В подобном режиме прошло несколько дней, на которые пришлось два прыжка, или по-местному -- нырка. Мы с хозяевами корабля окончательно друг к другу притёрлись и привыкли, и я с удивлением понимала, что так легко и спокойно, как здесь, мне не было даже дома. Здесь на меня ничто не давило: ни сочувствие, ни чувство вины, ни ощущение собственной неполноценности. Люди относились ко мне очень тепло, с дружелюбными улыбками и необидной ненавязчивой опекой.
Например, Гудвин, самый старший в коллективе, подобным образом относился ко всем. Этот корабль и его обитатели были его семьёй; и если доктора и Чака он ещё не слишком опекал, то младших, Нила и Фила, воспринимал как собственных сыновей. И меня очень быстро приравнял к их сестрёнке.
Доктору я вообще не переставала удивляться. Этот высокий, очень развитый физически, сильный и порой проявляющий замашки опытного воина мужчина на поверку оказался феноменально терпеливым, очень добрым и заботливым человеком. Он тревожился из-за моего ненормального аппетита, хотя и не пытался лезть с вопросами; но я видела, что, когда это состояние пошло на убыль, док явно повеселел. С малышкой он вообще носился с видом опытной домовухи, почти не спуская её с рук: у юной альдарки резались зубки и рожки, она постоянно капризничала и успокаивалась только на руках мужчины. Порой, правда, доктора на вахте сменял Гудвин, выглядел он в такие моменты очень необычно и как будто молодел оборотов на двадцать.
Но сильнее всего моё внимание занимал всё-таки Нил и драконы. Я тем местом, откуда хвост растёт, чувствовала, что он знает о них гораздо больше, чем написано в книжке. По здравом размышлении, конечно, поняла, что моё предположение про "замаскированного дракона" было полным бредом, но как-то они точно были связаны. Может, он вместе с какими-то ещё людьми участвовал в операции по их спасению, и просто точно знал, что они живы и где находятся? Доктор с Гудвином точно были в курсе реального положения вещей, но их, как и самого Нила, я расспрашивать не рисковала. Вместо этого я их рисовала: Нила и драконов, по отдельности и вместе.
Что касается моего аппетита, он действительно через трое суток пришёл в норму, оставив мне на память большой повод для радости, а именно -- моё отражение. Роскошных форм Искусительницы я не обрела, но теперь это было по крайней мере тело женщины, а не ребёнка. Округлились бёдра и попа, сгладилась линия острых угловатых плечиков. Сантаров хвост, у меня появилась грудь! Небольшая, но вполне изящная и женственная. Да у меня даже, кажется, пластика движений изменилась, и рожки, и волосы как будто начали задорно блестеть. Не знаю, кого стоило благодарить за эти изменения, и с чего вдруг мой организм решил наверстать упущенное, но я была просто счастлива.
Но даже видя хорошее отношение со стороны людей, я старалась лишний раз не навязываться: стеснялась. Поэтому виделись мы в основном за едой, где я с удовольствием и интересом за ними украдкой наблюдала, не уставая удивляться лёгкости их общения и какой-то... бесцеремонности, что ли.
Моим времяпрепровождением они тоже не слишком интересовались. Причём у меня сложилось устойчивое ощущение, что делают они это из тех же соображений ненавязчивости, что и я. С одной стороны, подобное положение вещей меня полностью устраивало, а с другой -- было по-детски обидно.
В общем, я коротала дни за планшетом. И в один из таких дней ко мне зашли гости; правда, зашли они странным путём. Моё внимание привлёк странный гулкий грохот над головой, потом послышался особенно сильный удар, и в комнату вместе с частью потолка провалился Нил с громкой невнятной руганью (обсценной человеческой лексики я в своём изучении языка не касалась). Встретившись с полом, он что-то тихонько простонал, а я, опомнившись, отодвинула планшет и кинулась к нему.
- Ты живой? - опустившись на колени рядом с пытающимся подняться мужчиной, тревожно спросила я. Потом аккуратно придержала за плечи руками и хвостом, помогая ему сесть. Правда, не знаю уж, сколько пользы было от моей помощи; Нил, хоть и не слишком крупный, всё-таки тяжёлый, а я -- довольно слабое существо.
