Я шмыгнула носом и раскинула в стороны руки. Маг из меня, конечно, посредственный. Как говорил дядюшка - Сила есть, ума не надо. Ну, пока и чистой Силой обойдемся....
Вещи бодро летали по этажу, меняясь местами. Мои - в шкафы. Из шкафов вылетали женские платья прошлого десятилетия, аккуратно складывались в чемоданы. Надо будет потом для них отдельный шкаф организовать....
Всего на этаже было семь комнат. В самом начале коридора помещалась спальня, рядом с ней как будто, детская. Напротив детской была пустая комната. Кабинет будет мой. Остальные комнаты были какими-то неопределенными, как будто хозяева и сами не очень были уверены, что они нужны. Какое-то время я задумчиво гладила резную дверцу пузатого шкафа. В шкафу за слюдяными окошками стояли старые стаканы, разномастный сервиз и какие-то статуэтки.
Мебель двигать сложнее, но я справилась. Теперь обставлены были две комнаты - спальня так называемая и кабинет. В предполагаемую детскую я отправила оставшуюся мебель и ненужные вещи. Дверь закрылась с трудом, я с опаской на нее посмотрела и подперла простеньким заклинанием.
Теперь самое интересное - из оставшихся четырех комнат сделать рабочую лабораторию. Три сундука и пять сумок, на вес почти пустые. За них я в свое время выложила небольшое состояние. Зато они безразмерные и вес у них тоже фиксированный. Килограмм каждая и ни граммом больше. Мечта любой женщины, чего уж там.
Я мерила шагами пустые комнаты и мечтала снести между ними стены. Увы, почти все стены были несущими, поэтому придется в стенах делать дверные проемы, а стены еще и магией подпирать. А лучше - укрепить обычным путем, мало ли.... Со стороны коридора послышались шаги.
- Спайра? - окликнул Джозеф. Я встрепенулась и вышла из пустой комнаты. Джозеф с удивлением оглядывался.
- Я здесь, - сообщила я. Он перевел на меня взгляд, замер на пару секунд, потом протянул мне небольшую связку бумаг:
- Тебе пришли какие-то письма. И много.
- Это еще не много, - вздохнула я, перебирая конверты. Извещение из банка, извещение от управляющего заводом, письмо от старшего Законника общины, письмо от партнера. Письмо от последнего заказчика. Его я вскрыла, пробежала глазами и поморщилась.
- Неприятные новости?
- Не очень, - согласилась я. - Заказ отменили.
- Придется возвращать деньги?
- Нет, просто неприятно, - я снова поморщилась и села на маленький диванчик. Джозеф подумал, и сел рядом. Диванчик придушенно скрипнул и затих. - Я пока не уверена, что это значит. То ли репутация фирмы летит к чертям, то ли этот просто нетерпеливый самодур.
- Чего сразу самодур?
- До срока сдачи заказа осталось три месяца. За три месяца я даже в одиночку и в этой дыре успела бы выполнить заказ. - Пояснила я. - Поэтому пока не очень понятно. Слухи, знаешь ли.... Сайрес все-таки, приличная скотина, успел подгадить.
- Каким образом?
- Раструбил на весь город, что я выхожу за него замуж. Репутация у него, знаешь ли, сомнительная. Он собирался на мне жениться и убить этим двух зайцев - деньги к рукам прибрать и свою репутацию поправить. Вышло все наперекосяк.
- Это точно. Перекосяк - это еще мягко сказано, - охотно согласился Джозеф. Он все время косился на мои ноги, и это начало меня смущать.
- Дед меня костылем не прибьет за брюки? - поинтересовалась я, вытягивая ноги. Таким образом я намеревалась проверить реакцию Джозефа. Результат превзошел мои скромные ожидания.
- Не должен. - Рыжие вообще краснеют быстро, сильно и заметно. Отсвечивая малиновыми ушами, Джозеф вылетел за дверь. Я смущенно улыбнулась и подобрала ноги под себя. Потом спохватилась, собрала письма и ушла в свой новый кабинет. Корреспонденцию следовало изучить рассортировать по полочкам. Это было моим больным местом, пунктиком, навязчивой идеей, назови как угодно. У каждой вещи должно быть свое место. Письма сортировались по адресам отправителя и имели свое отведенное место в столе. Учебная литература сортировалась по направлениям, школам и новизне. Разумеется, для каждого направления имелась своя полка. Научные издания сортировались по темам и дате выпуска. Реактивы, материалы, детали, декокты тоже сортировались и имели свое строго определенное место. Бардака в своих комнатах я не признавала, не принимала и искореняла. Чужой бардак меня никоим образам не касался и не волновал.
