Откашлявшись, я заметил, что двое напали на Лазаря, а ещё двое, отпустив девушек, пытались справиться с появившимся неоткуда Павлом. Коротышка участия в потасовке не принимал, тихо стоя в тени и бегающими глазками осматривал площадку. Настя тоже жалась к стенке гаража, глядя в центр. Я проследил за её взглядом. В голове помутилось, глаза заволокло туманом, по телу прокатилась волна ярости. Мозг переклинило. На асфальте, повернув голову на бок, лежала Аня. Внешних повреждений я не заметил, но того, что она не двигалась, было достаточно.
Как во сне я достал из-за пояса пистолет и, медленно выпрямив руку, направил его на главаря. Тот повернул голову и застыл. В глазах его я читал панический ужас, нас разделял десяток метров, но я почти слышал, как он судорожно сглотнул. Мои глаза по-прежнему были затянуты белой дымкой, я уже не видел его лица, только рыжеволосую девушку, распростёртую на асфальте. В висках застучало, а дыхание стало частым и рваным.
Словно сквозь толщу воды я услышал, как кто-то выкрикнул моё имя. Я взвел курок. Кирилл, отшвырнув тело последнего парня, рванулся ко мне. Я почувствовал, как пистолет выбили у меня из руки, и он, упав, выстрелил. Ноги внезапно стали ватными, я, покачнувшись, начал падать лицом вперед. Лазарь, выставив вперед руки, удержал меня. Взор прояснился, отпихнув Кирилла, я вернулся в вертикальное положение, а он бросился к Ане. Я последовал за ним.
Отвези Настю. - бросил я Лазарю, поднимая Аню на руки и чувствуя, как она вцепляется в мою рубашку. Кирилл не стал спорить и метнулся к Насте.
Я донес Аню до машины, девушка по-прежнему судорожно цеплялась за мою рубашку, будто боялась отпустить и снова оказаться одной. Я посмотрел на её лицо: глаза были сильно зажмурены, брови сведены на переносице, она кусала губы и сильно дрожала. Она сжала мою рубашку сильнее и сильно вздрогнула. Я прижал её ближе к себе и почувствовал, как кто-то пытается забрать её у меня. Оторвавшись от разглядывания её лица, я гневно посмотрел на Павла. На лице того проступил страх, он убрал руки и открыл мне дверь.
Я с Аней на руках, сел на заднее сидение, Павел обошел машину и, сев на водительское сидение, включил печку. Через минуту стало ощутимо теплее. Я попытался разжать Анины руки, но она лишь крепче вцепилась в мою рубашку, царапнув меня по груди и натянув мокрую ткань так, что она прилипла к спине. Она всё ещё боялась, но разве я мог её отпустить сейчас? Разве мог оставить одну? Я ещё раз взглянул на её опущенные веки, обхватил её руками сильнее, стараясь отдать хоть каплю тепла, которого во мне, наверное, уже не осталось, и посмотрел в окно, за которым проносились дома и мелькали огни.
Наверное, хорошо, что она сейчас зажмурилась и не видела меня... Волосы взъерошены, губы сжаты в тонкую полоску, а зелёные глаза потемнели от гнева и отчётливо выделялись на бледном, застывшем, словно маска, лице.
Машина въехала на территорию и остановилась у парадного крыльца. Я, не дожидаясь Павла, одной рукой открыл дверь, затем отпихнул ногой, чтобы она снова не захлопнулась, и вылез из машины. Кирилл и Настя подъехали вслед за нами. Николай ждал на пороге, держа дверь открытой. Я вошел в холл и тут же у меня снова попытались отобрать девушку.
Нет. - рявкнул я на Антона, тот в испуге шарахнулся в сторону. Роза, Андрей и родители не рискнули подойти ко мне, и я беспрепятственно прошел наверх в её комнату.
Уложив Аню на кровать, я с трудом отвел её руки от себя, при этом оторвав от рубашки пуговицу, и собрался уйти, но тут она распахнула глаза и испуганно уставилась на меня.Аня.
