Мама подошла к прилавку с фруктами, чтобы поприветствовать старого знакомого продавца. Шерман Эм — зеленый тролль исполинских размеров. Он выделялся в толпе как огромный экзотический фрукт, привлекая к своей лавке или отпугивая, зависит уж от смелости покупателей.
В детстве Майя обожала, когда он ее кружил на вытянутых руках. Тролль научил Майю приветствию на своем родном языке, разъяснив все тонкости произношения, — «Гррджо, брно Шеррман!». Что в переводе значит — «Здравствуйте, господин Шерман!». Маленькая Майя кричала ему эту фразу при любом удобном и неудобном случае, по нескольку раз на дню, хоть с другого конца улицы, если замечала зеленую фигуру вдалеке.
— Мои дор-рогие! — проговорил он с гортанным акцентом, улыбаясь во все белоснежные зубы. — Майя, кр-расавица выросла, с возвр-ращением!
— Гррджо, брно Шеррман! — улыбнулась девушка в ответ.
Сплетничая с разговорчивым троллем, мама набрала целый пакет разноцветных фруктов-ягод. Папа с Майей стояли рядом, помалкивая.
— А это что-то новенькое? Я раньше у тебя не видела, — спросила мама, разглядывая продолговатый ярко зеленый авокадо.
— О! Это Авр-рокада. Вкуснейшее, нежнейшее лакомство, деткам обязательно понр-равится!
— А как их есть, готовить? — кулинария и новые, неиспробованные рецепты мамина страсть.
— Просто, кусаешь и ешь.
— Со шкуркой?
— Да там и шкурки то считай никакой нет… — рекламировал товар Шерман. — Сам пр-робовал.
— Как кусать, а косточка? — вмешалась в обсуждение Майя.
— Что косточка? Нормальная, как и другие косточки, тоже вкусная.
— Вы с косточкой ели? — поразилась Майя, с уважением разглядывая ровную улыбку Шермана.
— А что? — насторожился тот. — Инстр-рукции к употр-реблению я не пр-ривык читать, обычно сам разбираюсь что за фр-рукт.
Узнав о вреде косточек для зубов и пищеварительного тракта, Шерман Эм неловко попросил Майю рассказать и об остальных продуктах. Лекция получилась занимательной и познавательной.
Все-таки, если новые сорта завозят раз в год, и нелюдь видит их впервые, несложно и ошибиться. Тем более, если обладаешь хорошим набором зубов, а желудок способен переваривать и камни. Самокритичный тролль клятвенно пообещал впредь не пренебрегать инструкциями.
В таком ключе прошло время до вечера. Весело, но утомительно. Столько общения у Майи не случалось уже очень давно. Похоже, она обменялась «смол-толками» со всеми жителями деревни. Почти со всеми. Тот, о ком Майя совсем не думает, не появлялся весь день!
Уже по пути домой встретила бывшую одноклассницу, Зену. Оборотень волчица. Она шла рядом с мужем, который гордо катил перед собой большую двухместную коляску.
С одноклассницей они обменялась любезностями, как приличные, ответственные и солидные тети. Будто не они в младших классах лягушек и кузнечиков на уроки таскали и одноклассникам подбрасывали, будто не их в кабинет к директору чуть ли не каждую неделю вызывали, и будто не они, однажды, ожидая этого самого директора у него в кабинете, стащили из тайника бутылку горького янтарного напитка. Из любопытства. И уж точно не Майя с Зеной приговорили вдвоем половину пузатой бутылки. После, правда, было совсем не хорошо… Но это отдельная история.
Сейчас Зена счастливая жена и мама двух волчат. С Майей они ровесницы.
Встреча радостная, но Майя быстро распрощалась, пообещав зайти в гости на днях. Зайдя в дом, прямиком направилась в свою комнату. Заперла дверь и устало закрыла глаза. Ее проблема никуда не исчезла, все по прежнему.
Как и раньше, Майя остается обычным человеком. Без зверя или магии. Как и раньше, Миша остается оборотнем. Как и раньше, между ними нет места ничему, кроме дружбы. Дружить с тем, кого любишь, очень больно.
* * *Ужин прошел как в тумане. Майя не чувствовала вкуса пищи, слова пролетали мимо ушей. Она поддакивала и кивала в нужных местах, но мыслями была далеко.
