В этот раз все прошло лучше, по крайней мере, Алехо не появлялся и не требовал объяснений на основе каких-то мифических прав все контролировать.
Оказываясь во дворе во время темноты, Кветка непроизвольно смотрела в сторону черной массы квартовского общежития, но свет все так же нигде не горел. Если Алехо и вернулся в город, то жил все равно за пределами академической территории.
Последние пять дней до начала занятий практически целиком прошли на новой работе, в процессе присмотра за детьми. Затем наступили последние выходные перед началом второго семестра – в случае Кветки, Лизы и остальных минималистов - последнего. За каникулы их жизнь плавно перетекла в другое русло – кварты исчезли, оставив о себе только память, как о чём-то в реальности не существующем, все про них тут же забыли, Кветка с головой ушла в работу и неожиданно выяснила, что этим занятием можно заработать больше, чем за уборку, а главное, общение с детьми приносит куда больше удовольствия, чем чистка чужих унитазов. И детей она на самом деле любила. Понимала их на своем уровне.
А Лиза вернулась к рисунку. Вслух они об этом не говорили, соседка пусть не поспешно, но убирала листы бумаги всякий раз, когда Кветка возвращалась домой, но стала заметно спокойней. Краем глаза Кветка видела на рисунках свою комнату – Лиза нарисовала ее множество раз с разных ракурсов. К тому же во время каникул она вроде бы пару раз встречалась с каким-то молодым человеком, которого они опять же не обсуждали, но похоже, ничего кроме дружбы там не намечалось. Все к лучшему.
В день, когда начались занятия, в академию явилась какая-то комиссия из высокопоставленных квартов. Говорили, сами члены Совета. Конечно, минималисты их не видели, эти люди под охраной приехали на нескольких машинах, прошли в кабинет руководства и быстро уехали обратно, посетив только утреннее занятия у пятикурсников, в связи с чем минималистов туда не допустили.
Никто особо и не расстроился.
Почти месяц ничего толком не менялось. Наступил февраль, на улице лютовали последние холода. Это радовало. Необходимая для возмещения стоимости планшета сумма постепенно набиралась, и если принять помощь от Лизы, которая в свою очередь согласилась попросить денег у Мальки, то она точно уложится. Это радовало еще больше. А еще Кветка подумывала, что Лизе будет полезно решиться попросить помощи, потому что Малия ее действительно любила и хорошо бы получала что-то взамен. Ведь она не виновата, что ее брат оказался, как бы помягче выразиться, существом, после которого хочется тщательно вытереть ноги? И наверняка не понимает, почему человек, который всю жизнь был для тебя кем-то наподобие старшей сестры, так некрасиво себя ведет.
Что ж там за отношения такие необычные в этой семейке, если родители Пактокринских позволяли дружить своей дочери Малии с дочерью прислуги Лизой? Судя по поведению Косты, они просто недосмотрели. Но Малия-то об этом не знает? По крайней мере, пока.
До конца срока оставалось меньше трех недель и около тридцати процентов суммы, когда стало известно, что неподалеку от окружающих академию стен избили и изнасиловали двух девушек. Кветка часто приходилось возвращаться домой поздно вечером, и после услышанной новости ей стало казаться, что ее кто-то преследует. То машина за ней едет, а если неожиданно остановиться или сильно замедлить шаг, она тоже затормаживает. То приближается какой-то человек, которого не удается поймать взглядом, но которого чувствуешь на уровне мурашек по коже. Вероятнее всего, так действовала усталость и собственное воображение, но от этого не легче. Единственное что оставалось – дождаться конца срока, расплатиться за планшет и позволить себе отдохнуть.
Тем днем, в пятницу, Кветка отправилась сидеть с двумя девочками, родители которых уходили на банкет и должны были вернуться позднее обычного. Она спешила, встретив вернувшихся родителей в коридоре квартиры уже одетой, потому что сегодня в новостях молодым девушкам настоятельно рекомендовали не покидать дом по одиночке после наступления темноты. Родители девочек, зайдя домой, сразу предложили вызвать такси.