- Пока не знаю, - просипел он. - Кто же знал, что тут обшивка на соплях держится... Извини. Ай, чёрт! - мужчина попытался опереться на руку, но она подогнулась, и он буквально завалился на меня. - Извини, кажется, руку повредил. И колено, - добавил он с шипением, пытаясь встать.
- Давай, помогу, - я осторожно поднырнула ему под локоть, помогая подняться. Сообща мы доковыляли до дивана, я помогла сесть Нилу, аккуратно присела рядом, пока он ощупывал колено и локоть, и всё это время меня больше беспокоила не тяжесть мужчины, а собственное смущение. Некстати вспомнилось, как он меня спасал и ласковости всякие говорил, а я на нём висла. И что он меня на руках обещал поносить, тоже вспомнилось.
И, помоги Саная, какие же у него губы! Так и тянет дотронуться, попробовать на вкус, почувствовать их прикосновения...
Из странного гипнотического транса, в котором я сидела и пялилась на мужчину, даже неосознанно подавшись вперёд, как будто действительно собиралась его поцеловать, меня очень быстро вывел удивлённо-восторженный возглас мужчины. Я вздрогнула и, проследив за его взглядом, обнаружила, что Нил рассматривает рисунок, от которого меня оторвало его появление.
- Это ты нарисовала? - выдохнул он, переводя взгляд на меня.
- Ну... да, - я поспешно опустила глаза, заливаясь краской.
- Потрясающе красиво! Ты чего, эй? - он осторожно приподнял мою мордашку кончиками пальцев, заглядывая в глаза. - Тебе совершенно нечего стесняться, это действительно великолепно. Я понимаю, что ваши такого не любят, но это на самом деле очень здорово! А остальные можно посмотреть? - чуть смущённо улыбнулся он.
Я не стала уточнять, что стесняюсь сейчас совсем не своих художеств, а сидящего рядом мужчины. Наверное, правильней было отодвинуться и отказаться, но я не смогла. Слишком искренний восторг горел в его глазах при взгляде на неоконченную картину, чтобы я сумела отказать себе в удовольствии хоть немножко похвастаться. Не так уж часто меня действительно искренне хвалили, а уж с таким восторгом -- и вовсе никогда.
- Да, конечно, - кивнула я, складывая планшет и беря его в руки. - А твоя рука? - опомнилась я.
- А, фиг с ней, перелома нет -- и ладно. Забегу к доку потом, синяки помазать. Тут интересней, - обезоруживающе улыбнулся Нил. И опять эти его губы так близко, и опять стоит немалых усилий от них хотя бы отвлечься, просто наваждение какое-то! - Показывай свою красоту. Да ладно, давай все подряд, куда ты? Интересно же! Или у тебя там какие-то неприличности есть? Тогда тем более показывай! - рассмеялся он, когда я попыталась полностью завладеть планшетом.
И я прокляла собственную безалаберность, из-за которой все мои рисунки были свалены в одну кучу, а не рассортированы по смыслу и содержимому. Потому что за этим драконом, сидящим на скале, следовал ещё дракон. Потом шёл сидевший рядом со мной мужчина, потом он же -- но в компании с драконом. В общем, Нил мог прекрасно видеть, что занимало мои мысли в последние дни. Мне было ужасно стыдно и неловко, особенно учитывая, что мы находились так близко, и человек сидел чуть сзади и слегка нависал над моим плечом. Одной рукой я придерживала планшет на наших коленях, второй -- листала изображения, глядя практически сквозь них.
Меня уже мало беспокоило нарисованное на картинках, гораздо сильнее тревожила близость мужчины и собственная реакция на эту близость. Не было в происходящем ничего предосудительного или неприличного, мы почти не касались друг друга, но у меня, кажется, пылали даже кончики ушей. Сроду никогда никто не вызывал во мне подобных эмоций и ощущений! Может, я умудрилась влюбиться? Симптомы похожи: краснею, бледнею, а в местах, где соприкасаются наши бёдра и плечи кожа буквально зудит, и нестерпимо хочется прижаться поближе, чтобы мужчина меня обнял, прижал к себе... И это если не вспоминать про его губы!