Семья это здорово, но вместе с теплом и любовью родных, Майя будет мучится от невозможной и нелепой, никому не нужной влюбленности в лучшего друга. Миша встретит пару, они поженятся, родят детей. Если Майя не сбежит отсюда, ей придется за всем этим наблюдать. Стоять в стороне, пока ее любимый создает семью с другой. Майя этого не выдержит.
Но она обещала дедушке… Слова бабушки… Мама. Папа… Взрослеющая Алька… Окружающие постарались обеспечить ей достаточно причин задержаться. Родные улицы деревни, леса, чистый белый снег, которого в городе и зимой не дождешься… Ее дом.
Как уйти?!
Остаться, пока не случится неизбежное? Копить любовь впрок и собирать воспоминания как драгоценные камни? Чтобы, когда придет время, ей было, что взять с собой, кроме тощего рюкзака.
Вымотанная, Майя после ужина снова заперлась в своей комнате и медленно сползла по двери на пол. Всего второй день, но из-за эмоциональной насыщенности ощущение, что прошла целая неделя.
В окно ударил снежок, как это часто случалось в прошлой жизни. Майя немедленно вскочила на ноги и выглянула из-за занавески. Во дворе, между старой яблоней и пушистой елью сидел большой белый медведь.
Боги, каким он стал огромным! Толстенные лапы, широкая морда, круглые, плюшевые на вид, уши. Если он встанет на задние лапы, наверняка достанет до верхушки яблони.
Вот как ему удается пулять снежками в ее окно?! Майя много лет пыталась это понять. Следила из-за занавески, пыталась подловить, но еще никогда ей это не удавалось.
Она шало улыбнулась. Копить воспоминания? Вот это, что ждет ее за окном, будет, пожалуй, самым бесценным. Ее зимняя сказка с любимым северным мишкой.
Неизвестно откуда появились и силы, и энергия, и отличное настроение. Торопясь и спотыкаясь, оделась. Выключила в комнате свет и вышла на балкон. Перелезла через перила, свесилась на вытянутых руках, и без тени страха спрыгнула вниз. Приземлилась на мощную спину медведя, как всегда. Вцепилась руками в холку и подавила рвущийся наружу крик восторга. Как она по этому скучала, словами не описать!
Зверь несся большими прыжками вглубь леса, все дальше от деревни. На его широкой спине, прижавшись к загривку, сидела девушка. Ветер бил в лицо, снежинки наровили попасть в глаза, нос и улыбающийся рот.
Вот оно — счастье! — думала Майя, не желая обращать внимание на тревожное предчувствие.
5
Стемнело быстро. Медведь и Майя развлекались, бегая по сугробам и льду. На каждом прыжке медведя сердце девушки ухало в пятки и она, больше не сдерживаясь, от души смеялась и кричала. Никакие аттракционы с таким не сравнятся. Адреналин и эйфория в чистом виде, которые не давали остановиться и задуматься о том, что же она творит.
Пока медведь — без Майи, само собой, — нырял в прорубь и плавал в глубокой не заледеневшей части озера, на высоком черном небе взошла луна и замерцали звезды.
С ориентированием на незнакомой местности у Майи не ахти как, поэтому она полностью доверилась Мише. Он, с мокрой после плавания шерстью, неторопливо шел рядом и вел девушку, как она думала, обратно в деревню.
Однако, когда лес расступился, Майя увидела большой незнакомый дом. Никогда раньше она здесь не была и не представляла, кому этот дом принадлежит. Вокруг лес, темно, и только под крышей над крыльцом горит неяркий желтый фонарь.
— Куда ты меня привел? — спросила Майя медведя.
Тот не ответил. Отошел немного в сторону и отряхнулся от воды. Разделяющего их с Майей расстояния не хватило, и девушка, не успев опомниться, оказалась забрызгана ледяными каплями с макушки до ног.
— Фу! Нельзя! — отпрыгнула она подальше, морщась. — Плохой мальчик…
Мальчик недовольство проигнорировал. Отряхнувшись, зашел на крыльцо и толкнул лапой дверь. Та открылась без скрипа. Миша выразительно мотнул головой и отступил от дверного проема, приглашая войти внутрь.
С неба посыпался колкий снег и подул пронизывающий до костей ледяной ветер, будто подталкивая Майю в спину. Больше не мешкая, она шагнула в дом.
