подняла на меня глаза, но почти сразу же снова спрятала лицо в подушку, которую всё это время держала, крепко прижав к себе.
— Чаю? Какого чаю? — всхлипнула она.
— Да какого хочешь, — пожала плечами я. — Чёрного, зелёного, с мятой, с листом смородины. Принести?
Нерис немного помолчала, всё ещё уткнувшись в подушку, но уже не плача.
— Не надо, — сказала она затем, но голос звучал чуть более спокойно.
Чем я не преминула воспользоваться.
— Как знаешь, — проявила покладистость я. — Если передумаешь, скажи. Что стряслось? Тебя какой-то мужчина обидел?
На этот раз Нерис уже не стала воспринимать мой вопрос в штыки.
— Никто меня не обидел, — покачала головой она, судя по голосу, снова готовая разреветься.
Отсутствие виноватого — это вообще такая вещь, смириться с которой порой труднее, чем с бедой самой по себе.
— А в чём тогда дело? — спросила я, рискнув сесть на краешек кровати и осторожно положить руку ей на плечо.
Нерис молчала, и я уже думала, что ответа не получу и придётся уйти ни с чем, когда она медленно подняла голову. Теперь я увидела, что лицо девушки, до сих пор скрывавшееся за подушкой, всё покрыто крупными красными пятнами. Несколько секунд она смотрела на меня, потом сжатые губы дрогнули, и Нерис снова заплакала, уронив голову на руки.
— Давно это у тебя? — спросила я.
По-прежнему спокойно, по-деловому, без жалостливых интонаций, которые только способствуют тому, чтобы предмет жалости и вовсе потонул в слезах.
Спросила — и сразу сообразила, что вопрос глупый. Конечно, недавно. За завтраком я ничего подобного не заметила.
— Час или полтора, — глухо ответила девушка.
— Так, может быть, всё скоро пройдёт, — оптимистично заметила я, а мысленно стала прикидывать, какие болезни могут вызвать подобную сыпь.
— Не пройдёт. — Нерис, напротив, была полна пессимизма. Я бы даже сказала, обречённости. — Это никогда быстро не проходит. Меня вышвырнут с конкурса.
— Что значит «никогда не проходит»? — выловила главное я. — Такое уже бывало?
— Конечно, бывало, — откликнулась она. — Это аллергия. У меня аллергия на молоко, и на всё молочное.
— Зачем же ты тогда ела молочное? — удивилась я.
— Я не ела! — почти закричала Нерис.
От избытка эмоций она даже стукнула кулаком по кровати.
— Ладно, не ела, — согласилась я. При таком повышенном проявлении эмоциональности лучше не спорить. — Но откуда в таком случае аллергия?
Нерис подняла на меня затравленный взгляд.
— Не знаю! — простонала она. — Но все симптомы знакомые, и началось вскоре после завтрака.
— Ладно, тогда давай по порядку. — Вот теперь разговор принимал деловое русло, и мне это нравилось. В рациональной среде я чувствую себя куда как более комфортно, чем там, где бал правят эмоции. — Что ты ела на завтрак?
— Салат, фрукты, немного хлеба, — не задумываясь, перечислила Нерис.
Как и каждый человек, вынужденный тщательно следить за собственной диетой, она хорошо помнила, что именно употребляла в пищу.
— Что-нибудь молочное затесаться в еду могло? — уточнила я. — Может быть, не специально, может, по недосмотру?
— Нет! — настойчиво повторила девушка. — Я всегда помню о таких вещах.
Вот в это я действительно верила. Человек, страдающий от сильной аллергии, вообще редко проявляет беспечность в подобных вопросах, а уж сейчас, когда от внешнего вида столь многое зависело…
— Постой-ка! — Я хлопнула себя по лбу. — А как насчёт коктейля? Ты его пила?
После завтрака нам всем подавали специальные коктейли, якобы способствовавшие лучшему усваиванию пищи организмом. При этом коктейли подавались непосредственно в комнаты конкурсанток, дабы каждая могла насладиться напитком в спокойной, медитативной обстановке. Это тоже якобы чему-то способствовало; чему именно, не помню, но, видимо, чему-то сильно хорошему. Но главное — коктейли были основаны на молоке.
Нерис, понявшая, куда я клоню, энергично замотала головой.
— Я с самого начала предупредила Джоан — или Джин? в общем, ту, которая отвечает за нашу диету, — о своей аллергии. Подробно объяснила, чего именно мне нельзя. Она отнеслась к этому очень серьёзно, распорядилась на кухне. Мне ни разу не приносили чего-то, в чём была бы хоть капля молока.
— То есть коктейль ты не пила? — заключила я.
Девушка снова помотала головой.