Кветка и сама не знала, почему отказалась. Просто в этот миг все замерло, как будто она дошла до ключевой точки пути, ведущего в нужную ей сторону. Шаг влево и вправо – и разверзнется земля под ногами или обрушится на голову лавина, или вспыхнет пламя. В общем, отклоняться от пути не стоило. Вот такое у нее было странное ощущение.
- Говорят, в последнее время произошло несколько нападений на девушек. Опасно в такое время ходить по улицам, - сказала женщина, снимая с ноги сапог и морщась от боли. На таких высоченных каблуках еще бы она не устала. Да и вообще, судя по виду, оба вернулись с жуткой пытки, а не с отдыха.
- Меня встретят, - так убеждено заявила Кветка, что на миг сама в это поверила.
Она вышла на улицу, привычно кутаясь в холодных шарф, и осмотрела улицу.
Пусто.
Людей нет совсем, но и злодеев тоже не видно.
А не наделала ли она глупостей, отказавшись взять такси? Конечно, это поездка съела бы практически весь вечерний заработок, ведь оплачивать такси по договору они стали бы напополам с работодателем, как любые непредвиденные расходы, не связанные с детьми, но зато не пришлось бы ходить тут… одной.
Это все ее дурные наклонности! Ладно нырять с головой в неисполнимые мечты, забывая о реальности, это по крайней мере безопасно, но отказаться от разумного решения вот так… послушавшись какого-то странного каприза, доверившись необъяснимому ощущению – вверх дурости!
В принципе, дорога к академии пролегала по широким освещенным улицам, где пусть нечасто, но регулярно прохаживались другие люди и появлялись машины. Только в одном месте путь можно было сократить, пройдя через несколько темных переулков и таких же пустынных дворов.
Кветка добрела до темной арки, ведущей на короткий путь и остановилась, разрываясь на части. Через переулки короче, а она уже замерзла и необходимость торчать на улице лишние двадцать минут вдохновения не прибавляла, но с другой стороны, горячий чай не так важен, как сохранность жизни, поэтому она вздохнула и повернула в сторону освещенной улицы.
А если идти быстро, то возможно, рано или поздно согреешься.
Как только Кветка набрала приличный темп, сзади засветили автомобильные фары.
Кветка привычно посторонилась, стараясь не рвануть в сторону, как испуганный кролик. Она, конечно, не ахти какая везучая, хотя, нет, смотря с какой стороны - она ведь живая, здоровая и молодая, значит, везучая. Но в общем, шанс, что вокруг шатают одни только маньяки и насильники, на практике не так уж и велик. Хуже, что всегда помнишь про тот самый небольшой процент, который и портит всю бочку меда.
Машина нагнала ее и, резко затормозив, остановилась рядом. Кветка отпрянула к стене здания, одновременно оборачиваясь.
За рулем сидел Алехо, недовольно смотря на нее сквозь стекло. Потом стекло слегка опустилось.
- Садись.
Кветка снова ощутила это… странную вату, которая окутывала её в присутствии кварта, толком не давая ни подумать, ни сказать, ни почувствовать. Только голова кружилась и где-то на задворках сознания рвалась с цепи и бесилась мысль о том, какой нелепой она выглядела в эти моменты.
А какой еще она должна выглядеть, если только и делает, что опускает глаза, пятится и дрожит, как будто вот-вот разрыдается? Как будто он страшный людоед, который в любой момент бросится и откусит руку или ногу.
Кветка посмотрела в сторону, откуда пришла. Пусто. Никого.
А вдруг маньяк это и есть Алехо?
Мышцы тут же сковало холодом и страхом. Кветка глубоко вздохнула. Честно, это утомляет. Она устала от своего собственного поведения, от собственной трусости и нерешительности. Да что она такое?
Кварт молча смотрел, больше не произнеся ни звука. Его дыхание вырывалось из машины, как длинное облако и растворялось тонкими щупальцами в кристальной зиме.
«Хватит. – Сказала себе Кветка. – Как меня достала твоя инертность! Тебе глаза ему следует выцарапать за то, что он с тобой сделал, а ты хвост поджала, как дворняжка и вот-вот заскулишь, прося милости. Плюнь-ка ему в лицо!».
Она улыбнулась во все зубы, быстро опуская голову, как только представила это в деле – вот так взять и плюнуть.