Что сказать, у хозяина определенно имелись вкус и денежные средства. Мало того, его вкус полностью совпадал с Майиным. Незваную гостью окутало тепло и уют. В просторной прихожей стоял удобный диван, у стены шкаф с раздвижными зеркальными створками. Стены до середины покрыты деревянными панелями, дальше идут бежевые обои. Мягкий свет дает лампа в форме желудя. Подняв голову к потолку, Майя залюбовалась игрой света в стеклянных кругляшках на «шапочке».
Дальше прихожей она заходить не рискнула, вдруг хозяин или хозяйка будут против. Подождет лучше возвращения Миши тут.
Дверь и в этот раз отворилась бесшумно, только холодный воздух обдал спину. Майя развернулась и чуть не упала от увиденного.
— Т-ты чего?! — опешила она, во все глаза уставившись на абсолютно, то есть, совсем, голого Мишку. Без единой тряпочки, полотенчика… Вид похлеще, чем в ее ночных фантазиях. Бьет наповал.
— Чего? — как ни в чем ни бывало уточнил Миша, закрыв за собой дверь на замок.
Майя не могла говорить, не могла не смотреть. И смотреть не могла. Она по-детски зажмурилась и закрыла красное от смущения лицо ладонями.
— Ты что голый приперся? Совсем что-ли…? — что «совсем» Майя и сама не понимала. Она пятилась назад, пока спина не уперлась в стену.
Миша кивнул, соглашаясь с обвинением. Хотя Майя не могла этого видеть, если только не подглядывала сквозь пальцы.
— Я перекинулся. Ты что, думаешь, одежда в это время на мне остается? — спросил недовольным тоном.
— Нет, но… Раньше… — Майя замолчала, не договорив.
Миша не отвечал и не отводил выразительного взгляда, мол, сама додумайся.
Майя додумалась и покраснела еще больше, если такое возможно. Он уже тогда думал об «этом»? Боги, какая же она наивная! Он на год ее младше, но ощущение, что это она лет на пять отстала в развитии.
— Стеснялся? — попытка перевести все в шутку не удалась, голос предательски хрипел, мысли в голове походили на рой пчел.
— Мне нечего стесняться. Мм… Ты заигрываешь со мной?
— Нет, нет! — чересчур поспешно воскликнула. — Это ты заигрываешь!
Ну точно детсад! Это еще мягко сказано. Поразительная наглость! Мишка всегда таким был или обнаглел за время ее отсутствия? Или раньше удачно скрывал это скверное качество?
— Мы в чужом доме, вообще-то. Неприлично ходить в гости нагишом.
— Я у себя дома, как хочу, так и хожу.
— Твой дом? — еще больше растерялась Майя. Когда она уезжала, никакого собственного жилья у Миши не наблюдалось. Когда успел?
— Два года это очень долго, Майя, — ответил он на незаданный вслух вопрос.
Майя упорно пялилась Мише в переносицу, огромным усилием воли удерживая взгляд от скольжения вниз по сильному телу мужчины. Его короткие светлые волосы мокрые, капельки льдя тают на бровях, стекают по шее, мерцают, отражая свет, на коже груди, на плечах, стекают по животу вниз… Дальше вниз…
Вверх. Майя судорожно вздохнула и вскинула взгляд на его переносицу.
Миша усмехнулся и стал медленно приближаться.
— Мои намерения куда серьезнее всяких игр.
— Намерения… — растерянно повторила Майя. — Серьезные намерения? Ты меня пугаешь.
— Второй раз я тебя не отпущу, Майя, — голос Миши стал низким, веселость и смех исчезли из глаз. Снова обжигающий лед, он поглощает и подчиняет все чувства и мысли.
Майя не верила своим ушам. И глазам недоверяла. Наверно, она ударилась головой и находится в коме. Или спит и видит один из своих жарких снов с Мишкой в главной роли. Вскоре, исходя из привычного сценария, должна последовать эротика.
Она протянула ладонь, чтобы остановить приближение мужчины. Пальцы коснулись бледной гладкой кожи на его груди. Майя хотела отдернуть руку, ощущение, будто обожглась, но вместо этого проехалась короткими ногтями по его коже, сжала пальцы в кулак.
Миша тяжело дышал, как и она сама. Его тело под ее пальцами заметно вздрогнуло.
— Майя… — он приблизился вплотную, наклонился и прижался лицом к ее шее. Шумно втянул носом воздух. — Никто не значит для меня больше, чем ты. Останься со мной. Или я пойду за тобой, куда бы ты не сбежала.