Постепенно сознание прояснилось, начали возвращаться ощущения, а вместе сними паника и нарастающий ужас. Спиной я почувствовала холодный, мокрый асфальт, а затем прикосновение чьих-то тёплых рук. С трудом приоткрыв глаза, я увидела лицо склонившегося надо мной Кирилла и снова провалилась в темноту. Она была такая же непроглядная, холодная и пугающая, как первая, отличие лишь в том, что сейчас я всё чувствовала и видела картины произошедших событий. Лица всех парней одно за другим проносились передо мной в бешеной пляске. Уличные сцены белыми пятнами проступали в непроглядном сумраке, будто на чёрную ткань капали отбеливателем. Капли расползались, превращаясь в рваные дыры, и показывали отвратительные, пугающие картины. И я, погружалась в них, чувствовала, что захлёбываюсь эмоциями и тону.
Внезапно тёплые руки сменились холодными, я почувствовала, как меня подняли с земли и куда-то понесли. Хотелось вырваться, заставить меня отпустить, даже если после этого последует падение, но у меня не получалось даже открыть глаза. Кошмары меня не отпускали. Чем настойчивее я пыталась вернуться в реальный мир, тем сильнее меня засасывало в темноту. Я задрожала от холода. Холодные руки прижали меня ближе к сильному, чуть тёплому телу. Я почувствовала холод мокрой рубашки и уцепилась за неё, как за спасательный круг. Этот человек где-то в глубине ещё хранил тепло тела, и я его чувствовала.
Тише, всё хорошо. - прошептали мне на ухо. Голос был хриплый и напряжённый, совсем не похожий на мелодичный голос Кирилла. Но кроме него на той площадке некому было меня спасти.
Вдруг я почувствовала, как меня тянут в сторону, практически отдирают от обладателя этой мокрой, но такой нужной мне сейчас рубашки. Раздался злобный рык, и меня снова прижали к широкой груди. Положение сменилось. С меня стянули обувь, и ноги коснулись чего-то мягкого. Рука, поддерживающая спину, чуть опустилась, я полулежала на ней. Хватка чуть ослабла, я вцепилась в Кирилла сильнее, царапнув его по груди, и руки снова, словно стальные цепи, обвились вокруг меня. Стало теплее, я начала отогреваться и успокаиваться, но это длилось не долго. Несколько минут движения, удар по тормозам, звук распахнутой дверцы и снова холод.
По шуму голосов я поняла, что мы приехали в поместье Косова. Меня снова попытались забрать, но прежде, чем я успела крепче схватиться за рубашку, раздался нечеловеческий, рычащий вопль, напугавший даже меня, и новые руки отдернулись. Я боролась с остатками своих видений, большая часть которых отступила после понимания, что я уже в поместье, а гаражи далеко. Мои руки попытались оторвать от рубашки, но я сведенными пальцами продолжала отчаянно хвататься за свой "спасательный круг". Наконец, мои кошмары отступили, и я распахнула глаза.
Вместо ожидаемого Лазаря, на меня смотрел Косов.
А где Кирилл? Он здесь? - потрясенно прошептала я. В глазах Макса на секунду отразилось недоумение, затем разочарование и после – сосредоточенность.
Уже нет, он привез тебя сюда, передал мне и уже уехал. Тебе нужно переодеться, я позову Розу. – больше не сказав ни слова, он вышел и закрыл за собой дверь. Комната утонула во мраке.
Я села на кровати, сложив ноги в позу лотоса и удивлённо огляделась. До сих пор не могла поверить, что я дома, в безопасности и что всё закончилось. Из памяти стёрся важный кусок событий, и теперь мне казалось, что стены комнаты выросли на том самом месте, вместо гаражей, и я сижу не на постели, а на мокром, грязном асфальте, а вокруг хлещет дождь, мешая видеть и забивая своим грохотом уши. Обрывки картины явно встали перед глазами. Я начала испуганно оглядываться, комкая одеяло и снова поддаваясь панике.
Вошла Роза и хлопнула по выключателю, зажегся свет, заставляя меня прийти в себя. Я от яркой вспышки вздрогнула и зажмурилась. Блондинка прошла в ванную и включила воду, затем вернулась ко мне и начала стаскивать с меня майку.
Зачем?.. Я... Я не хочу... - голос звучал испуганно и то и дело подскакивал.
Не беспокойся, всё хорошо, тебе нужно согреться, иначе ты заболеешь. - она говорила мягко и успокаивающе, но это мало помогало. Послушавшись, я пошла за ней в ванную. В горячей воде я немного расслабилась, меня перестала бить крупная дрожь, зубы перестали стучать, а нервно согнутые пальцы распрямились, и стало больно. Шок, наконец, прошел, и захотелось расплакаться, но при Розе я не хотела этого делать, как она ни уговаривала, что мне станет легче.