Разложив письма, я удовлетворенно вздохнула и огляделась. Теперь можно приниматься за задний двор. В сарай я лезть не собиралась, хотя интерес, конечно, был - что там. Не успела я дойти до конца коридора, как дверь на этаж с треском распахнулся. Джозеф, красный, как помидор, несся на меня, размахивая каким-то письмом.
- Что такое, - удивилась я и осеклась. Какой-то внутренний голос подсказывал, что лучше бы мне сейчас слиться со стеной и притвориться, что я - фреска.
- Это я тебя хочу спросить, что это такое! - прорычал Джозеф, тыча в меня несчастным письмом. Я осторожно его взяла и пробежала глазами текст. Пожала плечами. По моему мнению, тут совершенно не с чего было так беситься. О чем я и сказала. Зря совершенно. Письмо было из банка. Господин Штоберт поздравлял господина Стилла с тем, что на его имя открыт счет в банке и годовой процент уже на него переведен.
- Если ты не в состоянии связно выразить свою мысль, разговора не получится, - сухо проинформировала я. Джозеф поперхнулся воздухом, закашлялся до слез. Я заботливо похлопала его по спине. Откашлявшись, он перевел на меня красные от слез и злости глаза и отчеканил:
- Я к твоим деньгам не притронусь. Ясно?
- почему? - полюбопытствовала я.
- потому что это твои деньги, а не мои!
- У мужа и жены бюджет общий, - начала забавляться я.
- Только муж должен зарабатывать, муж! На то он и мужик!
- А жена что делать должна?
- Детей рожать, жрать готовить и дом вести!
- Прелестно. А если жена не чувствует в себе тягу к этому достойному занятию? - я сложила руки на груди и подперла спиной стену.
- Конкретно ты можешь делать все, что захочешь, - он оперся руками на стену по бокам от меня.
- Не злись, - я примиряющее дернула его за бороду. В ответ получила дикий взгляд, но бодать меня не стали. - Ну, я не виновата, что мой дядя оставил такое завещание, а Законники уже пустили его в ход!
- Не виновата, - неохотно согласился Джозеф.
- Я, конечно, немного виновата, что мы с тобой поженились.... Но и ты тоже хорош.
- Я?!
- Тихо, не кипятись. Сидел бы себе дома, не лез бы к Сайресу, знать бы меня не знал сейчас, - я поправляла кружевные манжеты.
- Не уводи разговор в сторону! - снова завелся Джозеф. Я вздохнула. Упертый какой, а....
- Джозеф. Я не имею права прикасаться к тем деньгам, что положили тебе на счет.
- Значит, пусть лежат! Я завещаю их тебе!
- Прекрасная мысль, - иронично согласилась я. Джозеф снова стал наливаться краской. - Ты можешь написать доверенность по управлению этим капиталом на имя деда.
- Дед меня вообще прибьет тогда, - проворчал Джозеф. - Закопает в тихом месте, в Сковородке, и дело с концом. А на твое имя я могу написать доверенность?
- Не знаю, - я пожала плечами и уставилась в окно.
- Спайра.
- Что?
- Могу, или нет?
- Наверное, можешь, - неохотно сказала я. Джозеф ухватил меня за руку и потащил к лестнице.
- Куда, Господи? - простонала я, подозревая худшее.
- В банк, Спайра! - подтвердил Джозеф, - в банк. - Пока я от этих денег не избавлюсь, не успокоюсь, понятно тебе?
- Понятно, - пожала я плечами. Джозеф выводил из стойла черного жеребца. Мы с ним опасливо косились друг на друга. - Я на этом не поеду.
- Куда ж ты денешься? - хмыкнул Джозеф и закинул меня на спину этой зверюги. Зверюга повернула голову и попыталась тяпнуть меня за коленку. Я взвизгнула и отпихнула ощеренную морду.
- Тихо, тихо, Мальчик, - забубнил Джозеф, прижимая меня рукой к себе. Я молчала и злилась. Лошади меня терпеть не могут. Неохотно соглашаются везти меня, если я помещаюсь в карете. Если же я помещаюсь верхом на лошади - лошадь непременно несет, подкидывает крупом и черт знает, что еще вытворяет. Мальчик пока слушался Джозефа и вез нас вполне спокойно, хотя и косился на меня с неудовольствием.