Признание, похожее на угрозу.
— Я не смогу. Не смогу быть временной подругой, жить с тобой, и постоянно ждать, что вот ты встретишь истинную. Оборотня, которая сможет родить тебе детей. Это страшно, я…
— Глупая. Никого я не встречу. До сих пор не поняла?
— Что?! Это всем известно! — в отчаянии крикнула Майя.
— Всем, кроме тебя! Ты моя истинная! — вспылив, повысил голос Миша. В его словах прорывались и злость, и нетерпение, и рык зверя. И что-то еще, что-то такое, отчего у Майи тяжелело внизу живота и хотелось прервать этот, бесспорно, важный разговор, и накинуться на Мишку. Не с кулаками, с поцелуями. Инстинкты, они во всех сильны, даже если ты не оборотень.
— Ты моя истинная пара, — тише повторил Мишка. — Я понял это много лет назад, только ты всегда относилась ко мне как к маленькому приставучему пареньку. Лучший друг, ха!
— Я тебя поцеловала, — тихо произнесла Майя, словно кидаясь с обрыва. Пути назад не будет.
— Да! И убежала. Оставила одного на целых два года, мучиться воспоминанием о том единственном поцелуе. Два проклятых года, один поцелуй. По-твоему это честно? Ты хоть представляешь, что со мной творилось?
— Ты не ответил тогда, и не остановил, — слабо возразила Майя.
— Сперва я двинуться не мог, я терял контроль над зверем. Когда ты меня коснулась, я… Это сложно объяснить. Грубо говоря, я чуть не кончил, и не был уверен, что если пойду за тобой, то смогу сдержаться.
Лицо Майи пылало. По ощущениям, горело не только лицо, но и шея, грудь, да что там, — все тело.
— Твой зверь принял меня?
Майя неосознанно обхватила Мишу ладонями за шею, удерживая, будто он мог отвернуться и уйти. Его руки тоже удерживали Майю, только куда крепче. Хватка на ее талии как железный капкан. Живой не выберешься.
— Сразу, — короткий ответ и Миша наклоняется ниже.
Разговаривать становится невозможно, прерывистые возбужденные дыхания смешиваются. Кожа Майи под холодящей сырой одеждой сверхчувствительная. От одного лишь ощущения на шее горячего Мишиного дыхания подгибаются колени.
Но Майя пока держалась. Нельзя перейти грань, за которой самая желанная сказка превратится в кошмар. Полет с обрыва все длится. Окажется ли приземление смертельным, или она воспарит вместе с Мишей?
— Стой… Объясни? — просьба почти неслышна, пересохшие губы жаждут вовсе не слов.
— Я был нестабилен — первый оборот, желания зверя, ты… Я должен был быть очень осторожным, чтобы не навредить никому. Тебе, в первую очередь.
— А потом?
— Потом меня остановила моя и твоя семьи. Они думали, что ты не хочешь жить здесь, в закрытых землях, в отсталой глухомани. Все видели, и я тоже, что ты несчастна. Они убедили дать тебе время. Но, Боги свидетели, если бы не отчеты Володи о твоей жизни там, я бы плюнул на все обещания, и вернул тебя через месяц.
Миша рассказывал с закрытыми глазами, приглушенным шепотом, в котором прорывалось рычание зверя. Уперевшись лбом в стену рядом с головой Майи. А она слушала, не перебивая.
— Отец отправил меня на границу, служил там год. Строгий режим и нагрузки помогли продержаться. Вернулся, строил дом. И ждал. Каждую ночь сны о тебе, на губах память о том касании. Ты знаешь, как этого мало?
О, да! Майя знала. По себе знала, насколько этих воспоминаний ничтожно мало.
— Черт.
— Именно.
— Ты хочешь сказать, что за два года у тебя никого не было? — с трудом смогла выговорить.
Не то, чтобы это был самый важный вывод из услышанного. Нет, но… И этот момент был для нее важен. Как и для Миши. Его глаза опасно сверкнули.
— А ты хочешь сказать, что у тебя кто-то был? — обманчиво спокойно спросил он.
Майя только пискнуть успела, как оказалась лежащей на диване, придавленная голым — совсем и абсолютно! — Мишей.
Они никогда не были так близко друг к другу. Глаза в глаза, яростный и ревнивый взгляд его зверя и ее — шальной, с невыразимым желанием, тлеющим в глубине.