- Погоди, - вдруг оборвал мои мысли Нил, и, поскольку я сразу не отреагировала на этот возглас, перехватил той рукой, которую до этого опирался на диван за нашими спинами, моё запястье. То есть, желание моё фактически сбылось: я очутилась в его объятьях, крепко прижатая к груди мужчины. И это оказалось настолько приятно, что я даже испугалась; но отстраниться оказалось выше моих сил. Более того, я расслабилась в его руках, и даже будто невзначай прижалась виском к его колючей щеке.
Кажется, я готова провести вот в таком положении весь оставшийся путь, а, может, и больше...
К счастью, мужчина не обратил никакого внимания на мою реакцию, попросту не заметив. Он пристально и внимательно разглядывал рисунок; скосив глаза, я обнаружила, что Нил напряжённо хмурится, не то пытаясь что-то вспомнить, не то пристальнее разглядеть. Но окончательно истолковать выражение его лица не получилось: взгляд мой опять запнулся о его губы, и я снова замерла, погрузившись в созерцание.
Тяжело быть художником. Не первый раз со мной такое; выхватишь какой-то элемент из внешности демона, и всё, кроме этого ничего не видишь. Ладно, губы; в прошлый раз меня очаровал хвост коллеги, вот где стыда было -- не оберёшься! Хотя тогда до такого, чтобы выпадать из реальности, всё-таки не доходило.
- Потрясающе, - задумчиво качнув головой, проговорил Нил. - Ты как будто там была и видела всё своими глазами, - мужчина медленно, будто с трудом оторвавшись от рисунка, перевёл взгляд на меня. И мы почему-то замерли, вглядываясь друг другу в глаза и будто пытаясь там что-то отыскать. Полностью погрузившись в этот странный невербальный диалог и не видя ничего, кроме чернёного серебра его глаз, я медленно подалась вперёд, он тоже как будто потянулся мне навстречу...
А потом мужчина моргнул. Моргнул третьим веком. И на меня уставились совсем другие глаза: светло-зелёные, почти без белков, с вертикальными щёлками зрачков.
Вздрогнули и отшатнулись друг от друга мы одновременно. Я ошарашенно таращилась на Нила, а тот, что-то тихо бормоча, тёр глаза руками и тряс головой. Потом отнял ладони от лица, несколько раз часто моргнул и бросил на меня уже нормальный человеческий взгляд, который тут же поспешил отвести, и снова начал тереть глаза.
- Что это было? - напряжённо уточнила я.
- Это... болезнь такая, неизлечимая и смертельно опасная, - проворчал он. - Любопытство называется. Кошка от неё, говорят, сдохла, - непонятно резюмировал мужчина. - Пойду я к доку, колено ноет, - резко переключился Нил, собрался встать и вдруг поднял на меня несколько озадаченный и растерянный взгляд. - Эм... Иля?
- А? - не поняла я. Потом обнаружила, что пока мы обнимались, успела обвить хвостом его талию и бедро. - Кхм, прости, - я смущённо опустила глаза и отдёрнула хвост.
- Я зайду попозже, уберу тут всё, - уже от двери сообщил Нил и, прихрамывая, ушёл от разговора. А я вгляделась в рисунок, пытаясь понять, что же в нём так зацепило сканера.
Там был изображён человек, в котором без труда угадывались знакомые черты, и дракон. Точнее, только приподнятая над землёй драконья голова, потому что полностью огромный зверь в рисунок не влез. Мужчина, одетый в безликую полевую форму, стоял, расставив ноги на ширине плеч, почти в профиль к зрителю, а его руки лежали на носу алого ящера, находящемся примерно на уровне солнечного сплетения человека. Светло-зелёный глаз дракона был полуприкрыт и частично затянут плёнкой третьего века, а человек... Создавалось впечатление, что он существует при другой, гораздо более высокой гравитации, и едва стоит на ногах под этой тяжестью. Его глаза были крепко зажмурены, брови нахмурены, и даже как будто плотно стиснуты зубы, а губы искривлены болезненной гримасой.
Если он сказал, что вот эта картинка очень похожа на какое-то реальное событие, значит... что? Как минимум, это значит, что с драконами он действительно знаком очень близко и не понаслышке. И наверняка знает, куда они делись и как у них это получилось, и даже явно в этом участвовал.