Алехо резко отвел глаза.
- Садись, – повторил негромко.
Кветка обошла машину – дверца отворилась, потому что кварт открыл ее изнутри. Сидение хрустнуло, дверь еле слышно захлопнулась и машина тронулась, неторопливо ползя по покрытой снегом дороге.
- У тебя хватило ума не пойти через дворы, - заявил Алехо таким тоном, будто обычно ей ни на что вменяемое ума не хватало.
Но Кветка снова улыбнулась.
Наверное, знание того, что кварт некоторое время за ней следил, должно было разозлить, но Кветке вместо этого стало весело. Офигеть как весело! С какой стати он задаёт тон беседе и решает, что они будут общаться, используя недовольную и требовательную интонацию? Вернее, не общаться, а следовать совсем другой модели беседы: он высказывает претензии, она – слушает? Зима – это, знаете ли, сказка, которая может сбыться, а может и растаять.
- Холодно, через дворы до дома ближе, - сказала она самым глупым своим голосом, годами отработанном на любимых братьях и сестрах.
- Одевайся теплее!
Кветка промолчала, потом сняла варежки и подула на пальцы, пытаясь их согреть. Это самое неприятное последствие наступления морозов – когда замерзают пальцы рук или ног.
- У меня нет другой одежды.
- Что? Никакой?
- Не-а, - беззаботно качнула она головой. – Недавно я хотела купить огромный теплый шарф. Но увы и ах! – она сконфужено вздохнула. – В моих карманах не завалялось лишних денег.
- Тебе нельзя ходить тут одной, - упрямился кварт.
Кветка отвернулась, чтобы передохнуть.
- А я не боюсь, - продолжила, поворачиваясь обратно к водителю.
- Совсем?
- Ни вот настолечко! – она быстро сунула ему под нос пальцы, расставленные на пару миллиметров. От неожиданности Алехо отпрянул, упираясь выпрямленными руками в руль, и резко затормозил. Машину слегка занесло.
- Черт, - выругался Алехо, выровнял машину, припарковался у тротуара, однако мотор не заглушил.
Кветка сидела ни жива ни мертва. Обычно она не переигрывала, но скорее всего это не ее вина – кто ж знал, что водитель такой пуганый и так резко отреагирует.
- Послушай. У меня предложение, - он вдруг выпустил руль и полез во внутренний карман куртки. – Ты встретишься с господином Тувэ и скажешь, что все получилось. Вот, я дам тебе денег, - он вынул бумажник, а потом достал из него несколько крупных купюр. – Вот, держи, тут хватит. И на этом все.
Кветка посмотрела на него исподлобья. Хорошего настроения, чтобы улыбаться и дурачиться, не осталось и в помине.
- Нет.
- Что нет?
- Не пойдет. У меня еще времени полно.
Он сжал купюры так, что они смялись и захрустели.
- Послушай. Ну, извини. Это было глупо. Я сделал глупость!
- Да. Но ты ее уже сделал!
- Я же извинился!
- Иногда - нет! - почти всегда этого недостаточно.
Он насупился.
- Чего ты со мной споришь? Бери деньги и проваливай.
Кветка тоже насупилась, потом молча натянула варежки и потянулась к дверце.
- Стой! – его рука перехватила ее руку, отводя в сторону от дверной ручки. – Я не это хотел сказать. Тьфу ты! Сиди.
Машина снова аккуратно вырулила на дорогу и покатила к академии. Через несколько минут знакомые ворота распахнулись, пропуская их на внутреннюю территорию. Кветка проводила удивленным взглядом нахохленных стражей. Вообще-то она не думала, что ее доставят до подъезда, скорее высадят за квартал до ворот. А тут такая неожиданность.
Машина остановилась на углу перед входом в человеческое общежитие.
- Ладно, - он замялся. – Иди.
А в машине было тепло… это начинаешь понимать только тогда, когда снова оказываешься на холодной улице, где ветер словно щенок запрыгивает на тебя, пытаясь повалить на землю и облизать мокрым языком.
Теперь, главное, не оглядываться, впрочем, судя по звукам, машина уже укатила, так что можно и оглянуться.