Выйдя из ванной, я вытерлась полотенцем, оделась в тёплую синюю пижаму, которую Роза принесла с собой, и села на стул перед зеркалом, позволяя подруге высушить феном мои волосы. Когда всё было окончено, девушка пожелала мне спокойной ночи и, погасив свет, направилась к выходу.
Стой. - воскликнула я. Она обернулась. - Позови... Позови Максима, пожалуйста.
Хорошо. - после минуты напряжённого молчания, нерешительно ответила она, явно не понимая, зачем мне это нужно, но не решаясь перечить. Я и сама не знала, зачем мне это нужно, просто, наверное, страшно было оставаться одной в темноте и хотелось чувствовать по близости хоть какую-то силу. А единственная сила здесь - это он.
Макс.
Я шел по коридору со стаканом коньяка в руке и думал над тем, что я завтра сделаю с Настей за сегодняшний спектакль. Сегодня с ней разговаривать уже не стоило. Отсюда было слышно, как мать кричит на мою сестру на другом конце поместья, а она плачет. Обычно я старался защитить своих, но сейчас мне даже не было её жаль. Она заслужила это своей неосмотрительностью. Я сделал глоток и ухмыльнулся, чувствуя, как жидкость растекается внутри, возвращая сведенные мышцы к жизни, согревая закоченевшее тело.
Холл был ярко освещен, впрочем, как и всегда, но внизу стояла тишина, видимо, все разошлись по своим комнатам и легли спать. Только Антон с Павлом уехали забирать брошенную мной машину, конечно, если от неё что-нибудь осталось. Я бросил её не в лучшем районе города. Из комнаты, в которой должна была находиться Аня, вышла Роза, тихо прикрыла дверь и направилась ко мне.
Как она? - спросил я, поравнявшись с блондинкой. - Спит?
Нет. Тебя зовёт. - как-то напряжённо ответила она и, забрав у меня стакан, направилась дальше по коридору.
Я вошел в комнату. Она лежала на боку, подложив ладони под щёку, и смотрела на дверь как-то грустно и потерянно. Не включая света, подошел к кровати и сел рядом. Она перевела свой испуганный взгляд на меня. В этот момент мне ужасно захотелось коснуться её волос, сказать, что всё в порядке, кошмар закончился и больше не повториться, но я не мог, боясь её реакции. Я бы не смог объяснить свой жест и, скорее всего, напугал бы её ещё сильнее.
Почему ты не спишь? - я не стал задавать банальных вопросов о самочувствии и о степени страха, и так было ясно, что никаких приятных ощущений она не испытывает.
Не могу. - её голос был тихий и хриплый. Я забеспокоился о её здоровье. Попадание под дождь, а потом ещё час в мокрой одежде выдержит не каждый организм.
Всё позади, уже нечего опасаться, здесь эти уроды не появятся. Я обещаю, что они тебя больше не тронут. - давно не произносил подобных слов, но её умоляющий, испуганный взгляд проник в самую душу и что-то в ней затронул.
Что с ними стало? Как Кирилл?
Не важно, что с ними. - я вспомнил всю ситуацию с самого начала и будто увидел себя со стороны. Мокрые волосы и одежда, лицо искажено гримасой злости и ненависти, правая рука вытянута, а в ней поблёскивает холодная сталь пистолета. Передо мной сжавшийся в комок от страха человек, на лице неподдельный ужас, паника и безысходность. Я ведь почти застрелил его, я взвел курок, оставалось лишь нажать. Мгновенно меня самого сковал ужас. До этого момента я никогда не целился в человека, но самое страшное, что в тот момент я действительно был готов лишить его жизни. Меня всё больше заполнял страх, но я постарался скрыть его.
Что с Кириллом и где Настя? - отвлек меня Анин взволнованный голос. К страху примешалась злость. В этот момент я меньше всего хотел слышать о Лазаре, пусть именно он и выбил пистолет у меня из руки.
С ним всё нормально. - неохотно ответил я, стараясь не смотреть на неё, чтобы не выдать своих мыслей. Пусть будет уверена, что меня там не было и её спас Кирилл. Если она так думала, значит, она хотела так думать, ей ни к чему знать всей правды. - Моя сестра тоже в порядке, сейчас объясняется с родителями. Неизвестно, что могло бы случиться, не сумей она позвонить, так что позже объяснится и со мной.