— Пила, — возразила она, сетуя на мою непонятливость. — Но тот коктейль, который готовят для меня, не основан на молоке.
— Ясно. — Я побарабанила кончиками пальцев по собственной ноге. — Ну что же, тогда выкладывай.
— Что?
Нерис уставилась на меня с недоумением.
— Кому ты успела рассказать о своей аллергии? — пояснила я.
— Рассказать?…
Нерис нахмурилась. В её глазах появилось понимание. Она поджала губы, задумалась…и, наконец, разочарованно покачала головой.
— Нет, — вынужденно заключила она. — Я никому не рассказывала. Зачем? Это не то, о чём болтают с девчонками.
— Ну, хорошо, допустим, — без особой убеждённости отозвалась я. — Тогда давай так. Кто мог слышать, как ты рассказывала об аллергии этой Джоан или Джин?
Нерис отвела взгляд в сторону и беззвучно зашевелила губами, припоминая.
— Там сидели рядом несколько девочек. — Она широко открыла глаза, будто сама удивлённая такому откровению. — Ну да, кажется, их было три или четыре… Нет, точно, три.
— Кто именно?
Я сложила руки на груди, ожидая ответа. Нерис хмурила брови, вызывая в памяти не слишком хорошо сохранённую там картинку.
— Эвита была, — относительно уверенно произнесла она. — Потом ещё… кажется… Да, точно, Лора.
— А третья? — не отставала я.
Нерис перевела на меня почти испуганный взгляд.
— Альта, — почти прошептала она.
— Понятно, — кивнула я, вставая с края кровати. — Оставайся здесь. Я попрошу мадам Сетуар прислать к тебе лекаря. Вполне вероятно, что он сумеет тебе помочь.
— Думаешь? — со смесью сомнения и надежды спросила девушка.
Я пожала плечами.
— Не знаю, но здесь, во дворце, лекари несомненно первоклассные. А у тебя всё-таки не неизвестная никому болезнь, а хорошо изученная проблема. И уж во всяком случае сначала надо проверить все возможные решения, и только потом плакать — если, конечно, ни одно из них не подойдёт.
Оставив конкурсантку раздумывать в одиночестве, стоит ли возобновлять рыдания или же лучше немного с ними повременить, я первым делом выловила лакея — того самого Грегорио — и распорядилась, чтобы он принёс госпоже Нерис горячего чаю. Потом заглянула к мадам Сетуар и сообщила ей, что конкурсантке необходим лекарь. Разговор тет-а-тет не доставил удовольствия ни одной из нас, однако мы оказались вполне готовы сотрудничать в случаях, когда в том возникала необходимость. Посему разошлись мы с мадам вполне мирно, и она пообещала заняться вопросом здоровья Нерис незамедлительно. Я же спустилась на кухню.
Здесь было ощутимо теплее, чем наверху, и очень вкусно пахло — кажется, рагу со специями. Из соседнего помещения, отделённого не доходящей до потолка перегородкой, доносился звук резво прыгающего по дощечке ножа. Высокая полная женщина в фартуке, месившая тесто, распрямила спину и вопросительно посмотрела на меня. Но, прежде чем я успела объяснить, кто я такая и что мне нужно, её лицо расплылось в улыбке.
— А я вас знаю! — радостно воскликнула повариха, вытирая руки полотенцем. — Вы — новенькая, леди Стелла!
— Ну…вообще-то да, — признала я, слегка удивлённая такой осведомлённостью.
— Вы два дня назад приехали, — продолжала щеголять знаниями повариха. — Я всё про вас знаю. Мой муж поставил на вас двадцать медяков!
— Поставил на меня? — переспросила я, даже и не зная, радоваться ли такому доверию или возмущаться наглости собеседницы.
— Ну, на то, что вы выиграете, — пояснила она, будто боялась, что я пойму её слова слишком буквально.
— И почему же он решил, что я выиграю? — осведомилась я.
Любопытство всё же преодолело раздражение.
— Считает, что новичкам везёт, — беззаботно пояснила повариха. — А вот мой кузен с ним не согласен, — доверительно добавила она. — Он, знаете ли, считает, что ваше место — несчастливое. Дескать, ваша предшественница умерла, и с вами то же самое случится.
Я лишь недоверчиво покачала головой, поражённая такой непосредственностью.
— Ой, я всё болтаю и болтаю, а вам, наверное, что-то нужно, — спохватилась повариха. — Наверное, проголодались, пришли что-нибудь вкусненькое перехватить? Так мы сейчас быстро сорганизуем!
— Спасибо. Мне нельзя, я на диете, — соврала я. — У меня совсем другой вопрос. Скажите, это вы готовили для нас коктейли сегодня утром?