И вообще – сегодня знаменательный день - ей впервые удалось побороть ту неведомую слабость, которая накатывает в его присутствии. Чтобы это ни было, но точно не страх. А что?.. Тоже мне, великий секрет! Было бы от кого скрывать. Конечно, известно, что – он ей нравится. Ее тянет к Алехо, как тянет женщин к тому, кого они считают отличным охотником и охранником. С кем можно завести и вырастить крепкое потомство. Так банально.
Так невыполнимо.
Кветка на секунду закрыла глаза, поднимая лицо к небу, потом снова открыла, надеясь, что с помощью этого простого действия вернула себе трезвый взгляд на жизнь, недовольно сморщила нос и вошла в холл общежития.
***
Проснувшись следующим утром, Кветка вдруг поняла, что не за горами весна, которая знаменует собой наступление того самого времени года, по прошествии которого можно уезжать домой. Хотя, домой - это сильно сказано. Где там дом? А может… остаться в городе, с Лизой? Недолго думая, Кветка озвучила свою новую идею вслух и поинтересовалась.
- Как ты на это смотришь? Будем вместе жить в городе. Снимем квартиру, повесим цветастые занавески, а по вечерам будем ходить по улицам и знакомиться с самыми стильными молодыми людьми.
Синичка засмеялась, заплетая косу – пальцы мелькали в прядях волос ловко и точно, как заколдованные.
- Тебе будет плохо в городе. Ты выросла для простора, для открытого неба и бескрайних лесов. То есть для периферии, извини, если грубо звучит.
- Не извиню.
- Никогда?
- До конца дней своих. А может, и после.
- Надо же. А я жутко боюсь всего потустороннего. Привидений там, или злобных душонок тощих девственниц.
- Нет, не прощу.
- А если я тебя научу портреты писать?
Кветка надула губы и задумалась. Обман, конечно, насчёт научу, чтобы научиться писать портреты, кроме таланта, который лично в ней присутствует лишь в зачаточном состоянии, ещё необходима отточенная техника и знание физиологии, то есть строения черепа и мышц. Это скучно.
- Покажу простейшее сочетание кругов и овалов, по которым легко создать любое лицо, - дьявольски соблазнительным голосом сообщила Лиза, хитро прищуривая глаза, и ничего не оставалось, кроме как согласиться. Еще не факт, что соседка даст слабину и предложит нечто подобное еще раз. Когда еще на нее накатит хорошее настроение? Может, такого чуда в ближайшее десятилетие больше не произойдет.
Инструкцию в картинках Лиза прислала по планшету на новостных занятиях. Кветка не удержалась и искоса поглядывая на господина Тувэ, с целью создать видимость прилежной ученицы, одновременно пыталась повторить очередность кругов и овалов, которые у Лизы легко превращались в лицо дяди Паши. Такой добродушный вид он имел всякий раз, когда покидал «после чаепития» комнату своей дамы сердца.
У Кветки тоже неплохо получилось, но лицо оставалось совершенно неузнаваемым. То есть она знала, конечно, кого рисовала, но никто другой ни за что бы ни догадался, что вряд ли свидетельствовало об успехе в данной области. Придется потренироваться.
Когда прозвенел звонок и люди, пропустив квартов, стали покидать аудиторию, господин Тувэ попридержал Кветку за локоть и негромко сказал:
- После занятий зайди ко мне.
Чем испортил весь день! С целью отвлечься на остальных занятиях Кветка нарисовала, наверное, сотню лиц и, в конце концов, они приобрели весьма узнаваемые черты, становясь все более и более похожими на кварта, который после вчерашнего напрочь отказывался покидать мысли, устроившись там, как дома. Каждое такое лицо Кветка стирала все с большим старанием. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел.
Летом она уедет. Навсегда. Далеко-далеко.
Глупые фантазии нужно оставлять в себе. Давить их может и бессмысленно, да и к чему? Все равно по закону сохранения энергии тайные желания вылезут в каком-то другом месте. Так что лучше позволять себе помечтать всласть, но так, чтобы никто не узнал, о чем ты думаешь. Например, пусть в твоих мечтах фигурирует не конкретный кварт, а просто… просто человек, тот самый мифический принц, который навсегда остается в сказке. По-любому о нем думать приятней, чем о некоторых!