– Зло и обман – не наш путь, – сказал голос. – Мы получаем наслаждение от света и честности.
Лгуны, лгуны, думала я. Они врали мне годами о том, что хорошие люди – монстры, и пытались диктовать мне, как мне прожить мою жизнь. Но это не важно. Они могут сдержать свое слово о моей семье или нет.
– У меня будет… настоящая кровать? – я сделала мой голос немного сдавленным. Алхимики научили меня быть превосходной актрисой, и теперь они увидят, как хорошо их обучение работает на практике.
– Да, Сидни. Настоящая кровать, настоящая одежда, настоящая еда. И люди, с которыми можно поговорить, люди, которые смогут помочь, только если Вы будете их слушать.
Последняя часть решила дело. Если я буду находиться среди других, они не смогут больше отравлять воздух. Я почувствовала, что сейчас я особо внимательна и взволнована. Они перекачивали по трубопроводу какие-то стимуляторы, заставляющие меня беспокоиться и действовать опрометчиво. Это была хорошая уловка для уставшего и измотанного разума, и это работало – просто не так, как они ожидали.
По старой привычке я поднесла ладонь к ключице, касаясь креста, которого там больше не было. Не дай им изменить себя, молилась я мысленно. Позволь мне сохранить разум. Позволь вынести все, что произойдет
- Сидни?
– Что я должна делать? – спросила я.
– Вы знаете, что Вы должны сделать, – сказал голос. – Вы знаете, что Вы должны сказать.
Я положила руки на сердце, и следующими моими словами в голове была не молитва, а тихое послание Адриану: Жди меня. Будь сильным, и я тоже буду. Я смогу выкарабкаться из всего, что у них есть в запасе. Я не забуду тебя. Я никогда не отвернусь от тебя, неважно, как мне придется врать им. Наш центр устоит.
– Вы знаете, что Вы должны сказать, – повторил голос, практически брызжа слюной.
Я прочистила горло.
– Я нагрешила против своего собственного рода и позволила моей душе прогнить. Я готова очиститься от тьмы.
– И каковы Ваши грехи? – требовал голос. – Признайтесь в том, что совершили.
Это было тяжелее, но я смогла подобрать слова. Если так я смогу быть ближе к Адриану и свободе, я скажу что угодно.
Я глубоко вздохнула и сказала:
– Я влюбилась в вампира.
И после этого меня ослепили светом.
Глава 2
Адриан
- НЕ ПОЙМИ МЕНЯ НЕПРАВИЛЬНО, но ты выглядишь ужасно.
Я поднял мою голову со стола и прищурился одним глазом. Даже с солнечными очками в помещении света все еще было слишком много.
-Действительно?, - сказал я. - А можно ли понять это правильно?
Ровена Клэрк остановила меня своим властным взглядом, который так напоминал чем-то Сидни, которая уже возможно была повержена. Это стало причиной боли в моей груди.
-Ты можешь это воспринять как конструктивную критику, - нос Ровены сморщился. - Это похмелье, верно? Потому что я считаю, что значит для тебя трезвость в одном месте. И я могу учуять запах от джинного завода. Я не совсем уверена.
- Я трезв. По большей части, - я рискнул снять солнечные очки, чтобы разглядеть ее лучше. - Твои волосы синие.
- Бирюзовые, - исправила она, застенчиво касаясь их. - И ты видел их два дня назад.
- Я?
Два дня назад должен был быть наш последний урок по смешанной технике здесь, в колледже Карлтон. Я мог вспомнить лишь два последних часа.
- Хорошо. Это возможно: тогда я на самом деле не был трезв. Но это выглядело мило, - добавил я, надеясь, что это меня пощадит от некоторого осуждения. Но нет.
По правде говоря, мои трезвые дни в школе были в последнее время примерно пятьдесят на пятьдесят. Учитывая то, что я делал это вовсе не для того, чтобы составить о себе мнение, тем не менее. Я думал, что я достоин некоторого уважения. Если Сидни потеряна - нет, будучи принятой - я не хотел прийти сюда. Я не хотел идти куда-либо или делать что-либо, что не было связано с ней. Я скручивался в клубок в своей кровати днями, пытаясь дотянуться до нее через мир снов с помощью духа. Ни разу я не смог связаться. Не важно какой час дня, я пытался но никогда не мог найти ее спящей. В этом не было смысла. Никто не смог бы оставаться бодрствующим столь долгий час. Пьяным людям сложнее связаться, с тех пор как алкоголь заглушил эффекты духа и блокировал разум, но как-то я сомневался, что у нее и ее алхимиков, взявших её в плен, были безостановочные коктейльные вечеринки.