— Нет, не я, — отозвалась повариха. — Это Глэдис. Глэдис! — крикнула она так громко, что я инстинктивно вжала голову в плечи.
Из-за перегородки выскочила ещё одна повариха. Должно быть, она была того же роста, что и первая, но из-за разницы в комплекции казалась на фоне первой практически миниатюрной.
— В чём дело? — низким голосом спросила она.
— Ты готовила для девушек с конкурса коктейли? — Первая не спрашивала, скорее констатировала. — Вот, леди Стелла интересуется.
И она заговорщицки мне подмигнула.
Однако Глэдис её радости не разделяла.
— Ну, я готовила, — мрачно согласилась она. — И что с того?
— Коктейль, который вы сделали для леди Нерис, не содержал молока?
— Нет, — сверкнув на меня глазами, отчеканила Глэдис. — Я каждое утро готовлю этот коктейль. Ещё ни разу не было никаких жалоб.
— Я в этом не сомневаюсь, — поспешила заверить я. — На самом деле меня интересует совершенно другое. Скажите, между тем временем, когда вы приготовили коктейль, и тем, когда его понесли наверх, кто-нибудь из девушек заходил на кухню?
— Нет, — покачала головой Глэдис.
— Вы уверены? — нахмурилась я. — Припомните хорошенько.
— Ну же, Глэдис, постарайся! — присоединилась ко мне первая повариха.
— Да не приходил никто! — воскликнула та. — Я всё хорошо помню. Я приготовила, сама поставила на поднос, и лакей почти сразу унёс коктейли наверх.
Больше никакой информации получить от Глэдис не удалось. Пришлось мне возвратиться в наше крыло не солоно хлебавши. Я медленно поднималась по лестнице, плавно ведя рукой по перилам, и думала, как бы ещё попытаться прояснить ситуацию. Если Глэдис говорит правду, то запрещённый Нерис продукт в коктейль добавили уже после того, как слуга оставил напиток у неё в комнате. И до того, как сама Нерис успела вернуться к себе после завтрака. Но если так, пойди теперь выясни, кто именно мог это сделать. Комната, в которой жила Нерис, находилась в небольшом закутке, рядом с комнатой Синтии. Все остальные девушки даже не проходили мимо этих двух спален, так что и заметить, скорее всего, ничего не могли. Лично я готова была поставить восемь из десяти, что виновница — Альта, но моя уверенность — это не доказательство.
Я подошла к комнате Нерис, намереваясь зайти и справиться, что сказал лекарь, как вдруг почувствовала какое-то движение у себя за спиной. Инстинкты, развитые за годы общения с тъёрнами, сработали хорошо. Выскочив из-за угла, я успела увидеть удаляющегося по коридору стражника.
— Эй! — окликнула я его.
Парень обернулся. Вид он имел виноватый, словно его застукали за неблаговидным занятием. Лицо оказалось знакомым. Тот самый стражник, что так жадно наблюдал за Синтией во время урока танцев. И тут во мне снова затеплилась надежда.
— Синтию высматриваешь?
Я заговорщицки улыбнулась, стараясь скопировать мимику давешней поварихи. Было важно не спугнуть парня, а, наоборот, вызвать его на откровенность.
— Ну…да, — смущённо признал он.
— Скажи, а сегодня утром, после завтрака, ты тоже её высматривал?
— А что? — подозрительно нахмурился он.
— Просто хочу кое-что у тебя спросить. Ну, сам посуди, не посты же я проверяю!
— Ну, ладно. — Похоже, мне удалось убедить парня в том, что уличать его в недобросовестном несении службы я не собираюсь. — Было дело, посматривал иногда. Не знал, с какой стороны она придёт. Не хотел пропустить.
Он заметно покраснел.
— Скажи, а в соседнюю комнату кто-нибудь заходил? После того, как слуга разнёс коктейли?
Я напряглась, ожидая ответа. Даже сжала руки в кулаки. Но парень меня не разочаровал.
— Ага, заходила, — не раздумывая, сообщил он. — Тёмненькая такая, с родинкой, Лора, кажется. Вошла и почти сразу вышла. А что?
Стало быть, Лора. Прежде, чем уйти, я послала парню воздушный поцелуй, что, кажется, сильно его озадачило.
В комнату Лоры я вошла без стука, но и без театрального распахивания дверей при помощи звонкого удара ногой. Просто открыла, вошла и остановилась на пороге. Даже не стала запираться, наоборот, оставила за спиной приоткрытую щёлку, как бы намекая на то, что предстоящий разговор легко может переместиться за пределы этой комнаты.
Лора сидела за столом и что-то рисовала на листе бумаги.