Я решил, что ответил на все её вопросы и, по-прежнему не глядя на неё, встал с кровати, чтобы уйти. Она внезапно коснулась моей руки, а когда я обернулся, вздрогнула и отвела свою руку.
Останься... Пожалуйста... - тихо попросила она, хотя по взгляду я видел, что она не верит в то, что я соглашусь. Я медленно опустился на кровать, она немного отодвинулась, чтобы я мог прилечь. На секунду наши лица оказались на одном уровне. Она посмотрела мне в глаза, а затем попыталась отвернуться. Плечи её затряслись.
Ну наконец-то". - мысленно я выдохнул. - "Если она плачет, значит, шок прошел".
Она слабо сопротивлялась, но я всё же привлек её к себе и, обняв, начал гладить по волосам. Я шептал какие-то слова утешения, но не вдумывался в их смысл, чувствуя, как трясется от рыданий тело девушки, и как моя майка постепенно пропитывается её слезами.Аня.
Я плакала неизвестно от чего, слёзы сами лились из моих глаз. Я хотела, чтобы Макс пришел, и допускала, что могу расплакаться прямо при нем, но не думала, что всё будет так. Это не было похоже на деликатные женские слёзы, которые так часто описывают в любовных романах для женщин за тридцать. Это были самые настоящие некрасивые рыдания с громкими всхлипами и подскакиванием голоса до ультразвука. Меня трясло, как в лихорадке. Я была уверена, что ему неудобно лежать, обхватив меня двумя руками и чувствуя сотрясания моего тела, но продолжала, положив руки ему на грудь, комкать его футболку на особо громких всхлипах.
Ему, скорее всего, не хотелось сейчас здесь находиться, но, тем не менее, он был здесь, успокаивал меня, и я это оценила. Возможно, он не такой уж и плохой, как я о нем думала.
Понемногу я начала успокаиваться, от былых рыданий осталась только дрожь и тихие всхлипывания. Руки, сжимавшие его футболку, расслабились, но я не спешила убирать их. Мне нравилось греть замёрзшие руки о его тело, нравилось чувствовать его тепло, его силу... Он дышал ровно, но я знала, что он не спит, чувствовала, как он медленно гладит меня по голове.
Его тепло понемногу передавалось и мне, веки отяжелели, с каждой секундой мне всё больше хотелось спать, но я не могла. Что-то не давало мне покоя, навязчивая мысль о том, что я что-то упустила, крутилась в голове. Я попыталась напрячь память и восстановить хронологию событий, но мой мозг категорически не хотел воспроизводить те ужасные картины и требовал отдыха. В конце концов, согревшись и успокоившись, чувствуя рядом сильного и способного защитить в любой ситуации человека, я уснула.
Это произошло раньше, чем настойчивая мысль успела оформиться в предложения, полностью идущие в разрез со словами Косова: За то время, что меня несли на руках, я ни разу не разжала пальцев и не отпустила ткань рубашки. Кирилл не мог передать меня с рук на руки.
Макс.
Я вышел и на минуту остановился, чтобы ещё раз полюбоваться, как она спит. Против воли на губах обозначилась улыбка. Пусть она и думает, что меня не было с ней рядом, но она позвала меня, когда ей было страшно, а это уже что-то значит. В любом случае, чтобы Кириллу не было от неё нужно, он это не получит, как и её саму. Я притворил дверь, обернулся и тут же отступил. Передо мной, сложив руки на груди, стоял Антон и хмурился.
Что? - по привычке ощетинился я на его хмурый взгляд.
Что это только что было?
Что ты имеешь ввиду?
Ты прекрасно меня понял. С чего вдруг нежные взгляды, неконтролируемые улыбки и необоснованная агрессия пополам с желанием защищать?
Тебе показалось.
Не думаю.
Я сказал, тебе показалось. - прошипел я, досадуя на то, что не смог сдержаться и Антон это заметил. Я не люблю проявлять слабость, особенно на глазах у других. - Не лезь не в свое дело.
Брат минуту внимательно меня изучал, а затем, развернувшись, направился к лестнице. Остановившись на полпути, он обернулся.
Знаешь, я начинаю понимать, почему от тебя отдалилась вся семья, и догадываюсь, почему теперь ты решил вернуться. Если ты надумаешь, всё ещё можно исправить, я - твой брат, и я могу тебе помочь.