Я, возможно, сомневался в самом себе и моих собственных способностях, особенно после того как я принимал лекарства, чтобы отключить на некоторое время действие духа. Но в конце концов моя магия вернулась в полной мере, и у меня не возникали сложности в том, чтобы дотянуться до других в их снах. Возможно, я не способен к другим вещам в жизни, но я все еще был самым лучшим путешествующим во снах пользователем духа среди всех, кого я знал. Проблема заключалась в том, что я знал только некоторых других пользователей духа, так что не было большого количества советов о том, как я могу преуспеть в этом и почему не могу дотянуться до Сидни. Все моройские вампиры владеют определенным видом стихийной магии. Большинство специализируется в одном из четырёх духовных элементов: земля, воздух, вода или огонь. Только малая доля из нас использует дух, и здесь нет такой полностью задокументированной истории духа,какая имеется для других элементов. Имеется большое количество теорий, но ни одна из них не дает точного ответа, почему я не мог дотянуться до Сидни.
Ассистент преподавателя бросил кучу сшитых бумаг передо мной и такую же перед Ровеной, вырвав меня из моих мыслей. - Что это?
- Хм, твой последний экзамен,- сказала Ровена, закатывая глаза.- Дай угадаю. Ты не помнишь этого тоже? И меня, предлагающую позаниматься с тобой?
- Должно быть для меня это был выходной, - пробурчал я , беспокойно перелистывая страницы.
Карающее выражение Ровены обратилось в сожаление, но всё, что бы она не сказала, не имело бы значения из-за приказов преподавателя быть быстрыми и приступать к работе. Я уставился на экзаменационную работу и удивился, как будто я смог бы подделать ее. Часть того, что вытянуло меня из кровати и вернуло в колледж, было то, что для Сидни образование было значимым. Она всегда завидовала той возможности, что я имел, но вероятность того, что ее контролирует зануда-отец, вынуждала ее отказываться от этого. Когда я понял, что не смог найти ее сразу (и поверьте мне, я пытался как многими земными способами, так и магическими) я решил сам себе, что займусь и сделаю то, чего она хотела бы: закончу семестр в колледже.
Предположительно я не был самым прилежным студентом. С тех пор как большинство моих занятий были вводным искусством, мои преподаватели обычно ставили зачет до тех пор, пока что-либо сдавалось. Это была для меня удача, так как “что-либо” было вероятней всего милейшее описание для одной из тех ужасных картин, что я недавно создал. Я едва поддерживал проходной балл, но этот экзамен мог бы всё загубить. Эти вопросы всё или ничего, правильно или нет. Я не мог просто так рисовать или изображать и рассчитывать на баллы через усилие.
Когда я начал делать мои лучшие пробы, отвечая на вопросы о контурах рисования и деконструкции пейзажа, я почувствовал темные грани депрессии, тянущей меня вниз. И это не было просто потому,что я вероятней всего провалю экзамен по этому предмету. К тому же я подходил к тому,чтобы потерять Сидни и обмануть ее ожидания.
Но в действительности, что значит один предмет,если я уже разочаровал ее многими другими способами? Если бы наши роли были противоположны, она вероятно нашла бы меня к этому времени. Она умней и более находчива. Она бы смогла справиться с чрезвычайным. Я не могу справиться даже с обычным.
Я сдал экзаменационную работу через час, надеясь, что не просто так провел целый семестр в процессе. Ровена закончила раньше и ждала меня за дверьми.
- Ты хочешь что-нибудь поесть? - спросила она. - Я угощаю.
- Нет, спасибо. Я собираюсь встретиться с моей кузиной.
Ровена посмотрела на меня осторожно.
- Ты же не поедешь за рулем сам,не так ли?