- Я сейчас отсюда свалюсь, - мрачно предрекла я, не зная уже, за что уцепиться. Джозеф крякнул и пересадил меня удобнее. Сидела я теперь удобно, но в совершенно неловком положении - между его раздвинутых ног, откинувшись спиной на грудь Джозефу. Большая рука надежно прижимала меня поперек живота. Щеки почему-то покраснели. У меня.
- А как приличные люди, в карете, мы не могли поехать? - недовольно спросила я. Джозеф хмыкнул мне в ухо и положил подбородок на плечо. Борода щекотно прошлась по моей щеке, дыхание - по уху. Я втянула голову в плечи и покраснела еще больше.
- Мы и так как приличные едем, - решил он. - Не ворчи.
Я подавила в себе возмущение и заткнулась.
***
Эти чертовы длинные ноги в совершенно неприличных черных узких брючках постоянно притягивали его взгляд. Слава богу, Спайра сидела в седле спокойно, не крутилась, иначе бы вышел полный парафин. От нее славно пахло - чистой одеждой и чем-то цветочным, едва уловимым. Он постоянно пытался как раз таки, уловить этот запах, даже нос сунул ей в волосы. Волосы тоже пахли, очень слабо. Он жадно внюхивался, втягивал носом воздух возле ее шеи, уха.
- Ты чего так страшно сопишь? - испуганно пискнула Спайра и уставилась ему в лицо своими невозможными глазами. Тонкие пальчики цепко держали его за ладонь, острая коленка упиралась ему в бедро.
- Ты пахнешь какими-то цветами, а я не могу понять, какими именно.
- Ничем таким я не пахну, - недовольно объявила она. - Какими еще цветами!
- Цветами, я же чувствую!
- Тебе мерещится. Степь цветет, а тебе кажется, что от меня!
Джозеф перевел взгляд на унылый желтый простор до горизонта, и согласился, что степи самое время цвести, да. За что тут же поплатился - шишкастый кулачок ощутимо ткнул его в ногу. Он удивленно потер место и сильнее прижал ее к себе. Она пискнула, а он снова с удовольствием стал внюхиваться.
Управляющий банком тут же уставился на ее ноги, а Джозеф снова разозлился. Мало того, что он дурак дураком сейчас будет выглядеть, так еще этот засранец малолетний пялится на его жену! Спайра поправила манжеты, перчатки, пробежала пальцами по поясу, и села, не дожидаясь приглашения. Еще и ногу на ногу закинула.
- Генри Уиллис, если ты сию же секунду не перестанешь таращиться на мою жену, я тебя пристрелю, - пообещал он зловеще. Спайра фыркнула и сложила руки на коленях. Генри покраснел, как рак и поспешно сел на свое место.
- Извини, Джозеф, я первый раз вижу леди в брюках.
- Если не возражаете, я в них и станусь, - сказала вежливая Спайра. Генри поразил их воображение и покраснел еще больше - видимо, у него было все в порядке с воображением тоже.
- Я слушаю вас, господа, - важно сказал Генри. Спайра оглянулась на Джозефа и сделала жест пальцами - мол, притащил меня сюда, сам и отдувайся. Джозеф тяжело опустился на стул и принялся излагать дело.
Из банка они вышли через два часа. Спайра была безмятежна и аккуратно поправляла перчатки. Перчатки, кстати, были красивые - черная кожа, кружевные вставки, закрывали только ладони, пальцы оставляя голыми. Джозеф покосился на них и рывком посадил жену в седло. Он был зол. Представление, которым они в очередной раз побаловали окружающих, было занимательным и скромным. 'Муж-самодур и смирившаяся жена', - вот как оно называлось. Плюс ко всему, ему еще пришлось тащиться к Законникам, заново излагать свои мысли, тащить Законника в банк. Спайра к Законникам не пошла, мотивируя это тем, что ей не хочется смущать людей своим видом. Джозеф ехал к Законникам и представлял, как Генри сейчас юлит и кружит вокруг Спайры, и наливался злостью по самые уши.
Наконец, процедура была закончена, Спайра получила доверенность, ловким движением убрала ее за корсаж и поднялась. Законник отбыл, Генри попытался было предложить чаю, кофе и еще какие-то услуги, но осекся под взглядом Джозефа.