Но, конечно, самый большой интерес представляло странное изменение глаз мужчины. И по-прежнему самым подходящим был тот первый вариант про замаскированного дракона, или, как в мифологии называли этих существ, "перевёртышей". Который, однако, противоречил правдоподобности нарисованной мной картинки.
Понять же, что я хотела сказать этим рисунком, не стоило и пытаться: я даже не помнила, в какой момент времени его нарисовала, и что могло меня к нему подтолкнуть.
В общем, промаявшись некоторое время, я поняла, что умру от любопытства, если не попытаюсь что-нибудь выяснить. Умная демоница, вроде мамы, на моём месте сплела бы какую-нибудь хитрую интригу, в конце которой объект интереса сам бы всё выболтал. Но умную демоницу взять мне было негде, имелась только альтернативно (то есть, художественно) одарённая я. А у меня возникла только одна мысль: спросить кого-нибудь умного и осведомлённого. Нил явно раскрывать свои тайны не желал, поэтому источников информации у меня оставалось двое, Гудвин и доктор. И начать я решила со второго, как с более добродушного и сострадательного. Выждав для верности ещё некоторое время (на случай, если Нил действительно пошёл в медотсек), я решительно направилась развлекаться. Потому что и сама всерьёз не верила, что мне что-то расскажут, а так -- могла утешить себя тем, что я пыталась.
Правда, на пороге комнаты я несколько притормозила. Во-первых, чуть не выскочила наружу босиком, а, во-вторых, слишком уж разогналась. Для начала надо было проверить, нет ли дока в его каюте.
Проверила.
- Привет, бес-вредитель. Случилось что? - жизнерадостно поинтересовался он, в одной руке держа малышку, теребящую и пытающуюся тянуть в рот какие-то значки на его форме (учитывая, что раньше никаких значков не было, они, надо думать, были привешены специально для ребёнка), а в другой -- книжку. Доктор был спокоен и, кажется, даже вполне доволен жизнью. - Да ты проходи, что в дверях-то стоять? Присаживайся.
- Не совсем, - осторожно начала я, после чего решительно выпалила. - Вы можете мне сказать, что у Нила с глазами и как это всё связано с драконами?
- Уже спалился? - вопросительно вскинул брови Аристотель, причём в голосе его удивления не было ни на волос. - Вот же любопытная зараза... - беззлобно, даже как-то ласково хмыкнул мужчина.
- Кто? - непонимающе уточнила я. - Нил?
- Да нет, причём тут Нил, - доктор поморщился. - То есть, он-то, конечно, причём, но не он зараза. То есть, и он тоже зараза та ещё, но я сейчас не про него говорил, - он на пару секунд запнулся, потом снова досадливо поморщился и проговорил. - Знаешь, давай ты лучше с этим вопросом к самому Даниле попристаёшь, ладно? Я могу рассказать, но это будет невежливо по отношению к нему. Ну, или подожди, рано или поздно всё окончательно вскроется, и ему волей-неволей придётся с тобой поделиться этой душещипательной историей. Слушай, что-то он уж очень быстро спалился при таком неплотном и недолгом общении! Точно ничего не случилось?
- Ну, Нил провалился сквозь обшивку потолка, а я в этот момент рисовала. Он заинтересовался моими рисунками, попросил показать; собственно, всё. После очередного рисунка вытаращился на меня озадаченно, а потом моргнул -- и у него зрачки вертикальные стали, и глаза совсем чужие, - честно созналась я.
- Что ж там за рисунки такие? - удивлённо вскинул брови доктор. - Ну-ка, пойдём, мне тоже интересно.
- Да ерунда... - попыталась пойти на попятный я.
- Пойдём, пойдём, уже заинтриговала, - он отложил книгу, поднялся из-за стола и уцепил меня за локоть.
- А вы вот мне ничего рассказывать не хотите, - обиженно проворчала я, покорно позволяя вытолкать себя в коридор. Можно подумать, у меня были варианты!
- Не ничего, а чужую большую и страшную тайну. Хотя, честно говоря, она не совсем тайна, и даже почти симпатичная, но всё равно -- чужая. А тебя я спрашиваю про твои рисунки.