- Я сейчас трезв, спасибо тебе огромное, - сказал я ей. - Но если тебе так будет лучше, то я поеду на автобусе.
- Тогда я предполагаю, что это он, так? Последний день занятий.
Я подумал о том, что это было, я представил себе начало. У меня было куча других предметов,но этот был мой единственный предмет с ней.
- Я уверен, что мы увидимся ещё раз, - сказал я уверенно.
- Я надеюсь, - сказала она, её глаза наполнились беспокойством. - У тебя есть мой номер. По крайней мере используй его. Я буду здесь целое лето. Позвони мне и Кэсси, если ты захочешь развеяться… или если будет что-то, о чем ты захочешь поговорить. …Я знаю, что ты в последнее время имеешь дело с трудными вещами…
- Я покончил с трудностями, - солгал я.
Она не знала и половины всего, и для того, чтобы она узнала, не было возможности, конечно, она могла б, но не как обычный человек. Я знаю, что она думает, что Сидни порвала со мной, и это убивает меня - видеть жалость Ровены. Я едва бы смог исправить её, но тем не менее.
- И я определенно свяжусь с тобой, так что рекомендую тебе сидеть возле телефона. Увидимся, Ро.
Она помахала рукой мне на прощание, когда я шел в сторону ближайшей остановки. Остановка была не слишком далеко, но я почувствовал себя потеющим к тому времени, когда я достиг её. Это был май в Палм Спрингс, и наша мимолетная весна была затоптана в землю жарким и изнуряющим приближением лета. Я надел обратно солнечные очки, пока я ждал и пытался игнорировать парня-хипстера, курящего возле меня. Сигареты по крайней мере были одним из пороков, к которому я не возвращался с тех пор, как не было Сидни, но порой это было сложно. Очень сложно.
Чтобы отвлечься, я открыл мою сумку и высматривал внутри маленькую статую золотого дракона. Я опер мою руку на его спину, чувствуя его крошечные чешуйки. Ни один художник не смог бы создать такое идеальное произведение искусства, потому что он не был на самом деле скульптурой. Он был настоящим драконом, ну, каллистана, чтобы быть точным, он вид добродушного демона. Он связан с ней и со мной, но только она владеет способностью обращать его из живой формы в замороженную и наоборот. К несчастью для Прыгуна, он был заключен в эту форму, когда она была похищена, то есть он застрял в ней. Как говорит наставнице Сидни по магии, Джеки Тервиллингер, Прыгун все еще технически жив, но проводит довольно жалкое существование без еды и деятельности. Я носил его везде, я гулял и не знаю, может ли он контактировать со мной, значит ли это для него что-то. В чём он действительно нуждается - так это в Сидни, и я не могу порицать его. Мне тоже это нужно.
Я рассказал Ровене правду: я был трезв сейчас. В чем и был замысел. Долгая поездка на автобусе дала мне отличную возможность найти Сидни. Хотя я давно не пытался дотянуться до нее во снах так жадно, как однажды было, я представлял точку, чтобы отрезветь несколько раз в день и искал.
Как только автобус двинулся и я занял свое место, я черпнул магию духа, которая была внутри меня, превознося великолепный путь, который заставил меня чувствовать. Это было двойная радость, хотя одна из них была образована осознанием того, что дух медленно ведет меня к безумию.
Безумие такой неприятный мир, говорил голос в моей голове. Думать об этом - это как получить новый взгляд на реальность.
Я вздрогнул. Голос в моей голове не был моим сознанием или чем-то подобным. Это был голос моей мертвой тети Татьяны, бывшей королевы мороев. Или, правильней, это был дух, воссоздающий в моих галлюцинациях ее голос. Я привык слышать её, когда моё настроение падало до минимума. Теперь, с тех пор как Сидни покинула нас, этот призрак тети Татьяны стал постоянным спутником. Положительная сторона - если бы ты даже и смог посмотреть на него таким образом, то это было одна из биполярных сторон действия духа, которое проявлялось реже.Это было, как будто безумие духа имело измененную форму. Было ли лучше иметь мысленные беседы с вымышленным умершим родственником, чем быть человеком с разительными колебаниями настроения? Честно говоря, я не был уверен в этом.