- Ты доволен? - какое-то время они ехали молча, но надолго ее не хватило.
- Доволен. - Буркнул он и снова повел носом. Этот цветочный аромат, черт бы его побрал совсем! Все умные мысли выветрились из головы и он снова принялся ее обнюхивать. На этот раз она ничего не сказал - просто прикрыла глаза и откинула голову ему на плечо. Он вздохнул, маясь непонятно от чего и потерся подбородком об гладкую бледную щеку.
***
На следующее утро Джозеф объявил нам с дедом, что у него есть заказчик, и он через два дня отбывает в Сковородку. Дед дернул плечом, а я растерялась, не зная, как реагировать. С одной стороны, уезжает, и ладно. Мне спокойнее, дергать никто не будет, от работы отвлекать. А работы у меня непочатый край, между прочим! С другой стороны, я уже к нему привыкла как-то. Скучать, конечно, не буду, но....
- Если ты не против, я бы хотела посмотреть твое снаряжение, - мирно сказала я. Джозеф подозрительно на меня глянул, но повода отказать, видимо, не нашел.
- Ну, позавтракаем, да посмотришь.
Дед молча шуршал у плиты, не вступая с нами в разговор. Я временами поглядывала на его ссутуленную спину и почему-то радовалась, что останусь не одна в этом доме. Странно, обычно одиночество меня никак не волновало.
- Ты надолго?
- Этот тип хочет посмотреть Храм Трех богов, - Джозеф принялся за кофе. - Если все будет путем, то мы доберемся туда за три недели. Ну, четыре. Плюс обратно столько же.
- Понятно, - прикинула я, сколько у меня времени. - А что это за Храм? Никогда не слышала.
- Храм как Храм, - пожал плечами Джозеф. - После Ералаша в Пустыне много всяких непонятных штук появилось.
- Ты так говоришь, будто застал его, - ехидно вступил дед. Джозеф закатил глаза.
- Дед, а ты же застал, - больше утвердительно, чем вопросительно сказала я. Дед погладил усы и кивнул.
- Застал. Мне десять лет тогда было.
- Я пошел, - сообщил Джозеф и поднялся. - А вы общайтесь.
- Иди-иди, - проворчал дед.
- Как это было? - осторожно спросила я. Мало ли, вдруг ему не хочется разговаривать на эту тему, а я со своим любопытством....
- Страшно, - усмехнулся дед. - Враки это все, что небо было не видно, что темно было, или наоборот, молнии там всякие. Враки, не было такого ничего. Белый день, а от того еще страшнее.
Я подумала, и согласилась. Когда страшное происходит днем - страшнее. Жутче как-то.
- Вот представь, сидишь ты себе на крылечке, смотришь, как куры по двору ходят. А вдруг, раз - и нет ничего.
- Как... нет? - не поняла я.
- Да вот так. Как будто кто-то рисунок с песка стер. Вот, вроде только был и двор, и куры, и маманя белье развешивала. И нет ничего - ни двора, ни кур, ни мамани, ни неба, ни земли. Как будто в сплошную белую простынь все провалилось. А потом простынь рвется, и обратно тебе и куры и двор и маманя и небо с землей. Только у курицы вместо глаз пуговицы, дерево из стены растет, у мамани на головы не волосы, а перья, а простынь в стенке тазика и не вытащить ее никак - внутри жести она.
- Кошмар какой, - пробормотала я, не рада уже сама, что начала этот разговор.
- Кошмар. Папаша потом долго ждал, что маманя будет яйца откладывать. Так и не дождался, - хрипло засмеялся он.
- А мама....
- Заикалась долго, а потом - ничего, отошла. Из дома только больше не выходила никогда. - Дед допил свой адский кофе и налил заново кружку.
Я сидела и не знала, куда девать глаза, по спине гуляли мурашки. Я все пыталась представить десятилетнего мальчишку, на глазах которого мать пропала, а потом появилась снова. Сморгнув слезы, я виновато отвела взгляд. Дед усмехнулся и потрепал меня по руке.
- Все слишком перепуталось. Не только у нас! Везде перепуталось. Что там умники говорили, почему этот Ералаш случился?
- Из-за неконтролируемого потока Силы вокруг земли. И из-за того, что некому было эту Силу использовать.
- Во-во. Отродясь у нас колдунов не было, про что и речь. А потом - как грибы после дождя полезли! - восхитился дед. - Про звезды еще что-то было, я уж не помню.