Иди прочь, сказал я ей. Ты не реальна. Кроме того пришло время найти Сидни.
Как только я слился с магией воедино, я протянул мое сознание, ища Сидни - человека, которого я знал лучше чем кого-либо другого на этой земле. Найти кого-нибудь спящим, кого я знал лишь чуточку, было бы просто. Найти ее спящей должно было быть ещё легче. Но я не смог вступить в контакт и в конце концов отпустил магию.
Она либо не спала, либо всё-таки заблокирована от меня. Как только я оказывался поверженным снова, я искал бутылку водки в моей сумке и располагался, как будто бы выжидал поездку в Висту Азул.
По мне пробежалась приятная дрожь, когда я отрезался от своей магии, но не от душевной боли, достигнув Амбервудской частной средней школы. Занятия только закончились, и студенты в стильной форме ходили туда и сюда между зданиями, в свободное время от учебы. Это были старшеклассники, которые приближались к окончанию срока.Я дошел до женского общежития, и там начал ждать Джилл Мастрано Драгомир,чтобы она смогла меня найти.
В то время как Ровена только догадывалась, что беспокоит меня, Джилл точно знала о моих проблемах. Это потому что, пятнадцатилетняя Джилл обладала “преимуществом”— способностью бывать в моем сознании. В прошлом году она была мишенью убийц, желающих свергнуть ее сестру с трона, которая была королевой мороев и моим хорошим другом.Технически, те убийцы преуспели, но я вернул Джилл с помощью экстраординарных способностей духа. Этот подвиг исцеления забрал у меня много сил, а также создал психическую связь, которая позволяет Джилл знать мои мысли и чувства. Я знал, что мой недавний приступ депрессии и пьянства плохо сказывался на ней — хотя, по крайней мере, пьянство иногда приглушало связь. Если бы Сидни была рядом, то она ругала бы меня за то, что я был эгоистичен и не думал о чувствах Джилл. Но Сидни не было рядом. Груз ответственности висел на мне, а я не был достаточно сильным, чтобы позаботиться обо всем, как мне казалось.
Джил не было ни в одном из трёх автобусов, которые приходили и уходили. Это был наш обычный день, когда мы собирались все вместе. Я старался не отставать от этого, даже если отставал в других вещах. Я достал свой телефон и написал ей: “Эй, я здесь. Все хорошо?”
Ответа не последовало, и от беспокойства я почувствовал покалывание внутри. После покушения, Джилл отослали сюда, чтобы скрыться среди людей в Палм-Спрингс, потому что пустыня не то место, где наш вид или стригои — злые, немертвые вампиры — хотели быть. Алхимики — тайное общество людей, одержимых скрыванием людей и вампиров друг от друга — послали Сидни в качестве связующего звена, чтобы убедиться, что все пошло гладко. Алхимики хотели удостовериться, что морои не погружаются в гражданскую войну, и Сидни делала хорошую работу, помогая Джилл пройти через всевозможные взлеты и падения. То, где Сидни потерпела неудачу, однако, была романтическая связь с вампиром. Это шло вразрез с устоями Алхимиков в отношении людей и вампиров, находящихся отдельно друг от друга, и Алхимики ответили жестоко и эффективно.
Даже после того, как Сидни уехала, а ее замена с жестким лицом, Маура, прибыла, для Джилл все оставалась относительно спокойно. Не было никаких признаков опасности, и мы даже думали, что она сможет вернуться к обществу мороев, как только ее учебный год закончится в следующем месяце. При исчезновении, когда я не получал от нее сообщения, я отправлял сообщение Эдди Кастилю.
В то время как Джилл и я были мороями, он был дампиром - раса, рожденная от человека и мороя. Их вид обучают быть нашими защитниками, и он был одним из лучших. К сожалению, его грозных боевых навыков оказалось недостаточно, когда Сидни обманула его, когда алхимики пришли за ней.
Она сделала это, чтобы спасти его, жертвуя собой, и он не мог ничего с этим поделать. Это унижение не убило разжигание романа между ним и Джилл, потому что он больше не чувствовал, что не был достоин принцессы-мороя. Он по-прежнему покорно служил ей как телохранитель, впрочем, я знал, что если что-то случится с ней, он будет первым, кто узнает об этом.